Только без рук!

Детектив
1.
— Не повезло, погода паршивая! – задрав голову и нерадостно взглянув на тяжёлые тёмно-серые тучи, отметил следователь Асокин.
— Да, Анатолий Николаевич, погода явно не задалась. Очевидно, будет ливень, — вторил ему в тон красавчик-ассистент Андрюша, стоя у открытой двери полицейского авто.
— Ну, что ж, пошли, посмотрим, чем на сей раз решил удивить нас убийца! – предложил следователь Асокин и двинулся к дому, где произошло двойное убийство.
Андрюша закрыл машину и прошёл следом за начальником.
Они вошли во двор, где уже работали оперативники. Рядом с сельским сараем лежало ничком тело пожилого мужчины с седыми волосами. Он был одет в спортивные брюки и финку, которая вся пропиталась его кровью. В его спине торчал топор.
— Личность установили? – спросил оперативника следователь Асокин.
— Да. Это Виктор Переверзев, 56 лет, работал прорабом в строительной бригаде. Время смерти от часу ночи до двух. В доме, в ванной комнате находится тело его дочери Ирины. У неё вскрыта вена на левой руке, множественные гематомы на теле жертвы, вокруг очень много крови. Скончалась приблизительно в это же время от сильной кровопотери. Не удивляйтесь, Анатолий Николаевич, там за столом в гостиной сидит, вернее спит мужчина лет 35. Это — Алексей Иванченко. Когда мы прибыли, он был в невменяемом состоянии, пьян в стельку. Выпил две с половиной бутылки водки. Последняя стояла перед ним на столе, рядом стакан с недопитой водкой и кое-какая закуска. Он отключился недавно.
— Вы его допросили? – спросил следователь.
— Немного. Он сказал, что «ни при делах». Пришёл, якобы после совершения убийства. А Ирина Переверзева, дочь убитого топором Виктора — его любимая девушка. Алексей утверждал, что не виновен. Сказал, что он и вызвал полицию.
— Понятно.
— Да, не густо, — отредактировал Андрюша.
— Что ж, пошли, заглянем в дом.
Действительно, как и сказал оперативник, за столом спал парень. В ванной — море крови и жертва, лежащая в ванне. У неё вскрыта вена на левой руке, причём очень аккуратный порез в форме буквы «Z».
— Странно, что за орудие убийства, оставляющее такой геометрически точный порез? – вслух произнёс Анатолий Николаевич. – Такого орудия не знаю.
— Да-да. Невозможно представить, каким таким предметом, так ювелирно вскрыли вену, да ещё таким точным рисунком? Загадка номер один! Но били её основательно.
— Не торопись, Андрей! Подождём заключения патологоанатома.
— Конечно, согласен.
— Но этот сидящий, то есть спящий в салоне молодой мужчина, наверняка, не похож на убийцу. Это не логично: зверски убить двоих, сидеть и пьянствовать рядом с трупами!?
— А, вот приехали за подозреваемым.
В гостиную вошли опера. Они растолкали спящего Алексея и без лишних слов, надев на него наручники, вывели во двор. Он не сопротивлялся. А напротив, шатаясь, бормотал себе под нос:
— Ребятки, только без рук! Я сам ещё в состоянии… Да, да мне так и надо! Забирайте, упрячьте меня за решётку. Тут очень страшно!.. Но я никого не трогал! Я только вошёл во двор и увидел папашу Ирины с топором в спине, а потом увидел… Это невозможно представить! Бедная моя девочка! Её больше нет… Я не вынесу этого несчастья! Так мне и надо за то, что не уберёг мою любимую Ирочку…
Плачущего Алексея Иванченко затолкали в полицейскую машину и увезли в изолятор из Подмосковья в Москву.

2.
В первые несколько дней Алексей в камере полицейского изолятора совсем не мог спать. Там он быстро отрезвел и пришёл в себя. Мучительные кошмары и мысли донимали обвиняемого, привели его в состояние постоянной полудремы. Граница между реальностью и страшными видениями стёрлась. Несколько раз его вызывали на допрос к следователю Асокину. Алексей безостановочно твердил, что невиновен. Он неустанно повторял, что когда вошёл во двор увидел Виктора Переверзева лежащего ничком с топором в спине, а Ирина лежала в ванной вся в гематомах и в собственной крови. Он утверждал, что ни во дворе, ни в доме посторонних не было. Ему не верилось, что его любимой девушки больше нет на этом свете, что он её больше никогда не увидит, считал, что из него просто сделали «козла отпущения», так как больше не нашли подозреваемых. Алексей стонал и плакал в кабинете следователя. Ему даже давали воду с валерьянкой, чтобы он успокоился.
