Ночь Армагеддона (Глава 18)

Ангар на базе «Фьорд» был похож на улей из титана и тени. В его центре стояло нечто, напоминающее скорее хищную летучую мышь, чем самолет. Бесшумный стратегический бомбардировщик, покрытый черным, поглощающим радиоволны покрытием. «Тень Армагеддона», как его называли техники. Их такси в ад.

Зеф, облаченный в черный тактический костюм с бронепластинами, проверял снаряжение. Каждый защелкивающийся ремешок, каждый магазин с патронами отдавался в его уме эхом одного имени: Айла. Она была его навязчивой идеей, его личным призраком в этой машине войны. Он представлял, как входит в Зал Предначертания и видит ее. Он не знал, что скажет. Он знал только, что должен увидеть в ее глазах — пустоту системы или проблеск того, кем она была. Прежде чем покончить с этим.

Резков, мрачный и сосредоточенный, проводил последний инструктаж с группой десантников ЕС. Он был их скалой, ветераном, чья ярость была направлена в холодное, профессиональное русло. Мейсон, напротив, был неестественно оживлен, его пальцы порхали над планшетом, еще раз проверяя протоколы связи и карту Цитадели, которую он восстановил по обрывкам данных.

— Запомните, — голос Резкова резал гул подготовительных работ, — мы не герои. Мы — хирургический скальпель. Быстро. Тихо. Смертельно. Никаких геройств. Задача — серверная. Все остальное — помеха.

Капитан Фосс подошел к трапу.
—Пора. У вас есть окно в шесть часов. Спутник уже на позиции. ЭМИ-вспышка произойдет в 03:00 по местному времени. После этого — полная тишина в эфире. Никакой связи с базой. Вы одни.

Один за другим они поднялись в холодный, аскетичный брюхо самолета. Люди и машина, ставшие одним целым — орудием возмездия.

Полет проходил в полной темноте и радиомолчании. Зеф сидел, прислонившись к шершавой переборке, и чувствовал, как вибрации машины пронизывают его тело. Он закрыл глаза и видел не звезды за иллюминатором, а лицо Айлы. Сначала испуганное, потерянное. Потом — озаренное идеей Лева. И наконец — холодное, пустое, в Зале Предначертания. Какая из этих масок была настоящей? Или настоящей не было вовсе?

— Пять минут до зоны выброса! — раздался голос пилота в шлемофонах.

Сердце Зефа заколотилось. Пришло время.

Трап с шипением открылся, ворвавшись в салон леденящий ветер ночного неба. Внизу, в темноте, как рассыпанные драгоценности, сиял Этеро-Полис. Безупречный, мертвый город-машина.

— По порядку! Прыжок! — скомандовал Резков.

Один за другим, черные тени отделялись от самолета и растворялись в темноте. Зеф сделал последний глубокий вдох и шагнул в пустоту.

Падение было стремительным и беззвучным. Он летел в сердце системы, которое когда-то хотел уничтожить как абстракцию. Теперь это была личная война. Война за память о Леве, за кровь Тайры и Юрика, за предательство Айлы.

Его парашют раскрылся беззвучно, специальная ткань поглощала любой звук. Он приземлился на плоскую крышу небоскреба на окраине Цитадели, как кошка. Вокруг него, словно из ниоткуда, материализовались Резков, Мейсон и десантники.

Внизу раскинулась Цитадель «Пророка». Ослепительная, неприступная.

Резков посмотрел на часы.
—Два часа пятьдесят три минуты. На позиции.

Они спустились с крыши, как тени, начав свой тихий, смертельный путь к сердцу зверя. Зеф шел впереди, его пальцы сжимали холодный приклад оружия. Он был готов. Готов к мщению. Готов к концу.