Ре (Глава 3)

Все вокруг мутнеет.
Мучительные флешбеки.

Высокие гольфы, колготки в большую сетку, кеды и короткая черная юбка. Белая майка и джинсовая куртка с огромными черными буквами «GIRL» на спине. Темно-зеленая потрепанная сумка и лента в волосах.
Я гребаная модница.

Женя провожает меня, мы поднимаемся по лестнице и садимся на ступеньку прямо возле моей двери. Я смеюсь и случайно больно стукаюсь головой о стену. Мы смеемся вместе. Он начинает меня целовать, снимая с моих волос ленту. И не надо меня осуждать.
Я подросток.
А это любовь.

Что-то толкает меня в спину, я оборачиваюсь и вижу мою сестру. Она неподвижно стоит. Ее бледные руки лежат на лямках рюкзака. Она тихо произносит:
— Ничего противнее в своей жизни не видела.
— Что, прости? – почти возмущается Женя.
— Ничего. Пойду проблююсь.
Сестра уходит.
— Че за хрень? — Женя.
— Это моя сестра, не обращай внимания. Мне пора, — мрачнею я.
— Ну, ладно…

Кричу с порога:
— Какого хрена???
— Ты сосалась с пустотой. Это выглядело мерзко. Иди, почисть зубы.
Бешеный скрип ее двери, хлопок и темнота. Несколько тягучих часов, я скребусь как кошка в ее дверь.
— Скажи, что такое? Я не понимаю. Пожалуйста! Прекрати! Я же люблю тебя! Зачем ты делаешь мне больно?
Перевожу дух, глотаю слезы и говорю шепотом:
— Ты просто ревнуешь! И зря. Он очень хороший. Это правда…
Она открывает дверь, садится рядом.
— Ты знаешь, что у меня зрение лучше?
— Что?
— Подумай. Если ты увеличишь резкость, то увидишь то же самое, что и я.
Сейчас я вижу. И теперь нет никакого Жени. Один Вакуум.

Возвращаюсь обратно в его тачку.
Кладу трубку и смотрю на него.
— Я пойду.
— Че?
— Останови.
— В смысле?
— Останови!
— Что, ко мне не поедем?
— Останови! Я сказала, останови, останови, останови!!! — ору я и бью его в плечо.
— Хорошо, хорошо, Господи! Истеричка.

Мы тормозим у обочины. А я открываю дверь, дергаю ручку и даже, кажется, забираю ее с собой, бегу изо всех сил, закрываясь от летящих, занозящих капель дождя. Едва слышно из оставшейся позади машины:
— Ты с ума сошла, что ли? Рина! Куда ты? Вернись! Да че за… Какого хрена? Рина!

Останавливаюсь, смотрю на желтые листья, усыпанные звуками визжащих шин и смешанные с царапающими осколками стекла под ногами. Опять бегу, но уже не понимаю, куда.
Сажусь возле какой-то лестницы, цепляюсь за ступеньки и реву в голос. Внезапно мою руку что-то поднимает, чувствую щелчок на своем запястье, недоуменно поднимаю взгляд. Сестра приковывает меня наручниками к перилам.
— Это ты…
— Опять ничего не можешь решить без меня!
— Я… не могу… Дай мне подсказку…
— Я оставила их тысячи! Миллионы, миллиарды подсказок на каждом шагу! Иногда вместо того, чтобы смотреть под ноги, надо глянуть вперед, чтобы четко увидеть дорогу!
— Я не понимаю…
— Тяжелое станет легким, если ты приложишь хоть каплю усилий!
— Да пошла ты! – ору я и хочу убежать вниз по лестнице, но не могу продвинуться из-за наручников.
— Бедная, тупая сестренка! – она тычет в меня пальцем, хватает за подбородок и шепчет: — Твои перемещения ограничены, я тебя приковала! Но я же и оставила тебе ключи. Их всего-то надо найти! Давай, вперед! Только смотри, не подавись!

Она хохочет и, сказочно крутясь, исчезает. Мое горло внезапно начинает саднить, я дико кашляю, чувствую бумагу во рту, выплевываю ее в свои руки, с трудом разворачиваю. Это морда быка. Тот рисунок, который она когда-то сама запихала мне в глотку.

Мокрая пленка на глазах растягивается, я с головой окунаюсь в нашу с Риной комнату.
Теперь здесь не уютный уголок, а огромный мутный аквариум, а в нем — одинокая растерянная рыба. Кто-то заботливо построил для нее каменный лабиринт, не думая о том, что бедное чешуйчатое существо основывается только на своих инстинктах и не может рассчитать траекторию.
Кто-то – сестра, а рыба – это я. Рыба Рина. Рина Рыба. Рыбарина. Ринарыба.
И рыба плывет по течению. Течению, которого нет.

Но не сдаюсь, держу рисунок в руке, подхожу к полке, вижу книги. На одной из них такой же рисунок. Огромная морда быка на красном фоне. «МИФЫ ДРЕВНЕЙ ГРЕЦИИ».
Открываю глаза, вижу сестру и говорю ей об этом.
— Это почти революция твоего мышления, возможно, ты и способна на что-то… А теперь решай, как освободиться от наручников.
— Я… я и не должна от них освобождаться, я сама их придумала… И тебя здесь нет. Я просто валяюсь на какой-то лестнице…

Вспышка. Лежу на разбитой грязной лестнице, языком нащупываю грязь. Судорожно отплевываюсь. Болят руки, я смотрю на свои ладони, разбитые об острый камень. Начинаю смеяться, смеюсь долго и истерично, иногда крича в пустоту и размахивая кулаками в воздухе.

— ХАХАХАХА! Революция, мать ее! ХАХАХА! Революция!

Рано или поздно это будет иметь смысл.