В камере, с ним неоднократно беседовал адвокат. А когда Алексей оставался один, он всё время размышлял, кому понадобилось убивать бедную девушку и за что. У неё не было ни денег, ни состояния, ни дорогостоящей недвижимости, ни выгодных связей, ни славы, у неё дома даже украсть было нечего. Он никак не мог себе представить, кому понадобилось это дерзкое, зловещее убийство. Алексей очень страдал от своего бессилия. В голове билась, как затравленный зверь одна только мысль: «За что? Почему? Кто посмел?..» В горьком одиночестве так тянулись минуты, часы, дни, ночи, недели…

Через день после убийства Асокину доставили результаты экспертизы патологоанатома. Ирина Переверзева умерла от потери крови, в которой нашли смертельный яд, а её отец скончался на месте от удара топором. Кроме этой раны на его теле не было никаких следов побоев или кровоподтёков. Только на зеркале в комнате, на бутылках от водки и на стакане, из которого пил Алексей обнаружили его отпечатки. Следствие шло очень медленно. Но обвинение с Алексея снимать никто не торопился, хотя всё указывало на его невиновность.
Приближался день суда. Алексей очень нервничал и переживал. У него в городе не было никаких родственников, некому было о нём беспокоиться.

3.
Суд над Алексеем Иванченко прошёл через три с половиной месяца. Дело было возвращено на доследование, так как «прямых улик против обвиняемого не обнаружено. Ни на топоре, ни на убитой девушке, ни его ДНК, ни его отпечатков не найдено». (Из судебного постановления.)
Таким образом, Алексей оставался «между небом и землёй». Он не знал, радоваться или огорчаться: мера пресечения оставалась для него незыблемой. Ему предписано оставаться под неусыпной охраной в московском изоляторе. Хотя после суда ему разрешили свидание, но с кем, он сам не знал. Его привели в маленькое помещение с рядом стульев около стекла. Приказали сесть. С другой стороны он с удивлением увидел входящую в дверь худенькую девушку в тёмно-зелёном пальто, такого же цвета берете и в сапогах. Когда она подошла ближе и села на стоящий за стеклом стул напротив Алексея, он узнал подругу Ирины Розу. Алексей видел её всего несколько раз: в общих компаниях, на танцах, на дискотеках, куда ходил вместе с Ириной. Знал, что девушки дружили.
На свидании с Розой Алексей несколько растерялся, не знал о чём говорить. Видно, что девушка была взволнована, на лбу даже пот выступил.
— Я принесла тебе передачу, сигареты, тёплые носки, и поесть кое-что, — робко начала она разговор.
Он поблагодарил её за заботу.
— С чего бы это? Ты никогда не жаловала меня вниманием, — удивлённо заметил Алексей.
— Знаю, что у тебя нет близких в городе. Ну, надо же кому-то тебе хоть чем-то помочь! Вот я и решила придти. Они немного поговорили об Ирине. А потом Роза заёрзала на стуле и сказала:
— Я должна тебе сказать и показать что-то очень важное.
— Ну, давай.
С этими словами она достала из сумки бежевый конверт без адреса.
— Вот. Это последнее письмо Ирины. Она просила передать тебе за день до её кончины.
— Открывай! – нетерпеливо скомандовал Алексей.
Роза вынула из конверта белый бумажный лист в линейку и приложила к стеклу. Там было написано девичьим торопливым почерком всего несколько строк:
«Дорогой Алексей! Прости. Ты очень хороший парень. Но я решила, что мы с тобой не подходим друг к другу. И должны расстаться навсегда. Меня теперь ждёт другая жизнь – весёлая и беззаботная. Я выхожу замуж и уезжаю в Москву с другим человеком. Он богат и сможет меня обеспечить. Прощай! Не держи на меня зла!
Больше не твоя, Ирина.»
— Ну, вот она и уехала… в «другую жизнь»! – надломлено заключил Алексей.
