Чёрный кардинал

Одно из положительных качеств ее характера была пунктуальность. Приходить за пять минут до назначенного времени стала уже привычкой. А уж про работу и говорить нечего. Ко всему приплюсовывалось уважение и симпатия к начальнику.
Офис их агентства находился на втором этаже многоэтажного дома, в квартире за номером 225. На двери красовалась яркая табличка
«Детективное агентство ЛЕО»
Вот и сейчас Фая пришла первой, стала открывать пару замков. Шестым чувством она уловила легкое движение воздуха за спиной. Вмиг напряглась, в голове пронеслось с десяток приемов джиу-джитсу, которым она занималась до недавнего прошлого. Но обернувшись, поняла, что ей ничего не грозит. Перед ним стоял щуплый мужчина, в очках, с тоненькими усиками. Нервно теребил тулью шляпы.
— Здравствуйте.
— Доброе утро.
— Я к вам.
Фаина широко распахнула дверь:
— Проходите.
Квартира была переоборудована под офис, с приемной и кабинетом, с современной офисной мебелью и оргтехникой.
— Присаживайтесь. — Фая предложила посетителю подождать на шикарном кожаном диване. Сама присела за свое рабочее место – стол секретаря. Только собралась предложить мужику кофе, как дверь распахнулся и на пороге возник Савелий. Молодой парень, двадцать пять лет от роду, живой, энергичный, вечно куда-то спешащий. Полон анекдотами, шутками и присказками, которыми умеючи пользуется. И поэтому он всегда востребован в любой компании. Детектив, помощник шефа.
— Привет, красавица! — громко воскликнул он, протягивая Фае скромный букет полевых цветов. — С юбилеем тебя.
Фая смутилась и зарделась:
— Спасибо.
Сегодня исполнился ровно год, как она устроилась в «ЛЕО», при этом она заканчивала институт. Сава хотел еще что-то добавить, но заметил посетителя и стушевался. Хотя мгновенно взял себя в руки, распахнул дверь в кабинет:
— Прошу. — Они зашли, прикрыв за собою дверь.
В кабинете стояла два стола с компьютерами, диван для посетителей, стенка, забитая книгами юридического толка. Шеф ежемесячно пополнял эту библиотеку.
— Присаживайтесь, — Сава присел за свой рабочий стол, включил компьютер, достал чистые листы бумаги. — Слушаю вас.
Мужчина откашлялся, стараясь отогнать растерянность и смятение.
— Ну, — подтолкнул его Сава. Он терпеть не мог мужиков – мямлей. И это отразилась на его лице. Да так ясно, что посетитель вздрогнул и начал быстро-быстро говорить. Словно боялся, что решительность пройдет, а он не успеет изложить суть дела.
— Меня зовут Иван Свиридов. Мне тридцать пять лет. Не женат. Работаю учителем физики и математики в лицее №48. У меня, — он не переставал теребить шляпу, — такое ощущение, что скоро меня убьют.
— Почему? — быстро спросил Сава.
— Мне приснился сон.
— Стоп! — вновь перебил его детектив. — У нас серьезное агентство. Мы не занимаемся ерундой. Не разгадываем снов и не гадаем на кофейной гуще.
Иван Свиридов опешил и часто заморгал, не зная, как отреагировать на столь бурный протест. В это время в кабинет вошел тридцатилетний мужчина. Одетый во все джинсовое, включая кепку и высокие кроссовки. Вместо приветствия он просто кивнул головой. Сел за второй стол, достал гаванскую сигару из шкатулки, инкрустированной позолотой. Иван Свиридов на уровне инстинкта угадал в нем главного. И не ошибся: этот молодой человек и был Лужиным Евгением Олеговичем, который и открыл пять лет назад детективное агентство «ЛЕО». В городе оно пользовалось хорошей репутацией, потому и процветало. В кабинет без стука вошла Фая с подносом в руках, на котором красовались три чашки кофе, сахарница и сливки.
— Спасибо, — поблагодарил ее Евгений, и жестом пригласил присутствующих присоединиться. Кофе выпили в полном молчании. Затем Савелий поднялся и обратился к посетителю:
— Мы не сможем вам помочь. Вы не по адресу обратились. — И повернулся к шефу: — Евгений, мне необходимо поехать в N район, по вчерашнему делу.
— Хорошо.
— Я возьму «Audi»?
— Да. Телефон только не отключай.
Савелий лишь кивнул и покинул кабинет. Иван облегченно вздохнул и пересел к столу Лужина, обреченно взглянул тому в лицо. Евгений вопросительно глянул в ответ.
