Не жизнь - ерунда. (Глава 20)

Вечером, после описываемых событий, Леонид Матвеевич развалился на диване своего дома, смотря по телевизору очередной сериал про честных ментов, поражаясь творческому гению сценаристов, которые абсолютно не знают ту тему, о которой пишут, а режиссеры не понимают того, что написали сценаристы и снимают по наитию.
— Дядя Леня, Махна звонит, — раздалось у Сиплого над ухом. Обернувшись, он увидел Кирсана, который стоял позади и протягивал телефон. Мужчина взял трубку.
— На проводе.
— Вечер добрый, — голос Махны звучал немножко встревоженно. – Послушай, Леня, что-то у меня на душе кошки подскрёбывают.
— Что случилось? – поинтересовался Сиплый.
— Меня крайне смущает та тема, что Раджа крайне быстро согласился на наши условия. Ты не думал о том, что он может какую-нибудь подлянку подкинуть?
— Думал, скрывать не стану, — ответил Леонид Матвеевич, беря в руки пульт от телевизора и убавляя звук. – Только не уверен, что этот мальчишка сейчас способен на такие движения.
— Однажды ему это удалось.
— Удалось ему только проблем себе сделать, да и головняк словить, чтобы младшему Тяпе не спалиться, — кивнул Сиплый. – Но тогда он смог прикрыться именем Хантомарова, а сейчас Саныч настолько дистанцировался от своей прошлой жизни, что новый подобный финт просто не прокатит. А реальной власти у Раджи нет, он к ней стремится, но пока безуспешно.
— И все же он слишком быстро согласился. С деньгами такие люди легко не расстаются.
— В этом ты тоже прав, дорогой, но Радик все-таки состоял в движении, косяк за собой он признал, подписавшись на долю. Наши законы он прекрасно знает. А сделать? Я буду иметь ввиду твою обеспокоенность, приму меры. Но мне кажется, что ничего такого этот пацанчик делать не будет.
— Смотри сам, — сказал Махна. – Если мутка начнется – шуми сразу, не затягивай.
— Приму к сведенью, — сказал Сиплый. – А сейчас, если ты не возражаешь, я продолжу смотреть свой сериал.
— Больше не отвлекаю, — на том конце провода раздались гудки.
Сиплый небрежно бросил телефон на диван, снова взял пульт в руки и вернул звук телевизора на исходную громкость. Через некоторое время серия закончилась, уступив свою очередь в эфире рекламному блоку и дальнейшему ток-шоу. Мужчина поднялся с дивана, с удовольствием потянулся и зевнул. Затем достал сигарету, сунул ее в рот и вышел во двор. Подкурившись, Сиплый огляделся. Вечерело. Охрана, в виде крепких парней, сновала по территории, периодически переговариваясь по внутренней связи. Небо окрасилось в оранжево-розовый цвет, покрыв этой краской вершины деревьев и крыши домов и холмы на противоположной стороне водохранилища. Со стороны города поселок затягивала густая темнота, только сопки покрывались ореолом ламп ночных фонарей. Если бы Леонид Матвеевич был художником, он обязательно увековечил эту красоту непременно в масле и на холсте. Но мужчина не обладал подобным даром, однако его талант выражался в другом умении. Но возраст давал свое. Пальчики уже не те.
Дядя Леня зашел в беседку, постоял там несколько минут, докурил сигарету и направился обратно в дом. Оказавшись в гостиной, он закрыл за собой раздвижную дверь и направился прямиком на кухню.
Там, за обеденным столом, сидел Кирсан и что-то увлеченно делал в своем телефоне. Когда Сиплый зашел, помощник на мгновение оторвался от дисплея, но потом снова уткнулся туда.
Леонид Матвеевич подошел к холодильнику, открыл дверцы и на несколько секунд замер, рассматривая все то, что находилось внутри. Чего-то определенно хотелось. Может быть мяса? Или чего-нибудь жиденького, по типу щей? Непонятно. Желудок подтвердил желание поужинать.
— У нас мясо есть?
— Есть антрекоты из говядины, — не отрывая взгляда от телефона, буркнул Кирсан.