— Знаешь, Алексей, мне очень жаль Ирину, что так печально закончился ваш с нею недолгий роман! Ведь она была моя давняя подруга. Но я пришла не только из-за этой записки. Ты мне всегда нравился. И признаюсь, я завидовала Ирине белой завистью, что такой парень как ты ухаживает за ней, дарит ей цветы и своё сердце. Я ей неоднократно говорила, что ей очень повезло. Но её везение закончилось. Её больше нет с нами. Я рыдала, когда узнала, как она умерла! Я знаю, как тебе тяжело. Держись, пожалуйста! Я знаю и верю, что ты не виновен! Тебя обязательно выпустят. Знай, я буду тебя ждать, сколько потребуется!
— Вот не ожидал. Спасибо за доверие!
Алексей был тронут и ошарашен таким горячим признанием. Ему до слёз было отрадно, что хоть один человек на свете верит ему, будет ждать его освобождения. Речь Розы его взбодрила и вселила в него надежду на справедливость.
— Алексей, я завтра обязательно пойду к следователю Асокину и расскажу всё, что знаю. Скажу, что ты не мог совершить такого злодейства. Встречусь с твоим адвокатом. Если надо выступлю на суде в твою пользу.
— Спасибо, Роза. Ты подарила мне надежду! Очень тебе благодарен за это.
Алексей ушёл в камеру в приподнятом настроении.

4.
В ходе повторного следствия было установлено, что ещё один человек из строительной бригады Виктора Переверзева покончил с собой, вскрыв себе вену на правой руке. И на ней оставлены такие же ровные порезы в форме буквы «Z», идентичные порезам на руке Ирины Переверзевой. Его звали Валерий Кровин, 45 лет. Нашли его уже после суда в лесополосе в Подмосковье, недалеко от посёлка, где жили Переверзевы. Там было заброшенное поместье Колокольниковых, по словам очевидцев – «гиблое место». Полицейские навестили его престарелую мать Екатерину Кровину, которая жила в посёлке. Она дала такие показания: «Младший сын Валерий Кровин и старший сын Степан Кровин работали в строительной бригаде Виктора Переверзева. Задолго до двойного убийства Переверзевых они занялись поиском кладов. Накупили всякой литературы по этой теме, даже приобрели металлоискатель. Работали они на объекте на строительстве высотного здания, недалеко от заброшенного поместья Колокольниковых. И после работы ходили в лес, по их словам разыскивать клады и увлеклись археологией. Слышала мельком их разговоры. Они говорили, что скоро очень разбогатеют. Да и со мной Валера как-то разоткровенничался, что очень скоро мы разбогатеем. Но я, конечно, не поверила в эти бредни. Было бы с чего! У сыновей ведь в карманах ветер гуляет. А Степан недавно, незадолго до смерти Валеры, скоропалительно уехал на заработки на Урал. Собирался в суете. И впопыхах забыл кое-какие вещи и документы. А тут ещё случилось такое несчастье с Валерием. Я пока не отошла от случившегося. А Степан видимо ничего не знает о смерти брата. Хотела ему телеграмму отбить, да некуда. Даже адреса не оставил. Он не позвонил и даже весточки никакой не прислал. Так и не знаю, что с моим вторым сыночком! Не ведомо мне даже, где он находится. Сердце за него болит. Все меня бросили…»
Следователи посмотрели забытые Степаном вещи и какие-то бумаги и изъяли для следствия. Среди его вещей оказалась записная книжка. Следователи попросили пожилую женщину сообщить, если вернётся Степан.

5.
Асокин сидел в своём кабинете и рисовал на листе различные геометрические фигуры. По его словам это ему помогало сосредоточиться.
«Да, тяжёлый случай, чтобы раскрутить этот запутанный клубок странных событий, нужна маленькая ниточка. Совершенно не за что зацепиться. И никаких свидетелей. Неужели работал профессионал? Видимо придётся засылать «казачка» в строительную бригаду Виктора. Что ж, попробуем…»
В этот момент в его спутанные размышления вмешался голос Андрюши:
— Приветствую вас, шеф! Как обстановочка? – приветливо спросил он.
— Да никак, — удручённо ответил следователь. – Никаких подсказок убийца нам не оставил. Я пришёл к выводу, что надо заслать к ним в строительную бригаду «казачка».
— Что ж, хорошая идея! Давайте, так и сделаем. Кого наметили? – присаживаясь в кресло напротив следователя, поинтересовался гусар Андрюша.
— Наверное, Артёма или Валентина. Кого посоветуешь?
— Артём – парень крепкий, но тугодум, а вот Валентин и физически подкован и дипломатически – не промах.
