Детектив без жмурика

П.Тужилкин

ДЕТЕКТИВ БЕЗ ЖМУРИКА

«ТЕРЕМ»

Черт бы побрал эту зиму! Живем — как за полярным кругом. Полгода ходишь упакованной, как водолаз, — тяжеленное пальто с меховым капюшоном, толстенные сапоги, похожие на верблюжьи конечности, вязаные варежки… То ли дело в Европе — легкие курточки, модные полусапожки, про шапки никто и не вспоминает. Да… Европа… Чего зря душу рвать? Раз уж живешь в России, так нечего по сторонам глядеть. Смотри под ноги: или поскользнешься, или в люк открытый грохнешься, или в дерьмо вляпаешься.
Вика осторожно пробиралась по скользким тротуарам, привычно улетая в мыслях за тысячи километров от действительности. Ее мозги постоянно кипят, рождая песчаные бури мыслей и миражи образов. Это мешает в повседневной жизни, но помогает сохранять хоть чуточку оптимизма в замызганной и бешеной жизни. Ее «улеты» являются постоянным объектом насмешек родных и знакомых. Двенадцатилетняя дочка Юля, чтобы вернуть мамку в реальность, обычно оглушительно хлопает около ее ушей в ладоши и машет руками перед широко открытыми глазами задумавшейся родительницы. И возврат в действительность наступает далеко не сразу. Но Юля, во-первых, рассудительна не по годам, а во-вторых, обладает ангельским терпеньем. Да и просто любит свою умную, но немного безалаберную и излишне доверчивую маму. Вика тоже души не чает в своем чаде. Живут они вдвоем без мужеского участия, которое кончилось, когда дочке исполнилось всего полгода. А теперь она уже ого-го – мамочку переросла. Правда, чего греха таить, мамочка росточком не вышла – еле-еле до полутора метров дотянулась. А к тому же, худоба, рюмочная миниатюрность в сочетании с золушкиной ножкой… Ну прямо дюймовочка. А вот дочка в папу сбежавшего пошла – кость широкая, стать плотная, крепкая, но по-спортивному гибкая. Та еще акселератка.
Привычно пробежавшись по страницам собственной биографии, Вика, наконец, обратилась мыслями к работе. Да и пора уже – вон родимый офис фирмы «Терем». Старинное название агентства по торговле недвижимостью нравится Вике, обожающей все нестандартное. Серость и прямолинейность раздражают ее, вызывают спазмы в желудке и злость. Вот такой серостью всегда несет от руководителя агентства Свинкина Фиделя Филипповича. Как только такие люди выбиваются в начальники? Да есть пути… Рассказывали Вике сведущие люди секрет взлета Фиделя.
Бывший военный заинтересовал руководителя холдинга «Олимп» своей самоуверенностью, деловой суетой, умением шустро организовать шашлыки и устроить сногсшибательную рыбалку с девочками. В одну из пьянок, замаскированную под рыбалку, Свинкин сумел доказать свою нужность важному боссу, охочему до развлечений, и тот приблизил его, а потом в знак благодарности за определенные услуги предложил пост директора агентства. Во все века у сильных мира сего выше ума и способностей ценились угодничество и лесть.
Вика не умеет подхалимничать, поэтому в фаворе у теперешнего начальства не числится. Руководителем риелторского отдела ее назначили до прихода Свинкина, который командует агентством всего два года. Предыдущий начальник был мужиком толковым, и лидерские качества и организаторские способности Вики отметил сразу. Как только появилась возможность, он поставил ее на эту небольшую, но ответственную руководящую должность. К сожалению, его вскоре забрали наверх в более мощную фирму холдинга, к которому принадлежит их агентство. С новым начальником Вика старается особо не конфликтовать, но дается это с большим трудом.
Свинкин – дылда худощавого телосложения, с широким оскалом мощных челюстей и плоским, словно фанерным, носом. За годы армейской жизни намаявшись в рамках уставного прокрустова ложа, он «на гражданке» позволяет своей душе праздники. В его одежде прослеживается дух бунтарства: то щегольской пиджачок с бесчисленными карманчиками и без отворотов, напоминающий сталинский китель; то красный галстук с синей рубашкой; то джемпер с Эйфелевой башней, а то и — в жаркий день — бриджи с яркой «гавайской» рубашкой навыпуск. К прическе тоже особое отношение – с жиденькой челочкой Свинкин сделать ничего не смог, зато на затылке длинные волосы завиты легкомысленными кудряшками, что делает начальника похожим на молодящегося гея.
Жена его, прозывавшаяся когда-то Ленкой Хреновой, теперь именуется Элеонорой Васильевной. Ширококостная и мясная, она на фоне тщедушного супруга кажется кабанихой, вставшей на задние лапы. По натуре властная и наглая, она бесцеремонно командует не только мужем, но и «своим» агентством.
К ней у Вики особая нелюбовь. Гуманитарное образование и интеллигентское воспитание так вылепили душу, что чужая агрессия, бескультурье и хамство вызывают у Вики не только моральные переживания, но и физические недомогания – при встрече с такими (увы, довольно частыми) явлениями Вика настолько звереет, что пронзительной болью схватывает желудок и отказываются работать легкие. Огромных усилий ей стоит взять себя в руки, погасить боль, восстановить дыхание и ответить достойно в любой самой критической ситуации. Воля и ум в такие моменты работают на пределе. К сожалению, таких случаев, благодаря стараниям начальника и его нахрапистой супруги, много. Вика даже начала подумывать об уходе из агентства. Только вот куда? Кому нужен сейчас филолог? В чести финансисты, юристы, торгаши. Счастливый случай помог ей сменить нищенскую зарплату учителя на вполне приличный заработок в «Тереме». Можно и дочку поднять на ноги, и себя не запускать. Так что приходится терпеть. Да и коллектив у нее пусть небольшой, но в основном дружный и приятный. В подчинении три молодые женщины, которым нет еще по двадцати пяти. Вике уже за тридцать, поэтому к своим девчонкам она относится покровительственно, как умудренный опытом старший товарищ. Подруги ее — веселые и живые, они скрашивают одинокое существование Вики.
— Здравствуйте, девочки! – бодро прокричала Вика, входя в кабинет, где располагался ее отдел.
— Привет начальнице, — откликнулась первой Галка, черноволосая и черноглазая толстушка.
— Привет, — словно птаха крылышками, помахала пальчиками Лариса, длинноногая и длинноволосая блондинка.
— Здравствуй, Вика, — с улыбкой отозвалась Марина, хрупкая, миловидная шатенка.
Девчонки занимались привычными делами: кто терзал щеткой бигудевые кудряшки, кто обновлял боевую раскраску, кто доводил до совершенства и без того безукоризненный наряд. Увидев начальницу, все быстренько уткнулись в персональные компьютеры — Вика держала отдел в строгости.