— Понимаете, ваш сотрудник не правильно меня понял. И не захотел выслушать до конца.
— Он торопыга, — согласился Евгений.
Иван принял эти слова как согласие, но, наученный горьким опытом, начал свой рассказ, не спеша и издалека:
— В институте у меня были друзья. Нас было четверо в компании, даже в шутку называли нас мушкетерами. Всегда держались вместе, помогали друг другу. После института наша дружба постепенно угасла. Разбросали нас жизненные дороги. Но с Виктором Нестеренко отношения сохранились. Переписывались, перезванивались, езди друг другу в гости. — Он сник, замолчал.
— С ним что-то случилось?
— Он утонул. Неделю назад. Я начал разыскивать остальных, хотел сообщить неприятную новость. Хотел пригласить на похороны.
— И что?
— Игорь и Слава, как оказалось, тоже погибли.
— Да? — Евгений впервые проявил интерес. В его серых глазах загорелся огонек. Он вновь раскурил сигару и откинулся на спинку кресла. — Продолжайте.
— Игорь погиб два года назад в автокатастрофе. Слава год назад, от передозировки.
— Несчастные случаи. Все три. — Тихо сказал Евгений.
— Да, да, конечно. Только знаете, что такое узнать в течение дня? Потерять всех друзей. Все это кажется чем-то мистическим. Сверх понимания.
— Да. Это тяжело.
— А тут еще этот сон, — он помялся, потер лоб. — В общем, в институте мы не были пай-мальчиками. Да что там греха таить, мы держали весь институт в руках. Студенты платили нам дань. — Он смутился, словно девица на выданье.
Легкая, ироничная улыбка коснулась губ Лужина:
— Мушкетеры были благородными людьми.
— Да, да, конечно. — Пробормотал Иван. — Ну, знаете, молодость.
— Хорошо, — прервал его Евгений, — не будем копаться в морали. Пусть этим занимается ваша совесть.
— Так вот, — облегченно вздохнул посетитель, — отсюда следует, что неприятелей у нас хватало. Однажды на вечеринке кто-то крикнул из толпы: «мушкетеры до тридцати пяти не доживут».
— Кто сказал? — резко спросил Женя, не меня позы и не выдавая крайнюю заинтересованность.
— Не помню. Тогда нам показалось это шуткой, хохмой. Да и вспомнил я об этом только вчера. И сразу по сердцу ножом.
— А состав участников той вечеринке помните?
— Обычно мы все праздники отмечали исключительно своей группой. Тридцать человек. – Он замолчал, глядя с мольбой в глаза сыщику. Молчал и Женя, о чем-то сильно задумавшись. Потом он достал из стола папку.
— Пожалуй, мы возьмемся за это дело. Вот, ознакомьтесь с прейскурантом.
— Я на всё согласен. — Быстро ответил мужчина, пробежав взглядом по прейскуранту. — У вас вполне приемлемые цены.
— Хорошо, — Евгений положил перед ним листы бумаги. — Пишите заявление. На отдельном листке — все данные ваши и «мушкетеров». Все. Что знаете. Как я понял, с остальными сокурсниками вы вообще не общаетесь?
— Нет. Даже не интересовался никогда.
— А фотографии всей группы у вас есть?
— Дома.
— Мне необходимо их посмотреть.
— Я сегодня же вам их подвезу.
— Я буду здесь до восемнадцати часов. А теперь пишите. — Евгений встал со стула и начал прогуливаться по кабинету. «Если это и убийства, то очень хорошо спланированы и совершены, раз сошли за несчастные случаи. Работа профессионала. Это какую же надо насести обиду человеку, раз месть созревала столько лет. Спустя десятилетие все же выплеснулась наружу. А может, все это просто совпадение. Но проверить все равно необходимо».
— Готово. — Иван оторвался от бумаг.
— Вы хорошенько подумайте и вспомните, кому из своих сокурсников нанесли более ощутимую обиду.
— Вы думаете? Ага. Я постараюсь, но не уверен, что вспомню.
— Жаль. Тогда вот что, напишите мне дома весь список сокурсников, и постарайтесь охарактеризовать каждого. Это важно.
— Я понимаю.
— Тогда я вас жду, и фотографии не забудьте.
— Хорошо, — он поднялся. — До свидания.
— До вечера.
Женя вернулся за рабочий стол, внимательно просмотрел исписанные бумаги.