— Мяса хочу, — немного подумав, произнес Сиплый. – На углях. С пивом.
— Угу, — отозвался помощник.
— Давай доставай антрекоты, размораживай. А я сейчас мангал разожгу. Пожарим мяска, покушаем под «Жигули».
Кирсан вздохнул, убрал телефон в карман, выполз из-за стола и направился к большой морозильной камере, стоявшей в углу кухни. Сиплый отправился в беседку. Пройдя гостиную, он миновал раздвижную дверь, которая оказалась, почему-то, приоткрытой. Вроде бы закрывал, подумал мужчина, подходя к большому каменному мангалу. Наложив туда дров, которые были заранее бережно заготовлены, и нарезав ножом лучин для растопки, Сиплый аккуратно поджег зажигалкой длинную щепку. Никаких жидкостей для розжига и готовых углей. Они портят вкус мяса.
Когда деревяшки разгорелись, Леонид Матвеевич, помахивая газеткой как мехами, достал сигарету, закурил, углубившись в свои мысли. Махна, теоретически, прав. Подлянки со стороны Раджи ожидать стоило, но Сиплый на самом деле не верил в такой исход. Каримов, хоть и амбициозен, но не дурак. В такие игры с законниками не играют, это приводит к определенным последствиям. С другой стороны, он политикан, и постарается вывернуть все эти события себе в выгоду. Возможно, не финансовую, но выгоду.
Вышел Кирсан, держа в руках таз с антрекотами. Он поставил его на стол. Сиплый посмотрел на мясо.
— Ты в микроволновке разогревал?
— Ага, — кивнул Кирсан. – Сильно заиндевели, долго ждать.
Леонид Михайлович недовольно покачал головой, но ничего не сказал. Вечерело, а ждать, пока антрекоты сами растают, не хотелось. Так что Кирсан поступил правильно. Помощник ушел в дом и вернулся уже с парой луковиц, чесночком, разделочной доской, ножом и решеткой для барбекю.
— Ладно, давай делай, — махнул рукой Сиплый. – А что по поводу пиваса?
— Ехать надо, — сказал Кирсан. – У вас же, дядь Леня, кроме конины, винища, вискаря и водочки тут ничего нема.
— Мяском занимайся, сейчас пацанов заряжу. – Сиплый посеменил на центральный пост охраны. Дойдя до небольшого одноэтажного здания, стоявшего рядом с парковочными местами, он открыл дверь. Внутри помещения находилось пара крепких мужчин, один из которых уставился в мониторы видеонаблюдения, второй сидел, естественно, в телефоне.
— Ребят, кто сейчас на колесах?
— Здравствуйте, Леонид Матвеевич, — в один голос ответили охранники, поднимая глаза на гостя.
— Вопрос тот же.
— У меня машина на парковке, — ответил тот, что сидел за мониторами.
— Парни, дело такое, — начал Сиплый. – Надо в магазин смотаться. За пивом. «Жигулей» взять.
— Сколько надо?
— Литров десять. – Леонид Матвеевич сунул руку в карман и извлек оттуда несколько помятых тысячных купюр. – Столько хватит?
— За глаза, — ответил охранник. – Только по постанове тут двое должно находиться. И по периметру шестеро.
— Неужели один человек не сможет в телевизоры посмотреть? Ты же один смотришь, напарник-то твой опять в телефоне залип. Давай, короче говоря, сделай, а этот, — Сиплый посмотрел на второго секьюрити, – тебя подменит.
— Хорошо.
— Ну вот и ладушки, — Леонид Матвеевич улыбнулся. – От души.
Он вышел из помещения и направился назад в беседку. Кирсан уже заготовил овощи, мясо томилось в маринаде, а мангал наполнился раскрасневшимися углями. Сиплый внимательно все осмотрел, покряхтел от предвкушения шикарного ужина и направился в дом, опять посетовав на то, что Кирсан в очередной раз не закрыл дверь.
В гостиной он осмотрелся, потянулся, разминая застаревшие кости. Затем отправился в туалет. Возраст, все-таки. Подойдя к двери уборной, он резко обернулся, заметив краем глаза какое-то движение.
