Не жизнь - ерунда (Глава 41)

Марина открыла глаза. Будильника не нужно было, внутреннее чутье всегда срабатывало лучше, чем эти электронные пищалки. Выпрямившись, женщина осмотрелась, протирая заспанные глаза. Затем выбралась из салона, открыла ворота, выключив свет в смежном гараже. Спустя несколько минут она уже ехала по трассе в сторону моста, который соединял город, разорванный широкой рекой. На выезде, чуть в стороне, находился коттеджный поселок, где находилась ее цель.
Никаких эмоций. Они нужны только для того, чтобы окончательно не сойти с ума, но это будет потом. Сначала дело, а потом уже можно будет поплакаться, выпить пару бутылок виски и хорошенько проматериться.
Дальний свет фар выхватил из темноты своротку с сторону карьера. Марина крутанула руль, съехала на грунтовую дорогу, после чего продвинулась вглубь развороченной земли и остановилась. Полозова заглушила двигатель, собралась и вышла на улицу. Уже через пятнадцать минут женщина легко миновала хлипкую ограду, отгораживающую территорию поселка от окружающего мира, и направилась к участку Хантомарова, заставив понервничать собак, которые водились на некоторых участках.
Высокий кирпичный забор, обрамленный всякими узорами, был прекрасной площадкой для оттачивания навыков скалолазания. Марина легко взобралась наверх и огляделась. Слева от нее находилась будка охраны, рядом с гаражами. Сам дом просматривался превосходно, было видно, что центральная часть дома освещена, скорее всего, это вестибюльная часть, где нужно быть максимально сконцентрированной. На третьем этаже в одном из окон горит свет. Возможно, это кабинет, либо еще одна каморка для секьюрити. Но не факт. Все-таки больше похоже на кабинет. Есть вероятность того, что Саныч сейчас там либо бухает, либо отбухал и дрыхнет. Семья? А черт их знает.
Так. Уличные охранники, по ее подсчетам, как раз должны были собраться все вместе на пересменок. Повертев головой по сторонам в поисках камер наблюдения, Полозова отметила для себя более-менее слепые зоны, потихоньку проползла по вершине забора поближе к домику секьюрити, спрыгнула на газон и, пригнувшись, посеменила к цели номер один. Оказавшись у южной стены фасада, она достала пистолет, навинтила на него глушитель, проверила обойму и плавно повела затворной рамой, досылая патрон в патронник.
В этот самый момент один из мужчин вышел на крыльцо с сигаретой в зубах. Решка вжалась в стену, нацеля пистолет прямо в основание черепа, и, почти не моргая, смотрела на охранника. Тот и ухом не повел, шумно докурил сигарету, затушив окурок о подошву ботинка, и скрылся в помещении. Полозова тихонько выдохнула. Если бы ее заметили, то план нужно было корректировать на ходу. Она выпрямилась, размяла плечи и аккуратно двинулась к приоткрытой двери. Трое мужчин были на месте: один сидел за мониторами, двое других, спиной к выходу, стояли и о чем-то громко болтали. Полозова сжала правую руку в локте, подперла кисть левой рукой и плечом толкнула деревянную входную группу.
Первая пуля попала в самого дальнего охранника, вторая досталась созерцателю мониторов (плохо смотрит, иначе Решку он по любому бы увидел). Последнюю поличил тот, кто стоял ближе. Одна секунда. Полозова вошла внутрь и контрольными выстрелами добила раненых. Стало тихо, только спертый воздух, к запаху кофе, несвежих носков и курева, примешался и пороховой дым. Шесть патронов, подумала Марина. В магазине осталось одиннадцать. Пора перезарядиться. Сменив магазин, она тихонько вышла из будки охранников, плотно прикрыв за собой дверь.
До дебаркадера идти далеко, значит пойдем через гараж. Благо одни ворота не до конца опущены. Решка, короткими перебежками добежала до белеющих рельсовых ставен, ловко нырнула под ними, оказавшись в темном помещении, пахнувшем бензином и маслом. Рядом с ней притаился «Эскалейт», чуть поодаль Марина смогла рассмотреть «Брабус». Как же Женька любит понтоваться своими дорогими бибиками, подумалось женщине. Как мальчишка, ей богу! Ладно, поехали дальше. Аккуратно дойдя до входа в дом, она толкнула пластиковую дверь. Не запретно. Опрометчиво.