— О! Еще одно совпадение. — Сказал он вслух, и тут же набрал номер телефона. — Савелий, ты где? Ага, уже подъезжаешь? Тогда остановись и запиши еще одно задание. — Через минуту он уже диктовал: — Виктор Сергеевич Нестеренко, 19… года рождения. Проживал по улице Овражная 23. Утонул 20 июля этого года. Работал в местной школе. Собери всю информацию, включая истинное мнение патологоанатома и уличных сплетен.
Сава ответил «ok», и отключился.
Евгений вышел в приемную, где заметил букетик цветов. На его безмолвный вопрос Фая ответила:
— Это Савелий.
Шеф оставил эту информацию без комментария, положил перед секретарем лист бумаги. Фая прочитала и подняла на него очаровательные глазки:
— Опять?
— Снова.
— Евгений Олегович, рано или поздно нас вычислят. В МВД наверняка догадываются, что кто-то регулярно вскрывает их систему.
— Фая, ты отличный хакер. А в милиции работают, извини, «лохи» и «дубья». А если тебя все-таки вычислят, то отвечать буду я. Только я.
— Хорошо.
— И приготовь мне еще чашечку кофе. Ты варишь отличный кофе.
Обычно, Лужин был очень скуп на похвалу и комплименты, и поэтому услышать такое Фае было приятней стократ. Через пятнадцать минут она поставила перед шефом чашку кофе, а также дискетку.
— Почта пришла?
— Да, я делаю криминальную сводку.
— Хорошо.
Фая больше ничего не дождалась от него, покинула кабинет. Женя вставил дискетку в компьютер, и, глотая кофе маленькими глоточками, читал досье на аварию:
— Игорь Игоревич Адрахманов. Так, год рождения, место работы, адрес регистрации. Ага, вот, протокол с места аварии. «Копейка» пробив оградительный бордюр, вылетела с трассы. В салоне стойкий запах алкоголя. Так, травмы: гематома на затылочной части черепа. Ага, вскрытие. Ого! Да алкоголя в его крови ничтожно мало. Это интересно. Повреждение ротовой полости. Да. — Евгений откинулся на спинку кресла. — Очевидно же, что это чистой воды убийство. Алкоголь еще не успел впитаться, хотя в салоне – устойчивый амбре. Раны во рту, удар по голове. А вердикт – несчастный случай? Трудно, конечно, но можно понять милицию. В стране разгул преступности. Идет охота на больших людей: политиков, банкиров, депутатов. Кто может убить простого учителя с его мизерным заработком? Машина, если судить по стажу, и та досталась в наследство. Никому «висяк» не нужен. Тем более, из свидетельских показаний следует, что учитель иногда позволял себе запои. Несчастный случай, и все тут.
— Можно? — в кабинет заглянула Фая.
— Да.
— Вот сводка.
— Хорошо.
— Время обеда.
— Да, да, идите.
Он даже не посмотрел на нее, погрузился в сводку происшествий за последние сутки.

А сразу после обеда вновь пришел Свиридов, принес фотоальбом.
— К сожалению, характеристики получились лаконичными. Да и времени прошло слишком много. Извините.
Женя открыл альбом. Фотография всей группы. Обыкновенные ребята и девчата. Совсем молодые. А снимок такой мелкий, что по лицам нельзя было сказать что-то определенного. А вот дальше пошли фото побольше. Каждый сокурсник отдельно, да плюсом короткое пожелание в жизнь. Это было уже существенно. Евгений подолгу рассматривал каждое фото, вчитывался в напутствие, изучал почерк. Свиридов нервно кашлянул. Женя медленно поднял глаза, и посмотрел так, словно впервые видел его.
— Вы пока можете идти. Альбом оставьте. Если у меня возникнут вопросы – я позвоню.
Иван заметно заволновался, а затем нагнулся к Жене, и прошептал:
— Я боюсь.
— Чего? — так же тихо спросил сыщик.
— Киллера.
Легкая и даже чуть грустная улыбка коснулась его губ:
— Пока вам ничего не угрожает.
— Вы так думаете?
— Уверен.
Свиридов не прощаясь, полностью погруженный в свои мысли, покинул их офис. А Евгений продолжил экскурсию по фотоальбому. Всех больше его заинтересовали последние странички альбома. Фотографий тут не было, лишь карикатуры на четверку друзей в мушкетерских плащах, на которых начертаны девизы.
Нестеренко с бутылкой шампанского и бокалом, девиз: «На дне – истина».
Адрахманов на лошади, которая несется во весь опор, девиз: «Только вперед».
