Поезд

Пролог

Раннее утро рассыпает солнечные лучи. Они падают на землю, просачиваясь сквозь ещё холодный с ночи воздух. Свежо, но чувствуется, что день будет теплым.
Мы едем. Лес, блестящие росой луга и поля. Поезд тянется не спеша всё дальше и дальше, проезжая километров сорок за час. Впрочем, такую скорость, вероятно, можно назвать наиболее приятной. Это необычный поезд, прогулочный. Я бы даже сказал ретро-поезд. Вагоны внутри отделаны деревом, сиденья в виде скамеек. Сам локомотив похож на поезда начала двадцатого века.
Пассажиров в нашем вагоне мало, кроме нас — всего человек пять. Тихо, разговоров почти не слышно, да и зачем разговаривать в такое замечательное утро?
Окружающая меня картина не была бы полной, не расскажи я о девушке, сидящей напротив меня, именно она делает окружающую обстановку ещё более чарующей.
Мари двадцать два года. У неё овальное личико, русые волосы средней длины, красивый аккуратный носик. Её большие голубые глаза очень выразительны. Кажется, что она видит тебя насквозь, когда смотрит. Сейчас ее взгляд устремлён за окно, на лице тихая улыбка. По-моему, у нее отличное настроение, как и у меня.
Просыпающееся солнце бросает на её лицо, ещё не горячие, желтые, медовые лучи. Мне хочется утонуть в этом моменте, просто созерцать. В рюкзаке есть фотоаппарат, (я не расстаюсь с ним) можно снять шедевр, но стоит ли разрушать момент? И всё же кадр очень сильный, грех упустить его. Я медленно протянул руку к рюкзаку, расстегнул его и достал мой любимый Sony. Выверив кадр, я щелкнул спуск. Щелчок был едва слышен, но Мари перевела взгляд на меня, с лица её не сходила улыбка:
— Как ты, Ник?
Я знаю, что она понимает «как я» и без слов. Я посмотрел ей в глаза. Какие они глубокие, я будто чувствую её состояние. Состояние спокойной радости. Нет нужды говорить, мы прекрасно понимаем друг друга. Я протянул руку через откидной столик между нами и взял её ладонь в свою.
Прошло с полчаса. Мари пересела ко мне, мы сели обнявшись. Она что-то шепчет мне на ухо, но я не разбираю слов, какая-то нега блаженства взяла власть надо мной. Я погружаюсь в томную дрёму, закрываю глаза. В голове начинают проноситься картинки недавнего времени, вокзал утром, пейзажи за окном и тихая улыбка Мари.
Неожиданно среди этих образов у меня в голове возникает незнакомое видение: Мари находится в отдалении от меня, на некоторой возвышенности, я вижу её взволнованное, испуганное лицо, слышу её отчаянный крик: «Ник! Неет! Ник!»
Сон очень ясный, я даже чувствую напряжённую обстановку вокруг, но где я и что происходит — этого видение мне не показывает.
Что-то ещё увидеть мне не удалось, я проснулся в волнении, испытывая сильный страх за Мари. Я открыл глаза — её не было рядом. В вагоне вообще никого не было кроме меня. «Что за ерунда такая, я не сплю?» Я сильно ущипнул себя, нет — точно не сплю, что-то не так.
Чего-то ещё не хватает, слишком тихо. Я не слышу стука колёс, неужели поезд стоит? Я посмотрел в окно, поезд действительно стоял. Я высунулся и огляделся – вокруг не было ни души, только безмолвный лес – налево и направо.
Моё волнение нарастало, надев рюкзак, я двинулся к дверям.
Едва я взялся за дверную ручку, как она сама провернулась у меня в руке. Дверь открылась, за ней была Мари! Я рванулся к ней и крепко обнял, задержав её в объятьях на несколько секунд.
— Ник, всё в порядке? У тебя взволнованный вид, — спросила Мари.
— Да. Где ты была? – ответил я.
— Я проснулась и вышла в уборную, в соседний вагон.
— Ясно. Тут что-то странное происходит, поезд стоит, людей нет.
— Да, — ответила она, оглядываясь в тамбур, мы стояли в дверях.
— Не это одно меня взволновало, — сказал я, — Мне приснился дурной сон, ты была там напуганной и что-то кричала мне, будто предупреждая об опасности.
— Это очень пугает, — продолжал я, — Надеюсь в реальности этого не случиться.
— Мы сейчас вместе, — улыбнулась Мари, — Так оно и будет, не бойся того чего нет.
Я несколько успокоился, она всегда действовала на меня так; давала мне сил, возвращала уверенность.
— Что с поездом, что же случилось? — мыслила Мари вслух.
— Давай осмотримся, а потом подумаем, — сказал я.
Мари кивнула.
Мы решили проверить первые четыре вагона. Наш вагон был пятым, последним. Я пошел первым, на всякий случай. Странно, но во всех вагонах было совершенно пусто, будто и не было здесь людей час назад.
«Поезда так просто не останавливаются и люди не пропадают, — размышлял я, —
совершенно точно тут что-то серьёзное». В голову приходил в основном один вариант, из похожих на правду: кто-то либо спланировал остановку поезда, либо остановил его сейчас, недавно.
Мы вернулись в наш вагон. Присев, я достал телефон, самую полезную сейчас вещь. Открыл карту, судя по ней, мы не доехали всего километров двадцать. Сейчас было около одиннадцати часов, мы должны были быть уже на месте в это время. Стоит позвонить в полицию, я набрал номер. Странно, но связи нет: “Что за чёрт? Это невозможно, глушилка что ли рядом? Это уже совсем ни в какие ворота, ситуация как из кино”.
Мари в это время прошла в конец вагона:
— Ник! Пойдём? — спросила она.
Ей уже не терпелось поскорее выйти из этого поезда.
— Пожалуй, больше нам здесь делать нечего, — ответил я.
Спустившись по ступенькам приступка на траву, я обернулся и протянул Мари руку.
— Готов? Ну? Лови! — крикнула она, и, смеясь, спрыгнула с подножки, через мгновенье, очутившись в моих руках.
Наконец мы на земле. Природа вокруг была всё так же прекрасна; лёгкий ветер, теплоё солнце, но так уж устроен человек, что если он чем взволнован, чем-то заняты его мысли, то нет ему дела до окружающей картины.
Я как-то неосознанно сделал несколько шагов вперёд, в сторону локомотива, всмотрелся вдаль, стараясь разглядеть, что там впереди. Мари же двинулась в противоположную сторону и скрылась от моего взора за нашим последним вагоном.
Итак, мы разошлись. Я решил, что стоит залезть в кабину машиниста и поискать там то, что может пролить свет на случившееся. По пути, я заметил, что лес по левую сторону от меня, довольно-таки густой, лишь в одном месте была неприметная тропинка, по которой возможно было пройти. По ней явно редко ходят, пропавшие пассажиры поезда точно тут не были. Что ж, может она нам ещё пригодиться.
Кабина была довольно высоко. Я залез по ступенькам и отворил тяжёлую стальную дверь. Внутри было жарко — окошки были закрыты. Всё остальное выглядело нетронутым. В ящике стола я нашёл журнал остановок поезда. Расписание совпадало с тем, которое знал я. Больше тут ничего интересного не было.
Странно, ситуация становилась всё запутанней. Больше всего меня терзал вопрос не остановки поезда. Непонятно было то, почему мы с Мари остались в нём, почему не пропали вместе с остальными?
Я спустился на землю. Становилось всё жарче. Время шло, было около полудня, нужно было куда-то двигаться. Посмотрим, что тут есть кроме этой заросшей тропки. Я направился дальше, в обход локомотива.
Тем временем у Мари:
Едва мы с Ником покинули поезд, как разбрелись в разные стороны, до того нас увлекло желание посмотреть что происходит вокруг, странное желание. Я подумала об этом только когда завернула за наш последний вагон. Передо мной стоял густой лес, а железная дорога простиралась направо.
Полная энергии и хорошего настроения ещё минут пятнадцать назад, я была искренно удивлена случившемуся с нами, но сильно меня это не пугало. Немного жаль, что мы не доехали до Дувра, там отличный пляж, да и вообще, это один из самых красивых французских городков. Жизнь там неспешная, местных не так много, больше приезжих, отдыхающих со всей Франции. Мы доберемся туда, но видимо позже.
Мне хотелось понять, что случилось с нашими попутчиками. А этот сон Ника… Я не очень верю снам, но всё же это немного беспокоило меня.
