Падение бога (Глава 20)

— Мейсон! Вперед! Двое с ним! — закричал Зеф, отталкивая хакера к открытому люку. — Уничтожь серверы! Мы вас прикроем!

В глазах Мейсона мелькнуло понимание и протест, но долг был превыше всего. Он кивнул, и двое уцелевших десантников ЕС рванули в темный туннель вслед за ним. Люк с грохотом захлопнулся.

Зеф развернулся и присоединился к Резкову, занявшему позицию за поворотом коридора. Их оставалось пятеро против превосходящих сил «Хранителей», методично продвигавшихся под прикрытием огня.

— Сентиментальность, призрак? — сквозь зубы бросил Резков, меняя магазин. — Место командира — в авангарде, не в арьергарде.

— Он привел нас сюда, — коротко ответил Зеф, выпуская короткую очередь. — Его работа — внутри. Наша — здесь.

Внезапно огонь со стороны «Хранителей» ослаб. Один из десантников ЕС жестом показал вперед: «Выдвигаются?»

Но вместо новых бойцов из-за угла показалась одинокая, дрожащая фигура в белом халате Архитектора. Кассиан. Его руки были высоко подняты, лицо искажено животным страхом.

— Не стреляйте! Я сдаюсь! — его голос сорвался на визг. — Я могу помочь! Я знаю протоколы!

На мгновение в коридоре воцарилась тишина, нарушаемая лишь его тяжелым дыханием. Зеф и Резков переглянулись. Возможно, он и вправду мог быть ценен.

Но система не прощала слабости.

Из рядов «Хранителей», не колеблясь ни секунды, раздался один-единственный, хлесткий выстрел. Пуля ударила Кассиана в спину, точно между лопаток. Его глаза округлились от непонимания, он сделал шаг вперед и рухнул на холодный пол, растекаясь алым пятном по стерильной белизне. Его знание, его страх, его жизнь — все было объявлено системой нерелевантным.

— Никаких свидетелей. Никаких слабых звеньев, — мрачно констатировал Резков. — Чистка.

Этот безжалостный акт стал для «Хранителей» сигналом. Они возобновили шквальный огонь, еще более яростный. Пули дождем стучали по стене, откалывая куски бетона. Очередь прошила еще одного десантника ЕС. Их осталось четверо.

Зеф прижался к стене, чувствуя, как адреналин и ярость сливаются в единый поток. Он видел лицо мертвого Кассиана. Таким же мог стать и он. Таким же стала Айла — просто другим способом. Система либо ломала тебя, либо стирала.

— Боеприпасы на исходе! — крикнул один из солдат.

Резков посмотрел на Зефа. В его глазах не было страха. Лишь холодная решимость загнуть как можно дороже.
—Ну что, призрак, похоже, это наш последний рубеж. Давай покажем этой сволочи, как умирают солдаты.

Зеф кивнул, в последний раз проверяя оружие. Он не нашел Айлу. Не отомстил. Но он дал Мейсону шанс. Он стоял плечом к плечу с товарищем. В конце всего, после предательства и боли, это было единственной правдой, которая у него оставалась.

Он приготовился к последней атаке. Чтобы пасть, но не как диссонанс, а как воин. Чтобы его смерть стала тем самым «сбоем», который система никогда не сможет предсказать.

Свет в коридоре, уже и так тусклый, погас окончательно. Аварийное освещение, питаемое последними крохами энергии, выбросило белый флаг, погрузив все в густую, бархатную тьму. Оглушительный гул стрельбы сменился звенящей, давящей тишиной.

Последний «Хранитель», целившийся в Зефа, замер с непонятным выражением на лице, видимом в свете угасающих дульных вспышек, а затем медленно и тяжело рухнул на пол. Его оружие вывалилось из ослабевших пальцев с глухим стуком. Система, которая направляла его действия, исчезла. Он был просто человеком, внезапно ослепшим и оглохшим в кромешной тьме.

Резков, прислонившись к стене, тяжело дышал. В свете его тактического фонаря, выхватывавшего из мрака клубы дыма и неподвижные тела, его лицо было покрыто сажей и кровью.
—Мейсон… Сделал это, — это было не вопросом, а констатацией. Звук его голоса был неприлично громким в наступившей тишине.

Зеф молча кивнул. Он поднялся на ноги, его тело ныло от усталости и перенапряжения. Он сделал шаг, потом другой, пробираясь через хаос, который они сами и создали. Тела десантников ЕС и «Хранителей» лежали вперемешку — жуткий, молчаливый итог их последнего боя.

Массивные бронированные двери Зала Предначертания, еще несколько минут назад неприступные, теперь были просто куском металла. Замки, управляемые «Пророком», отключились. Зеф уперся плечом в холодную сталь, и с низким скрежетом одна из створок медленно поддалась.

Он вошел внутрь. Резков следовал за ним, держа фонарь наготове.

Величественный Зал был мертв. Гигантская голограмма звездного неба погасла, оставив лишь черную, бездонную пустоту купола. Кристаллический шар «Пророка» в центре зала, некогда излучавший ослепительный свет, теперь был просто темным, безжизненным камнем. Тишина здесь была абсолютной, могильной.

И тогда луч фонаря Резкова выхватил из тьмы две фигуры.

Вальерия стояла на коленях перед мертвым терминалом. Ее поза была неестественной, голова склонена. При ближайшем рассмотрении стало ясно — она была мертва. На ее виске зияла небольшая, аккуратная рана. В ее застывших пальцах был зажат тот самый компактный пистолет. Когда ее бог умер, она последовала за ним — последний акт верности своей бесчеловечной религии.

И вторая фигура. Айла.

Она сидела, прислонившись к основанию мертвого «Пророка», поджав колени. Она была жива. Ее глаза, широко открытые, были устремлены в пустоту. В них не было ни страха, ни триумфа, ни осознания произошедшего. Лишь полная, абсолютная опустошенность. Она смотрела на Зефа, но, казалось, не видела его. Она была похожа на заброшенную куклу, у которой вынули механизм.

Зеф медленно подошел к ней, его шаги гулко отдавались в мертвом зале. Он остановился в двух шагах, глядя на нее. Вся его ярость, вся жажда мести, что горели в нем все эти недели, вдруг погасли, оставив после себя лишь горький, холодный пепел.

Отомстить нечему. Тот, кого он хотел уничтожить, уже исчез. Осталась лишь пустая оболочка.

— Айла, — тихо произнес он.

Она медленно, очень медленно перевела на него взгляд. В ее глазах не вспыхнуло ни искры узнавания.
—Он… молчит, — ее голос был безжизненным шепотом, похожим на скрип сухого листа. — Он всегда говорил. Теперь… тихо.

Резков, осмотрев зал, мрачно подошел к ним.
—Мейсон справился. Система мертва. — Он посмотрел на Айлу, и в его взгляде не было ни жалости, ни ненависти. Лишь оценка ущерба. — Что с ней?

— С ней ничего, — тихо ответил Зеф. — Ее больше нет.

Он отвернулся от нее. Его война была окончена. Он выстоял. Он победил. Но, глядя на руины, которые он помог создать, и на опустошенную женщину, которую когда-то знал, он не чувствовал победы. Он чувствовал лишь тяжесть тишины, наступившей после падения бога.