Карпухин со шпагой, с кончика которой капает кровь, девиз: «У чести и шпаги враги найдутся»
И, наконец, сам Свиридов, шагающий по лестнице, девиз: «Excelsior».
— Жаль, что остальные студенты не оставили карикатур, не девизов. Порой, это раскрывает сущность человека лучше, чем беседа по душам после обильной выпивки. А на счет характеристик, тут Свиридов прав: набор банальных слов. Ничего интересного.
Евгений откинулся в кресле и прикрыл глаза. Никаких версий он пока не строил. Надо было, как можно больше собрать сведений на Нестеренко и Карпухина. Последним он решил заняться лично.

Дверь ему открыла вдова. Измученная и уставшая. От былой красоты мало что осталось. А то, что в свое время она блистала, не вызывало сомнений.
— А что о нем говорить? — со злостью говорила она. — Жил не по-людски, и умер так же.
— Он случайно не вел дневников?
— Какой там! — взмахнула она рукой, продолжая гладить белье. — Он и писать-то толком не умел. А еще подался в педагогический.
— А кем он работал?
— Да никем. Всю жизнь искал подходящее место. Чтобы не работать, а деньги получать.
— Наркотики давно принимал.
— А я и не знала, что он колется.
— Странно, — прошептал скорее для себя Женя.
— А все из-за баб.
— Почему?
— Однажды он нацарапал карандашом на клочке газеты пару строк.
— Каких? Когда?
Женщина отложила утюг и нахмурила брови.
— Кажется, он написал так: Марина мне больше не нужна. Мне навязали Галю. А было это за два дня до…. — Все же сердце не камень. Слезы брызнули из глаз. Но слабость была минутной.
Лужин понял, что большего от нее не добьется, и, попрощавшись, ушел.

Утро следующего дня он начал с планерки – совещания. В обычной своей манере он ходил по кабинету и говорил. Сотрудники внимательно слушали его и заносили в блокноты его указания. Евгений потом садился за стол, и это означало то, что он ожидает от коллег мнений и соображений. Первым взялся Савелий:
— Что касается Нестеренко? Это типичный несчастный случай. Утонул в местной речке. Нырнул и зацепился джинсами за корягу.
— Купался в джинсах? — сомнительно поинтересовался Лужин.
— А что тут такого. Напился мужик, и полез в речку.
— Вскрытие показало наличие алкоголя?
— Женя! — усмехнулся Сава. — Там один патологоанатом на весь район. И он ничего не помнит, это раз. Два: он готов за бутылку написать или скрыть любые факты. Чтобы вдова получила приличную страховку.
— Ну, а что ты думаешь, Фаечка? — шеф обратился к секретарше, которая всегда под его взглядом терялась и краснела.
— А я все думаю о записке Карпухина.
— Да? — удивился Лужин. — Почему?
— Как он написал?
— «Марина мне больше не нужна. Мне навязали Галю».
— Если он действительно был наркоманом, то запись принимает иной смысл.
— То есть?
— Это арго такое. Марина – марихуана, Галя – героин, Катя – кокаин, Элла – экстази.
— Ого! Значит, — Сава сделал театральную паузу, но закончить ее не дал Женя:
— Мне навязали героин.
— Его посадили на иглу. — Торжественно подвела итог Фая.
— И случилось это незадолго до смертельной дозы. Иначе жена бы заметила, что он колется. Кажется, что-то нащупывается. Теперь определимся с дальнейшими действиями.
— В группе училось 14 парней. Мушкетеров откидываем, остается десяток. Кто-то из них и есть кардинал. Надо этого Свиридова прижать, как следует: пусть вспоминает, кому больше всего они нагадили. Под угрозой смерти он должен все вспомнить. — Сказал Сава, но Фая внесла коррективы:
— У мушкетеров не только серый кардинал был врагом, но и миледи.
— Миледи?
— Почему вы в расчет не берете девушек? В нас зла, пожалуй, больше, чем у мужиков.
Парни переглянулись и засмеялись. Фая флегматично переждала их приступ гомерического хохота, и продолжила:
— Только это должна быть состоятельная женщина. Не своими же руками она убивала. А киллер не дешево стоит. А потом, девушку ведь легче обидеть. Изнасиловать, например. Не каждый готов сознаться в этом. Даже под угрозой смерти.
В ее словах была логика, парни призадумались.