Кабинет у девчонок уютный, светлый. По стенам развешаны картины с изображением цветов. Это Викино хобби. Чтобы не впасть в депрессию от жизненных передряг, она занялась живописью. Чем сложнее закручивались жизненные ситуации, тем нежнее и ярче получались на ее картинах цветы. Темпера, кисти и картон помогали ей выходить победителем из самых, казалось бы, безнадежных ситуаций. Отступали обиды и разочарования, горькие слезы отчаяния высыхали, дрожащая рука становилась твердой и уверенной.
Интерьеру Вика уделяет достаточное внимание, справедливо полагая: если судьбе так угодно, что основную часть активной жизни приходится проводить на работе, то окружать тебя должны красота и уют. Поэтому мебель подобрана стильно, цвет обоев — в полном соответствии с рекомендациями специалистов-психологов, уверяющих, что поведение человека находится в прямой зависимости от окружающих красок. Вика много читает, и все новое пытается внедрить в жизнь. С одной стороны хорошо. А с другой … Дело в том, что Вика, когда начинает читать, настолько уходит в виртуальный мир слов и образов, что забывает обо всем вокруг. Поэтому из-за книги, читаемой в автобусе, она может уехать к черту на кулички и потом полтора часа добираться до дому. У какого-нибудь объявления намертво застрять, пока не прочитает все, включая адрес типографии, изготовившей нудную и косноязычную листовку. Даже рабочие документы так захватывают ее своей логикой и вдруг оживающей зазеркальной жизнью, прячущейся за сухой канцелярщиной слов, что подчиненным иногда большого труда стоит вывести ее из этого транса и вернуть в реальный мир.
Вот и сейчас Вика сходу залезла в джунгли договора о тройном обмене жилья, переживая за каждую семью, участвующую в сделке и надеющуюся получить, благодаря ей, свою толику счастья.
Девчонки из отдела, конечно же, пользуются этой Викиной слабостью. Заметив, что начальница, как всегда, ушла в полет, они отвлеклись от скучных дел и, не скрываясь, занялись обычным трепом.
— Ой, девочки, посмотрите, какое шикарное платье у Мадонны! – воскликнула Марина, гуляющая по дорожкам Интернета.
Галя и Лариса охотно причалили к Маринкиному столу.
— Брось пургу гнать! – остудила ее восторг прямолинейная и грубоватая Галя. — Полный отстой, а не платье. Ты, подруга, отстала от жизни. Сейчас такие шмотки не в теме. Правильно я говорю, Ларка?
— Факт! – подтвердила Лариса. – Кстати, и Мадонна уже не в теме.
Марина обиделась на подруг.
— Да вам все плохие. Ни о ком доброго слова не скажете.
— Во, блин! А чего это я про всякий отстой хорошо буду базарить? – удивилась толстушка. — Тоже мне – звезда нашлась. Дешевая зажигалка она — твоя Мадонна. И не скрывает этого. Вон хоть у начальницы нашей спроси. Вика, как тебе Мадонна, катит, нет?
Лариса дернула подругу за кофточку – не нарывайся!
Как ни странно, но Вика услышала обращенную к ней фразу – в этот момент она как раз вынырнула из омута размышлений, чтобы проверить по словарю написание одного русифицированного иностранного слова, каковые и кстати, и некстати заполонили официальную речь.
— Галка, ты изъясняешься на таком ужасном языке, что я с трудом разбираю, о чем речь. Насколько я поняла, сейчас разговор идет не о матери Христа, а о скандально известной певице, которая прославилась своими сексуальными похождениями. Для меня уже оскорблением является то, что она назвалась святым для многих людей именем. Убить мало тех, кто занимается ее имиджем.
— Чем занимаются?
— Она хотела сказать, раскручивают, – пояснила Лариса.
— Блин! Ну и базар, у тебя, Викочка. Может, хватит понты гонять? Скажи по-русски, катит тебе Мадонна или нет? – раздраженно спросила Галка.
— Если в смысле нравиться, то, конечно, нет, – ответила Вика. — Общество должно оберегать нравственность. Иначе оно обречено на деградацию.
— Ой-ой, не грузи меня! – прогнусила противным голосом толстушка. — Ну кто же в наше время так базарит? Ладно… закроем тему.
— Вот именно, тема разговора не имеет отношения к работе. Наше дело заниматься продажей и обменом жилья. Так что давайте по рабочим местам. Свинкин узнает, что вы в интернете наряды разглядываете, премии всех лишит.
Услышав фамилию директора фирмы, девчонки поморщились и разошлись по рабочим местам.
— Мы надеемся, ты нас выдавать не собираешься? – после тягостной паузы спросила Лариса — Ведь этот Кащей, если прицепится, с потрохами съест.
— Нехорошо о директоре за глаза гадости говорить, — назидательно произнесла Вика.
— Ха! Ну, ты даешь! – всплеснула руками Галка. — Нам чо, ему в глаза сказать, что он баклан, кирюха и лось?
Вика, сама себя ненавидя за менторский тон, тем не менее, продолжила в том же духе:
— Я догадываюсь, что все эти эпитеты означают что-нибудь нехорошее. Если Свинкин узнает, что ты его так именуешь, он тебя уволит.
— Но ты же не сдашь меня этому козлу?
— Я не стукачка, поэтому меня можешь не бояться. За время нашей совместной работы ты могла в этом убедиться.
— Ну вот… Лариска с Маринкой тоже будут молчать, как жмурики, так что здесь про этого дятла можно базарить без напряга.
Лариса примирительно сказала:
— Вик, ну будь ты попроще. Директор наш – вор и гад. Ну и скажи об этом открыто.
— А может, именно таким и надо быть, как Свинкин? Время сейчас такое… — тихонько пробормотала Марина.
Вика возмутилась:
— Какое время?! Чем оно плохое? Поймите, девочки, во все времена были воры, подлецы, жулики, бандиты и пройдохи. Слушайте свой родной язык. Он обмануть не даст. Для плохих людей и слова подобающие в русском языке имеются. Если уж люди сказали – подлец и прощелыга, как ни крутись, а порядочным не прикинешься. Кстати мир всегда держался на порядочных людях. Если бы все были сволочами и бандитами, человечество давно бы уничтожило само себя. Мы живем многие тысячелетия только благодаря добрым, умным, честным и порядочным людям.
— Вот видишь, ты же сама ненавидишь таких, как Свинкин, а защищаешь его, — сказала Лариса.
— Да не его я защищаю! Вас! Причем от вас же самих. Не уподобляйтесь Свинкиным, будьте выше, чище, благороднее. Ладно, все! Урок воспитания окончен.