Жилые комнаты прислуги находились рядом. Полозова прекрасно помнила внутреннее строение дома, так как была тут еще тогда, когда был построен только подвальный этаж. Еще в то далекое время ей показалось, что случись какая нездоровая канитель, Женьку вряд ли может что-то спасти. Но, в свойственной ему манере, тот проигнорировал и послал по матушке. В первый раз в своей жизни Марина обрадовалась тому, что ее послали и не послушали совета. Очень пригодилось.
Итак, жилые комнаты. Решка приоткрыла первую. Спят двое, на разных кроватях. Пол определить сложно. И уже не важно. Женщина потихоньку вошла и точно всадила по паре зарядов в каждого спящего. На белых пододеяльниках начали растекаться багровые пятна, но Полозова уже этого не видела. Она пошла к другим.
Через двадцать секунд было все кончено. Марина еще раз убедилась в том, что никто, внезапно, не оживет, после чего направилась в основную часть дома.
На каждом этаже по два цирика. С ними надо делать так, чтобы не привлечь ненужного шума. А! Стоп! Так и делать-то особо ничего не надо. Первый спит на своем посту у входа в жилую часть для прислуги. Чох! Чох! А теперь тихонько тащим этого борова вниз. Осталось пятеро. Слегка отдышавшись, Решка вернулась в вестибюль. Надо было найти второго, но, на удивление, его нигде не было видно. Возможно, что он заседает на горшке с газеткой. Посмотрим там.
Марина подошла к помещению туалета на первом этаже и сразу же нос к носу столкнулась со вторым охранником.
— Что за нах…
Марина резко нажала на спуск, мужик запрокинул голову назад и с грохотом завалился на пол, стукнувшись простреленным черепом о дверной косяк. Было громко.
— Бля! – тихо выругалась Решка, крутя головой в разные стороны, прислушиваясь к постороннему шуму. Так, здесь лучше не оставаться. Лучшая защита – это нападение.
Марина вышла в вестибюль и на цыпочках начала подниматься по большой мраморной лестнице наверх, заодно перезаряжая оружие. А на втором этаже уже отчетливо слышались приближающиеся шаги. Решка заметила мелькнувший силуэт, который скользнул навстречу ей. Пока она не видела, кто это, поэтому не торопилась нажимать на спусковой крючок. Поднявшись на второй этаж, Полозова увидела мужчину, который перегнулся через резные перила, пытаясь рассмотреть, что произошло внизу. Ловким движением, Решка вытащила нож, быстро переместилась к человеку, который краем глаза заметил движение позади себя. Но было уже поздно. Лезвие вошло точно в горло, перекрыв стальным телом голосовые связки и перерезая артерии. Марина отчетливо видела его глаза, наполненные ужасом, непониманием и болью. Она своей ладонью закрыло рот жертве, чтобы он своим бульканьем не привлек большего внимания, а сама, тем временем, осматривалась. Где же опочивальня всемогущего? На третьем этаже, скорее всего.
Вдруг справа от нее кто-то двинулся. Решка резко отпустила обмякшее тело, развернулась и увидела еще одного охранника, который, держа в руках рацию, смотрел то на Марину, то на убитого коллегу, раскрыв рот от изумления. Интересно, о чем он подумал в этот момент? Наверное, о том, что такое видел только в голливудских фильмах. А вот и нет. Не угадал. Полозова дважды нажала на спуск. Первая пуля угодила нерадивому бодигварду в грудь, вторая точно в переносицу.
— Ну все, — вздохнула Марина. – Сейчас будет весело.
Она послала еще одну пулю вдогонку, после чего развернулась и выстрелила в голову товарищу с перерезанным горлом. На всякий случай. Бывало всякое. После чего направилась на третий этаж, держа пистолет прямо перед собой, а во второй руке нож на изготовке. Полностью оказаться бесшумной в этот раз, к сожалению, ей не удалось. Будем рассчитывать на то, что Санычу вообще плевать на совесть и он спит богатырским сном, думалось Полозовой.
Как ни странно, на последнем этаже никого не было. Тихо. Только было слышно, как капают капли крови на мраморный пол первого этажа из разрезанной шеи охранника. Блин, громко, слышно. Марина остановилась. А где спальня? Логично предположить, что с правой стороны. Недалеко от окон предполагаемого кабинета. Тогда двинем туда.
