Выживший

1
Михаил Рориц уже давно вышел из границ благопристойности, распоясался и сильно раздражал тех, о ком нагло и оскорбительно писал. А когда он вдруг появлялся в эфире ютюб-канала, некоторые из числа скромных интеллигентов, смотря на него и слушая неутешительную ахинею, понимали, что его не волнуют никакие коллизии, кроме, может быть, со своей женой или тёщей.
Его умственный энтузиазм, казалось, мог легко развалить любой грандиозный небоскрёб. Его лукавые статьи без передышки бежали длинные дистанции, не встречая барьеров. Его лучший друг, Эдик Хаерман, сорокапятилетний инструктор по крав-мага, беспокойно говорил ему, чтобы он завязывал с этим будоражащим весельем. Ведь может случиться и такое, что какая-то жительница шикарного особняка, припадочная stupid woman, однажды набросится на него с кулаками прямо на улице, на глазах обычных прохожих. Неужели ему нравится пребывать в опасной мгле своего изощрённого остроумия? – вопрошал Эдик Хаерман. – Так ли необходимо быть неосмотрительным пророком в своём fatherland? И Рориц тупо отвечал дорогому, обворожительному, кривоносому другу, что он, Рориц, должен находиться на общественном фронте. И обязан талантливо создавать горячие сенсации, как повар холодные закуски.
2
Молодой киллер по фамилии Келлер получил важное задание. Он шибко призадумался. Что же, бляха на пузе, делать? И обратился в итоге к беспроигрышному варианту. Он твёрдо решил, что ему поможет несчастный случай. Этот последний был безнадёжным инвалидом, угрюмым стариком и худосочным оборванцем. И как-то он выскочил на улицу августовским вечером, дал дёру по тротуару и очень легко, естественным образом подтолкнул Михаила Рорица к проезжей части. И тут с неподкупным правдорубом (Рориц был известным на всю страну политическим журналистом) случилось ужасное, его сбила с ног симпатичная колесница, произведённая на автозаводе, не самоделка какая-то, он нелепо упал, его аварийное тело было переломано в нескольких местах, отощавшая смерть в брезентовом прикиде уже приблизилась к нему, из-за пазухи доставая кривой тесак. Но в это время на обочине с визгом остановилась поджарая, с вишнёвым оттенком «лада» и из неё шустро выбралась белобрысая тётка в длинном платье скорей серого, чем жёлтого, вида, опытная врачиха высшей категории, она, подбежав к лежавшему, нечаянно оттолкнула сухопарую смерть, та запуталась в собственных ногах и беззвучно, черти матёрые с ней, упала на асфальт, уже понимая, что ей надо отсюда валить, сегодня не её день.
Докторша Микаэлла Мезенц соорудила первую помощь помятому парню, затем его довезли до ближайшей больницы, проворно отволокли в операционное отделение, и через несколько часов местный хирург, выйдя в коридор, где с паршивым настроением сидела жена несчастного журналиста, пряча в покрасневших глазах усталость сказал ей, что они – команда белых операторов – сделали всё возможное и, скорей всего, Рориц выживет.
3
Ленивые следаки подъехали к месту преступления поздно, на их сонные вопросы они услыхали сбивчивые ответы, та самая шустрая повозка, скорей всего, не местного завода, похожая на восточную, бесследно исчезла, оставив после себя тормозной путь. И сыщикам осталось только обнюхивать и осматривать.
Через неделю старший следователь Грёмин в длинном рапорте (отчёте) поведал начальнику сыскного отдела, Пёрпину, что невзрачный автомобиль с места преступления скрылся под шумок, но есть свидетели (пожилая тётка в сером плаще), которые видели, как он сворачивал на перекрёстке. Начальник, которому его жена нередко говорила, что подполковничья форма ему очень идёт, прочитав аморфный отчёт, ничего не понял, поэтому позвонил заботливой секретарше, чтоб позвали Грёмина и затем печально посмотрел на большое квадратное окно из пластика и стекла, настолько плотное, что улица умолкла.
4
В пятницу, тринадцатого, около десяти вечера, в одноместную палату, где под капельницей мучился Рориц, тихо вошёл некий врач (расстёгнутый белый халат, прикрывавшая харю медицинская маска), небрежно воткнул ему в шею иглу шприца с неизвестным лекарством, слил, вынул и неторопливо свалил.
На следующее утро, когда Мелинда, зарёванная жена Рорица, пришла в больницу, ей завотделением, хмурый парень, с рекламой утончённой печали на белом лице, лаконично сказал, что её муж умер. «Мы сделали всё, что могли», — бесцеремонно закончил свою речь завотделением и торопливо ушёл куда-то, возможно, кромсать очередного бедолагу.