Все уткнулись в мониторы. Вика имеет дурацкую привычку покопаться в собственной душе и пострадать на тему: «А то ли я сказала?» Конечно, как всегда получается, что не то. Свинкина она ненавидит, а девчонок обожает. А получилось так, что в разговоре она оказалась на стороне противника. Да к тому же эти назидания… Учитель, крепко засевший в Викиных печенках, неистребим. Так и прет из нее желание поучить других праведной жизни. Ну что тут поделаешь? «Извиниться – не извиниться?», — вот в чем вопрос.
Зазвонил телефон у Галки. Та взяла трубку:
— Алло! Агентство недвижимости «Терем» слушает. Да, продаем. Какая вас интересует? Трехкомнатная? Где? В элитных домах? Круто! Ноу проблем. Цена? Это вам надо с директором побазарить. Да черт его знает! Шляется где-то!
Вика погрозила пальцем:
— Галка!
Та отмахнулась и продолжила тягучим, выпендрежным голосом:
— Ну приха-а-дите завтра. Ждем, ка-а-нечно… Молодой человек, а может, и сегодня где-нибудь потусуемся? У вас, я вижу, с капустой нормалек. Я страсть как богатых мужчин ценю. Да-а. А как же?! Я красивая. И прикольная! Меня Галей зовут. А вас? Герман? Отпад! Да, я вам назначаю свиданье. А вы испугались? Я же не стрелку вам забила. Нет, не испугались? Тогда замётано. Во сколько? В семь часов? Сойдет. В кафе «Колизей»? Круто! Я приду! Оттопыримся по полной. А как я вас узнаю? Три розы? Клево! Пока!
Бросив трубку, Галка сделала энергичный жест рукой, словно дернула ручку стоп-крана:
— Йес! Ну чо, герлы, круто я кадра охмурила? Он поплыл сразу. Ах, Галочка, Галочка… Я мечтаю с вами встретиться… Да я для вас что хочешь сделаю… Знаю, что ты хочешь со мной сделать. Я бы и сама не прочь…
Вика оборвала ее:
— Галка, ну как тебе не стыдно! Ты же замужем!
— Вика, не надо меня плющить! Ты думаешь, я к этому гоблину на свиданку поскачу? Ща-а-ас! Мой Вован, если узнает, враз башку оторвет. Он у меня — как этот… Ромео.
Вика поправила:
— Отелло.
— Да мне по барабану.
— А зачем же свиданье-то назначала?
— А прикольно! Этот лох припрется на свиданку с цветами, а там — облом. Пусть сопли поморозит, буржуй недорезанный! Думает, если бабла много, то любая к нему в постель прыгнет? А вот фигушки! Пусть язву от злости заработает. Кобзек!
— Гобсек.
— Чо?
— Это я так, для себя уточняю. А почему ты решила, что он из буржуев?
— Трехкомнатная хата в элитном домике сколько стоит? Вот ты столько бабок найдешь?
— Нет.
— И я тоже нет. И у Людки с Маринкой никогда столько бабла не будет. Значит, этот олень – буржуй! И я его ненавижу. Кстати, а ты не хочешь к нему на свиданку сбегать?
— Я?!
— А чо? Ты у нас единственная, кто не замужем. Годков тебе уже ого-го! Тридцатник отметила. Мужик тебе позарез нужен. А этот кент, видать, до баб охоч. Да и не хмырь какой-нибудь. Обходительный такой, вежливый. Так что брось понты разводить, упакуйся в клевый прикид, педали на каблучках напяль и – вперед! В семь вечера у кафе «Колизей» тебя ждет с тремя алыми розами этот… как его… бог-то красивый.
— Аполлон?
— Он самый! Полуведерный!
— Бельведерский.
— Ну, я же так и говорю. А если он маленький, пузатый, кривоногий и с бородавками, то повернешься и уйдешь. Ну, чего ты теряешь?
— Вика! Это твой шанс! – вступила в разговор Лариса. — Мужик, по всему видать, богатый. Охмури его, и будешь жить, как у Христа за пазухой.
Марина радостно замахала руками, поддерживая подруг:
— Точно! Наконец-то ты свое счастье найдешь!
Вика отмахнулась:
— Да вы что, девчонки? Меня никто на свиданье не приглашал.
Марина, загоревшаяся идеей Викиного счастья, продолжила:
— Викочка, девочки правильно советуют – такого случая может больше и не быть. Упустишь – потом жалеть будешь. Вот у меня мама говорит, что девки — товар скоропортящийся. И правильно! Ведь еще лет десять и всё – на полку со старыми вещами. Никто и не взглянет. Решайся, или сейчас, или никогда. Ты же у нас красавица, умница, да этот клиент в тебя с первого взгляда влюбится!
Лариса азартно крикнула:
— Вот именно! Как клещ, вцепится, не оторвешь. Не успеешь оглянуться, как в ЗАГСе окажешься.
Клеща Лариса изобразила так энергично, что казалось, это именно ей в руки попало что-то очень необходимое, без чего и минуты прожить нельзя.
Вика засмеялась:
— Да ну вас! Уже и замуж отдали… Нет ведь еще ничего.
— Будет! – словно депутат на митинге, махнула кулаком Лариса. — Ты только пообещай, что на свиданье вместо Галки сходишь.
— Да ну вас…
— Стрёмно слушать тебя, подруга! – пробасила Галка. — Если не хочешь замуж, сходи к нему как к клиенту. Ты все время говоришь – используйте любую возможность для получения заказа. Вот и используй! Покажи пример. Не мне же идти! Ты моего Вована знаешь.
— Бред…
Конечно же, это бред. Но именно поэтому идея сходить к незнакомому клиенту на свиданье понравилась Вике. Она по натуре все-таки авантюристка. Еще в студенчестве ей было нет ничто в середине сессии сесть в поезд и махнуть в Москву, чтобы в одиночестве побродить по Третьяковке. Или на первом курсе выйти замуж за парня, с которым знакома была ровно три дня, – обаял, сволочь, стихами собственного сочинения. А в жизни оказался никчемным нытиком и лентяем. Сейчас, к примеру, Вика переписывается по Интернету с немцем. И он зовете ее замуж. У него свой дом с бассейном и оранжереей. Он владелец фирмы по строительству мостов. Райскую жизнь обещает. Жених чуть-чуть кумекает по-русски. Невеста – совсем малость (в рамках школьной программы) — по-немецки. Так что языкового барьера быть не должно. Но Вика немцев не любит: гены сказываются — ее прадед в войне с фашистами руку и здоровье потерял. Чем за этого фрица идти, лучше уж к своему соотечественнику на свиданье сходить.
— Ладно, — согласилась Вика, — придется мне, Галка, тебя спасать от твоего Отелло. Схожу. Но только как к клиенту!
Галка опять изобразила стоп-кран:
— Йес! Но смотри, тебя зовут не Вика, а Галя. Поняла?
Вика беспомощно развела руками:
— Час от часу не легче!
Но на попятную идти поздно. Рубикон перейден.
Галка, закрепляя победу, добавила:
— И еще – базар свой, как у ботаников, забудь. Говори на нормальном языке.
