Сорок Второй Год (Глава 1)

За двенадцать часов до своего предписанного конца Айла стояла на идеально отполированном полу вокзала «Этеро-Централ» и смотрела, как дождь по сценарию смывает пыль с купола. Дождь был частью расписания, как и ее присутствие здесь в 16:47 в среду. Она пришла проводить коллегу, миссис Элрин, уезжавшую в био-резервацию «Кедр-12» — ее «Путеводная звезда» даровала ей долгожданный отпуск после тридцати лет службы в Архиве Социальной Гармонии.

Айла ненавидела эти проводы. Ненавидела фальшивые улыбки, предписанные протоколом вежливости, и гул голосов, сливавшийся в один спланированный гул. Но ее «Предназначение» гласило: «16:47, среда. Вокзал «Этеро-Централ». Проводы коллеги Элрин. Проявление социальной сплоченности». Отклонение было немыслимо. Не потому, что страшно — хотя страх был всегда, — а потому, что бессмысленно. Зачем менять декорации, если пьеса уже написана?

— Ты выглядишь уставшей, дорогая, — сказала миссис Элрин, поправляя свой плащ цвета «статуса-кво» (серо-голубой). — Скоро и твой отпуск.

Айла механически улыбнулась. Ее «отпуск» был запланирован на завтра, 14:30. Непродолжительный. Завершающий. В ее «Путеводной звезде» после завтрашнего дня стояла лишь одна лаконичная запись: «Сведение к нулю. Причина: героическое вмешательство. Оптимизация ресурса».

«Героическое вмешательство». Так в системе называли смерть с пользой.

— Да, — ответила Айла. — Очень скоро.

Она ощутила привычное онемение где-то в районе диафрагмы. Это была не паника, а скорее чувство глубочайшей, всепоглощающей нереальности происходящего. Ее жизнь была книгой, которую она перечитывала в сороковой раз, зная каждую запятую, каждый скучный диалог. И завтра должна была перевернуться последняя страница.

Громкоговоритель мелодично объявил отправление поезда. Толпа, как единый организм, ритмично вздохнула и начала расходиться. Айла повернулась, чтобы идти к выходу, следуя маршруту, который был проложен у нее в имплантате и отображался на внутренней стороне сетчатки.

И в этот момент она его увидела.

Кошку.

Маленькое, дрожащее существо грязно-белого цвета промелькнуло у нее под ногами и юркнуло в вентиляционную решетку. У Айлы перехватило дыхание. Животные в городе были редки, строго учтены и никогда не появлялись в общественных местах без сопровождения. Это было… несогласованно.

Приступ странного, иррационального любопытства заставил ее сделать шаг к решетке. Она наклонилась, чтобы разглядеть сверкающие в темноте глаза.

— Гражданка, — раздался спокойный, но не допускающий возражений голос позади нее.

Айла выпрямилась, как ошпаренная. Перед ней стояли двое в форме цвета стали — «Хранители Линии». Их униформа была безупречной, а лица — абсолютно нейтральными масками. Ни гнева, ни подозрения. Лишь профессиональная бдительность.

— Ваше биометрическое поле показывает микроколебания, не соответствующие протоколу проводов, — сказал один из них, глядя куда-то сквозь нее, на данные своего визора. — Вы отклонились от маршрута на 0.7 метра. Объясните причину.

Горло Айлы сжалось. Лгать было бесполезно. Система всегда знала.

— Я… увидела животное. Несанкционированное. Проследовала, чтобы идентифицировать.

Второй «Хранитель» повернул голову к решетке, его зрачки мерцали, сканируя пространство.

— Данные сканирования отрицают наличие биологических объектов, кроме утвержденной микрофлоры, — отчеканил он. — Ваше восприятие могло быть подвержено ошибке. Рекомендуем пройти внеплановый диагностический осмотр.

Это была мягкая, но четкая угроза. «Диагностика» могла означать что угодно — от беседы с психокорректором до стирания нескольких часов памяти.

— Я понимаю. Ошибка. Я вернусь на маршрут, — тихо сказала Айла.

«Хранители» кивнули с холодной вежливостью и растворились в толпе, как призраки.

Айла стояла, пытаясь унять дрожь в коленях. Это было не из-за страха перед «Хранителями». Это было из-за кошки. Из-за этого крошечного, ничем не учтенного клочка жизни, который не должен был здесь быть.

Она медленно пошла к выходу, следуя стрелке маршрута. Ее разум, годами дремавший в клетке предопределения, вдруг заработал с пугающей скоростью. А что, если?..

Мысль не успела сформироваться. Она подняла голову и увидела его.

Мужчина стоял у колонны, прислонившись к ней так, как будто это было его личное пространство, а не общественное. Он не был похож на других. Его поза была слишком расслабленной, взгляд — слишком внимательным, изучающим. Он смотрел прямо на нее, и в его глазах не было ничего от стеклянной пустоты «Согласных». Он смотрел так, будто видел ее. Не ее социальный профиль, не ее «Предназначение», а именно ее. Айлу.

И он улыбнулся. Не предписанной вежливой улыбкой, а быстрой, почти озорной усмешкой, которая исчезла так же быстро, как и появилась.

Сердце Айлы заколотилось, нарушая предписанный ритм. Имплантат на ее запястье мягко, но настойчиво вибрировал, предупреждая о повышенном уровне кортизола.

Этот мужчина… его не было в ее сценарии. Его не было в сценарии этого дня вообще. Она бы знала. Она перечитывала его тысячу раз.

Он сделал шаг в ее сторону.

И в этот момент с оглушительным грохотом с потолка сорвалась гигантская световая панель. Она рухнула как раз на то место, где только что стояла Айла. Осколки хрустального пластика брызнули во все стороны. Толпа замерла на секунду, а затем, повинуясь встроенным протоколам безопасности, организованно и без паники начала расходиться по запасным выходам.

Айла, оглушенная, стояла среди дыма и щебня. Она не была ранена. Панель упала позади нее.

Она подняла глаза. Мужчины у колонны не было. Он исчез.

На ее визор поступило автоматическое уведомление: «Инцидент 16:53. Сбой системы освещения. Жертв нет. Причина: усталость материала. Запланирована замена. Продолжайте следование маршруту.»

«Жертв нет».
Но ее«Предназначение» на завтра ясно гласило: «14:30. Гибель в результате несчастного случая на вокзале «Этеро-Централ» при падении осветительной арматуры.»

Что-то сломалось. Что-то пошло не так.

Дрожащей рукой Айла активировала свой маршрут домой. Но в ее голове стучал только один вопрос, дикий, невозможный, запретный.

Кто этот человек, которого не должно быть?