Платон Поликарпович Гусев (Глава 1)

Платон Поликарпович Гусев, окружной следователь по особо важным делам, опустив голову и заложив руки за спину, не спеша шёл по набережной. Иногда он останавливался, надувал щёки и морщил нос. Постояв так немного, разворачивался и шёл в обратную сторону до следующей остановки. Платон Поликарпович думал. Вчера он получил дело об ограблении генерала Петра Ильича Ельникова, заместителя начальника окружного Инженерного управления. Дело на первый взгляд казалось простым, но уж слишком много в нём было разных заковык и странностей. Да и Август Генрихович, председатель окружного суда, лично знакомый с генералом, очень просил разобраться и по возможности «не выносить сор из избы».
Набережная находилась рядом со зданием окружного суда и по утрам была обычно малолюдной, поэтому он любил прогуляться по ней перед началом рабочего дня, особенно, когда брался за новое дело. Неторопливое, монотонное впечатывание шагов в мостовую помогал ему систематизировать обстоятельства дела, так сказать, разложить всё по полочкам.
«Итак, что мы имеем по существу дела, – мысленно задавал себе вопрос Платон Поликарпович, в такт шагов слегка покачивая головой. – По заявлению генерала Ельникова, злоумышленники проникли в его особняк, вскрыли сейф в кабинете и унесли часть хранившихся там денег, а также изумрудное колье с серьгами».
На этом факты заканчивались и начинались странности и вопросы. Почему взяли не все деньги и драгоценности? В сейфе, по мимо сбережений генерала, хранились ещё деньги от недавней продажи имения жены. Их не тронули, хотя сумма была достаточно крупная. Оставили и другие драгоценности генеральши. Например, весьма дорогие серьги с бриллиантами. На памяти Платона Поликарповича такого ещё не было. «Медвежатники» и «шнифера» обычно забирали из вскрытого сейфа всё, что имело хоть какую-нибудь ценность. «Что же это за вор такой стеснительный?» – думал Гусев, надувая щёки и медленно выпуская из них воздух. А в том, что ограбление провернул один человек он был уверен: от группы остались бы следы. «Если это неопытный, начинающий «медвежатник», то как он так ловко проник в особняк?» – задал себе следующий вопрос Платон Поликарпович. По словам генерала, сторож на ночь и в те дни, когда в доме никто не живёт, выпускает двух английских бульдогов. Собаки специальной выучки: таких не обманешь и не подкупишь. Да и территория для охраны вокруг здания небольшая.
Очень не понравился окружному следователю по особо важным делам тот факт, что дверные замки и рамы на окнах были целы, посторонним предметом, то бишь отмычкой, не открывались. Это наводило на неприятные мысли. И то, что сейф немецкой фирмы «Меллер» был не взломан, а открыт ключом, тоже ему очень не понравилось. Однако криминальный эксперт в своём заключении указал, что замок внутри всё же имеет несколько свежих царапин, характерных для попытки открытия специальными инструментами. «Что же это получается: «медвежатник» начал работать с замком, а потом у него вдруг появляется ключ от сейфа?» – спросил сам себя Гусев и поморщился, так как ответ на этот вопрос опять мог быть не в пользу семьи генерала.
А дальше шла главная заковыка: ключ от сейфа исчез вместе с деньгами. Генерал Ельников сначала не нашёл в укромном месте ключ, а то, что его обокрали, он обнаружил уже позже. Когда именно было совершено ограбление, точно не известно. По словам генерала, он отсутствовал дома почти три дня: ездил с проверкой в соседний уезд, где планировал пробыть неделю, но получилось вернуться раньше срока. Супруги его, Анны Прокофьевны, в это время тоже не было дома. Она в этот же день отправилась к дочери и собиралась пробыть там до его возвращения. Уезжая, генеральша на неделю отпустила слуг. Она так всегда делала, когда Ельниковы собирались выезжать на лето в загородную усадьбу, а это планировалось сделать по приезду генерала. Таким образом, три дня в доме никого не было, кроме сторожа. Сторож Матвей, старый вояка, прослуживший всю жизнь рядом с генералом, своей семьи не имел и жил тут же, в небольшой сторожке при особняке. Вообще-то старик был садовником, но попутно выполнял обязанности сторожа. Ельников даже слышать не хотел о том, что его Матвей, который у него в денщиках со времён учёбы в инженерном училище, может быть замешен в чём-то подобном. За него он ручался, как за себя. « Да… Пётр Ильич, – вздохнул Гусев, – а кто же поручится за вас? Уж очень всё смахивает на инсценировку ограбления. Похоже, что кто-то в вашем семействе не чист на руку».
Платон Поликарпович остановился, недовольно поморщился, снял котелок и вытер платком взмокший лоб. «Ещё только середина мая, а солнце уже больше недели печёт по-летнему. Девяти часов нет, а я уже весь взмок в сюртуке, – думал он, обмахиваясь шляпой. – Нужно позвонить домой и сказать Любаше, чтобы приготовила летний костюм. На обед заеду домой и переоденусь. А к генералу, пожалуй, после обеда съезжу. Надо самому всё посмотреть, да опросить домашних и прислугу. Сыскной дознаватель так обрадовался бросающейся в глаза очевидности, что у сторожа толком не взял показания. И осмотр проведён кое-как. Да, надо будет Серёжу взять с собой. Пусть с сейфа отпечатки пальцев возьмёт».
Окружной следователь по особо важным делам Платон Гусев любил чёткость и порядок. Не то чтобы он был зануда и педант, а просто не любил в делах разгильдяйства и небрежности. Поэтому неустанно требовал от уездных судебных следователей, агентов и дознавателей в сыскных отделениях документировать всё, что так или иначе имело отношение к процессу расследования. Платон Поликарпович любил повторять, что иногда малый волосок или пятнышко могут перевернуть всё с ног на голову и указать верный ход в раскрытии преступления.