— Нормальный – это как у тебя? Правильно я поняла? – поинтересовалась Вика.
— Точно.
— А это обязательно?
— Конечно! Я же с ним уже базарила. Он тебя сразу расколет. Опозоришься!
Вика махнула рукой:
— Я не сумею.
— Не гунди! – успокоила ее настырная подруга. — Я тебя научу. Да, и не забудь, что твой мужик – с тремя розами! Не перепутай. Зовут его Германом!
— Уж полночь близится…
— Какая полночь, ты чо, обалдела? Только что пообедали…
— Это я Пушкина вспомнила…
— Так его же, вроде, по-другому звали.
— Вика имела ввиду произведение Александра Сергеевича Пушкина «Пиковая дама», — пояснила Марина.
— Ну так бы сразу и сказали, а то полночь какая-то… А этот Герман там ничего мужик-то был?
— Он в карты играл, — сказала Вика.
— Выигрывал хоть? – поинтересовалась Галка.
— Не всегда. Скорее наоборот.
— Нам таких не надо. Если этот Герман тоже лох, разворачивай оглобли и уходи.
— Слушаюсь, товарищ командир! – насмешливо ответила Вика.
Рабочий день полетел кувырком.

БУКЕТ

В самый разгар обсуждения предстоящего свидания в кабинет к риелторам зашел розовощекий и приятно упитанный, словно поросеночек, молодой человек с букетом из пяти алых роз.
— Здравствуйте, девочки! – произнес он громко, как говорят в компании знакомых людей.
Подруги прервали разговор и молча уставились на вошедшего. Поросеночек ослепительно улыбнулся и, подойдя к Марине, вручил ей букет.
— Мариночка, поздравляю тебя с годовщиной нашей свадьбы!
Марина залилась краской счастья, глаза наполнились бриллиантами слез:
— Сереженька! Да как же… Ты… Ты не забыл?! А я думала…
Муж Марины, очень гордый своим поступком, состроил нарочито обиженную физиономию:
— Да я разве могу такое забыть? Ты плохо обо мне думаешь.
Марина бросилась на шею к мужу, украшая его лицо алыми шрамами помады.
— Сергунька! Ты золото! Ты не забыл!!! Я тебя обожаю!
Затилинькал телефонный звонок. Никто не отреагировал. Позы и лица застывших фигур участников спектакля, утроенного Сергеем, выражали восхищение, растроганность и немножко зависть. Перед лицом чужого счастья к радости всегда примешивается капелька горечи оттого, что это происходит не с тобой.
Сергей, наконец, вырвался из объятий обалдевшей супруги. Смущенно хмыкнув и осторожно поглядев на остальных женщин, он чмокнул жену в щечку и сказал:
— Ну ладно, Марин, я побегу, мне на работу надо, а то начальник хватится – не отмажешься. Вечером не задерживайся, устроим романтический ужин при свечах.
Марина, застеснявшись своего бурного изъявления чувств, прошептала:
— Пока! До вечера!
Сергей потопал к выходу, и Вика наконец-то взяла охрипший от звонков телефон:
— Агентство по продаже недвижимости «Терем» слушает вас… Да… Да… Приходите… Мы всегда рады видеть вас. Да, сейчас посмотрю.
Та-ак… Где у нее договоры по новой девятиэтажке? Порывшись в столе, Вика извлекла нужную папку и начала объяснять клиенту тонкости в оформлении необходимых документов.
Марина, проводив мужа и сбегав за водой, поставила букет в вазу и любовно расправила лепестки сочных нежных роз.
Подруги, отойдя от потрясения после киношной сцены с поздравлением, перешли к обсуждению события.
— Ну, Маринка, ты и счастливая, — искренне сказала Лариса, — четыре года замужем – и такая любовь!
— И розы клевые, — поддержала Галка, — И, наверное, дорогущие. Мне Вован ни в жись не подарит. Он лучше на эти бабки какую-нибудь железяку для машины купит.
— А мой удочку или блесны, — посетовала Лариса.
Горечь, как нож в масло, вошла в сердца подруг. Высказав затаенную боль, они повяли и потускнели. Бесцельно стуча по клавишам компьютеров, женщины какое-то время сидели молча.
Марина, чувствуя за собой непонятную вину, утешительно сказала:
— Да ладно вам, девочки, наговаривать на себя. У вас мужья тоже что надо. И заботливые, и непьющие… И любят вас.
— Ага… Любят… — откликнулась Лариса.
И было непонятно – соглашается она или отрицает.
— А вообще мне кажется это подозрительным, — задумчиво произнесла Галка.
— Что именно? – спросила Лариса.
— Ну, розы эти…
— Почему?
— За такими понтами что-то прячется.
— Ты думаешь?
— Наблудил, поди, муженек, вот и выпендривается.
Лариса оживилась:
— Точно! Просто так цветы на работу мужья не приносят.
Марина недоуменно посмотрела на подруг.
— Да вы чего, девчонки? Он же любит меня.
Галка пренебрежительно отмахнулась:
— Не надо мозги парить, подруга. Наверняка он телку какую-нибудь окучил, а теперь бабушку лохматит – мол, люблю и все такое…
— Мой тоже, как нашкодит, потом подлизывается, — поддакнула Лариса.
Галка уже увереннее повела свою линию:
— Точно Сергунька западляку какую-нибудь учинил. Ты его, Марин, потряси покрепче – он сразу расколется. Тогда можно будет не только на цветы развести, но и на колечко с бриллиантом. Или на шубку норковую.
Марина чуть не заплакала, от недавней радости — в сердце ни следа.
— Девчонки, зачем вы так? У меня праздник, а вы…
— Да мы же тебе добра желаем, — задушевно сказала Лариса. — Все мужики – коты мартовские! Всегда налево глаза косят. Мужчина всегда хочет женщину!
— А женщина хочет всё! – добавила Галка.
Марина, всхлипывая, поинтересовалась у Ларисы:
— И твой Димка тоже на чужих женщин заглядывается?
— А то! За ним только и гляди. Поэтому я его во где держу! – Лариса тряхнула крепким кулачком. — Я за ним все время проверяю: и по карманам шарю, и рубашки нюхаю, и эсэмэски на мобиле втихаря читаю.
— Как же так можно жить-то, если близкому человеку не доверять?
— Это такой, как ты, дурехой нельзя жить. Развесила уши – лю-ю-бит… лю-ю-бит… Надо быть бдительной, как… как… как пограничник.
— А как же ты сейчас своего Димочку контролируешь, если он уже две недели в командировке в Тольятти живет?
— А я звоню каждый вечер и заслушиваю отчет.
— А если наврет?
— Я его, кота, сразу прочухиваю, когда он вилять начинает. У меня на это чутье. Нет, если ты контролировать своего Сергуньку не будешь, он быстро скурвится.