Я обошла вагон. Моё внимание привлекла довольно-таки широкая дорожка, ведущая в лес. Подойдя к ней я увидела, что трава вокруг сильно примята, несомненно тут прошло много людей и недавно, причём они сильно спешили, тут можно пройти и аккуратнее, тропа и без того широкая. Это точно были наши попутчики с поезда, очевидно, что кто-то их подгонял. Я направилась дальше, к самому локомотиву…
День всё разгорался и разгорался. Тёплый ветер шумел, раскачивая ели.
Обойдя поезд спереди, я вышел на другую сторону. Тут же я увидел Мари, она шла ко мне. Её волосы красиво развивались по ветру. До чего же она хороша! На ней было платье чуть ниже колена, белое свободное, надо сказать, что она никогда не носила джинсы, не любила.
Мы поравнялись, широко улыбнувшись друг другу.
—Мари, как ты? Видела что-нибудь интересное? — начал я.
—Всё хорошо! Тут недалеко есть дорога, по которой недавно прошло много людей. Это были наши пассажиры.
—Значит, их увели туда, — сказал я, доставая телефон, мне нужна была карта.
—Так, с той стороны, где был я, там маленькая тропинка, она ведет к автобусной остановке, от неё мы сможем доехать до Дувра. Дорога, которую нашла ты, ведёт к поселку, можно минут за двадцать дойти. Но что произошло там с людьми, мы не знаем.
—Да, идти туда скорей всего опасно, — ответила Мари.
—Связи всё ещё нет, пойдём к остановке это разумнее, — сказал я.
—Да, ты прав, — отозвалась Мари.
Проходя перед поездом, я ещё раз обернулся в сторону путей, и на мгновение, у меня промелькнула мысль: «А что если пойти вдоль путей вперёд?». Идти долго, но что-то подсказывает, что это хорошая идея.
Я повернулся к Мари и спросил:
— А что если нам пойти вдоль путей? У меня странное чувство, что нам стоит сделать именно так. Часа за два, за три доберёмся.
— Я тоже чувствую, что нам стоит пойти по путям. Хотя и на автобусе можно доехать, будет быстрее. Но что-то как бы говорит мне, что лучше идти пешком, — ответила она.
— Что ж пошли пешком, раз так чувствуется! — сказал я.
— Да, вперед! — откликнулась Мари.
Мы направились навстречу солнцу. Мари с улыбкой вышагивала по рельсу, держала равновесие, я взял её за руку, чтобы помогать, сам шёл рядом по шпалам.
Не спешили, наслаждались днём, наш поезд скрылся где-то вдалеке, на заднем плане, мысли о странном случае тоже на время утихли.
День расцветал на наших глазах, мы, то шли по рельсам, держась за руки, то бегали, догоняли друг друга, то спускались с путей и просто мило болтали. Время летело, часа через два мы малость притомились.
К третьему часу путешествия по обеим сторонам рельсов показались первые домики. А у меня в кармане неожиданно отозвался телефон, связь появилась. Я набрал полицию:
— Добрый день, полиция, слушаем вас!
— Здравствуйте! Тут такое дело, мы с подругой ехали в поезде, он неожиданно остановился, все куда-то пропали, сотовой связи не было, направление Орлеан—Бессе-сюр-Брей. Ретро поезд, номер не помню, должны были прибыть в полдень.
— Да, мы знаем, что поезд пропал, мы направили полицейскую группу часа три назад, вы нам очень нужны как очевидцы! Где вы сейчас?
— Минут через 20 будем в Бессе-сюр-Брей, идём по путям.
— Мы вас встретим, продолжайте двигаться.
— Хорошо, до встречи, — сказал я, нажав кнопку завершения вызова.
Мы переглянулись с Мари:
— Не очень я люблю полицию, Ник.
— Я тоже Мари, я тоже. Дадим показания и сразу отправимся в Дувр.
— Да, ну что ж, вперёд.
Через полчаса показалась станция, она была совсем пустая, значит с поездом проблему ещё не разрешили. Едва мы поднялись на приступок станции, как к нам подошли трое полицейских.
— Ник Мартен? Мари Венсан? — обратился к нам, по-видимому, старший, высокий офицер с серьёзным официальным лицом.
— Да это мы, — ответил я.
— Monsieur, mademoiselle пройдемте с нами! — продолжал он.
— Но как вы нас узнали? — меня удивило, что они вот так сразу подошли именно к нам.
— Случилась чрезвычайная ситуация, вследствие этого мы имеем полную информацию о всех кто был в том поезде, — отвечал он, — как только вы нам позвонили, мы сразу поняли кто вы.
— А как вы поняли, что со мной она? — продолжал я.
— Мы предположили, что с вами именно mademoiselle Венсан, ваши номера единственные номера из всех, которые стали доступны нам час назад, — закончил он.
“Всё про всех знают” – подумал я. До чего у них продвинутые системы обнаружения и нахождения людей, я, конечно, предполагал такое, но не думал, что всё так органично работает. Я с подозрением относился к этим методам слежения, но сейчас я надеялся на то, что они помогут найти пропавших людей.
Мы направились с полицейскими в отделение Бессе-сюр-Брей.
По пути я рассматривал местные ландшафты, тут очень красиво: каменные домики, по стенам которых поросла зелень, расходящиеся витиеватые дорожки. Посёлок маленький, вот за поворотом показался небольшой двухэтажный домик, отделение полиции.
Вошли. Навстречу вышел ещё один офицер, он был одет по-другому и выглядел очень внушительно. Его прямой, пронизывающий взгляд, казалось, ничего не упускал, мне нужно быть осторожным в общении с ним, не говорить лишнего. Он заговорил:
— Здравствуйте, Ник! Я Пьер, — сказал он, протягивая мне свою крепкую руку, — Мы с вами по телефону общались.
— Я вас узнал по голосу, вы главный в этом городке? — пожав ему руку, ответил я.
— Да Ник, мои люди уже отправились в район вашего странного поезда, честное слово, за двадцать лет работы такого случая я ещё не встречал, — он пожал плечами, — Что вы и mademoiselle Венсан об этом думаете? Чуть не забыл — пойдёмте ко мне в кабинет.
Он кивнул своим людям, встречавшим нас, прошёл вперед и открыл легкую деревянную дверцу. Мы проследовали в комнату. Позади я услышал, как полицейские разошлись по немногочисленным кабинетам.
Комната шефа полиции маленького городка была аккуратной и чистой. В середине стоял добротный стол, стул за этим столом был не менее впечатляющий, высокий и строгий, как и сам начальник. На стенах висели какие-то награды и благодарности, в достаточном, если не сказать избыточном количестве. Также красовалась карта региона, с какими-то пометками от руки.
— Садитесь, садитесь, — сказал Пьер, — жестом указывая на парочку стульев у стены. Мы сели, он расположился за своим столом и начал:
— Ник, расскажите-ка мне всё с самого начала. С момента как вы сели в поезд. Может быть, вы припомните что-нибудь подозрительное — он устремил на меня свой холодный бесстрастный взгляд.
Я рассказал детально о нашей поездке, до того самого места, когда мы проснулись одни в пустом поезде. Пьер не сводил с меня испытывающего взгляда, казалось, он проникает в глубину смысла каждого слова, наконец, он спросил:
— Всё выглядело совершенно обыденным?
— Да, — ответил я.
— Хорошо, продолжайте, кажется, мы подошли к самому интересному, — он загадочно прищурился и ещё внимательнее уставился на меня.
Мне становилось не по себе от его взгляда. Мари пристально наблюдала за ним, он видимо не замечал, или делал вид, что не замечает. Для меня он был загадкой, из тех людей, о которых я мало что могу сказать по первому впечатлению.
Я продолжал свой рассказ. Про сон я естественно не рассказал, это личное. Когда я дошёл до того момента, где Мари обнаружила помятую траву, он остановил меня: “Так вы предположили, что пассажиры пошли туда? Неплохое умозаключение”.
Когда я сказал, что мы собирались сесть на автобус, но в итоге пошли по путям, Пьер спросил меня:
— И почему же вы так сделали?
— Мы послушали интуицию, — ответил я.
— А я вот не верю в неё, сколько разных дел видел, некоторые удалось раскрыть, некоторые нет. Я верю в случайность, случай — он решает, выживет кто-то или умрёт. Ну а мой выбор лишь применить руку закона к тому или иному случаю.
Тут вдруг Мари обратилась к нему:
— Интересный у вас взгляд, Пьер, но вы не правы, интуиция всегда подсказывает, как лучше поступить.
Пьер и я посмотрели на неё, на лице Мари читалась такая смелая убежденность в своей правоте, что это просто восхищало. Она заинтересовала и Пьера, он задержал взгляд на её лице, затем сказал:
— Хм. Как вы, однако, уверены в себе.
— Слушайте себя Пьер, — ответила Мари, — и случайностей в жизни у вас не будет, их по определению не бывает, есть только ваш выбор и следствия идущие из него.