— Что ж, пригласи его ко мне в кабинет, — распорядился следователь.
Через несколько минут в кабинет Асокина вошёл высокий крепкий парень, лет двадцати восьми, восточной внешности.
— Артём, тут работёнка для тебя проявилась. Надо внедриться в строительную бригаду Виктора Переверзева. Выудить всё, что можно о Викторе Переверзеве, их прорабе, и братьях Кровиных – Валерии и Степане. Их мать поведала нам, что они интересовались кладами, даже металлоискатель приобрели. Знаю, тебе знакома такая работа.
— Будет сделано. Когда приступать?
— Завтра утром. Я предупрежу их начальство о тебе.
— Есть.
— Действуй! – скомандовал Асокин.
— А ты, Андрюша покопайся в вещах Валерия Кровина, особенно меня интересует его записная книжка.
— Будет сделано.

6.
Через две с половиной недели после того, как Артём Багдасян внедрился в строительную бригаду, после смены произошла сильная ссора между рабочими бригады. Артём присутствовал при их разговоре. Один из рабочих сказал, что Валерий не покончил с собой, что он никакой ни «самоубийца». Что ему что-то сделали с рукой, на которой остался след в виде латинской буквы «Z». Настаивал, что это было убийство. Сказал, что братья Кровины что-то усиленно искали, пытались скрыть, что и зачем. В разговоре участвовало несколько человек. Они видимо выпили, начали спорить, потом ругаться. Началась драка. Артём старался разнять дерущихся. Но и ему «досталось на орехи». Он незаметно вызвал полицию. И с ними разобрались.
Кроме этого, Артём узнал, что один рабочий из бригады, Агапков Михаил пропал и уже несколько дней не выходит на работу. Домой за ним посылали, но никто не открыл дверь. Артём передал эту информацию Асокину, тот сказал, что это подозрительно. Надо срочно проследить за домом. И дал команду своим, чтобы заняли пост слежения.
Через несколько дней девушка из следственной группы решила прогуляться, заглянуть в развалины поместья Колокольниковых. После шести вечера Марина подъехала к стройке, недалеко от которой находилось то самое загадочное поместье Колокольниковых. О нём она прочла некоторую информацию в интернете.
«До революции в поместье жила многодетная семья Колокольниковых. Отец Афанасий Колокольников был зажиточным боярином, был хозяином нескольких улиц, сдавал дома и квартиры в них в наём. В его доме всегда была полная чаша: дорогая фарфоровая и серебряная посуда, красивая добротная мебель, предметы роскоши – картины старинных мастеров, всякая дорогая утварь. Хозяин поместья закатывал балы и торжества. Знавался со всякой знатью. У него было десять детей. Дочери очень красивые и интеллигентные, с образованием… После революции семья Колокольниковых обнищала, кто из них остался в живых все покинули родовое поместье и уехали заграницу.»
Марина знала, что об этом поместье ходила дурная слава «гиблого места». По слухам тут происходили странные исчезновения, здесь неоднократно видели призраков, в общем, об этом месте ходила дурная слава. Местные обходили стороной, а пожилые даже боялись упоминать о загадочном поместье. Но Марина вообще не верила в потустороннюю чушь, ведь она была атеисткой. Поэтому она смело перешагнула порог полу сгоревшего здания. У неё был фонарь, и она ничего не боялась. С первых шагов ей стали чудится странные вздохи, а потом какой-то металлический скрежет, будто точат нож. Но она стала разговаривать с невидимым привидением, а потом запела русскую народную песню «Лучина» и скрежет прекратился. В одном углу разрушенного дома ей кто-то дунул в самое ухо. Она повернулась, но никого не увидела. Зато, присев на корточки, она увидела, что на полу валялись камни, разлом в стене. Недолго думая, она посветила фонарём и, протянув руку, пошарила в разломе. Вдруг, она почувствовала, что там что-то находится. Она ухватилась за это и потянула. У неё в руке появилась небольшая толстая тетрадь. Она посветила на её потёртую кожаную обложку и увидела слово «Дневник…» Она решила его забрать с собой в машину. Тут что-то засвистело из глубины дома и подуло на неё ветром. Она поняла, что её выгоняют. Она поднялась и быстро вышла из здания. Уже на улице она услышала приглушённый звук чего-то падающего, донёсшегося из глубины загадочного дома.