Опять вклинилась Галка:
— Вот именно! Эти мужики без контроля борзеют, чо хотят, то и творят.
Лариса ненатурально заботливым голосом дала совет:
-Ты, Мариночка, со своим построже будь, а то избаловала – цветы на работу…
Вика, наконец, закончила затянувшийся телефонный разговор:
— Нет, договор пока не готов. Позвоните через неделю. – Положив трубку, она обратилась к подругам: — Девочки, вы чего на Маринку набросились? У нее радость – муж цветы принес, а вы гадости говорите.
— Во, блин, ничего не слышит которая, — пробормотала под нос Галка.
Лариса удивленно ответила Вике:
— Да и не гадости мы вовсе говорили, мы же хотим, как лучше.
— Лучше будет, если вы замолчите или порадуетесь вместе с ней ее счастью.
Галка тоже разыграла удивление:
— Ты чо, Вик, пену пускаешь? Думаешь, мы Маринке западляку строим?
Вика начала злиться:
— Я не знаю, что такое западляка, но то, что вы подругу ни за что обидели, это скверно. И сделали это из зависти. А зависть, как известно – смертный грех!
— То есть, была бы твоя воля – убила бы? – уточнила Галка.
— Девчонки, так нельзя к людям относиться.
— Вик, извини, — сказала Лариса, — ты хоть и начальник отдела, но я тебе по-дружески скажу – это так, как ты, к жизни нельзя относиться. Все у тебя хорошие, всех ты любишь и уважаешь, всем веришь.
— Да, люблю, верю и уважаю!
— Вот тебя все и обманывают. Муж тебя бросил с грудным ребеночком, кайфует теперь с твоей лучшей подругой. Долги тебе никто не возвращает, директор зарплату не повышает, хотя давно обещал. И все остальное так же. Мазохистка ты какая-то. Надо позлее к людям относится.
— И к тебе тоже?
— А чем я лучше? Ты же начальница – прикрикнула бы на меня, премии лишила, я бы и молчала в тряпочку. В наше время…
— Опять вы про время! Да нет в нем ничего особенного. Порядочность, доброта, уважение, честь – это непреходящие ценности. Благодаря им, живет душа народа!
— Эх, куда тебя занесло! – усмехнулась Галка. — Полный отстой!


СВИНКИН

Неизвестно чем бы кончился ссора, если бы не явление директора. Свинкин важно вступил в кабинет риелторов. Одет он был как пугало – длинное пальто с огромным меховым воротником, ковбойские сапоги с загнутыми носами и жокейская шапочка с длиннющим козырьком. Директор «Терема», зайдя в комнату, мгновенно оценил обстановку и ехидно сказал:
-Та-а-ак! Опять лясы точим! Снова никто не работает. Вика, почему у тебя сотрудницы бездельничают?
— Фидель Филиппович, мы работаем, — напряженно ровным голосом ответила Вика, в одно мгновение сгруппировавшись и натянув маску официальности.
— Угу! – как филин гукнул Свинкин. — Я вижу! Обстановочка оч-чень рабочая! Это вот что за цветы? – директор ткнул пальцем в букет роз. — Взятки с клиентов берете, а потом им цену на квартиры занижаете?
— Это Марине муж подарил к годовщине свадьбы.
— Блин! Значит, у нас сегодня тут свадьба! Что ж, разрешите, я буду тамадой. Куда вино спрятали, под стол? Давайте, давайте, вынайте, я тоже с вами хлобыстну стаканчик.
— Фидель Филиппович, перестаньте ёрничать…
Зря она это сказала. Директор дико не любит незнакомых слов. Он и знакомые-то перевирает, что не сразу и поймешь. Ремень у него – ремень. Вместо звонят – звонют. Вместо каждый – кажный…
Викино замечание Свинкина зацепило до нутра. Тот озверел.
— Что-о!? Ты еще выражаться? Блин! Я вам покажу кузькину мать! Это вот что, такое? – Свинкин указал на Викины рисунки, висящие по стенам.
— Мои рисунки.
— А какое они имеют отношение к агентству по продаже и обмену недвижимости? Ты копроментируешь нашу фирму! Здесь, должны висеть фасады, флигели и фокстерьеры!
Вика тоже закусила удила:
— Вы хотели сказать, компрометировать и интерьеры?
— Я знаю, что говорю! Чтоб завтра же нашли фотографии модной сантехники и повесили тут! А это гульбарий снять!
Тут не выдержала Лариса:
— И икебану тоже.
— Что-о!? Да я тебя! Да я… Если кажная козявка мне такое…
Вика попыталась увести удар от подруги:
— Фидель Филиппович, Лара не хотела сказать ничего плохого. Так называется искусство составлять букеты.
— Блин! Ты меня за лоха держишь? Я, по-твоему, искусство от матерщины отличить не могу? Да я, может, в детстве сам открытки собирал! Знаешь, как красиво было?! Так что не надо мне мозги пудрить! Работайте! А этой вашей …баны, — он опять ткнул пальцем в рисунки, — чтоб завтра же не было! Тоже мне Гюго нашлась.
Рыча, как рассерженный зверь, Свинкин скрылся в своем кабинете.
— Интересно, кого он имел в виду – Гогена или Ван Гога? – вслед ему сказала Вика, дыша часто и глубоко, словно вынырнувший из глубины пловец, обалдевший от недостатка воздуха.
Вот так всегда – битву проведешь достойно, а потом начинаешь задыхаться.
Неудобно расположен кабинет у риелторов. Это — проходная комната, через которую ведет путь в апартаменты директора. Все время приходится быть начеку, как на переднем рубеже обороны.
Галка плюнула вслед директору:
— Тьфу! Отморозок! Чтоб ты ласты склеил!
Вика одернула ее:
— Галка! Разве можно так о живом человеке?!
Лариса хмыкнула:
— Так то – о человеке…
Галка засмеялась:
— Ха! Глянь, Вика мой базар без перевода поняла. А еще прикидывается…
Лариса сказала:
— Вик, не защищай этого гада. Он нам завтра вместо твоих цветов унитазы повесит.
— Да не защищаю я. Просто надо быть выше таких людей. И не уподобляться.
— Ох, как я его ненавижу! – сквозь зубы процедила Галка.
— Зря ты так, — сказала Вика.
— А что я его любить должна? Это попы говорят – возлюбите бли-и-ижнего! А как я его возлюбить могу, если готова убить?
— Галка, пойми, ненависть разрушает человека. Причем предмет ненависти никак не ощущает на себе той энергии, которую ты расходуешь. И поэтому он прекрасно себя чувствует, успешно строит свою жизнь, радуется и веселится. А от этого твоя ненависть горит еще сильнее. И этот огонь пожирает твой разум и твои чувства. Твои мозги заняты вариантами мести, и сердце всегда наполнено горечью. И душа начинает разрушаться. Ухудшается сон, портится характер, всплывают десятки болезней. Мир катится в пропасть. Но стоит тебе осознать, как это глупо: разрушать собственную жизнь ради достижения возмездия, — и всё станет на свои места. Ты вот про религию вспомнила. А ведь в христианских заповедях совсем не случайно говорится о прощении. Ты простишь обидчика — и спасешь самого себя, то есть твои мысли освободятся от грязи и хлама. Запомни, ненависть — причина многих наших бед.