— Вы даже заставили меня призадуматься — это мало кому удаётся, — Пьер ответил так, словно сказал это про себя.
Мари закончила. Пьер встал, прошёлся по кабинету, и, почему-то избегая её взгляда, обратился ко мне:
— Так, картина мне ясна. Сейчас свяжусь со своими ребятами, и мы узнаем, прояснилось ли что-нибудь. Спасибо, что рассказали про ситуацию изнутри. Можете идти. Вы же направлялись в Дувр?
— Да, изначально мы туда хотели попасть, — ответил я.
— Ну, смотрите, если немного подождёте, то услышим, как там дела у моих парней, — сказав это, он достал телефон.
Мы с Мари тем временем встали и двинулись к выходу, но услышав гудки, мы обернулись.
Гудок пропал — кто-то взял трубку:
— Алло, алло, Жак! Слышишь меня? — громко спрашивал Пьер.
— Да, босс, слышу хорошо, — отвечал Жак.
— Доложи обстановку!
— Мы рядом с поездом, тут тихо, никого нет.
Вдруг из трубки послышался шум.
— Пьер, тут есть кто-то, мы наготове.
Был слышен лязг передернутого затвора.
— Что? Жак? Аккуратнее там с оружием!
— Босс тут…
Его голос утонул в каком-то механическом шуме. Пьер пытался перезвонить, но номер был недоступен, он звонил и по другим номерам, но безуспешно.
Пару раз он прошёл по комнате, потом подошёл к столу, вытащил из ящика пистолет и сказал нам:
— Ну, пора мне самому разобраться, в чём дело, — с этими словами он открыл дверь, пропустил нас и вышел сам.
Едва мы вышли, как он крикнул на всё отделение:
— Эй, ребята! Общий сбор, взять оружие и собраться на заднем дворе через десять минут.
— Удачи вам, Пьер! — сказал я.
— Мы вернемся скоро. Этот округ под моим руководством, что там случилось, я не знаю, но меня уже ничем не удивить. Только вот ей это удалось. Я ещё не встречал такой сильной женщины, — сказав это, он подмигнул Мари, которая улыбнулась. Он протянул мне руку:
— Таких женщин, как она можно встретить только раз в жизни. Не теряй её!
Последнее он сказал тихо, чтобы услышал только я.
Тем временем несколько вооружённых полицейских собрались в холле. Он окинул их взглядом и со словами: “Ну, вперёд!", направился к чёрному ходу, ведущему во двор. Через три минуты холл опустел. Наступила тишина, слышны были только щелчки клавиш, в приёмной осталась секретарша.
Я подошёл к доске объявлений. Там не висело ничего интересного, только какие-то старые дорожные происшествия.
Мари тем временем присела на стул в конце холла. Я неспешно подошёл и сел рядом. Она облокотилась на меня.
— Устала? — спросил я.
— Да нет. Пошли пешком до самого Дувра? Хочется прогуляться, — ответила она.
— Пойдём, — кивнул я.
Мы покинули здание, справа была главная дорога с указателем: «Дувр». Слева — дорога к той самой остановке, сюда бы мы прибыли поедь мы на автобусе. Через пять секунд из-за дома выехал крупный джип с шестью-семью полицейскими.
До нас донёсся голос Пьера: «Парни, там творится, что-то странное, в районе установлена глушилка, будьте предельно внимательны». Через минуту полицейская машина скрылась за поворотом.
— Надеюсь, что они разберутся, — сказал я.
— Да, должны справиться, — ответила Мари.
Мы двинулись к главной дороге, она была неширокой, даже узкой, машины проезжали нечасто. Настроение как-то упало. Мы шли молча, я всё думал о поезде, не хотелось о нём думать, но из головы он пока не уходил. Что бы как-то отвлечься, я отстегнул от рюкзака трость и стал ей помахивать.
Тем временем от лица Мари:
Дувр, Дувр. Мы так стремились туда утром, теперь же идём без особого энтузиазма. Не то чтобы я не хотела добраться до него, но настроение у меня было уже не то. Всё пошло по такому невообразимому сценарию, совершенно не могла представить себе такого утром, когда мы были на вокзале.
А начальник полиции, он мне так удивился. Он хороший дядька, но вот со своими случайностями он сильно загнался. Любви ему не хватает, так всё вроде просто, но в то же время сложно.
Ник выглядел утомлённым, мне же вдруг захотелось чего-то необычного. Может быть мне спеть?!
Мысль интересная и это так весело. К тому же я часто тренируюсь.
Так, что я умею? Ник, любит «Stumblin' in» песню Smokie. Она на два голоса, может быть он даже и подпоёт?
Я начала:
“Our love is alive and so we begin
Foolishly layin' our hearts on the table,
Stumblin' in
Our love is a flame burnin' within
Now and then fire light will catch us,
Stumblin' in”
У меня получалось красиво, Ник вдруг повернулся и продолжил:
“Wherever you go, whatever you do
You know these reckless thoughts of mine are followin' you”
У него хороший голос, если бы он его развивал, было бы очень сильно.
В этой песне есть куплеты и на два голоса и на один. Мы продолжали. Звучало здорово, я бы сказала, что не хуже, чем в оригинале.
Песня подняла настроение, мы окончательно развеселились. Наши глаза то и дело встречались, у меня внутри разгорался огонь. С Ником похоже происходило то же самое, он вдруг резко обнял меня и страстно поцеловал, а я только и ждала этого. Мы не могли остановиться, объятия и поцелуи кружили голову. Наконец я начала себя сдерживать, Ник почувствовал это и последовал моему примеру.
Мы оторвались друг от друга и довольные, взявшись за руки, двинулись дальше.
Вечерело. Солнце слабело, его лучи почти не грели. Ветер, ещё недавно такой тёплый, становился холодней. Аккуратные леса и поля были по обеим сторонам дороги. Мы расслабились и шли неторопливо, рассматривая окрестности. Скоро вдали показались домики, Дувр был всё ближе.
Далее от лица Ника:
Странное чувство овладевало мной, вот мы почти у цели, но в то же время мы будто что-то упустили по дороге сюда, не могу понять что. Это что-то, напоминает о себе где-то там, в глубине души. Чувствует ли то же Мари? Я посмотрел на неё, её лицо не выражало обеспокоенности чем-либо, наоборот снова появилась тихая, немного загадочная улыбка, как в поезде минувшим утром.
Наверное, у меня просто накопилась усталость за сегодняшний день, столько необычных событий произошло.
Мы вошли в городок, на главной улице располагался местный отель. Что ж пора нам и отдыхать. Солнце заливало закатным светом дома, дорогу и наши лица. Я наслаждался этим светом, забыв обо всём.
Смутно мне помнятся последние события этого дня. Я вижу нас, стоящих на балконе, наши лица освещены алым пламенем, а взгляды устремлены вслед скрывающемуся солнцу…

Глава 1: Время назад. Знакомство.

Отель. Балкон. Красный закат. Мягкая постель с шёлковым одеялом. Дрёма. Такое состояние, когда ещё не спишь, а сны уже начинают прилетать. И вроде реальность ещё рядом, но постепенно ты уходишь из неё в сон.
Образы, картинки, часто неуловимые мелькают в сознании. Тысячи, миллионы. Долгое время ничего из этого не рисуется явно и чётко в моём сознании. Всё идет фоном, но вдруг разум цепляется за один образ и начинает его раскручивать, картинка рисуется со страшной скоростью, наконец, она чёткая и ясная. Я вижу всё от первого лица. Где я? Перед глазами вокзал, очередь в кассу. Я сижу на лавочке в многочисленном ряду людей. Взгляд мой скользит по залу ожидания, приличный такой зал, большой. Могу с уверенностью сказать, что это вокзал Орлеана. Я чувствую своё душевное состояние, какое-то подавленное настроение: грусть, слабость, страх. Я не управляю собой, я лишь наблюдатель, чувствую и вижу. Пока нельзя сказать наверняка, фантазия это, или момент прожитый мной когда-то. Признаться, я часто бывал на этом вокзале. Что ж, увидим, что мне ещё остаётся.

Видение продолжается. Вот подошёл очередной человек и занял очередь. Кассы недалеко от входа в вокзал. Я снова чувствую подавленность, мои руки сцеплены между собой, локти упёрты в колени. Разум не очень ясный, мысли о какой-то неудаче грызут меня, о какой пока не ясно. Фотоаппарат болтается на шее, и тут я понимаю, что это за день. Если всё пойдёт так, как я думаю, то это очень приятное видение.