— Быстро, однако, — только и успел промолвить мужчина. Он отчетливо увидел зеленые глаза, блеснувшие на свету, и почувствовал, как лезвие ножа точно входит между четвертым и пятым ребром от хорошо поставленного удара. Острая и невыносимая боль пронзила весь организм Сиплого, однако он безмолвно, продолжая смотреть в эти зеленые глаза, тихо сполз по стене на пол. Последнее, что он увидел, перед тем как жизнь покинула его, это темная тень, которая бесшумно шагнула в пустоту, блеснув чем-то ярким на своей руке. На этом жизненный путь Леонида Матвеевича Гузелькина подошел к концу.
Кирсан подготовил все для того, чтобы отправить решетку с мясом на угли, но в последний момент вспомнил, что не взял соль и перец. Чертыхнувшись, он направился на кухню, чтобы взять необходимые ингредиенты. Уже выходя, Кирсан обратил внимание, что в доме необычно тихо. Мужчина вышел в коридор и осмотрелся. В районе санузла он заметил торчащие без движения ноги, осторожно подошел и включил свет. Там лежал Сиплый, остекленевшими глазами глядя куда-то в сторону. На его груди расплылось большое бурое пятно.
Кирсан медленно прошел в гостиную, взял валявшийся на диване телефон и набрал 02. Сообщив о происшествии, назвав адрес, молча, стянул плед с дивана, вернулся к телу и накрыл его. Затем вышел из дома и направился к посту охраны.
— О, Кирсан! – воскликнул сидящий у мониторов парень, — Серега сейчас уже подъедет с пивасом.
— Сиплого завалили, — без эмоций произнес мужчина.
— Как завалили?! – охранник замер.
— Я уже ментов вызвал. В дом не заходите, чтобы мусора свою работу грамотно сделали. И позвони Дяде. Пусть всех поднимает. – Кирсан был предельно спокоен, хотя все внутри переворачивалось. С Сиплым он был рука об руку почти десять лет. Мужчина развернулся и вышел во двор, тихо прошел к беседке и поставил мясо на угли. Теперь это было единственное, что Кирсан мог сделать для своего старшего товарища. Сделать все по правилам.
Поздний вечер вавиловского поселка был озарен вспышками мигалок полицейских автомобилей и кареты «скорой помощи». Опергруппа работала в доме, несколько человек опрашивали охранников, специалисты изымали записи с камер наблюдений. Кирсан, поговорив с операми, продолжал сидеть в беседке, на автомате жаря антрекоты, выкладывая готовые куски мяса на тарелку.
В беседку зашел пожилой мужчина, одетый в строгий темный костюм. Кирсан не сразу узнал в нем Касю. А тот тихо сел, достал из кармана пиджака бутылку водки, откупорив ее, разлил жидкость по стаканам. Один протянул Кирсану.
— Помянуть человека надо, — сказал Кася. Мужчина кивнул в ответ.
Выпили. Закусили мясом.
— Сейчас вся братва подтянется, — после продолжительной паузы протянул Кася. – Мусора давно тут трутся?
— С полчаса где-то.
— Ты вызвал?
— Да. Как дядю Леню нашел, так сразу.
— Понятно. Все правильно сделал. Пусть работают. А как они разгребут, мы с братвой покумекаем, откуда такой бабай нарисовался.
— Вы кто? — раздалось на ухом. Кася и Кирсан обернулись на голос. К беседке подходил молодой парень, более точно возраст установить не удалось из-за сумерек.
— Мы люди, — ответил пожилой вор. – А ты кто?
— Оперуполномоченный уголовного розыска, капитан Меленчук. – Дежурное движение удостоверением. – Кто такой?
— Ты бы ксивой так резво не махал, начальник, — сказал Кася. – Сквозняка нагонишь. Разговаривай вежливо, здесь у людей горе.
— Я повторяю свой вопрос, пока тебе, дед, тут ласты не завернули.
— Зря тебе капитана дали, рановато еще, — усмехнулся Кася. – Но будь по-твоему. Костин Константин Сергеевич, одна тысяча девятьсот пятьдесят второго года рождения.