— Красиво ты базаришь, подруга, но если я кого возненавидела, то это на всю жизнь.
— А ты попробуй забыть про свою ненависть. Улыбайся наперекор всему.
Марина удивилась:
— Ага, он нам гадости говорит, а мы ему улыбаться должны. Ты слышала, он меня обвинил в том, что я взятки с клиентов беру. Думаешь, мне приятно это?
Лариса брезгливо скривила губы:
— Уж чья бы корова мычала. Свинкин сам первый взяточник.
— Вот именно – хапало! – вбила гвоздь Галка.
— Почему вы так решили? – спросила Вика.
— Да все знают, — пожала плечами Галка.
— Я не знаю.
— Ты у нас одна такая святая невинность, – сказала Лариса. — Ничего не вижу, ни чего не слышу…
— Да он, знаешь, какие бабки с клиентов имеет!? – прошипела Галка, указав на кабинет директора.
— Каким образом? – пожала плечами Вика. — Деньги-то через кассу идут.
— Идут да не все. Часть в кармане Свинкина застревает.
— Не может быть!
— Ну полный угар! Не парь мозги, подруга. Всё ты знаешь. Только директора этого долбаного хочешь отмазать. Не боишься, что и тебя подозревать будут?
— В чем?
— Что ты с ним в доле!
— Ты соображаешь, что говоришь?
— Ладно, не напрягайся. Это я так. Если бы в доле была, мы бы знали.
— А если вы про Свинкина знаете, что он вор, то почему молчите?
— А что делать-то? Кричать на всю улицу: «Держите вора!»? – спросила Лариса.
— Надо сообщить руководству компании «Олимп», к которому принадлежит наш «Терем».
— Ха! – засмеялась Галка. — Вик, прости, но ты придурошная.
— Вот наивная… — хмыкнула Лариса.
Марина заступилась за Вику:
— Девочки, отстаньте от нее. Она действительно такая.
Вика погасила раздражение и улыбнулась:
— То есть ты подтверждаешь, что я придурошная?
— Да ты что?! – смутилась Марина. — Ты – самая лучшая! Ты – добрая, умная и справедливая. Просто слишком доверчивая. Вот тебя и обманывают. И Свинкин – в первую очередь. Вкалываешь ты, а он богатеет.
Лариса добавила:
— А до президента компании так же тяжело добраться, как и до президента страны. Да и доберешься – что толку-то? Кто тебе поверит? Нужны факты. А кто гарантирует, что Свинкин с этим президентом бабками не делится?
— Вот именно, — поддержала подругу Галка. — Лучше сидеть и не рыпаться. И сопеть в две дырочки. А то уроют.
Вика вяло сопротивлялась:
— Ну да… Плохой, конечно, человек Свинкин… Но, что он вор, как-то не верится…
Галка взъярилась:
— Да ты чо? Посмотри, в чем ты ходишь, и какие шмотки на Свинкиной!
— Вот именно, она ходит все время, как… — Лариса попыталась изобразить крутую толстую бабу.
Блеснуть в полной мере актерским талантом Лариса не успела – в комнату вкатилась Свинкина.

СВИНКИНА

Жена директора была одета еще нелепее, чем ее начальствующий супруг-жокей. Дорогущая, но кургузенькая норковая шубка топорщилась колоколом на могучем заду модницы. Из-под шубки выглядывала мохрастая оранжево-коричневая юбка, чуть прикрывающая толстенные колонны ног. Свинячьи копыта были спрятаны в лыжеподобные полусапожки ярко-красного цвета. И венчала все это великолепие бордовая шляпка а-ля нэпманша.
Свинкина высокомерно оглядела присутствующих и небрежно процедила:
— Ну, и что вы тут про меня треплетесь?
Лариса стушевалась и спряталась за монитор. Связываться с это разряженной дикой кабанихой опасно.
Выручила подругу Галка:
— Да вот базарим, клевый всегда на вас прикид, Элеонора Васильевна. Умеете вы шмотки толковые доставать.
Свинкина сразу расцвела:
— Да уж! Вкус у меня есть! Не то, что у некоторых, – она презрительно посмотрела на скромно одетую Вику. Потом, распахнув шубку, подошла к зеркалу и стала оглаживать могучие груди. — Вот эту кофточку я за пятьсот баксов ухватила.
Марина ужаснулась:
— За сколько?
Свинкина торжествующе и с видимым удовольствием повторила:
— За пятьсот! Да и то я скидку заставила сделать. Потому что еще шарфик и шляпку у них купила.
Марина поинтересовалась:
— А шляпку почем?
— За семьсот! Правда, чудненькая? — Свинкина любовно поправила уродливую бордовую кастрюльку.
Лариса наконец осмелилась вылезть из-за монитора:
— Чудненько, Элеонора Васильевна.
Галка оценивающе скривила губы и подлила масла в огонь:
— Смотрится даже на полторы штуки баксов!
Лариса добавила елея в разговор:
— Она вам так идет! Вашему мужу повезло! У него такая красивая жена!
Девчонки откровенно потешались над противной бабищей. Вика едва сдерживала смех. Ей стоило огромных усилий удержать физиономию в рамках равнодушно-приветливой. Свинкина ни шуток, ни тем более иронии никогда не понимала. Все принималось за чистую монету. Она цвела.
— А то! Если бы я захотела, то стала бы знаменитой актрисой.
Лариса подначила:
— А вы и на сцене играли?
— Еще как! Весь Дворец пионеров сбегался зырить, как я Наф-Нафа играла. Так блестела, так блестела!
— Вы хотели сказать, блистала? – не выдержала Вика, готовая каждую секунду расхохотаться в размалеванную свинячью морду.
— Во-во! Я была лучшей служанкой Пенелопы!
— Вы имели ввиду Мельпомену? – заморгала Вика: смех выползал из глаз слезинками.
Свинкина презрительно глянула на Вику:
— Какая разница! Пенелопа звучит лучше.
— И рифмуется хорошо, — съязвила Галка.
Свинкина, хоть и полная дура, но что-то заподозрила. Видать, окончание «…опа» и ей навевало другое до боли знакомое слово.
— Что? — подозрительно спросила она.