События идут дальше. Люди покупают билеты, идут на посадку, кто-то спешит, бежит опаздывая. Звучат оповещения о прибывающих поездах. Жизнь вокзала бурлит. Я же смотрю по сторонам как потерянный, наблюдаю за всем этим действом, спустя какое-то время смотрю на часы, пять вечера. Теперь я окончательно уверен в том, что произойдёт дальше. Я вжился в себя тогдашнего, всё идёт как наяву, только я знаю конец этого дня. Это так необычно, когда ты знаешь, что будет дальше, я рад прожить этот день ещё раз, тем более что это один из самых важных дней моей двадцатипятилетней жизни.
Я работаю, вернее, работал, в местной газете, фотографом. Делал репортажи, вернее больше фотографировал какие-то местные события, статьи писали журналисты. Так вот, недавно я попал в неприятную ситуацию, у нашей группы был репортаж в одном злачном месте города, там собирается множество бездомных. Я фотографировал всех их за различными занятиями, это дело совсем неприятное. Ладно бы ещё так, но когда я увидел статью в газете с моими фото, меня это взбесило. Статья была совершенно отвратительной, в ней был рассказ о жизни бездомных района, но с таким странным посылом и отношением к ним, что я даже не смог дочитать её, настолько это было противно. Я разорвал газету на глазах редактора и сказал, что больше не буду фотографировать для таких статей, назвал их бесчеловечными, сказал, что газета опустилась и вообще сильно вспылил. Он меня, конечно, уволил, чему я был рад. С тех пор прошла неделя, я искал работу фотографа, вакансий было полно, но мне почему-то ничего не нравилось. Я твёрдо решил, что мне нужен особенный проект, полезный общественности, а не какие-нибудь фото-развлечения, которыми был полон этот большой город.
Настроение портило ещё то, что у меня кончались деньги, занять было не у кого, в городе я был месяца три и хороших знакомых не приобрёл. Уехать из города я тоже не мог, что-то мне не давало это сделать. У меня была тут маленькая комнатка, но сейчас её нет, вчера меня выселили за неуплату. И вот я сижу на вокзале. Дело к вечеру, денег хватает только на билет до бабушкиной деревни, что под Орлеаном. Тяжёлые мысли навалились на меня. Что мне сейчас делать? Голова не соображала и начинала болеть от напряжения. Ехать? Куда? К бабушке — смысла нет. Ум метался, придумывая всё новые и новые варианты действий, но они были либо неправдоподобными, либо глупыми. Я устал. Я стал просто наблюдать за людьми проходящими рядом. Женщины, мужчины, дети, уставшие и грустные, весёлые и влюблённые.
Минут через пять я уже было собрался вставать, чтобы тоже направиться к кассе, за билетом в деревню, как вдруг… в тысячный раз открылись двери вокзала, и вошла девушка, наши взгляды невольно встретились. Это был вихрь, вспышка, я не знаю, что это было. По всему телу прошла сильнейшая дрожь, разлилось тепло вплоть до головы. Она была красива, очень, я видел много привлекательных женщин, фотографировал их, но тут, тут было что-то новое, какая-то особая красота, именно её глаза излучали её, такого мне не доводилось видеть. Какой-то поток энергии шёл от её взгляда ко мне, эта энергия просто поджигала меня. Дальше всё случилось как-то само собой; я встал, будто под гипнозом (смотрелось это, наверное, глупо, впрочем, я не думал об этом) и двинулся прямо к ней. Она же не отвела взгляда и тоже шла на меня.

Мы остановились в паре шагов друг от друга, я нелепо начал:
— Девушка…я… могу познакомиться с вами?
Она широко улыбнулась, чем вогнала меня в краску ещё больше и, наконец, ответила совершенно ангельским голосом:
— Привет! Можешь. Пойдёшь со мной?
Она смотрела мне в глаза, но мне показалось, что она смотрит в мою душу. А вопрос странный, да ещё от девушки. Не находите? Я никогда даже не думал, что такое услышу в ответ на вопрос “Познакомимся?” Тем не менее, я не чувствовал ни малейшего недоверия, от неё шла какая-то чистота. Но всё равно на секунду замялся. Она же, вдруг просто протянула мне руку. Не верите? Так и было. Я опешил от такого, но руку подал, сразу. Она повела меня к кассам и там взяла два билета до ближайшего пригорода. Мы вышли к путям, поезд был минут через двадцать, времени было более чем достаточно. Она вела меня за собой, к мосту, который поднимался над путями и вёл на другую сторону города. Мне почему-то в голову не приходило остановить её или хотя бы спросить “Куда мы идём?”, настолько я был во власти её странной силы. Через минуту мы очутились в середине моста, хороший отсюда вид; и направо, и налево простираются рельсы, на столько, на сколько видит глаз.
Девушка отпустила мою руку, и обернулась. Меня прошиб сначала холод, потом жар. Она же была спокойна, и просто улыбнувшись мне, заговорила:
— Меня Мари зовут.
— Э…Ник, — ответил я.
— Ник, класс. У тебя такой вид, Ник, — она снова улыбнулась, — Ты удивлён мной?
— Очень, — ответил я, снова краснея, — ты подаешь мне руку и куда-то ведёшь, не говоря ни слова, я думаю, тут любой не то что удивится, а как бы сказать…
— Поняла, — она усмехнулась, — ты, я вижу, не разочарован в том, что пошёл со мной.
— Нет. Скажи мне, ты не боишься вот так дать руку человеку, незнакомому мужчине, и уединиться с ним, как ты сейчас сделала? – я был всё ж в недоумении от её поступка.
— Я была в тебе уверена, вот и сделала это, это моя чистая импровизация, — ответила она.
— Как это, была уверена?
— Я чувствую людей. Мне достаточно пары взглядов, чтоб увидеть суть человека и понять, на что он способен.
— Ничего себе. А что ты скажешь про ту женщину, которая там внизу стоит, про проводницу, — я указал.
Внизу у вагона стояла женщина лет сорока, с каким-то раздражённым лицом. Мари перегнулась через перила и посмотрела на неё с минуту. Затем, повернувшись ко мне, она сказала:
— Она устала и несчастна, что-то у неё случилось, но вообще она хороший человек, сейчас ей нужна помощь, ей нужно дать доброе направление, поддержать. Почему люди иногда злы, Ник, ты знаешь?
— Я думал об этом, но точно выразить мысль не смогу, сложный вопрос.
— Всё очень просто. Люди злы потому, что несчастны, или глупы. Всем нужна любовь и поддержка, более ничего не нужно. Людям нужно верное направление показать.
Она была так уверена в своих словах, эта уверенность просто поразила меня.
Я задумался на секунду. Мари вдруг сказала мне: “Подожди минуту!” и направилась вниз по одной из лестниц, к вагону, у которого стояла проводница. Я наблюдал за её, походкой, разглядывал её одежду. Шла она легко и ровно, без малейших сомнений, такую свободную походку, честно говоря, я ещё не у кого не видел. Одета она была просто, но очень аккуратно, стильно и женственно: короткая оранжевая куртка до талии, жёлтая футболка, с надписью, которую я ещё не разглядел и коричневая юбка средней длины, такой, которая не только не мешает подвижности, но и не привлекает мужские взгляды. Я видел, как она поздоровалась с женщиной, и начала с ней разговор. Что-то рассказывала, но больше кивала и слушала проводницу, минуты через три они обнялись, потом постояли немного, затем Мари, видимо попрощалась, так как направилась обратно, в мою сторону. Я заметил, что проводница повеселела, её лицо, оно будто преобразилось. Мари поднялась ко мне, и сходу заговорила:
— Ну как тебе она теперь? Лучше?
— Что ты с ней сделала?
— Выслушала, дала пару советов, в общем, проявила участие и любовь.
Теперь я разглядел надпись на её футболке: “Be brave, be strong, be true”. Сильно.
— Просто…магия, — я не нашёлся сказать ничего более.
— Что-то вроде, я дала ей то, в чём нуждается каждый человек в силу своей природы. К сожалению, в нашем мире, мало кто сейчас это понимает. Всё вокруг становиться бездушным, люди прячутся в панцирь, ставят себе рамки, живут стереотипами, страхами. Окружение совсем не участвует в судьбе людей. А ведь иногда нужно сделать, так мало, чтоб человек поднял голову. Всем нужна любовь, только и всего.
Её голубые глаза будто засверкали ещё ярче после этой речи, а лицо как-то ещё более оживилось, просияло. Я залюбовался ей. Прошло секунд тридцать, как вдруг по вокзалу раздалось оповещение о том, что поезд в Ла Ферте-Сент-Обен отправляется через пару минут, Мари вскрикнула: “Наш, бежим!”. Мы побежали, по лестницам вниз, проскакивая между людьми, я едва поспевал за моей новой знакомой. Успели, буквально за секунду перед тем, как двери захлопнулись.