Но на самом деле Рориц находился в это время в инфекционном отделении, в самом дальнем конце его, в закрытой палате, под присмотром главврача епископского вида. За дверью находился следователь Грёмин, переодевшийся медбратом, по мобильной связи докладывавший heavy подробности тому, кто его на том конце невидимого шнура безрадостно слушал. Разумеется, это был никто иной, как подполковник Пёрпин, который, напрягая слух, с трудом улавливал страшный рассказ Грёмина о том, что известного журналиста, как оказалось, заказали. Не убивший его на автотрассе с поганой помощью несчастного случая, зачуханного дуралея, непристойного маразматика, простуженного на всю голову, кривой чурки с выпуклыми глазами, затем наглый киллер тайно проник в больницу и вколол ему какой-то яд, который медленно действовал, поэтому, вовремя прибежавшие медики, смогли, введя Рорицу другой яд, парализовать действие первого. И сейчас Рориц вроде бы оклемался. Пёрпин спросил подчинённого, что он собирается дальше делать, и тот сказал, что по стандартной схеме.
5
Стали решать сложнейшее уравнение с несколькими неизвестными, где были, помимо игрека, скользкого существа, икс, зет и иные, забавлявшиеся игрой в прятки.
Опасного журналюгу при помощи хромоногой, но хорошо зарекомендовавшей себя каталки переместили на первый этаж, к выходу, где уже наготове стояла скромно разукрашенная машина скорой помощи, за рулём находился переодетый майор из следственного отдела. Рорица с ветерком, с тарахтеньем, с трясучкой и качкой перевезли в восточную часть города, где крепко упёрлось в землю серое здание больницы для работников спецслужб, разумеется, не сообщив об этом его вялой жене, которая находилась у себя дома и была окружена доброжелательными существами, среди которых были тоска, печаль и то появлявшееся, то исчезавшее уныние.
6
Киллеру по фамилии Келлер пришло зашифрованное смс сообщение, что сорванные тюльпаны хорошо чувствуют себя, что означало, что Рориц до сих пор жив, а этого, согласно заключённому договору, быть не должно. В секретной эсэмэске был тактичный намёк, что выплаченный гонорар придётся вернуть в течение ближайшей недели, если за это время не случится то, что вполне устроит нервного, требовательного и хорошо законспирированного заказчика. Киллер был полон учтивости и ответил, что согласен со всеми претензиями и постарается уложиться в трое суток.
При помощи денежных купюр и своих надёжных подруг – лести, хитрости и находчивости Келлер получил нужную информацию, смял её с той, которую предоставили гнусные заказчики, у которых был скверный ум, через непутёвых посредников и мудро заключил, что этого достаточно. Затем он стал выбирать снаряжение для предстоявшей операции.
Молодой, не подверженный унынию, с аристократическими манерами, добродушный исполнитель, преобразившийся в доктора Сабельникова, который отсутствовал по уважительной причине, официально появился в том самом учреждении для этих самых. Войдя в узкую палату, не повернуться, там и сям какие-то твари белоглазые именем приборы, в серых углах синие ящики с круглыми носами с насечками, ну и на белой постели голорукий истукан, который, невзирая на длинные трубочки с лекарством, посредством иглы подсоединённые к нему, безмятежно отдыхал, что наводило на мысль, что он поправится. Открыв дверь, фальшивый Сабельников пригласил плохо подготовленного охранника и тот без задней мысли вошёл и… через три секунды был мёртв. Затем Келлер бесшумно воткнул в грудь Рорица специальное шило, изготовленное как раз для таких надёжных операций и сердце лежавшего было необратимо повреждено. Келлер, прикрыв труп простынёй, вышел в коридор. В обличье Сабельникова, он спустился на первый этаж и покинул здание.
7
На следующий день, находившийся в гостиничном номере, Келлер приложил к уху беспокойно трещавший смартфон и женский голос медленно озвучил полновесную мелодию, в которой были яркие ноты недовольства. Ему объяснили, что он устранил не того. Он возразил. Но голос сказал, что спор в данном случае неуместен, ибо эта информация верна на сто процентов из ста. Келлер бросил чёрный телефон на белую постель и посмотрел на возвышенный потолок. Задание оказалось сверхтрудным и Келлер не справился.
Спецслужбы нашли безнадёжно больного человека, похожего на Рорица и перевезли его в старое здание госпиталя для работников госбезопасности. Между тем настоящий Рориц, еле живой, завёрнутый в позитивные прогнозы шустрых лекарей, находился в отдельной палате, в инфекционном отделении городской больницы. Это было сделано по стандартной схеме в рамках секретной операции. Таким образом были обмануты те, которые желали, чтобы неприличный репортёр навсегда заткнулся.
8
Игорь Келлер вернул гонорар, окончательно сообразив, что не смог должным образом выполнить сложнейший заказ, казавшийся простым и лёгким. Конечно, он был недоволен собой, обескуражен. У Рорица, по-видимому, были чересчур опытные ангелы, прошедшие особую подготовку в каких-то туманных эзотерических подразделениях.
9
Таинственные заказчики, гнусные твари, коромысло им под ноги, безнравственные кретины с непробиваемой решительностью, упрямые бесстыдники, умело прятавшиеся ото всех, через менее непутёвых, чем прежние, посредников нашли иного киллера, проворного зверя, неистового мастера, о котором некоторые говорили, что он не знает неудач, по прозвищу старик. И однажды тёплым и ясным утром, в начале июня, в неприметном городе, в неприхотливой квартире, идеально скрытый, казалось, от всех заинтересованных лиц по программе госзащиты, Михаил Рориц был найден мёртвым. Это был точно он самый, без сомнений.
Lary K ноябрь 2020