Галка прикусила язык. Выручила Лариса:
— Ну… это… Пенелопа и… это самое… Европа…
Свинкина, зацепившись за удачную рифму, резко поменяла тему:
— О, да! Я обожаю Европу! Мне там всё по кайфу! Я недавно была в Турции… Там так жарко! У меня там все время ти… груди потели. Но зато там такое золото дешевое! Я столько накупила! Вот, полюбуйтесь! – она продемонстрировала пальцы, унизанные перстнями и кольцами. — А еще я была в Болгарии. Там в ночном кафе мужской стриптиз показывали. Представляете! Я угорала!
Вика за время этого короткого разговора несколько раз улетала в свои привычные размышления. Черт побери, ну какая несправедливость! Самовлюбленные, ограниченные люди, к коим относится чета Свинкиных, процветает и радуется жизни. Ни хлопот у них, ни забот. Все они знают, обо всем судят, всех поучают, словно у них есть на это особенное право. Мозгов – по тридцать граммов. Все мысли только о шмотках и удовольствиях. Здорово живется. Ни тебе страданий по поводу смысла жизни, ни переживаний – а то ли я сделал? Все просто и радостно у таких людей. Причин для душевных мук – никаких. Ну почему она-то вечно мается размышлениями о мироустройстве, о счастье человеческом, о справедливости и предназначении человека. Может именно так и надо жить – примитивными радостями и страстями. Сыт – жизнь прекрасна. Выпил винца – рай! Купил тряпку – неземное блаженство. У этой курицы наверное и мыслей-то никогда абстрактных в башку не залетало. Там ветер гуляет – сквозняками все уносит. Все-таки, наверное, что-то правильное было в теории Раскольникова. Сейчас бы эту дурищу хлопнуть топором по башке! Ой, куда это ее занесло? С трудом возвращаясь к действительности, Вика услышала последнюю фразу Свинкиной про угорание и машинально спросила:
— Там что – душно было?
Галка засмеялась:
— Вик, ты чо тормозишь? Угорать – это полный кайф ловить.
Свинкина посмотрела на Вику как на рыбью требуху:
— Она чо у вас – нормального русского базара не понимает?
Галка, видя, что Вика начала свирепеть, сделала попытку предотвратить конфликт:
— Расслабьтесь, Элеонора Васильевна. Лучше про стриптиз расскажите. Чо, там действительно качки голые скачут?
Свинкина опять оживилась:
— В натуре, блин! Как начинали добром трясти – я в отключку! Орала так, что неделю горло болело.
Маринка ойкнула:
— Ой, стыд какой!
Галка наоборот – довольная, заулыбалась:
— Вот бы позырить!
Вика сердито одернула:
— Галка, у тебя же муж!
— А чо? Ты думаешь, Вовану выпадет халява на баб голых попялиться, он откажется? Да он бабок не жалеет, что бы «Плейбой» покупать!
Свинкина заржала:
— Ха! У меня тоже! Хлебом не корми! Кстати, мой котик на месте?
Лариса кивнула:
— Да, Элеонора Васильевна, ваш котяра… э-э… котик… в норке.

КТО-О-О!?

Свинкина, на ходу снимая шубку, потопала к кабинету директора. Вдруг дверь распахнулась, и оттуда выскочил взъерошенный и злой, как черт, Свинкин. Он наткнулся на жену и отлетел от нее, как от скалы.
— Кто-о-о!? — заорал он, выпучив глаза.
Свинкина от неожиданности стушевалась:
— Я… котик… это я…
— Ты-ы-ы!? — директор «Терема» схватил жену за горло, как рассвирепевший мавр. — Кто позволил?!
Свинкина быстро пришла в себя и отшвырнула тщедушного мужа:
— Ты чо, баклан?! Очумел?! Да я тебя сейчас по стенке размажу, как муху, неделю соскребыкивать будут!
Свинкин оторопело уставился на жену:
— Кисонька, это ты? Извини, ради бога. Я не хотел… Просто у меня четверть лимона сперли.
Теперь Свинкина схватила мужа за горло:
— Что-о! И ты, гад ползучий, от меня такие бабки заначил?! Мразь!
Богатырка отвесила мужу такую оплеуху, что тот свалился почти замертво. Марина и Лариса бросились поднимать его.
— Вы не ушиблись, Фидель Филиппович? — спросила сердобольная Марина.
Свинкин, отбрыкиваясь, поднялся сам.
— Отцепитесь, дуры! Кто из вас ко мне в кабинет сегодня лазил? Я вас спрашиваю! Кто спер мою кредитку?
Свинкина кинула на стол полушубок, свалилась на стул, который предсмертно крякнул, и в сердцах сказала:
— Вот осел!
Галка сделал зверскую физиономию и перешла на тюремный жаргон:
— Ты чо, в натуре, начальник?! Мы на такие дела не подписывались! Хочешь на нас статью навесить? Не выйдет! Мы понятия знаем – где горбатишься, там не гадь! Так что в другом месте борзого ищи. Если сам лох, нечего других на понт брать!
Свинкин заорала на Галку:
— Не парь мозги, шмара! Верни кредитку!
Вика плеснула воды в стакан, подошла к Свинкину, отхлебнула и опрыснула его, как из пульверизатора.
Тот очумело уставился на Вику:
— Ты… ты чо… дура, охренела?
Вика, как ни в чем не бывало, поставила стакан на стол и сказала начальнику:
— Фидель Филиппович, сядьте, пожалуйста, и успокойтесь. — Свинкин покорно сел. — Расскажите все по порядку.
Директор начал мямлить:
— Да я ж… там… это… того самого…
Вика подала стакан с водой:
— Попейте… — Свинкин послушно хлебнул. — Во-от… А теперь тоже самое, только спокойно и не торопясь. Где лежала ваша кредитка?
— В ящике стола. В верхнем.
— Он был заперт?
— Да.
— А где лежал ключ?
— В другом ящике.
— В нижнем?
— Да… А как ты догадалась? – Свинкин оживился. — Так это ты кредитку звезданула?
— Идиот! – хрюкнула Свинкина.
— Ага, — машинально поддакнула Лариса.
— В порошок сотру! – ощерился Свинкин.
Вика опять взяла стакан и пригубила, показывая, что готова снова опрыснуть директора водой. Тот загородился руками.
— Не надо, я больше не буду.
Вика вернула стакан на место.
— Так-то лучше… Фидель Филиппович, я вашу кредитку не брала. А про ключ догадалась. Поверьте, это было не трудно. Я вас за два года изучила хорошо.
— Та-ак! – протяжно завыла Свинкина. — Это уже интересно. Давайте дальше.
Свинкин почему-то испугался и заискивающе сказал жене:
— Ты что, киска, у меня с этой пигалицей ничего общего. Ты ее не так поняла.
— Все я так поняла. Сначала ты зажал от меня двести пятьдесят тысяч рублей… Или баксов?
Свинкин сокрушенно махнул рукой:
— Не… Деревянных…
— Допустим… Потом спутался с этой курицей.
Вика метнула яростный взгляд.
— Я бы попросила…
Свинкина уже закусила удила.