Людей ехало мало, мы уселись напротив друг друга. Я тяжело дышал, Мари тоже.
— Фух… успели, — улыбнулась она.
— Да, — отозвался я.
— Ты был в Сент-Обене?
— Не был, не доводилось ещё.
— А зря. Тебе понравится, ручаюсь, это моё любимое место, — в её глазах блеснул огонёк.
— Не сомневаюсь, — улыбнулся я.
Более мы не разговаривали. Мари откинулась на спинку сиденья и закрыла глаза. Пока она была для меня загадкой, хотя все её поступки выглядели как-то очень просто и естественно, только что необычно. Значит, я ей понравился, или зачем она ещё так мне доверилась, размышлял я. Где-то я помнится, читал, что в первую очередь женщина выбирает мужчину. От размышлений меня отвлекло то, что объявили Сент-Обен.
Мы вышли. Вокзал тут маленький, но очень изящный, я слышал, что это в основном курортный посёлок. Мари уверенно направилась к выходу, я не отставал от неё, по ней было видно, что она всё тут знает. Мы вышли на главную улицу, по обе стороны были маленькие домики. Мари шла неторопливо, то и дело оглядывая меня.
— Чем ты занимаешься, Ник? Фотографируешь? – спросила она через пару минут.
— Да, — я качнул фотоаппарат на шее, — фотографирую всё, что нравится.
— Здорово, я очень люблю фото, — отозвалась она, — Ник расскажи мне, что тебя беспокоит?
Она снова смотрела мне прямо в душу. Какие честные глаза, я уже доверял ей. Встретив ёё, я как-то и позабыл все свои проблемы.
— Если вкратце, то я ещё недавно собирался покинуть Орлеан, буквально уже двинулся за билетом, но тут появилась ты, — я смутился.
Она широко улыбнулась и сказала:
— Ничего себе!
— У меня сейчас не очень ситуация, — продолжал я, — вот я и собирался в деревню к бабуле, хотя и не понимаю, что там делать.
— Насколько не очень?
— Да, как бы тебе сказать, — мне неловко было говорить, что у меня пустой карман.
— Как есть.
— Нет денег, нет работы, нет ночлега – вот я и собирался уезжать.
— Всё только начинается, Ник, почувствуй это!
— Как это только начинается? По-моему наоборот.
— Ты прошёл определённый этап, поработал, пожил определённым образом – пора двигаться дальше.
— Ты это чувствуешь? Откуда такая уверенность? – мне было непонятно её мышление.
— Если ты поступал правильно, и жизнь привела тебя к таким обстоятельствам как теперь, значит всё идёт как надо.
— Жизнь?
— Называй это как хочешь: жизнью, богом, вселенной.
— Интересно ты мыслишь. Может, ты знаешь, что мне делать сейчас?
— Сейчас ты уже кое-что делаешь, ты идёшь за мной. А вообще, отпусти мысли, они тебя вводят в стресс и только путают всё. Включай душу!
— Это как?
— Сейчас поймёшь! – азартный огонёк пробежал по её глазам, — догоняй меня!
Она задорно засмеялась, толкнула меня легонько в плечо и сорвалась с места, точно ветер. “Давай же!”, только и донеслось до меня. Через пару секунд я уже бежал за ней, что есть сил, маленькие улочки пролетали незаметно, надо сказать, что бегала Мари отлично, я был постоянно шагах в десяти от неё, никак не мог сократить дистанцию. Я собрал всё свою волю в кулак и ускорился как мог, мы летели уже минут десять, я перестал замечать улицы, дороги, всё остальное, весь ушёл в погоню. Результат такого рвения не заставил себя ждать, я почти уже догонял её, не хватало пары шагов. Ещё минута и моя рука достигла её плеча. Она остановилась и повернулась ко мне.
Мы стояли и тяжело дышали, только теперь я огляделся по сторонам, мы находились на какой-то узкой дорожке, окружённой высокими декоративными кустами. Вокруг стояла тишина. Прошло минут пять, или семь, прежде чем дар речи вернулся к нам.
— Вот так надо жить Ник, изо всех сил! Отбрось всё, я вижу, ты уже сделал шаг к своей душе. Ты удивишься, когда откроешь истинного себя, очень удивишься, — она почему-то вдруг смутилась, но тотчас взяла себя в руки, и продолжила, — Действуй каждый раз так, как бежал за мной, но это ещё не всё, пойдём.
Мы медленно двинулись вперед, какой густой кустарник, ничего за ним не видать.
— Уже скоро, — сказала Мари.
И в самом деле, едва мы завернули за поворот, как дорожка расширилась, я увидел достаточно большой фонтан, чуть поодаль от него, полукругом стояли несколько скамеек. Мари улыбнулась, увидев всё это.
— Как часто я тут бываю, а всё не могу привыкнуть, каждый раз радуюсь, как маленькая.
— По-моему это мило и здорово.
— Да, я тоже так думаю.
Мари села на одну из скамеек. Я подошёл к фонтану и умылся, как же хорошо. Солнце стало понемногу садиться, его свет слабел и становился всё более оранжевым. Я прошёлся вокруг фонтана и сел рядом с Мари. Она сидела неподвижно, с закрытыми глазами, было слышно её тихое дыхание. Я наблюдал за ней, какая женственная девушка. Чистое, ясное лицо, такое естественно красивое — диво. Я вспомнил девушек, которые мне когда-то нравились. Любил ли я их? Нет, врятли, просто весело проводили время, они были совсем другими, интересовались какими-то бытовыми вещами, магазинами, барами, деньгами.
Мари, она будто не от мира сего, ей будто и не было никогда дела до подобных вещей. Ход моих мыслей прервал её голос:
— Ник, тебе нравиться здесь?
— Очень, давно не был в таких местах.
— Тишина. Как я люблю тишину, она очень важна для каждого. Попробуй выключить поток мыслей, дыши и наблюдай за собой, всё станет яснее, сконцентрируйся. Настоящие мысли, верные приходят в покое.
— Хм. Попробую.
Мне стоило усилий остановить мой взволнованный, бродивший ум. Наконец мне удалось. Я прочувствовал своё тело, прочувствовал напряжение в нём, старался расслабиться. Прошло минут десять или может пятнадцать, мне стало легче. Мари коснулась моей руки:
— Ник?
— Всё хорошо. Мне лучше. Ты права, надо почаще бывать в тишине.
Она улыбнулась.
— Сфотографируешь меня?
— Конечно.
Я достал фотоаппарат. Мари встала рядом у фонтана. Щелкнул спуск. Хорошая композиция получилось; вечер, девушка, фонтан.
— Ник, иди сюда! Вместе снимемся! – звонко зазвенел её голос.
Установив фотоаппарат на скамье, и поставив задержку, я подошёл к Мари. Как же мне встать рядом с ней? Не хочу, чтобы на фото мы выглядели как незнакомцы. Я давно уже понял, что она мне очень нравится. Надо взять её за руку. Счётчик ускорялся, времени оставалось немного. Я встал с ней наравне и взял её за руку, она не отняла её, напротив, её пальцы переплелись с моими. В очередной раз щелкнул затвор. Мы переглянулись, улыбнувшись друг другу. Кажется, фото получилось.
Некоторое время мы так и стояли, наблюдали друг друга. Глядя на мою новую подругу, я всё яснее чувствовал, что знаю её довольно давно, а ведь с момента нашего знакомства прошло не более трёх часов. Интересно, как можно так быстро привыкнуть к человеку?
Тем временем вечерело. Я вдруг вспомнил, что мне негде ночевать сегодня. Странно, что эта насущная мысль так надолго покинула меня. Неужели я так увлекся знакомством с Мари? Несомненно, такого интересного и свободного человека я ещё не встречал, вдобавок, она как-то расшевелила меня, даже вдохновила. Да, верно говорят, не хлебом единым жив человек, без духовной опоры никуда. Сегодня она стала этой опорой, поддержав меня.
От моих размышлений меня отвлёк оклик Мари, которая, оказывается, сидела на лавочке (я так задумался, что не заметил, как она отошла от меня) и держала мой фотоаппарат:
— Эй, Ник! Ты как? Минут пять уж стоишь с серьёзным видом.
Я улыбнулся ей:
— Хорошо, интересные мысли приходят, — я задумчиво посмотрел на фонтан, — хороший сегодня день.
— Отличный, — ответила Мари и зарделась румянцем, почувствовав это, она потупила глаза.
Я сделал вид, что не заметил этого, но радость от известного читателю предположения пробежала внутри меня. Тактично решив не смущать Мари ещё более, я повернулся в противоположную сторону и сделал пару-тройку шагов к той дорожке, откуда мы пришли. Красиво, особенно сейчас, когда солнце садится. Пора бы уже двигаться куда-то на отдых, только куда?
