Здравствуй Воркута (Глава 11)

Лифт с глухим стуком остановился. Двери разъехались, открыв перед ними сердце цитадели — Зал Предначертания.

Это было не просто помещение. Это был храм. Куполообразный потолок представлял собой гигантскую голограмму звездного неба Этеро-Полиса, где каждая звезда была жизнью гражданина, соединенной с другими серебристыми нитями маршрутов и судеб. В центре зала парил кристаллический шар — видимое воплощение ядра «Пророка», от которого во все стороны расходились струи света и данных. Воздух гудел от низкочастотного гудения суперкомпьютера.

И перед этим шаром, спиной к ним, стояли двое — Архитекторы Кассиан и Вальерия. Они обернулись, и на их лицах не было ни удивления, ни гнева. Лишь холодное, почти научное любопытство.

— Валидация гипотезы, — произнесла Вальерия. Ее ледяной взгляд скользнул по Зефу и остановился на Айле. — Аномалия 47-B демонстрирует предсказуемую адаптацию к изменяющимся условиям.

Зеф шагнул вперед, поднимая самодельное зарядное устройство.
—Все кончено, Вальерия. Ваша игра в богов.

Внезапно Айла отступила на шаг. Не назад, а в сторону. От него.

— Айла? — Зеф бросил на нее быстрый, недоуменный взгляд. — Держись ближе.

Но она покачала головой. И в ее глазах он увидел не страх и не решимость, а нечто пугающе знакомое — ту самую спокойную, безразличную ясность, что была у Архитекторов.

— Прости, Зеф, — ее голос прозвучал четко и ровно, без тени дрожи. — Но я сделала выбор.

— Какой выбор? — он не понимал. Это не укладывалось в голове. Не после всего, что они прошли. Не после слов о революции и справедливости.

— Выбор реальности, — сказала Айла. — Я слушала Лева. Я горела его идеями. Но здесь, глядя на это… — она обвела рукой величественный зал, — я наконец поняла. Это не угнетение. Это — эволюция. «Пророк» не тиран. Он — единственный путь выживания для человечества. Хаос, свобода, борьба классов… все это вело нас к самоуничтожению. Здесь же — порядок. Стабильность. Гарантия.

Зеф онемел. Он смотрел на нее, и не мог поверить. Это была не его Айла. Это была пустая оболочка, запрограммированная системой.

— Они убили твоих друзей! — крикнул он, отчаянно пытаясь достучаться до того, что осталось от нее. — Лев верил в тебя!

— Лев верил в призрак, — парировала Айла. — А я предпочитаю иметь дело с реальностью. Реальность такова, что твое сопротивление бессмысленно. Оно вносит лишь диссонанс в совершенную симфонию.

Кассиан мягко кивнул, как учитель, довольный успехами ученицы.
—Рациональный вывод. Ты доказала свою ценность, Айла 47-B. Ты не просто «сбой». Ты — апгрейд. Ты смогла проникнуть в самую суть системы и признать ее превосходство. Немногие на это способны.

Вальерия сделала едва заметный жест.

Из-за колонн появились «Хранители Линии». Они двигались не спеша, зная, что ловушка захлопнулась.

Зеф рванулся было к Айле, не для того чтобы ударить, а чтобы встряхнуть ее, вернуть… но мощный разряд электрошокера сбил его с ног. Он рухнул на холодный пол, тело сковала судорога. Последнее, что он увидел перед тем, как сознание поплыло, — это спокойное, отрешенное лицо Айлы, смотрящей на него сверху. В ее взгляде не было ни ненависти, ни торжества. Лишь пустота. Принявшая свою судьбу.

— Сознание возвращалось к нему медленно, через слои боли и лекарственного отупения. Он лежал на голых нарах в камере. Не в капсуле Этеро-Полиса, а в настоящей, старой тюрьме. Воздух был промозглым и холодным, пахло сыростью, дезинфекцией и тоской.

За решеткой вместо цифрового экрана было толстое, забранное решеткой окно. За ним — бескрайняя, плоская белая пустошь, уходящая в серое, низкое небо. Воркута. Лагерь для неисправимых «диссонансов», тех, кого даже система не могла или не считала нужным перевоспитывать.

Зеф с трудом поднялся. Все тело ломило. Он подошел к окну. Ледяной ветер бил в стекло. Где-то там, за тысячу километров, в сияющем Этеро-Полисе, Айла, вероятно, получала свою награду — место среди Архитекторов. А он… он был здесь. Последний из «Когтя Улитки». Последний, кто помнил о Леве и «Общине».

Ярость, горькая и беспомощная, подступила к горлу. Его предали. Не просто предали — его идею предали. Его веру в человека обратили в прах.

Он сжал кулаки, глядя на бескрайнюю тундру. Боль, предательство и холод Воркуты замораживали в нем последние следы наивной веры. Но из этого льда рождалась новая, твердая, как сталь, решимость.

Они думали, что сломали его, сослав в ледяную пустыню. Они думали, что убили революцию, купив одну из ее искр.

Но они ошиблись.

Зеф был жив. И теперь у него не было ничего. Его борьба не закончилась. Она только началась. И началась она с единственной, пожиравшей его изнутри мысли: найти способ выжить. Выбраться. И доказать Айле и всем Архитекторам, что даже в мире, лишенном будущего, можно посеять семя надежды. Семя мести.

Главный герой сменился. Теперь это был он. Зеф. Последний диссидент.