Си (Глава 8)

Я читаю письмо, пока Вакуум задыхается под моим каблуком.

«Арина, я знаю, что ты найдешь это письмо. Потому что ты очень умная. Такая же, как я, а может и умнее. Думаю, что ты многое поняла. И про Вакуума тоже. Он еще та падаль и пустота. Но он не убийца. Слишком пустой для этого.

Настоящие убийцы делают это из каких-то побуждений. Они больны или вроде того. А может преследуют свои цели. Но Вакуум точно к ним не относится. Я вела к зеркалу тебя. Чтобы показать, что я видела, когда приходила сюда. Тебя. То есть такого человека, которым я никогда не буду.

Ты умная, сильная, красивая. И хоть я не уродливый близнец, но я кто-то, кого не должно было быть»…

Я убираю каблук с горла Вакуума и отхожу к зеркалу.

«Я вижу твою легкость и стремление к жизни. Ты умна, невероятно прекрасна и делаешь, что хочешь. А еще ты добрая. И психологически здорова. Всегда готова принимать людей. Всегда готова понимать меня, даже если не хочешь. Ты даже не представляешь, как я люблю тебя. И как завидую.

Я даже думала, что напишу это, а вдруг ты убьешь Вакуума. Возможно, даже ножом деда. Но я понимаю, что даже в состоянии аффекта ты не сделаешь то, что не по твоей природе. Ты даже может быть его возьмешь, но не сделаешь. И это я в тебе ненавижу. Ты идеальная. И я такой никогда не буду.

Ты не можешь представить, каково быть мной. Когда ты умнее всех остальных и осознаешь это. И ненавидишь это в себе. Когда невозможно справиться с чернотой. Я стояла над тобой с этим ножом и не раз. Но я слишком умна, чтобы убить тебя и быть в бегах.

Я много думала и решила, что я настолько хочу стать тобой, такой же легкой и живой, потому, что я мертва. Я не знаю, что я могу дать этому миру, потому что он тоже мертв. А я никогда не смогу найти надежду. Я люблю тебя, но мне здесь не нравится. Я готова нажать завершающую ноту. Я уже давно стою на ней. Поэтому меня все так ненавидят. Я веду себя так, будто я познала все, что может познать человек. Мне все понятны, и поэтому мне тошно от этого.

Я хочу быть, как ты. Если и не нормальной, то я хотя бы близко к нормальной. Мне кажется, что планете станет легче без меня. И мне станет легче без меня. Я — тяжесть всего мира для себя. Мне плохо со мной. И ты сейчас плачешь и орешь, почему я не поговорила с тобой».

Я плачу и ору, почему она не поговорила со мной.

«Потому что я знала, что ты скажешь. И я на всё отвечаю, что ты бы меня не отговорила. Я эгоистка. Маме привет.

P. S. Бесконечно виноватая, твоя Магда. Я буду выпендриваться именем грешницы, пока не сдохну».

Я кричу. Вакуум испуганно стоит на месте. Ему тоже страшно.

— Я всегда хотела быть ею!!! Я всегда хотела быть ею! Всегда… Она лучше, чем я! Лучше! Я…

Ору бессвязно.

Финальный аккорд дает понять, что на фото была я, а не Вакуум. Поэтому мы там соприкасались. Мучения были ради прощения. Но я все равно чувствую вину. И всегда буду чувствовать. Ее никто не убил. Она сама убила себя. И она виновата сама. И я виновата сама. Убила ее я. Что мне теперь делать с чувством вины?

Теперь всю жизнь я буду жить с этой мыслью, которая отыщет меня даже в моей самой старости и вытянет наружу эту проклятую ноту си, которую я проблеяла перед зеркалом, читая ее предсмертную записку.

Я люблю тебя, Магда. Этот выход — никогда не выход. Только поговори со мной. Поговори со мной… Сыграй мне. Сыграй… Прошу тебя. Снова. Когда-нибудь.

Хотя эта гамма вины останется внутри моих кровавых органов и моего телесного храма. И будет играть, как последняя мысль не оставит своих попыток донестись до остальных.

Самое бессмысленное чувство — вины.