— Понятно. Что тут делаешь? – спросил капитан.
— Так получилось, что сегодня у меня в этом доме друга старого убили. Приехал сразу же, как только мне сообщили.
— Как давно приехал?
— Да минут десять назад.
— Понятно все с тобой, — махнул рукой Меленчук. – Сейчас к тебе участковый подойдет, данные запишет.
— Зачем? – поинтересовался Кася.
— Так надо, — ответил капитан и повернулся к выходу из беседки. – По закону.
Константин Сергеевич молча кивнул в знак согласия. Затем обернулся к Кирсану.
— Надо на въезде объяснить людям, чтобы сюда пока носа не показывали, на нервяке могут нарамсить тут, потом головняка не оберем.
Кирсан молча кивнул, встал и пошел к центральным воротам. Кася проводил его взглядом, затем снова откупорил бутылку водки и налил еще себе в стакан. Выпив его залпом, мужчина встал, достал сигарету и закурил. В этот момент он услышал команду от руководителя следственной бригады, что тело можно выносить. Константин Сергеевич вышел во двор и подошел к входным дверям дома, которые были широко распахнуты.
Через пару минут два крепких санитара вынесли носилки, на которых, завернутое в зеленый брезент, лежало тело Сиплого. Кася притормозил их, подошел к телу и приоткрыл полы брезента, желая в последний раз увидеть своего старого товарища. Труп Гузелькина лежал с открытыми глазами, слегка повернув голову.
— Вы чего, не могли ему глаза закрыть? – зло поинтересовался у санитаров Кася, после чего своими руками прикрыл глаза покойного и накрыл брезентом. – Аккуратнее выносите.
Санитары двинулись к выходу с участка. Кася сделал глубокую затяжку, провожая их взглядом и смотря, на лежащее на носилках, тело.
— При печальных событиях встречаемся, Константин Сергеевич, — раздался знакомый голос позади. Костин обернулся. К нему подходил подполковник Гольдберг. – Никогда бы не подумал, что буду выезжать к дяде Лене не на задержание, а на осмотр.
— Здесь наши мысли сошлись, гражданин начальник, — сухо ответил Кася.
— Давай без протокола, — Дмитрий Ефимович подошел поближе. – Ты же определенно в курсе, из-за чего все это произошло. Давай мы сами все сделаем. Не мешайте.
— Знаешь, Дмитрий Ефимович, — начал Кася. – Если бы я и был по курсу, неужели бы я стал сотрудничать со следствием? Крайне наивно в это верить.
— А я и не рассчитывал на другой ответ, — сказал Гольдберг. – Правила ты знаешь. Жди вызова на допрос.
Подполковник направился к выходу. Оперативная группа также паковала свои чемоданы, на территории коттеджа был полный раздрай. Кася осмотрелся. Как только не станет хозяина, сразу все идет псу под хвост. Хотя этот тезис применим не только к этой ситуации, но и ко всей жизни в целом. Печально. Предстоят долгие разборы.
— Махна подъехал, Дядя еще, — сказал подошедший Кирсан. – Там и пацаны подъехали. Стоят ждут. Интересуются.
— Пусть ждут. – Кася провожал глазами оперативников. – Надо вызвать клининговую компанию, пусть пришлют сюда уборщиц, надо дом вычистить и все зеркала завешать.
— Сейчас сделаем, — кивнул Кирсан, доставая мобильный телефон.
— И еще, — продолжил Кася. – Сейчас менты свалят, пусть братва трошки обождет. Потележим в беседке. Туда их зови и сам приходи.
Спустя полчаса в беседке собрался весь цвет данного криминального объединения. Мужчины молча выпили за упокой безвременно почившего дядю Леню, закусили. Наконец, Кася взял слово.
— Братва! Я понимаю, что сегодняшнее печальное событие, собравшее нас вместе, еще долго будет раной отзываться в сердце каждого. Но нужно, пока горячо, разобраться, как такое могло случиться. Какая падла посмела поднять свою зашкваренную клешню на вора?! Есть мысли у кого-нибудь?
— Я с Леней разговаривал по телефону буквально за час до трагедии, — сказал Махна. – Ливером чую, что тут Раджей пахнет.