— А ты заткнись! Тебя не спрашивают!
Но Вика боец закаленный, поэтому не отступила, она набрала полную грудь воздуха и крикнула:
— Так, всё! Кончили базар!
Галка захлопала в ладоши:
— Во! Это по-нашенски!
Вика продолжила злым и волевым тоном:
— Все молчат, говорит только директор! Кто знал про вашу карточку?
Свинкин охотно подчинился силе:
— Никто.
— Штирлиц долбанный! – снова прокомментировала Свинкина.
Вика бросила гневный взгляд на Свинкину. Та презрительно поджала губы и отвернулась.
— Фидель Филиппович, когда вы положили карточку в стол?
— Вчера.
— А до этого она где хранилась?
— В сейфе.
— Почему из сейфа вы ее переложили в стол?
— Заторопился. Положил на карточку деньги, которые мне э-э… Ну, в общем, зашел я в офис, кинул кредитку в ящик, думал, потом в сейф уберу. А тут позвонили – я уехал и больше не вернулся. Обмыва… в смысле совещание затянулось.
— Понятно. Обмыли вы, значит, совещание, а про карточку когда вспомнили?
— Да только сейчас. Вчера так… насовещался, что ничего не помню. С утра тоже не до карточки было. Пока не пох… не проветрился, голова плохо варила. Хворум мешал.
— Это не кворум виноват. С ним у вас как раз напряженка. Может, вы вчера про карточку на совещании сболтнули кому?
— Да не помню я ничего. Уснул… на совещании… — проснулся дома… уже утром…
— Все ясно. Надо вызывать полицию.
Свинкин вяло кивнул:
— Вызывайте.
— Марина, — позвала Вика.
— Да, Вик.
— Звони 02.
Марина взяла трубку и стала набирать номер. Свинкин тер рукой грудь. Вика снова взяла со стола стакан с водой.
— Вам плохо? Может, водички?
Свинкин в ужасе замахал руками.
— Полиция! – прокричала в трубку Марина. — Здравствуйте. Будьте добры, пришлите следователя, пожалуйста. И побыстрее. Что? Вы не скорая? А я не скорую вызываю. Вы полиция? Нам следователь срочно нужен. У нас кража. Двести пятьдесят тысяч рублей украли у директора агентства по продаже недвижимости «Терем» Свинкина Фиделя Филипповича. Причем тут Куба? Я буду жаловаться. Вот это другое дело. Адрес: улица Пушкина — 9.
Положив трубку, Марина доложила Вике:
— Сейчас приедут.
Галка радостно воскликнула:
— Клево! Прямо как в дютике.
— Нет, — возразила Лариса, — в детективах обязательно убивают.
Галка дурашливо развела руками:
— А нам кто мешает?
— Ты чего, обалдела? Кто кого убивать-то будет?
— А давай тебя замочим!
— За что? Я чего тебе сделала?
— Так, может, это ты бабки умыкнула.
— Рехнулась, дура?!
Вика опять повысила голос:
— Девочки, успокоились! Так мы действительно до убийства дойдем. Надо признаться, что мы теперь все под подозрением.
Марина вскрикнула:
— Ой, Боже!
Галка была в восторге:
— Полный отпад!
Марина жалобно посмотрела на Вику:
— Я ни в чем признаваться не собираюсь.
— А если иголки под ногти? – с усмешкой сказала Лариса.
Марина с ужасом уставилась на свои ногти.
— Да не брала я ничего!
В разговор опять вступил Свинкин:
— А может, это муженек твой, который цветы приволок? Надо еще разобраться, что у вас за годовщина. Поди, для отмазки придумали вдвоем?
Марина чуть не заплакала.
— Вика, я ни в чем не виновата. И Сережка тоже. У нас действительно сегодня годовщина свадьбы.
Вика сделала успокаивающий жест.
— Не раскисай. Нервы нам всем пригодятся. Скоро начнутся допросы… Поэтому спрячьте… — Лариса подмигнула и показала Марине на ногти. Та в ужасе спрятала руки под мышки, — …свои эмоции подальше и постарайтесь вспомнить подробности сегодняшнего дня. Первое: кто из посетителей приходил? Второе: оставалась ли комната пустой хотя бы на минуту? Меня интересует первая половина дня, когда меня не было в офисе. Итак, начнем с Марины. Ты уходила куда-нибудь?
— Ты же знаешь, я по утрам вместе с оценщиком езжу по квартирам, – ответила Марина. — Уехали мы после десяти. Вернулись после обеда.
— Хорошо. Теперь Лара.
Лариса нервно пожала плечами:
— Да на работе я была!
— А точнее.
— Ты меня в чем-то подозреваешь?
— Это полиция тебя будет подозревать, — сказала Вика, — А я, пока тебя в оборот не взяли… — Галка ехидно улыбнулась и показала Ларисе ногти, та в ответ погрозила ей кулаком, — …пытаюсь побольше узнать.
Свинкина ткнула жирным, сильно позолоченным пальцем в сторону Ларисы:
— Вот она, значит, и сперла, если финтит!
Вика одернула начальствующую супругу:
— Элеонора Васильевна, вы мне мешаете. Подумайте лучше, что вы будете говорить следователю.
Та мгновенно рассвирепела:
— Ты чо? Типа главная тут, что ли? Да тебя Фидя в два счета уконопатит.
Марина растерянно спросила:
— А кто такая Фидя?
Галка постучала пальцем по лбу:
— Дура! Это у Фиделя дома такая кликуха.
Вика сделала нетерпеливый жест рукой:
— Отвлекаемся. Время уходит. Лара, во сколько ты выходила и сколько отсутствовала?
— Да полчаса меня всего и не было, — нехотя ответила Лариса. — За продуктами я бегала в магазин, чтобы после работы время не тратить.
Свинкин подскочил на стуле:
— Во! А рабочее время тратить можно! Эх, Вика, распустила ты подчиненных. Всех поувольняю!
Его могучая супруга изъявила солидарность:
— Давно пора. Особенно эту… – она махнула в сторону Вики, — командиршу.
Вика, не обращая внимания на свинячьи реплики, продолжала гнуть свою линию:
— Итак, как я поняла, Лара отправилась в традиционный поход по магазинам… Во сколько это было?
— Около половины одиннадцатого… — ответила Лариса.
— И в комнате осталась только Галя.
Галка сразу ощетинилась:
— Та-ак… Стрелки, значит, на меня перевели. Хорошая тема пошла. Придется своего Вована кликнуть. Он вам тут растолкует понятия.
Свинкина прошипела:
— А ты не пугай нас, чикса уголовная! Ща менты нагрянут, по-другому завякаешь.
Галка озверела:
— Слушай, шмара, захлопни калитку и перестань хлюпать. Или ...

(дальнейший текст произведения автоматически обрезан; попросите автора разбить длинный текст на несколько глав)