Выпускник Императорского Московского университета Платон Поликарпович Гусев вот уже более двадцати лет служил в ведомстве Министерства юстиции. В 1909 году в чине надворного советника он был назначен следователем по особо важным делам окружного суда города N. За пять лет службы на этой должности ему удалось навести в окружном суде кое-какой порядок в ведении следственных дел. Особой гордостью его было то, что он добился введения в сыскных отделениях обязательной дактилоскопии задержанных. В результате чего удалось собрать небольшую картотеку отпечатков пальцев душегубов, воров и мошенников, промышлявших в их округе, что очень помогало в поиске преступников.
Платон Поликарпович в очередной раз остановился, достал из кармашка часы и, откинув на них крышку, покачал головой. Опаздывать он не любил, поэтому быстро зашагал к зданию суда.
Шумно выдыхая воздух и обмахиваясь шляпой, Гусев вошёл в свой кабинет. Его помощник и секретарь Алексей уже сидел за пишущей машинкой и бойко щёлкал по клавишам.
– Что-то лето в этом году слишком рано началось. Пока дошёл до суда весь взмок, – сказал Платон Поликарпович, вытирая платком остатки волос на затылке.
– Принеси-ка мне, Алёша, водички похолоднее, – сказал он, обращаясь к секретарю. – И за одно пригласи Потапова из сыска.
– Хорошо, Платон Поликарпович.
Гусев тяжело опустился в своё кресло и грустно вздохнул, глядя вслед худенькому Алёше, который, легко соскочив со стула, быстро вышел из кабинета. «Да… Платоша, а от твоей былой стройности остались только костюмы в гардеробе», – подумал он и опять вздохнул. В последнее время Гусев стал стремительно набирать вес, что его сильно огорчало. Вспомнив о том, что хотел позвонить жене, он поднял трубку и попросил соединить его с домашним номером.
Пока он разговаривал с Любовью Фёдоровной вернулся секретарь с целым графином холодной воды. От души напившись, Платон Поликарпович принялся за работу. В первую очередь он решил выяснить, нет ли за кем из семейства генерала грехов по части охранного отделения. Время было не спокойное, во всех слоях общества брожение. Люди, поддерживающие революционные идеи, находились и в высшем обществе. «Может кто из генеральской семьи решил таким хитрым способом профинансировать революционеров, – размышлял Гусев. – В Москве вон сын уважаемого человека, банкира, под видом проигрыша в карты регулярно передавал крупные суммы денег марксистам. Запрос я сейчас, конечно, пошлю, но без помощи Августа Генриховича здесь не обойтись. Не любит у нас охранка делиться своей информацией». Рассуждения Гусева прервал вошедший помощник начальника сыскного отделения Потапов.
– Вызывали, Платон Поликарпович?
– Да, Владимир Анисимович. У меня будет ряд поручений твоим агентам. Надо выяснить, не сдавал ли кто в скупку или под заклад изумрудное колье с серьгами, что недавно украли у генерала Ельникова. Так же меня интересует, нет ли у кого из семейства генерала карточных или иных долгов.
– Да здесь особо и выяснять ничего не надо. Шурин генерала Николай Костромин большой любитель азарта. То на бегах крупную сумму просадит, то в карты проиграется, – пробасил Потапов.
– Так, это хорошо. Но справки по остальным членам семьи всё-таки наведите. И выясните поподробнее про долги Костромина и где он сейчас находится. Допросить бы мне его надо.
– Будет сделано, Платон Поликарпович!
– Ещё, Владимир Анисимович, нужно узнать, кто был в курсе продажи имения Анны Прокофьевны Ельниковой, супруги генерала. Особенно меня интересует, была ли известна эта информация в воровской среде и не было ли какого заказа на это.
Гусев немного помолчал, положив ладони на папку с делом, потом хлопнул ими по ней и сказал:
– Ну, пока всё. Работайте. Да! Вот ещё что. Дай-ка мне сегодня твоего криминалиста Сергея Вавилова. Хочу после обеда съездить к генералу, сам всё посмотреть. Не нравится мне это ограбление. Уж очень всё странно и одновременно просто выглядит.
– Хорошо, Платон Поликарпович, – ответил Потапов и шутливо погрозил пальцем. – Эх! Испортите мне парня, господин следователь, своим особым отношением к нему.
– Не переживай! Серёжа мальчик умный, не испортится, – смеясь, сказал Гусев в ответ.
Криминальный эксперт Сергей Вавилов Серёжа, как его любовно называл Гусев, поступил на службу в сыскное отделение тоже пять лет назад. Он с энтузиазмом и азартом молодости помогал окружному следователю по особо важным делам вводить в полицейских отделениях дактилоскопию. Платону Поликарповичу нравилась дотошность и увлечённость, с которой работал этот молодой, но уже очень профессиональный криминалист, и он всегда брал его с собой на интересные дела.
Отдав пару распоряжений секретарю, Гусев углубился в материалы дела генерала Ельникова. «По словам генерала, казённых денег дома он никогда не хранил, но эти показания придётся проверять. И здесь, похоже, тоже потребуется помощь Августа Генриховича. Дело то щекотливое, касается члена высшего общества города, уважаемого человека – действовать надо аккуратно», – размышлял Платон Поликарпович, листая дело.
На столе звякнул телефон. Председатель окружного суда Август Генрихович Штольц решил сам узнать, как обстоят дела с расследованием ограбления генерала Ельникова. Сообщив, что возникла пара щекотливых моментов, Гусев отправился к нему с докладом.