Соль (Глава 6)

А я приду туда одна? И никак не отомщу?
Беспокойные глаза наполняются резью. Ею можно бриться и резать вены.

Придется Вакууму идти со мной. Все равно ему там и место. Пускай смотрит, как я нашла доказательства. Я привяжу его, срежу ему кожу на пальцах и буду макать их в ящики соли. Найду химическую. Такую, что разъедает обувь. Пускай хоть наполовину почувствует, как мне больно. Кажется, я садистка. Но я смирюсь. Я уже давно в этом водовороте из пластика и огня, который превращает меня в соус огромной, вонючей, чернеющей массы.

Мама чувствует во мне космические пустоты. Наблюдает с опаской. Я курю. Бесконечно курю. Не говорила про похороны. А они были.

Мама ходит в церковь. Меня тоже просит пойти. Иду впервые. Хотя мне кажется, что все купола стянутся в черную дыру моей груди. Мама садится где-то. Играет орган. Такая странная церковь, словно ее воздвигли немые. Только музыка, которую никто не слышит, кроме меня. Она обращена ко мне. Во мне живет и меня пожирает такая ненависть и такая злость, что меня пора бы изгнать. Где экзорцисты? Остались в книжках, остались в фильмах? Или мне все еще посмотреть 1973 год?

Все сидят, я стою неподвижно в проходе и генерирую гниющую жижу. Генерирую муки, страдания. Орган играет токкату и фугу. Могу сделать нарицательным. Бах не обидится. Он же мертв, как и сестра, а наследие ни черта не значит. Со всех сторон давит эта церковная благость. Но меня не излечат тысячи церквей. Тысячи рассветов. Тысячи молитв и благотворительных акций. А время что? Я вообще его не чувствую. Буковка «t» в задачах по физике.

Хоть вся эта благость свалится на меня за 30 секунд. Но я Иуда и предательница. Время-деньги. Иуде суждено страдать за свои грехи. Прощение не поможет. И материальное тоже нет.

Кричу. Все оборачиваются. Благодать надвигается на меня и сжимает. музыка бьет по ушам как по барабанам. Я кричу и выбегают из церкви. Меня изгнали. Я иуда. Мне тут не место.

Убийца. Грешница. Ведьма. Нехристь. Покайся. Мою рану разъедает. Этот поход сыпется на мою рану, мне так больно не было давно.

Мама выходит, беспокоится. Я прошу прощения и прошу уйти. Мама отпускает. Иду на автобус так медленно и нерасторопно, словно ребенок. Я должна с этим разобраться. Жить так дальше невозможно. А может и не стоит.

Я внутри, внутри того, что зовется душой. И надоело неистово. Я пью давно коктейль из вины, слабости, бессилия, горя.
Я знаю, что воспоминания — соль, которая разъедает рану от смерти сестры.

А может быть месть ослабит хлорид натрия? Нейтрализует?

Нота на фортепиано — химический состав.

Рано или поздно это будет иметь смысл.