Часть1 (Глава 1)

Катерина пропала в конце октября. У них тогда был маленький междусобойчик по поводу сдачи какого-то проекта. Собрались вечером в пятницу в кафешке, посидели, попили коктейльчиков, поболтали, отметили. Потом большая часть разъехалась.
Осталось три подружки попеть в караоке. Потом на площадке все и разъехались на такси.
Вот только Катерина до дома так и не доехала.
Она последней оставалась. Все подешевле мотор искала. Вот и нашла.
Полиция, как им и полагается, только на третий день шевелиться начала. Да только без толку.
Камера на входе в кафешку давно не работала. Свидетелей не нашли. Кто и куда ее забрал неизвестно. Будет информация – будем дальше работать. И всё. Непробиваемые. У них вон – мигранты неокучены до конца.
Поначалу-то искали все. И с работы, и подруги, и родственники. Даже волонтеров подключили.
Да только – где искать-то? Расклеили по городу листовки «Пропала», да и разошлись в итоге.
Через месяц все окончательно умыли руки. Даже родственники.
Были бы родители, может и дольше розыск был. Да вот Катерина-то сирота. А тетке и так было до племянницы было мало дела.
Так что слили Катерину, оставив в базе пропавших, да и успокоились.
Один жених Степка никак не успокаивался. Все метался что-то. Рыл то там, то тут. Работу забросил. Соседей пугал.
Да все без толку.
Народ-то понимает. Если следов нет, надо смириться и жить дальше.

***
Она пришла в себя от жуткой головной боли. Попыталась застонать, но пересохшее горло не смогло издать и звука. Получился только тихий сип.
Но она его все-таки услышала.
Значит, по крайней мере она еще не оглохла.
Как говорила бабка Серафима, в любой ситуации с минусами ищи плюс, от которого можно оттолкнуться. Тогда выплывешь.
Глаза были открыты, но темнота была та же. Либо ослепла, либо здесь нет света.
Пошевелилась.
Все тело затекло, но резкой боли не было.
Спокойно, без паники!
Значит, нет ни переломов ни ушибов.
И, вроде бы, не насиловали.
Еще один плюс. Хотя, скорее всего, временный.
Вот только левую лодыжку стискивает что-то.
И лежит она на какой-то подстилке, судя по всему без верхней одежды, в одном нижнем.
Холодновато, сыровато, но не сильно.
Со стоном пошевелилась, пощупала левую ногу. Широкое кольцо. Дальше, похоже, цепь.
Так.
Пахнет сыростью, бетоном, бензином и ржавчиной.
Думалось очень тяжело. Но в экстремальной (а какая же еще!) ситуации, думать надо как можно шустрее.
Итак!
Что мы помним?
Мы остались вчетвером. Поорали в караоке.
Потом разъехались.
Сначала уехали Машка со Светкой маленькой.
Потом водила заломил мне дикую цену и я отказалась. Да и не понравилась мне его рожа.
Дальше уехала Светка большая.
Я не дозвонилась до Степуши.
А потом…
Потом, кажется, меня какая-то девочка уговорила поехать с ней вскладчину в тот же район
Дальше – всё.
Чудовищная головная боль не давала вспомнить.
Кажется мне врезали чем-то по башке.
Пока все.
Очень хотелось пить. Она пошарила в темноте и, неожиданно, наткнулась на пластиковую бутылку. Открыла, понюхала.
Вода.
Жадно присосалась. Сама себя остановила. Выдохнула.
Так!
Только без эмоций!
Не выдержала. Прорыдала какое-то время. Не засекала.
Отпустило.
Значит мне дали по голове, больше, слава Богу, со мной ничего не делали.
И положили в какой-то подвал. По ходу, где-то в гараже.
Зачем? Насиловать? Продать в рабство? На органы? Выкуп?
Степушка, наверное, сейчас с ума сходит!
Сколько она уже здесь?
Голова болела адски и думать дальше не было никаких сил.
В темноте перед глазами закружились красно-зеленые пятна, и она снова провалилась в забытье.

***
В следующий раз она очнулась от немыслимо яркого слета, резавшего ее глаза даже через закрытые веки
Она села, закрыла глаза руками и поползла по полу, пока не уткнулась голой спиной в шершавую бетонную стену.
Раздались неспешные шаги по металлу. Кто-то, не спеша, спускался по железной лестнице.
Она осторожно разомкнула глаза.
Невыносимый с непривычки свет оказался голой тусклой лампочкой на облезлом потолке маленького пустого бетонного подвала.
С люка в потолке вела грубо сваренная из пошарпанной арматуры лестница. По которой спускались ноги в зеленых резиновых ботах и засаленных джинсах.
Она в ужасе проползла по стенки от постеленного на полу рваного одеяла и вжалась в угол.
И тут же почувствовала натяжение толстой собачьей цепи, тянувшейся от ее лодыжки к торчащей в полу массивной скобе.
Вот теперь холодно анализировать ситуацию совсем не получалось!
За ногами на лестнице появилось выпирающее пузо в не менее грязной пятнистой серой куртке.
Она уже в откровенной панике заметалась в своем углу.
Ее сознание, ее главное орудие труда, источник ее вполне неплохого дохода, холодный ум главы аналитического отдела покинул свою хозяйку.
Затылок уперся в стену, дыхание сжало спазмом, пальцы, ломая ногти судорожно впились в пол.
В люке показалась неожиданно гладко выбритое чистое испуганное полное лицо с нервно поджатыми губами.
Контраст был совершенно диким.
Однако, хрен же его знает, как выглядят настоящие, а не киношные маньяки…
Толстяк очень аккуратно спустился с последней ступеньки лестницы и, вдруг, низко поклонился, обнажив стыдливо зачесанную плешь на макушке.
В руках он держал подносик с миской, пластиковой бутылкой и яблоком.
Со нескрываемой опаской он осторожно поставил принесенное на пол. Потом проверил стоящее в противоположном углу пустое ведро. Снова поклонился и поспешно бросился верх по лестнице.
Хлопнул люк. Щелкнул замок.
К счастью, лампочка под потолком осталась гореть