— Я не в курсе, — сказал Кася. – Что там было?
— Если быстро, то Леня сделал накат на Раджу за старый косяк. Когда мы с Дядей в Перфильевск катались, выяснили, что Каримов подписал на мокрое Бестию, чтобы она Шурепу и Якуша замочила. Леня сделал тому накат, тот подписался на долю в десять процентов в общак.
— Когда это было?
— Сегодня днем.
— Нет, — подумав, ответил Кася. – Дюже быстро. Если бы это дело было хотя бы три дня назад, я бы поверил. Но в этот же день? Как считаете, братва?
Присутствующие отрицательно закачали головами. Все, даже Махна, полагали, что осуществить такое дело за один день невозможно. Нужна хорошая подготовка, специальные люди. Чтобы беспрепятственно попасть на территорию такого охраняемого коттеджа необходим великолепный специалист.
— Если это не Раджа, тогда кто? – спросил Дядя.
— Если бы я знал, — вздохнул Махна.
— Послушайте, — подал голос один из присутствующих мужчин по прозвищу Толя Разгуляй. – Явно работал спец, потому что никто из бодигвардов ничего не увидел, тут камер по периметру понатыкано будь здоров. Хотя с этими холуями еще надо конкретно пообщаться. Значит, человек точно знал расположения слепых зон у камер, знал планировку дома, где что и как. Если это не местный, то, по крайней мере, знающий досконально плацдарм. А это, господа, долгое время наблюдений и планирования. Я-то точно в этом шарю.
— Откуда ты, Толя, об этом знаешь? – спросил Махна, с интересом глядя на Разгуляя.
— Здрасте! – воскликнул Толик. – Я в Афгане два года в спецназе оттрубил.
— Точно, забыл совсем, — махнул рукой Махна и посмотрел на Касю.
Тот призадумался. Он посмотрел на Разгуляя, на Махну и остальных собравшихся. Потом перевел взгляд на Кирсана, который так же присутствовал на этой сходке, но сидел молча, только подливая себе водки и закусывая, постоянно смотря в пол.
— Кирсан, ты нашел Сиплого. Где он лежал? Были хлопки, пахло чем?
— Я здесь кушать готовил, — сказал Кирсан. – Хозяин мяса на углях с пивом захотел. Кстати, одного из охранников за этим самым пивом и отправил. А я ничего не слышал, да и не услышал бы. Тут мангал углями стрелял, а я кушать готовил… Дядя Леня лежал около сортира. Там, кроме запаха крови, больше ничем не пахло. Порезали его, пику прямо в сердце засадили. Это я конкретно говорю.
— Пику в сердце? – переспросил Разгуляй, переглянувшись с Дядей.
— Да. Я рану видел.
— Витю Духа так же завалили в лифте своего дома. – Махна стукнул кулаком по столу. – Один точный удар в сердце. И все. Никаких следов.
— Что-то не верю я в такие совпадения, — сказал еще один участник беседы. Его звали Сергей. Сиплый крайне хорошо относился к этому человеку за его ум, проницательность и возможность замечать незначительные мелочи, на которые не посмотрит обычный человек.
— Есть мысли? – спросил у него Кася.
— Есть предположение.
— Излагай.
— Насколько я знаю, у Духа и Сиплого не было точек пересечения. Но их обоих убили одинаково. Значит, что-то мы упускаем из виду. Где-то эта точка все-таки есть. Найдем ее, поймем кто народ крошит.
Повисла тишина. Мужчины молчали, обдумывая слова, сказанные Сергеем. Наконец тишину прервал Кася, начавший разливать водку по рюмкам.
— Сделаем так, — предложил он. – Похороны через три дня. До этого момента занимаемся только этим вопросом. Но на следующий день устраиваем полный пробивон по всем каналам. Сережа прав, что-то мы пока не видим. Но до того момента пока Леня не будет похоронен, увидеть этого мы и не сможем. Все потом.
Раздался звон рюмок. Над поселком нависла гнетущая тишина, прерываемая только лаем собак и отдаленным гулом города. Жизнь продолжалась.