Не прошло и двух минут, как подошла Мари.
— Вот твой фотоаппарат, — она отдала его мне, — Покажешь свои снимки потом?
— Да, конечно.
Мари тоже посмотрела вперёд задумчивым взглядом и сказала:
— Пора бы домой. Я тут недалеко живу. Познакомишься с моим отцом, переночуешь. Пойдём?
Такое предложение не очень удивило меня, от Мари услышать что-то особенное, то, о чём другие даже не подумают, это нормально. А на самом деле, что такого в том, чтобы предложить человеку реальную помощь? Да ещё тогда, когда ты уверен в нём.
— Пойдём, — ответил я.
Мы не спеша двинулись по дорожке. Молчали. Я хотел спросить Мари кое о чём, но решил, что спрошу позже. Тем временем парк закончился, мы вышли на какую-то глухую улицу на окраине посёлка, тут не было ни души. Дома пока попадались редко, в основном маленькие, вероятно дачи. Прошло минут двадцать, близился закат, мы прошли улиц шесть, теперь нам встречались местные жители, которые с интересом поглядывали на меня, Мари же почти со всеми из них здоровалась, иногда даже общалась. Ей улыбались, спрашивали как она, и вообще, было видно, что её здесь очень любят.
Когда мы вступили на очередную улицу, Мари сказала мне:
— Мы почти пришли Ник. Моего отца зовут Майкл, но друзья называют его Майк, он хороший, правда малость строгий, надеюсь, что вы сойдётесь.
— Хорошо, — ответил я.
Мне было очень любопытно увидеть отца этой необычной девушки. Через пару минут мы подошли к добротному двухэтажному дому. На почтовом ящике я прочитал надпись: “Vensan”. Видимо это их фамилия. Мари открыла калитку и прошла вперёд. Я шёл медленнее, рассматривал территорию перед домом. Вдоль дорожки, были посажены различные цветы, я узнал только тюльпаны. Мы поднялись на крыльцо. Моё внимание привлекла широкая входная дверь, она была из дерева красноватого цвета, а кроме ручки, на ней висело большое металлическое кольцо, чтобы стучать. Мари взялась за кольцо и постучала, толи шесть, толи семь раз. Через пару минут дверь открылась, на пороге появился крепкий мужчина высокого роста.
— Добрый вечер, Папа! – радостно сказала Мари и обняла его.
— Здравствуй дочка! – ответил он, взаимно обняв её, — Где ты сегодня была? В каких дальних далях? И кто это с тобой?
— Где только не была. Это Ник, мой друг, знакомьтесь!
— Будем знакомы, Ник, меня Майк зовут! – он протянул мне свою крепкую руку, с интересом разглядывая меня.
— Здравствуйте! Ник, — ответил я, пожав её.
— Ник, сразу договоримся, никаких “вы”, на “ты” будем. Не люблю я этого.
— Хорошо, Майк!
— Вы как раз вовремя ребята, я тут готовить собирался. Давайте-ка вместе.
— Здорово, Пап! Ник? – Мари посмотрела на меня с вопросом.
— Я буду рад.
— Отлично.
Помыв с дороги руки, мы прошли в гостиную, достаточно большую хорошо освещённую комнату, в центре, я не поверил своим глазам, находился камин.
— Камин! Ничего себе! Неужели он отапливает весь дом? – удивлённо спросил я у Майка.
— Да куда там, одну гостиную согревает, в других комнатах у нас батареи. У огня, конечно, здорово посидеть вечерком, — ответил он, ворочая кочергой угли.
Сейчас, при свете огня, я хорошо разглядел его, на вид Майку было около пятидесяти, выглядел он отлично, сильные руки и шея, прямой умеренной длины нос, серые глаза, лоб с несколькими морщинами и борода с бакенбардами в пару сантиметров. На лице читалась уверенность и сила.
Тут по комнате разнёсся звонкий голосок Мари:
— Мужчины! Пойдёмте готовить!
— Идём! – ответил Майк.
Мы переместились в кухню. Тут было очень уютно, везде была видна женская рука, должно быть рука Мари. Интересно, а где же жена Майка? Судя по всему, он живёт вдвоём с дочерью. Ладно, потом спрошу.
Мари тем временем, с деловым видом, доставала из холодильника огурцы, редис и ещё какую-то зелень, названия которой я не знал.
— Что будем готовить, дочка? – спросил Майк, присев за небольшой столик в центре.
— Предлагаю вам заняться салатом, – улыбнулась Мари, — А я испеку пирог.
— Отлично, — отозвался Майк, — А ты что думаешь Ник?
— Я? Я люблю пироги, да и салаты тоже.
— Вот и решили! – усмехнулся Майк, — С чем у тебя пирог будет дочка?
— Хочу с яблоком испечь — мой любимый.
— О, обожаю его, — с видимым удовольствием сказал Майк.
— А ты Ник? Любишь с яблоком? – Мари вопросительно посмотрела на меня.
— Люблю и даже очень! – ответил я.
Наши взгляды как-то неосознанно задержались друг на друге. Это не осталось незамеченным для Майка, я почувствовал, что он с улыбкой смотрит на нас.
— Ладно, ребята, хорош глазами стрелять, сейчас дыру друг в друге прожжёте, — сказал он, после пары минут наблюдения за нами, в голосе его слышались довольные нотки, — Ник, давай к столу! Овощи будем резать.
Мы принялись за овощи, Майк резал ловко, я же, медленно и осторожно, нечасто мне приходилось готовить. Тем не менее, минут за десять мы управились, под конец жадно заправив салат майонезом. У Мари дело тоже спорилось, пирог уже стоял в духовке.
Мы сели за маленький кухонный столик, ожидали пирог. Мари сидела с отсутствующим взглядом, похоже, над чем-то размышляла. Майк обратился ко мне:
— Ник, откуда ты родом?
— По отцу из деревушки под Орлеаном, а мать у меня из Парижа.
— Интересно, — Майк отвёл глаза куда-то в сторону, будто вспоминая что-то, через минуту он продолжил, — А ты Ник? Жил в Париже?
— Я родился и жил там лет до двадцати двух, — ответил я.
— И как тебе? Как вышло, что ты теперь здесь?
— Некоторые места я там очень люблю. А вообще, он слишком велик для меня. Изначально я приехал к родственникам, но потом здешние места мне приглянулись и вот уже года три как я в Орлеане.
Тут в разговор включилась Мари:
— Кто твои родные, Ник? Где они сейчас?
— Отец композитор, в Париже выступает, с оркестрами. А мама, мама библиотекарь, книги очень любит. Под Парижем живут, я несколько не в ладах с ними сейчас. Отец меня устроил в лучший университет города, я же ушёл оттуда через пару лет, а потом и вовсе уехал к бабушке. С тех пор родители считают, что я их подвёл, — вздохнул я.
— Да, грустно всё это, — задумчиво изрёк Майк, — Не верят тебе? Быть может университет это не твой путь?
— Не верят. Учиться по их совету пошёл, не знал, куда податься, глупо вышло.
— Всё наладится, Ник, общайся с ними сейчас на те темы, на которые возможно, — ответила Мари.
— Благодарю, за поддержку, – кивнул я.
— Всегда рады, — ответил Майк почти хором с Мари.
Мы помолчали с минуту, затем Мари сказала:
— Пап, теперь твой черёд рассказывать!
— Да, конечно, — улыбнулся Майк, — ну слушай Ник. Я с этих мест, а вот её мать тоже была Парижанкой.
— Надо же! – удивился я, — А почему была?
— Сейчас её нет с нами, погибла в этом мегаполисе, когда дочери лет восемь было, — вздохнул он.
— Соболезную! – участливо сказал я.
— Благодарим тебя, — отозвался Майк, — Хоть и давно это было, но я часто вспоминаю Авелин, в Мари её вижу, сильно они похожи.
Майк замолчал, было видно, что он взволнован.
— А я вот не очень хорошо помню маму, — продолжила разговор Мари, — Помню только, что любила её.
Вскоре Майк несколько пришёл в себя и продолжил:
— Ух, что ж это я, в ностальгию ударился, сменим тему. Ник, расскажи-ка мне лучше, как вы с Мари познакомились? Давно вы вообще знакомы? Что-то мне подсказывает, что недавно, такого парня Мари бы привела сразу.
— Папа, ну хватит! — засмущалась Мари.
— Ни за что не угадаете Майк, — улыбнулся я, (у меня не всегда выходило говорить с ним на “ты”, всё ж разница в возрасте), — Я и сам до сих пор удивлён этому.
