Гранат, освещенный солнцем (Глава 11)

Малькольм изучал свидетельства некой Н. Олден уже неделю и сравнивал, читал, исправлял и думал. Много думал.

И пришел к выводу, что что-то тут определенно не сходится.

Во-первых, все записи касательно прочесывания местности, которое он проводил, были уничтожены. Малькольм догадывался, кто мог это сделать и почему. Не нужно было бы уничтожать записи, если бы в них не содержалось ничего компрометирующего. Детектив отчетливо помнил выходящих из леса Абрахама и девушку в голубом платье. Если подозреваемый – Абрахам, значит и эта компрометирующая информация, скорее всего, касалась его.

Во-вторых, девушка упоминала нож. Нож, который пару месяцев назад обнаружил Седрик, и из-за которого он встретился с главным подозреваемым. Но никто в полиции об этом ноже не знал. Зато о его связи с этим предметом знал подозреваемый и, если он всплывет как аргумент в деле, то Эйб сразу поймет, что Малькольм как-то связан с полицией. Понять его роль в деле с учетом, что он не состоит в основном штабе полиции Оксфорда, будет довольно легко. Поэтому прежде, чем использовать нож как доказательство, нужно точно убедиться, что подозреваемый и есть убийца.

В-третьих, самый основной аргумент свидетельницы – свитер цвета ржавчины. Н. Олден сказала, что не видела лица убийцы, но видела такой же свитер на Абрахаме и, соответственно, сделала вывод, что он и есть маньяк. Так же девушка сравнила рост и телосложение, но учитывая, что она, по своим же утверждениям, видела все чуть поодаль, перспектива могла исказиться, особенно под воздействием эмоций.

Девушка утверждала, что наблюдала процесс убийства и закапывания тела, но боялась, что маньяк её заметил и опасалась преследования и только сейчас набралась смелости. Малькольму это не показалось странным, потому что детектив на своем опыте убедился, что люди полны иррациональных страхов и необъяснимых переживаний. Это и есть та единственная черта, которая отличает нас от машин, и делает ценнее, чем они. И хотя, по долгу работы, Малькольм презирал эмоции людей, он все же считал, что нет большей кузницы для искусства, чем чувства.
В любом случае, что-то здесь было нечисто и Малькольму предстояло выяснить, что именно.

***

Полицейская машина остановилась около кромки леса. Из неё вылез следователь и Седрик, глаза и уши Малькольма. С заднего сиденья показалась Нэнси.

— Вы точно помните это место? – спросил следователь.

— Такое не забудешь, — с всхлипом ответила девушка.

— Хорошо, тогда показывайте.

Нэнси шаткой походкой огибала коряги и выпирающие корни, раздвигала ветки и морщилась от попадающих в рот волос хвоста. Следователь и Седрик шли за ней, внимательно переглядываясь. Малькольм оповестил Седрика касательно своих сомнений. Кроме, пожалуй, ножа. В момент, когда Малькольм рассказывал об этом, Седрика кольнуло чувство вины. Ведь эта свидетельница строила ему глазки. Девушка была очень симпатичная, он не смог отказать и проболтался о том, что в городе появился детектив. Молодой полицейский не рассказал, конечно же, о том, кто это и где он обитает. Малькольм сильно настаивал на анонимности, так что он просто выдал ей факт о приезде детектива, дабы совсем не разозлить последнего.

Нэнси вышла к недострою. Пыльный серый дом, двухэтажный, с небольшим крыльцом и протоптанной дорожкой, но с железной дверью и окнами. Он казался пригодным к жилью, но явно был заброшен пару десятилетий, весь зарос.

Нэнси победно улыбнулась, но мгновенно вернула на лицо унылую мину, когда следователь и стажёр с ней поравнялись.

Седрик включил видеокамеру (по настоянию Малькольма) и сказал:

— Пойдемте?

Нэнси ещё раз всхлипнула для профилактики, и следователь взошел на крыльцо. Открыл железную дверь (замок был вырван с корнем) и вошел на первый этаж.

— Здесь должен быть алтарь, — кивнула Нэнси, – в той комнате, я там из окна видела, с небольшого холмика рядом.

Следователь кивнул и прошел в соседнюю комнату.

— Большой алтарь, из дерева и со свечами, пропитан кровью, вы не пропустите, — слишком заинтересовано шептала Нэнси.

Первым зашел Седрик с видеокамерой, следователь чуть помедлил и вошел после. Нэнси стояла на входе и мялась. Она, честно сказать, ожидала более бурной реакции.

— Ну, что там? – крикнула, не выдержав, она.

— Тут ничего нет, — ответил Седрик.

Сердце Нэнси ухнуло вниз.