2015 - Слова не к месту

На самой обычной земле, на самом обычном материке, в самой обычной стране, в самом обычном городе жили самые дисциплинированные люди, самые педантичные и правильные, умело и к месту распоряжавшиеся свои дорогим словом. Слово это не может быть брошенным случайному прохожему. Слово это редко можно услышать на улице, в магазинах, и даже на рынках, где все так привыкли слышать этот ор. Даже реклама, была подвергнута жесткой цензуре, в целях сохранения Системы.
«Им» казалось это идеальным. Идеальное общество, идеальные люди, идеальные рабы. Самое совершенное и показательное общество нового тысячелетия. Ни какой провокации, ни какой пропаганды. Это идеальный город, изолированный от всех высокими стенами.
С высоты этот город казался серым, чуть ли не черным, почти одинаковые дома, с черными треугольными крышами. Весь день города, буквально расписан поминутно.
Восемь часов утра — везде, в каждом доме открываются двери. Все люди без исключения выходят из своих сот и ровным шагов направляются на работу. Девять часов утра — улицы пустеют — все на работе. Улицы покрываются тишиной, и лишь изредка можно увидеть случайного прохожего, но и у него есть цели, он ни в коем случаи не будет простым прохожим. Шесть часов вечера — все расходятся по домам. Можно наблюдать эту систему, которая ровным строем идет в одно место — свое жилище.
Вопреки всей строгости режима, встречаются и ее противники. За любое неповиновение Системе, человек осознано, либо принудительно следовал в места лишения свободы, и больше не возвращался, либо возвращался, но больше он не мог говорить вообще. Таких людей называют «другие», либо просто «немые». Это отшельники общества, которым было трудно устроиться на работу, и хоть как-то продолжать свою жизнь. Они жили на окраинах города, редко собираясь в не большие группы, но их тут же пресекали и истребляли. Так или иначе, город жил и жил прогрессивно. Рождаемость превышала смертность, были развиты и налажены все инфраструктуры.
И вот одним летним днем, который отличался от всех других дней года своей солнечностью, исполнилось юному Молину двенадцать лет. Он был сиротой и воспитывался в детском дому. По местным законам, по исполнении данного возраста, он считался самостоятельным, но еще не совершеннолетним. Юнец был исключительным. В детском доме у него были сплошные проблемы из-за непослушания. Молин был чрезмерно любознательным, записывал все что думал и наблюдал в свою тетрадь. Затем, он зачитывал это своим друзьям, которые внимательно и с трепетом слушали его. Парой Молин рассказывал друзьям о довольно странных вещах, и стоило надзирающим увидеть эту картину, как они выхватывали у него тетрадь из рук, выбрасывала ее, и надолго запирали мальчика в темной и тесной комнате. Казалось бы, это должно было угомонить и усмирить юнца. Но нет, с каждым разом его интерес возрастал.
«Если мне это запрещают, значит, оно что-то значит, и в этом что-то есть» — думал мальчик.
Наконец освободившись от рук строгих надзирателей, и воспитателей, в прочем, Молин не видел разницы между этими людьми, он оказался на улице. Не смотря на всю «идеальную» Систему, сиротам сложно выживать в этом городе, их никто не принимал на работу, даже самую легкую. Приходилось выживать, прятаться от полиции, искать еду и ночлег.
И после нескольких дней такого скитания мир уже не казался таким интересным, и красочным, как думал мальчик, описывая его ребятам. Люди, их поведение казалось Молину очень странными. Ему казалось, нет, он был уверен, что они другие. Все были сжаты, не разговорчивы, и на первый взгляд чем-то напуганы. И все же встретив случайного прохожего, который шел один, и на первый взгляд был безобидным. Подойдя к нему, он спросил:
-Мистер, можно у вас спросить?
И в ту минуту не возможно было передать удивление этого человека, он смотрел на мальчика такими глазами, словно видит перед собой инопланетянина, да и не он один, еще несколько человек злобно покосились на него. Мужчина резко стал оборачиваться, и в страхе старался покинуть это место, покинуть общество мальчика. С последующими тремя было точно так же. Вскоре Молин остался стоять один на этой длинной серой улице, и ни одной души.
Стало холоднее, собирались тучи, и кажется, пойдет дождь. Молин поник, он чувствовал, что общество его не принимает. Но почему? Чем он хуже? Мальчик просто хотел поговорить с ними, а они смотрели на него, как на человека, у которого не все в порядке с головой.
Пошел дождь, мальчик, прикрывшись картонкой, которую он смог найти неподалеку, идя по мокрой дороге, думал, что с ним происходит, где он, и кто его окружает. Вдруг, сзади раздался сильный хлопок. Обернувшись, Молин увидел выбегающего из-за угла человека, в довольно красочной одежде, который выделялся на фоне всего города. Человек побежал в его сторону.
-Куда вы все бежите!? – ни с того ни с сего разозлившись, спросил мальчик, когда тот пробегал мимо.
Мужчина резко остановился, забыв куда бежал. Недолго находясь в таком состоянии, он повернулся, с каким-то подозрением.
— Что ты сказал? – тихо сказал незнакомец.
-Я спрашиваю, куда вы бежите?! – Прокричал Молин.
-Не может быть… — Человек явно растерялся увидеть в этом сером городе человека, который разговаривает.
Он подошел к мальчику. Посмотрел на него, но этот взгляд был другим, он был пронизывающим, понимающим, не таким, каким на него смотрели другие. Их взгляды пересеклись, они, словно нашли друг друга в этом сумрачном и не понимающим их городе. И казалось, что сама погода приветствует их, разгоняя тучи. Но вдруг, неожиданно раздается оглушительный и пугающий хлопок. В тот момент, возможно, природа посчитала лишним рассеивать тучи, и полил дождь, сильнее прежнего. Человек стоял, немного пошатнувшись назад. Наклонив голову в низ, он ухватился за живот, откуда просачивалась кровь, смешанная с дождем. Оно текла пальцы, и капала в низ, смешиваясь с лужей. На лице мальчика проявлялись слезы. Ему было в первой такое видеть, ведь его разум еще не был настолько опьянён этим миром.
Человек упал на колени, его омывало холодными каплями дождя, смывая кровь. Но она все сочилась и сочилась.
Раздался второй хлопок…