Решка, аккуратно ступая по дорогому ковровому покрытию, добралась до той комнаты, где мог работать Хантомаров. И не ошиблась. Он был именно там, в своем кабинете. Спал на диване в очень нетрезвом состоянии. Запах перегара Марина учуяла еще в коридоре. Ладно, с ним потом. Спальня где? Наверное, в конце коридора. Добравшись до туда, она тихонько зашла в опочивальню.
Выполненная в белых тонах комната освещалась слабо. Только лучами уличных фонарей, которых было явно недостаточно, однако и такого света хватало, чтобы понять, насколько шикарно все обставлено. Дорого-богато.
У самой стены, на большой кровати спала женщина. Спала крепко, одиноко обняв подушку. В какой-то момент Марина подумала, что поступает неправильно, ведь причинять вред людям, которые ни в чем не виноваты, совершенно не стоит. С другой стороны? А кто даст гарантию, что люди, которые так или иначе связаны с фамилией Хантомаровых, не совершали страшных поступков? Никто. Даже она, Марина Сергеевна Полозова только за прошедший час отобрала больше десяти жизней. Как там говорил классик? Тварь ли я дрожащая или право имею? Имею. Право. И, да, я тварь еще та. Решка подняла пистолет и, хорошенько прицелившись, нажала на спуск.
В доме было тихо. До жути. Если бы не тихий храп Евгения Александровича, то данную тишину, даже не образно, можно было смело назвать мертвой. Однако как раз Хантомаров и не давал применить подобный словооборот. Решка вошла в кабинет, пододвинула к дивану, на котором отдыхал Саныч, кресло, предварительно убрав от спящего мужчины все те предметы, которыми бы он мог воспользоваться в качестве оружия.
Помещение было выполнено в любимом стиле Евгения Александровича, а тот фанател по викторианскому стилю. Одну стену занимал книжный шкаф, на котором, помимо больших фолиантов, находился мини-бар, закрытый стеклом, в котором угадывались дорогие напитки, коробочка для сигар и прочие атрибуты весомого человека. А этот самый весомый человек валялся на диване, синий как изолента, в обычных джинсах и джемпере. Весомый, вашу маму грубым образом!
Перезарядив пистолет и достав из кобуры второй, Полозова присела на кресло, наблюдая за спящим. Даже какая-то ностальгия появилась. Хотя, нет. Сейчас не время для сопливых воспоминаний.
— Женя.
В ответ тишина. Полозова усмехнулась. Это ж сколько он выпил, чтобы вообще ничего не слышать?
— Женя.
Легко причмокивая, Саныч продрал глаза. Сознание еще не могло полностью осознать ни происходящего, ни привести зрение в норму, но он видел, что кто-то сидит напротив него. Проморгавшись, Хантомаров выпрямился и уставился на сидящую Марину.
— Здравствуй, Женя.
— Подожди, подожди, — Саныч протер глаза. – Решка, ты что ли? Ты че тут делаешь?
— Зашла навестить старого друга.
— А сколько время? – Хантомаров попытался поискать часы или телефон, но рядом их не оказалось.
— Половина пятого. Утра.
— Сколько?
— Половина пятого. Четыре тридцать.
— А как ты тут оказалась?
— Женя, ты видимо забыл мою самую главную специальность, а не только следить за вашими микрофинансовыми конторками.
— А, ясно. – Саныч, может быть и не точно, но понял, о чем идет речь. – Только ты отсюда вряд ли сможешь уйти целой. Понимаешь?
— Нет, Женя, — ответила Марина, покачав головой. – Я могу уйти отсюда совершенно спокойно. И никто меня не сможет остановить. Просто некому.
— Брешешь, — усмехнулся Хантомаров. Хотя, по правде говоря, сказал он совершенно другое слово.
— Знаешь, в чем твоя была извечная проблема? Ты всегда считал, что твое говно пахнет приятнее, чем у других. Ты всегда недооценивал людей, считая, что нет никого лучше тебя. А это не так. И никогда, повторяю, никогда таковым не было.
— Ты о чем сейчас? – не понял Евгений Александрович, с прищуром глядя на Полозову.
— Я это к тому, что все. Все, Жень. Допрыгался. Ты нам всем жизнь поломал. Вечно это просто не может продолжаться.