Она поспешно села в машину и уехала домой. Всю ночь Марина читала дневник. Это оказался дневник Марфы Колокольниковой, старшей дочери Афанасия Колокольникова. Он был написан с твёрдым знаком. Многое почти стёрлось. Читалось медленно. Из него Марина узнала, что когда Марфе Колокольниковой исполнилось семнадцать лет, к ней посватался молодой и красивый турецкий паша. Он приезжал в поместье несколько раз с дорогими подарками. А она уже тогда была влюблена в одного гусара, с которым познакомилась на балу в их доме. А когда паша пытался её обнять или ещё какие вольности, она гневно насупливала брови, ему говорила: «Только без рук! А ручонки свои шаловливые спрячьте! Это – не со мной. Я вам не девка из будуара! Пойдите-ка к мадам Нелли в дом терпимости, там вам всё и дозволят! Нут-ка, поворачивайте оглобли!» И когда Марфа поняла, что паша был от неё без ума, был готов даже её похитить, уж очень он осерчал за её отказ. Марфа наотрез ему отказала. И отцу сказала, «отказать паше от их дома, не принимать ни под каким соусом».
Только паша на этом не успокоился. Он подарил Марфе «на прощание очень дорогую вещицу: золотой браслет в виде змеи с бриллиантами и рубинами, да такой красоты неописуемой, что и глаз не оторвать. Да ещё со словами: «только без рук, как ты просила, красавица!». В конце дневника Марина нашла карандашный портрет Марфы – на неё смотрела брюнетка с роскошными волосами и русалочьими глазами, в которых отражался огонь страсти. И ещё Марина прочла несколько страниц, написанных другим почерком, оказывается, на этот браслет было наложено проклятье, на весь их женский род. И Марфа умерла от этого браслета, две её сестры — тоже. Только младшенькая сестра Мария уже заграницей вышла замуж за родственника того самого турецкого паши. И только тогда проклятье утратило свою силу. Но каким образом браслет убивал женщин их рода, там ничего не было сказано.
Марина так и уснула у стола, лёжа на дневнике Марфы.
Теперь ей многое стало понятно. Всю эту информацию вместе с дневником Марина передала лично следователю Асокину.

7.
Наблюдение за квартирой Агапкова Михаила велось круглосуточно и не зря. Через неделю слежки у его дома появился пропащий Стапан Кровин.
— Вот, ребята, «на ловца и зверь бежит»! – в азарте воскликнул Валентин. И позвонил по телефону Асокину.
— Проследить тихонько за беглецом и брать горяченьким! – обрадовано распорядился Асокин. — Мы едем.
Степан постоял у дома, попыхивая сигаретой, а потом вошёл, поднялся на ожидаемый этаж. Когда он открыл дверь в квартиру своим ключом, его и повязали полицейские. Прошли в квартиру и увидели связанного пропавшего рабочего — Михаила Агапкова с кляпом во рту. В шкафу обнаружили мешок с различными драгоценностями и несколько старинных золотых крестов и золотые кубки с драгоценными камнями из клада Колокольниковых, но драгоценного браслета среди добра не оказалось. Михаила освободили, а Степана Кровина арестовали и увезли в участок.
Через день узнали ещё одну печальную новость: у майора Мутсина, сослуживца следователя Асокина, скоропостижно умерла красавица жена Татьяна. Странная смерть: она с мужем собиралась в театр, вернулась домой за сумочкой и на тебе: те же ровные порезы на одной руке в форме буквы «Z». Вскрыта вена на правой руке. Умерла от потери крови, плюс яд. Муж поднялся только после того, как съездил за её сестрой и её мужем, они все вместе собирались идти в театр. Какой уж там театр, при таких делах! Он и обнаружил таинственное орудие убийства – золотой браслет с благородными драгоценными камнями, и впрямь, изумительной красоты.
Конечно, теперь загадка была разгадана с быстротой ракеты. Оказалось, что та самая Татьяна Мутсина была любовницей Степана Кровина, который ей и подарил злосчастный браслет-змейку. Он даже не подозревал, какой опасный подарок сделал своей любовнице. Браслет оказался с секретом: когда женщина его застёгивала на руке, в вену впивалось острое лезвие в форме буквы «Z», на котором был смертоносный яд, убивающий мгновенно. Таким образом, и эта неразрешимая загадка была решена. Алексея сразу отпустили. Но чтоб узнать, кто снимал каждый раз рубиновый браслет со своих жертв, следственной группе Асокина ещё придётся поднапрячься…
26.02.2015 г.