Всевидящее Око (Глава 3)

Глава 3. Всевидящее Око

Сон не приходил. Он был отменен, как несанкционированное мероприятие. Айла лежала в темноте, и сквозь закрытые веки ей виделась одна и та же картина: осколки хрустального пластика, летящие навстречу, и за ними — улыбка незнакомца. Эта улыбка была самым тревожным. В ней не было предписания. В ней была… ирония.

Ранним утром, когда серый свет едва начал размывать очертания капсулы, ее терминал издал мягкий, но настойчивый сигнал. Не оповещение системы, а личное сообщение. Сердце Айлы ушло в пятки.

Она подошла к экрану. Отправитель: Департамент Социальной Гармонии, Сектор Психологической Поддержки.

«Гражданка Айла 47-B. На основании анализа ваших биометрических данных за последние 12 часов, зафиксирован повышенный уровень когнитивного диссонанса и тревожности. В целях оптимизации вашего пути и обеспечения душевного спокойствия, вам назначена внеплановая сессия коррекции настроения. Время: 10:00. Место: Клиника «Эвтюмия», кабинет 774. Не опаздывайте. Ваша «Путеводная звезда» сияет для вас.»

Текст был составлен в безупречно заботливых тонах, но каждое слово било по нервам, как молоток. Они не просто следили. Они видели ее страх. Они знали, что инцидент на вокзале всколыхнул в ней что-то опасное. И теперь, до запланированного «героического вмешательства», они хотели привести ее мысли в порядок. Стереть сомнения. Сделать ее счастливым и послушным винтиком до самого конца.

Айла медленно оделась. Ее пальцы плохо слушались. Выходя из апартаментов, она бросила взгляд на стену в коридоре. Там, прямо напротив ее двери, в нише горел голографический проектор. В воздухе парила, медленно вращаясь, сова.

Она была стилизованной, сделанной из сияющих линий голубого света. Но ее глаза… ее глаза были огромными, всеобъемлющими дисками, в которых пульсировали микроскопические потоки данных. Это был символ «Всевидящего Ока Пророка». Его изображение было повсюду: на станциях метро, в вестибюлях общественных зданий, в углах экранов терминалов. Сова никогда не моргала. Она только смотрела. Лозунг под ней гласил: «Мудрость — в знании. Знание — в покое.»

Айла отвернулась от этого взгляда и вышла на улицу.

Город просыпался, и его ритм был отлажен, как часовой механизм. Толпы людей текли по маршрутам, отображаемым на их сетчатке. Никаких столкновений, никаких резких движений. Над главной площадью с гигантских экранов та же сова бесстрастно взирала на происходящее, а под ней бежала строка новостей: «Инцидент на вокзале „Этеро-Централ“ исчерпан. Надежность систем подтверждена. Уровень социального одобрения — 99.8%».

Машина пропаганды работала безупречно, перемалывая реальность в удобный для усвоения паек.

По пути в клинику «Эвтюмия» Айла проходила мимо Парка Отдыха и Релаксации. И здесь, среди искусственных клумб и фонтанов, работающих по расписанию, она снова увидела его.

Он сидел на скамейке, не вписываясь в ее идеальные линии, и кормил голубей. Это само по себе было мелким правонарушением — несанкционированное взаимодействие с фауной. Но он делал это с такой естественностью, будто это было его право. Сегодня он был в простой серой куртке, не униформе, и это выделяло его, как кляксу на чистом листе.

Айла замерла. Ее ноги, ведомые маршрутом, пытались потащить ее дальше, но она сделала шаг в сторону. Все ее существо кричало об опасности, но любопытство и отчаянная надежда были сильнее.

Он поднял на нее взгляд. И снова — та же быстрая, узнающая усмешка.
—Я думал, тебя отправят на «корректировку», — сказал он тихо, его голос был низким и совсем не похожим на отлаженные тембры дикторов. — Поторопись. У тебя мало времени.

— Кто ты? — выдохнула Айла, озираясь, не видят ли их камеры, не слышит ли Сова.

— Меня зовут Зеф. А ты — Айла, которая должна была погибнуть вчера в 16:53. — Он бросил последнюю горсть крошек. — Твое «Предназначение» — ложь. Оно не предсказывает будущее. Оно его пишет. А пишут его люди. «Хроноархитекторы».

От этих слов у Айлы перехватило дыхание. Это было хуже, чем ересь. Это было кощунство, способное развалить всю реальность.

— Зачем ты мне это говоришь?
—Потому что ты «сбой», Айла. Ты вышла за пределы сценария. Ты увидела меня. А раз ты можешь видеть меня, значит, ты можешь видеть и другие трещины. — Он встал. — Если пойдешь на сессию, они сотрут тебя. Сделают пустым местом, которое завтра в 14:30 героически умрет. У тебя есть выбор.

— Какой выбор? — прошептала она, чувствуя, как почва уходит из-под ног.

— Исчезнуть. Сейчас. Прямо сейчас. Или пойти и перестать существовать по-настоящему.

Он посмотл на нее, и в его глазах не было ни жалости, ни призыва. Лишь констатация факта.

— Ищи символ, — быстро сказал он, видя, как она заколебалась. — Не Сову. Другой. Трещину в стене. Знак, которого нет в каталогах. Он приведет тебя к нам.

И он повернулся и пошел прочь, растворившись в толпе так же быстро, как и появился.

Айла стояла, как парализованная. В ушах звенело. «Твое „Предназначение“ — ложь». «Выбор».

Голос из динамика скамейки вежливо напомнил: «Гражданка, вы отклоняетесь от маршрута. Посещение клиники „Эвтюмия“ запланировано на 10:00. Время до начала: 7 минут.»

Она медленно повернулась и посмотрела на голографическую Сову, парящую над входом в парк. Гигантские, всевидящие глаза, казалось, смотрели прямо на нее. Они видели Зефа? Видели их разговор? Или он, как вирус, был невидим для их системы?

Перед ней лежали два пути: на сессию «коррекции» — и на верную, предписанную гибель. Или… шаг в неизвестность. Шаг в сторону от маршрута.

Она сделала глубокий вдох. А потом другой.

И затем Айла повернулась спиной к клинике «Эвтюмия» и пошла прочь, вглубь города, в сторону, не указанную ее «Путеводной звездой». Впервые в жизни она выбрала сама. И этот выбор был паническим, иррациональным и пугающим до тошноты.

Но это был ее выбор.