— Значит, так. Фая, ты поедешь в институт, поднимешь все архивы и узнаешь все адреса студентов этой группы. Ты, Сава, поедешь к Свиридову. Своей мощью, навалом, потоком слов прижмешь его к стенке. Да так, чтобы он исповедался во всех грехах. Напугай. Смерть все-таки страшнее, чем старые грешки.
— Хорошо.
— Ну, все, ребята, за работу.
Когда коллеги разъехались, он закрылся на ключ, подошел к книжному шкафу, вынул увесистый том сводов закона и нажал на кнопку, которая скрывалась в глубине полки. Шкаф медленно отъехал от стены, где показалась дверь в потаенную комнату. Здесь они организовали свой архив, где собирались все досье и дела, прошедшие через «ЛЕО». Он присел за стол, включил компьютер и начал оформлять новое дело. Когда он на ксероксе сделал копии карикатур, что-то заставило его заострить внимание. Он разложил их на столе и стал внимательно, используя метод изучения по квадратам, разглядывать их. Ничего особого не замечал, но шестое чувство шептало с упорством: «думай». И наконец, озарение пронзило его:
— Нестеренко. «На дне – истина». Утонул. Адрахманов на скачущей лошади. Скорость. Автокатастрофа. Карпухин – шпага – игла наркомана. Черт. Таких совпадений в жизни не бывает. Это же так очевидно. Преступление лежит на поверхности. А преступник еще и эстет. Знал их девизы, подогнал несчастные случаи под них. Так. – Сердце даже зашлось. — Что у тебя, Свиридов? «Excelsior». Черт, не мог выбрать что-нибудь русское?
Лужин нашел на полке нужную дискетку, вставил в компьютер и пальцы ловко пробежались по клавиатуре. Через мгновение на мониторе высветился перевод: «Выше».
— Что ж, Ваня Свиридов, смерть тебя ждет на высоте. Самолет, вряд ли, не террорист же он, в конце концов. А вот скинуть с высотного дома – это запросто.
Он довольно потер ладонями. А когда собирался покинуть офис, ввалился Сава.
— Ну? — нетерпеливо поинтересовался Женя.
— Вот. — Савелий положил на стол исписанные своим мелким почерком листы бумаги. — Я все же оказался прав. Если это и серия убийств, в чем я сильно сомневаюсь, то это мужчина.
— Почему? — автоматически спросил Женя, хотя уже перечитывал листы, и все понимал.
Свиридов под натиском сыщика многое вспомнил. Мушкетеры все же не обижали представителей слабого пола, любовь они просто покупали, не имея финансовых проблем.
— И все же это убийства. Послушай, какие перспективы вырисовываются. — И он поведал о своем открытии.
— Ну, ты и даешь, Лужа! — Савелий был в восторге.
— Позвони Фае, пусть интересуется только парнями.
— Сам позвони.
— Ты же ей цветочки даришь.
— Ой! — Савелий театрально сложил руки на груди, но Лужин не дал разыграться его бурной фантазии и таланту:
— Все! — резко сказал он. — Работай.
И покинул кабинет.

Домой он вернулся вечером, что было обычным делом. Дома его никто не ждал. Брак распался так и не сумевший крепко завязаться. По причине абсолютной несовместимости характеров. Даже чуточку больше: у них обоих началась аллергия друг на друга. Дочку свою он видел теперь только по выходным. Женя засунул в микроволновку пиццу, плеснул на донышко бокала кьянти. При этом насвистывал песню Юрия Шевчука, творчество которого он знал наизусть «Заливают сердца, серым дождем».
– Серым, серым. Серый. Серый кардинал. Почему Фая назвала кардинала «серым».
Запищала микроволновка. Женя взял пиццу, кьянти, и прошел в комнату, где расположился на диване, с ноутбуком на коленях.
– Пожалуй, такими темпами я вообще разучусь читать.
Пальцы бабочкой порхали по клавиатуре, выдавая на мониторе нужную информацию. Она оказалась скудной и поверхностной, ничем не помогая Евгению.
– И почему все-таки серый? Почему не белый, не красный, не черный? Черный? Черный. Черный! – Он вскрикнул, едва не выронив тарелку с пиццей. Перед глазами отчетливо нарисовалась фотография студентов. Среди всех учащихся со славянским типом выделялся один выходец с Кавказа. Вновь интуиция, вновь чувство уверенности охватило всю его сущность. В такие моменты желание срочно действовать было не преодолимым. Лужин на опыте убедился в этом, поэтому просто собрался и поехал в офис.