— Неужели? Держу пари, что мои предположения будут недалеки от истины!
Вместо меня ответила Мари:
— Мы познакомились на вокзале, папа, сегодня, часов в пять вечера.
— Сильно дочка, сильно. Зная тебя, я предполагал, что это произошло не позже трёх дней назад. Но сегодня, такого я всё ж не ожидал! — Майк даже хлопнул руками по коленям.
Мари не успела ничего ответить, она отошла к духовке проверить пирог.
— Как это было, Ник? – продолжал Майк.
Я рассказал о нашем знакомстве, затем плавно перешёл к рассказу о себе, о том, чем занимаюсь и, наконец, о моём неважном положении в настоящий момент.
— Интересная история, необычная, впрочем, я не первый раз слышу подобное, — сказал Майк.
Затем он посмотрел на Мари и обратился к ней:
— А ты себе не изменяешь, дочка, каждый день, что-нибудь новенькое.
Она улыбнулась в ответ.
Через три минуты пирог был готов: “Пойдёмте в гостиную!” – сказала Мари.
В гостиной стоял большой круглый стол, за ним вместилось бы человек восемь. Мари начала резать пирог. Майк разливал чай, а я наблюдал языки пламени в камине.
Стали есть, пирог был очень хорош, мы с Майком то и дело хвалили его, Мари была очень довольна. Когда очередь дошла до чая, Майк вернулся к теме нашего с Мари знакомства:
— Интересное у вас знакомство получилось Ник, что-то очень близкое сразу. Мари приглашала в гости подруг, и просто девушек своего возраста, но мужчину я первый раз у нас вижу, как бы то ни было я доверяю дочери, да и ты мне сразу понравился Ник.
— Благодарю, пап, — обрадовалась Мари.
— Смотри дочка, под твою ответственность, — сказал он шутливым тоном и добавил, обращаясь ко мне, — Рад знакомству, Ник!
— Взаимно, Майк! – ответил я.
Мы ещё раз пожали друг другу руки.
Ужин кончился. Мари отлучилась на кухню, а мой взгляд привлекли рамочки с фотографиями, висевшие на противоположной стене недалеко от камина. Я подошёл к стене и стал рассматривать их, почти на всех была Мари в самом разном возрасте. Было несколько фотографий Майка, в полицейской форме и с женой. (Так значит он полицейский, как я сразу не догадался). Мари действительно была очень похожа на его Авелин, тот же ясный взгляд, черты лица, в ней было что-то завораживающее, то, что так привлекло меня в Мари, впрочем, кое-чем они всё же отличались, у моей подруги были более глаза отца, чем матери.
Тут меня отвлёк Майк, подошедший ко мне:
— Глаза разбегаются Ник?
— Да, очень
— Как ты уже понял по моим фото, я полицейский, но в отставке, пару лет как, до этого следил за порядком в нашем посёлке.
— Как же я сразу не догадался.
Действительно, у Майка были все качества присущие полицейскому и начальнику полиции. Чего стоил один его пронзительный взгляд.
Майк продолжал:
“Что до Мари, то она всегда меня удивляла, да и сейчас не перестаёт. В восемь руководила бандой местных мальчишек, уважали, ещё бы, такую бесстрашную. Учила их, животных любить, меньших не обижать. Всегда впереди всех, весёлая, боевая, таких поискать. Не, я не хвалю, не подумай, сам увидишь. В семнадцать уехала автостопом, Париж смотреть, жила там, у разных знакомых ребят, я сам разрешил ей такую авантюру. Скажешь странный я? Может и так, но я ей всегда верю, как верил её матери”.
Майк рассказывал с упоением, а на лице его сверкала гордость. Конечно, любой отец хотел бы такую дочь, хотя, как тут сказать однозначно, наверное, всё же каждому своё. Я уже не столько слушал Майка, сколько наблюдал его счастливый вид.
Мари вернулась неожиданно, так тихо, что мы с Майком и не услышали. Она положила руку отцу на плечо:
— Как вы тут пап?
— Хорошо, дочка, вот хвастаюсь Нику!
— Да ладно тебе, — зарделась дочь.
— Ничего не ладно, — усмехнулся Майк, — дай погордиться.
Мы постояли у памятной стены ещё минут пять, затем Майк стал собираться спать: “Ладно ребята, пойду я, спать пора, уже десять, да и вы не задаливайте. Ник, Мари тебе покажет твою комнату! Доброй ночи!”. Он поцеловал дочь и направился в комнату смежную с гостиной. Мы остались с Мари вдвоём.
— Классные у тебя фото, Мари! – сказал я.
— Благодарю, да, стараюсь жить насыщенно.
Мари взяла с камина металлический подсвечник со свечой.
— Ник! Хочешь проветриться?
— Да, с большим удовольствием!
За массивными шторами гостиной, оказывается, была дверь на террасу. Мы распахнули её, нас встретила темнота. Тихо, слышно только, как моросит мелкий дождик. На террасе стоял небольшой столик и пара стульев. Мы расположились напротив друг друга. Мари зажгла свечу, слабый свет лег на наши лица. Я смотрел вдаль, на участок, мало что удавалось разглядеть, да я и не старался особенно. Уставший за день я отдыхал, темнота действовала расслабляюще. Моя подруга молчала, тоже наблюдая ночь, некоторое время мы так и сидели безмолвные, слушая тихое постукивание дождя о крышу.
Я перевёл взгляд на Мари, её лицо при слабом свете виделось мне ещё более утончённым, а глаза, в которых отражался язычок огня, казались и вовсе магическими. Мари тоже внимательно изучала моё лицо, вдруг она неожиданно улыбнулась, и нарушила естественную тишину ночи:
— Как тебе у нас Ник? Как тебе мой папа?
— Чувствую себя как дома, если честно, такого давно не испытывал. Твой отец мне очень понравился, хороший он человек. Мы помолчали, следующим заговорил я:
— Мари, почему ты это для меня делаешь? Почему так подробно познакомила с отцом? Обычно, пуская незнакомца в дом, нужно быть осторожным, а вы со мной общаетесь открыто, как со своим давним другом. Всё это выглядит как нечто большее, нежели простое желание помочь мне.
— Насчёт общения, ты не удивляйся, мы со всеми людьми по-разному общаемся, общее только желание чем-то помочь человеку. А если я чувствую доверие к тебе, почему бы мне не раскрыться, — она покраснела, — Когда я увидела тебя, то у меня что-то дернулось внутри, что-то сильное сдвинулось, я никогда ещё не чувствовала такого. Да, иногда я влюблялась в красивых парней, но всё это быстро проходило. С тобой совсем иное, такое чувство, что я всю жизнь ждала тебя. Такое глубокое, монолитное, пронизывающее насквозь. Будто бы я всегда тебя знала, будто мы с тобой одно целое, будто мы с тобой навсегда…
Её голос прервался, такая спокойная всегда, теперь, она неровно и часто дышала. На её лице блеснули слёзы, пара капель упала на стол.
Мари открылась мне, доверилась. Моё сердце забилось, а ведь я первый хотел признаться ей.
Я взял её руку в свою: “Мари, как только я тебя увидел, то сразу понял, что не могу пропустить тебя, не подойти к тебе я просто не смог”.
Я встал и притянул Мари к себе, наши дрожащие губы медленно соединились и мы застыли в длинном нежном поцелуе. Я растворился, меня не было. Был только импульс, его энергия погасила всё. Она наполнила меня, я чувствовал себя сильным, безграничным. Мари слилась со мной, была единым целым, я чувствовал нас в едином потоке энергии. Поцелуй уже закончился, но я вернулся в реальность только через пару минут. Это было что-то божественное, я не мог и представить себе, что такое возможно. Говорят, что поцелуй это физиология, может у кого-то оно и так, но не у нас. У нас это, как слияние душ, не знаю, как точнее описать.
Я качался, как пьяный, мы стояли, обнявшись, и нас просто трясло, в прямом смысле. На небе показалась луна, минуты летели, я не считал их.
Нас отрезвил раскат грома и последовавшая за ним крупная дробь дождя, ударившая по крыше.
— Мари, пойдём в дом?
— Ага, зябко становиться.
Мари хотела зажечь свет в гостиной, но я остановил её руку, достаточно было огня в камине, он создавал очень романтичную обстановку. Мы уселись у очага, на мягкий ковёр, объёмный как одеяло и пушистый, как медвежья шкура. Мари положила голову мне на плечо:
— Знаешь, Ник, никогда не думала, что всё у меня будет вот так. Что я, буду целоваться в первый день знакомства!
— Признаться, Мари, я удивлён всем событиям сегодняшнего дня, начиная с пяти вечера. Сегодня произошло то, чего я никак не ждал.