— Че ты мелешь, дура? Кто допрыгался? Я? – Хантомаров было поднял голос, но потом заметил, что в руках у Полозовой было два пистолета, направленных строго в его сторону. – Ты чего удумала? Кому продалась? Кто перекупил?
— Меня? Никто. Сама. По собственной воле. Ну и по просьбе одного нашего хорошего знакомого.
— Понятно, откуда ноги растут, — заплетающимся языком протянул Саныч. – Арчи. Вот сученыш! Кто кроме него мог бы тебя так развернуть?
— Ну мы все, знаешь, далеко не ангелы…
— Если он тебе загнал, хотя не понимаю, откуда чего взялось, то я дам больше. В разы больше.
Марина улыбнулась. Вот такое она точно в кино видела. Правда, когда задница начинала гореть, Саныч частенько пускал в дело именно кошелек. И тут тоже решил провернуть тот же финт.
— Жень, нет. Не было никаких денег. Услуга за услугу. Давным-давно, он оказал услугу мне. Теперь – я. И с превеликой радостью. Потому что таких как ты надо резать как бешеных собак.
— Надо же! И что это была за услуга, позволь поинтересоваться?
— Боцман.
— Что Боцман? Это когда было? Его же Бестия укокошила.
— Нет, Женя. Боцмана укокошила именно я. А на Бестию стрелки перевели.
— Как так? – искренне изумился Хантомаров. – А своего-то за что?
— За дело. Это тебя уже никак не касается.
— Опять за моей спиной херню мутили. Как и сейчас?
— Ты сам свой путь выбрал, — сказала Решка, глядя Санычу прямо в глаза.
— Даже если ты меня грохнешь, за меня будет кому спросить. Ты же не дурочка, понимаешь, что за всеми кто-то стоит.
— А тебе будет уже откровенно до лампочки.
— Ну да, ну да, — усмехнулся Евгений Александрович, оглядывая близлежащее пространство вокруг себя.
— Ничего нет, не ищи, — остановила его Полозова, понимая суть этих телодвижений. – Будь хотя бы в последний раз мужиком, а не сраным мажором, который только строил из себя крутого гангстера.
— А ты? – злобно посмотрел на Марину Хантомаров. – Ты-то кто? Кем ты вообще была? Сраной пое@#$%^&*ой у местной шпаны? Умела только ноги за пайку раздвигать? Да? Да если бы не я, вафлила бы сейчас на трассе у вонючих дальнобоев за пятихатку! И ты меня жизни тут учить будешь?!
— Нет, Жень, — спокойствию Решки можно было бы только позавидовать. – Ты не прав. Ни в моей прошлой жизни, ни в своих словах. Не было бы тебя – все сложилось бы, может быть и не очень хорошо, но не так, как сейчас.
— Ты сама выбрала путь мокродела.
— Самообман – это самый твой большой грех. – Полозова выпрямилась и направила пистолет прямо на Саныча. – Скоро увидимся, Жень. Да, кстати. Совсем забыла. Никто по тебе плакать не будет. Я ее уже убила.
— Что? – Хантомаров понял смысл слов, сказанных Решкой. Его глаза наполнились ужасом и неприятием происходящего, но последняя фраза оборвала все, что прозвучало до этого.
— Пока, Женя, — сказала Марина и нажала на спусковой крючок. И еще раз. И еще. Она нажимала его до тех пор, пока не опустел магазин. После чего в тело некогда великого и ужасного Евгения Александровича Хантомарова был выпущен магазин со второго пистолета. Пули с максимальным ускорением попадали в тело, вызывая легкое движение от баллистического удара, но больше звуков не было никаких. И наступила долгожданная мертвая тишина.
— Собаке – собачья смерть.
Глядя на бездыханный труп бывшего друга, Марина вздохнула. Затем достала из кармана платок, аккуратно протерла оружие, стирая все возможные следы как с пистолетов и магазинов, так и с ножа, потом медленно положила арсенал рядом с телом убиенного авторитета и вышла из кабинета. За окном было еще очень темно. Она вернулась на улицу тем же путем, что и попала в дом, перебралась через ограду, опять нарушив сон четвероногих друзей жителей поселка, и направилась к своему автомобилю. Единственное, чего было не отнять у Марины Сергеевны Полозовой, так это того, что она всегда доводила дело до конца.