– Так, Артунян Гарик. Опять сухие официальные слова анкеты. Так, а проживает Гарик в соседней области. Всю Россию заполонили. А что Свиридов? – он переключился на деяние «мушкетеров». – Вымогательство за проживание в России, называя при этом привычно «чуркой». Неужели за это можно пойти на убийство? На серию убийств?
Он долго вглядывался на фотографию Гарика.
– Это он. – Наконец-то, сказал он сам себе. – В глазах можно увидеть и решимость, и не умение прощать. Но как заставить его раскрыться?
Он набрал номер, зная, что его товарищ и бывший сослуживец сегодня на дежурстве.
– Майор Ковальчук! – рявкнула трубка.
– Лужин.
– О, Жека!
– Привет, Серж. Как будни протекают?
– Не тяни, Лужа. Выкладывай сразу и скопом. Нечего демагогию разводить.
– Тогда пиши. Запрос в Н-скую область, поселок Никитино. На Артуняна Гарика Тиграновича. – И он продиктовал имеющиеся скудные данные.
– Хорошо. Записал. Думаю, дня через два порадовать тебя. Даю отбой.

Два дня тянулись мучительно долго. Меж тем агентство продолжало работать. Но дела были далеко не криминального характера. В основном – слежка за неверными супругами. Работа, конечно, не ахти, но приносящая регулярные прибыли. Клиенты, в основе своей, были из высшего общества, и платили по высшему разряду.
Наконец-то, пришел долгожданный ответ на запрос. Анкета у Гарика была просто идеально чистой. Отличный семьянин, на работе пользуется авторитетом и популярностью. Ведет и общественные дела. Свободное время посвящает исключительно спорту: авто-путешествию и подводному плаванью. Короче, хоть сейчас на «Доску почета» и медаль на грудь. И все же, Лужин никак не мог успокоиться. Даже в этих не богатых данных он выудил те, которые, по его мнению, подлежат тщательной проверке:
1) Авто-путешествие дает Артуняну возможность без лишних разговоров надолго отлучаться из дому.
2) Подводное плавание. Это снаряжение. А это возможность долго прибывать под водой ему не составило бы труда затащить Нестеренко под воду, где и зацепить джинсами за корягу.
— Что, Савелий, поедем проверять Гарика на вшивость?
— Поедем! — радостно согласился Сава.
В потаенной комнате из сейфа были взяты пистолеты и газовые баллончики. Вечером того же дня они отбыли в Никитино. Поселились в местной гостинице, и установили за объектом наружное наблюдение. Два дня не дали никаких результатов. Артунян вел себе вне подозрений. Безупречно, полностью подтверждая все характеристики. Тогда-то они и решили использовать метод Савелия, то есть решительность, наглость и внезапность. Главное, не показывать никакого замешательства и неуверенности.
Гарик обедал в шашлычной. За столиком он был один и, что главное, столик этот находился в дальнем углу зала. Женя и Сава подошли к нему.
— Свободно?
— Занято. — Буркнул Гарик полным ртом. А детективы и не ждали от него приглашения, сели по разным сторонам, тем самым зажали Гарика в угол. Он торопливо проглотил кусочек аппетитной, хорошо прожаренной, баранины, глотнул из бокала вино, и глянул на непрошеных гостей.
— Тебе привет. — Сказал Сева.
— От мушкетеров. — Добавил Женя, не сводя с него пристального взгляда. Гарик вздрогнул, беглым взглядом «прощупал» зал. Напрягся.
— Ну-ну, — поспешил успокоить его Сава, и положил на стол пистолет, — не балуй.
Артунян сразу сник. Пот обильно высыпал на лице. Глаза потухли.
— Excelsior! Выше! Что на это раз, Артунян?
— Я не понимаю, — с трудом выдавил из себя Гарик. Он совсем не был похож на хладнокровного убийцу. Жалкая и ничтожная личность.
— Неужели устроил бы крушение самолета?
Он понял, наконец-то, что игра проиграна:
— Вано повесился бы.
Детективы недоуменно переглянулись.
— На самой высокой березе. — Пояснил Гарик, и опустил голову.
— За что? — поинтересовался Лужин.
Тот просто пожал плечами.
— Завидовал я им. Легко учились. Легко зарабатывали деньги. Такая крепкая мужская дружба. Их любили самые хорошие и красивые девчата. А я всегда был просто чуркой. — В его глазах блеснул дьявольский огонек, но тут же и погас.
— Да, — тихо сказал Лужин, лишний раз убеждаясь, что зависть – самый худший из пороков человечества.