— Я думаю, что жизнь частенько несёт нам то, чего мы никак не ждём, — ответила Мари.
— Да, всё выходит так, — задумчиво сказал я и пододвинулся к огню, помешать угли.
Пламя вспыхнуло с новой силой, обдав нас жаром. Мари засыпала на моём плече, я же наблюдал поднимающиеся вверх, сгорающие искры.
На огонь можно смотреть долго, я бы наверное так и заснул, если бы не почувствовал, что Мари совсем повисла на мне. Пора нам по комнатам. Медленно поднявшись, я поднял мою полуспящую леди на руки и направился на второй этаж к комнатам. В конце длинного коридора было две двери. В тёплом свете бра, висевшего рядом, я разглядел их внимательнее, одна дверь ничем не особенным не отличалась, вторая же, была весьма интересной, белого цвета с желто-оранжевыми узорами, походившими на что-то вроде цветов.
— Мари, ведь это твоя комната?
— Моя, — ответила спросонья моя подруга, — спусти-ка меня милый.
Я аккуратно опустил её. Мы обнялись.
— Доброй ночи, Ник!
— Доброй!
Мари скрылась в своей комнате. Я прошёл дальше по коридору и посмотрел в окно. Дождь закончился, лунный свет освещал округу. На небе отчётливо были видны звёзды, здорово, подумал я, в городе их увидишь нечасто. Я чувствовал, что с сегодняшнего дня моя жизнь изменится, всё у меня пойдёт на лад. Мари и её отец, это люди особого склада, они не мыслят шаблонами и стереотипами, мир выстраивается перед ними абсолютно по-иному.
Я вошёл в свою комнату. Едва я лёг в кровать, как на меня неумолимо стал наваливаться сон. Сознание постепенно стало отдаляться и отдаляться.
Надо же, ведь я пережил этот день второй раз, какие сильные впечатления.
Всё это произошло за неделю до того, как мы отправились в Дувр, за неделю до “Поезда”.
Проснулся я уже в реальности.

Глава 2: Дувр

Меня разбудило солнце, его яркие лучи слепили. Минут десять я пытался укрыться от света, но потом мне вдруг расхотелось спать. Я поднялся, а вернее сел на кровати. Недавний сон всё ещё согревал теплом душу, непередаваемое ощущение.
В комнате было прохладно, я заметил, что дверь на балкон открыта, а шторы качает ветерок. Вероятно Мари там.
Я привёл себя в порядок и оглядел наш номер, он был совершенно непримечательным, лишь красивые шторы и выход на балкон делали его менее заурядным.
В холодильнике на кухне я обнаружил апельсиновый сок. “Что может быть лучше с утра?” – подумал я, и, налив два стакана, направился на балкон.
Мари стояла ко мне спиной, наблюдая то ли за немногочисленными людьми внизу, то ли за солнцем, поднимавшимся всё выше. Волосы её развевались по ветру, как и белое платье, очерчивающее её хрупкую правильную фигурку.
«Доброе утро!» – окликнул её я.
Она повернулась и сказала с улыбкой:
Здравствуй, Ник!
Я подал ей стакан сока.
Благодарю! — ответила Мари.
Мы стали вместе осматривать окрестности. Отель находился несколько на возвышенности и нам были видны рыжие крыши домов. Это такая старинная черепица, которой сейчас не делают, очень красивая. Мне она напомнила Хорватию, Дубровник, кто там был, тот поймёт, о чём я.
Собственно весь Дувр состоял из невысоких домиков этажа в три, изредка в четыре. Для меня это было необычным и очень нравилось, ведь я вырос в высотном Париже, да и Орлеан немногим отличался от него. В маленьких же городках я почти не был.
Вдали виднелось очень живописное озеро и лес, мне захотелось туда. И где-то тут ещё есть пляж…
Ход моих размышлений прервала Мари:
— Прекрасное утро! Мне так и хочется спуститься поскорее на улицу. Будем завтракать? Мне не хочется есть.
— Рановато для завтрака. Пойдём так, — ответил я, — Куда направимся?
Сделаем небольшое отступление; идея поехать в Дувр принадлежала Мари. Маленькой, она была тут когда-то, ещё с матерью. У неё были тёплые воспоминания об этом городке, помнила она всего несколько мест, которые теперь ей так хотелось отыскать…
— Не знаю, — ответила она, — Пойдём наугад, городок небольшой.
— Окей, так даже интереснее! – улыбнулся я.
Мы собрались быстро, через десять минут мы уже стояли напротив отеля, на главной улице. Было тепло, будто даже теплее чем вчера утром. Я вспомнил поезд, Пьера. Решилось ли там что? Впрочем, мне не хотелось сейчас крутить в голове эту тему, и я переключился на настоящее.
— Ну что, Мари? Веди! – сказал я.
— Пойдём туда! – она указала на широкую улицу слева от отеля.
Я кивнул.
Шли мы медленно, шагом людей, про которых говорят — “часов не наблюдают”. Впереди виднелся какой-то собор приличных размеров, высотой он был с семи-восьми этажный дом.
— Тебе знаком этот собор? — спросил я у Мари.
— Нет. Пока не узнаю, вряд ли я его видела раньше.
Вдруг я услышал за спиной звонок. Мы разошлись в стороны, пропустив вперёд велосипедиста. “А не плохо бы сейчас по велосипеду достать”, — подумал я. И действительно, минут через пять нам и вправду попался магазин велосипедов.
Едва мы зашли внутрь, как нас поприветствовала приятная женщина лет сорока:
— Доброе утро, ребята! Как вы рано! Мы ещё закрыты, но для вас работаем.
— Здравствуйте! — ответил я, — Нам бы по велосипеду взять, в прокат.
— Выбирайте, — сказала женщина, — У нас тут на любой вкус транспорт.
Мари тем временем уже осматривала велосипеды, которых и в самом деле было много. Мужские и женские, дорожные и горные. “И в самом деле, туризм здесь процветает”, — подумал я.
— Ник, я выбрала себе! – окликнула меня Мари.
Она взяла чёрно-оранжевый полуспортивный велосипед.
— Отлично! Сейчас и я посмотрю на них, — ответил я.
Я осмотрел велосипеда четыре, прежде чем мой взгляд упал на отдельно стоящий велосипед в самом углу магазина.
— Этот новый, ещё никто не катался, – сказала хозяйка магазина, заметив мой взгляд.
— Я беру его, — ответил я.
Велосипед был отличным. Мы оплатили сутки проката и покинули магазин.
Сев на велосипед, я понял, что не ездил с тех времён, когда жил в Париже. Но езда на велосипеде, это из разряда тех навыков, которые не забываешь, однажды им научившись. Проехав метров двести, я чувствовал себя так, будто последний раз ездил вчера.
Расстояние до собора быстро сокращалось. Мне вдруг захотелось вообще не слезать с велосипеда, просто ехать, чтобы дорога не кончалась. Странная красивая мечта.
Вскоре мы подъехали к массивным воротам собора. Собор оказался католическим, вид он имел совершенно традиционный (для католического храма) и не выделялся ничем особенным. Построен он был недавно, судя по табличке на воротах, двенадцать лет назад.
— Я не была тут, — сказала Мари, — Его построили уже после того, как я приезжала.
— Да, — сказал я, — Ты ведь была тут в восемь лет. Зайдём внутрь?
— Давай посмотрим его, ради интереса.
Внутри собор оказался таким же непримечательным, как и снаружи. Не пробыв там и пяти минут, мы вернулись к воротам.
Дорога направо, судя по указателю, вела на пляж. Дорога в другую сторону была ничем не обозначена. На пляж нам ехать не хотелось, было ещё слишком рано, и мы выехали на неизвестную дорогу.
Мы не проехали и ста метров, как дорога резко пошла под уклон. Колеса крутились всё быстрее, скорость росла. Я признаться, никогда не любил крутых склонов, у меня был страх высокой скорости.
— Мари! Я от тебя немного отстану, сброшу скорость, — прокричал я.
— А? Да, хорошо! – откликнулась она.
Я наполовину зажал ручки тормозов, Мари стала резко отдаляться и скрылась за поворотом. Я продолжал спуск на своей скорости, уклон горы становился меньше и меньше, скоро я отпустил тормоза. После очередного поворота моему взгляду, наконец, предстало подножье горы. Спустившись вниз, я заметил Мари, она стояла рядом с каким-то старым домом, и, по-видимому, была чем-то увлечена и обрадована, её лицо светилось.
— Что такое? – спросил я, — Этот дом тебе знаком?
— Да, Ник, он знаком мне, по-моему отсюда начинается ста ...

(дальнейший текст произведения автоматически обрезан; попросите автора разбить длинный текст на несколько глав)