2015 - Плита

Очередной день сентября. Он особо ни чем не отличался от других сентябрьских дней, кроме самой жаркой погодой. Солнце светило так сильно, что хотелось от него убежать куда угодно, хоть зарыться под землю или сделать что-нибудь еще. Но даже не смотря на эту невыносимую жару, люди выходили из своих квартир, что бы подышать свежим прибрежным воздухом, выводили на прогулку своих детей, домашних животных, и просто встречаются с друг другом, проводили время в месте. В других районах города воздух не такой, как тут. Тут воздух свежий, веет с моря вкус соли и водорослей – это запах Тихого океана. Иногда к берегу причаливают медузы, правда они уже давно не живые, и чрезмерным своим количеством досаждают людям.
Горожан сегодня Пантелей Юрьевич встретил на удивление много, обычно в будние дни на набережной Цесаревича людей куда меньше, по сравнению с выходными днями, когда число людей превышает столько, что можно потерять самого себя в этой толпе. Все люди на столько разные, и у всех своя жизнь, своя судьба, цель, миссия. Но в толпе они все, как один живут а этом мире.
Люди, проектировавшие, или оформляющие эту набережную были явно креативными веселыми ребятами, раз умудрились огородить пешеходную зону от самого причала, мраморными плитами (или это не мрамор), оттенок и отражение которого, до ужаса напоминают могильные плиты.
Увидев в одной из плит свое отражение Пантелей Юрьевич не на шутку ужаснулся — это отражение напоминало ему ту самую надгробную плиту, его плиту, под которой он так или иначе окажется после своей смерти.
Пантелей Юрьевич был еще молод, что бы задумываться о месте смерти, и оформлении гроба. Он едва ли перешел тот порог, когда у появляется хоть какой-то опыт прошедшей жизни. Но то, что он увидел, не давало ему спать еще дня два, а то и все три. Он видел себя на этой плите, а рядом оградка, цветы… искусственные. Не удивительно. Кто оставит ему настоящие цветы? Такому человеку и оградку ставить совсем не хочется.
Жизнь у Пантелея Юрьевича была очень и очень однообразная, циклическая и не интересная. Жил он от заката и до рассвета, и все это время не было у него иного занятие, как службы государству. От этого жизнь Пантелея Юрьевича превратилась в одно серое пятно, не наполненное ничем радостным. Но есть одна вещь от которой он приходит в не описываемый восторг – это гроза и гром. И чем громче гром, тем легче на душе становилось Пантелею Юрьевичу. А гроза, один раз, гуляя по ночному городу. Разошлась гроза не на шутку. Сверкала так, что освещала целые улицы. И вот она из таких гроз сверкнула прямо перед глазами Пантелея Юрьевича. В тот самый момент то ли страх, то ли чувство удовлетворения был в голове этого человека. Но ощутит весь свет молнии на собственном теле. Еще какое-то время темные круги плавали в глазах.
Пока Пантелей Юрьевич, погружался в свои мысли, наблюдая свое отражение в плите, рядом пробежал мальчик лет шести-семи, и так закричал, кого-то позвав, что Пантелей Юрьевич отвлекся, и вернулся в реальность, где его ждет его не любимая работа, надоевшая за несколько лет жена. От реальности на долго не уйдешь.
А плиты так и будут безмолвно стоять, отражая каждого, кто будет в них смотреть. И таких плит тут десятки. Каждый видит в них свое надгробное отражение…