Неожиданный поворот (Глава 6)

Платон Поликарпович проснулся от резкого звонка телефона. Покосился на недовольно ворочающуюся жену и осторожно встал. Его уже давно не тревожили ночными вызовами, и он очень удивился этому звонку. Пока пробирался в темноте в гостиную, предположил, что случилось что-то нехорошее. С тяжёлым сердцем снял трубку и хрипло ответил:
– Гусев слушает.
Он ещё больше удивился, когда в ответ услышал громкий возбуждённый голос Сергея Вавилова:
– Платон Поликарпович! Я тут случайно узнал одну прелюбопытнейшую вещь и подумал, что вам обязательно надо об этом сообщить. Ой! Простите! Я, должно быть, поднял вас с постели. Но пока объяснялся в полицейском отделении, совсем упустил из виду, который час. Ещё раз прошу меня простить, но не было сил ждать до утра.
– Серёжа, успокойся. Мне не привыкать к ночным вызовам. Только прошу тебя, не кричи так. Говори, пожалуйста, потише. Спокойно объясни, что случилось, – обескураженный и недовольный шёпотом проговорил Гусев.
– Хорошо, Платон Поликарпович, – тоже шёпотом ответил ему Вавилов. – Я сегодня вечером, возвращаясь домой, зашёл к приятелю. Там собралась приятная компания. И вот один из гостей, он служит в морге патологоанатомом, узнав, что я криминалист из сыска, поведал мне следующее. Не так давно к ним с улицы доставили труп мужчины. Мужчина был чисто одет, сивухой от него не пахло, значит, не пьяница или бродяга. Но вот в костюме его была одна занимательная вещь: под пиджаком поверх жилетки на животе был одет широкий кожаный пояс с карманчиками, в которых лежали разные крючочки и инструменты. Да и в кармане пиджака было полно этих железок. Так вот, этот товарищ, смекнув, что мужичёк, похоже, взломщик, и решил, что эта информация будет мне интересна. Мужчина умер от разрыва сердца: второй инфаркт уже. Ещё он сказал, что на голове у него была глубокая рана, полученная прижизненно. Скорее всего от удара по голове. При падении с высоты собственного роста в таком месте рану не получишь. Я как про рану на голове услышал, так сразу и спросил, откуда, мол, труп привезли. Но он не помнит. Платон Поликарпович! Может это наш злоумышленник! Вот я и побежал в ближайшее полицейское отделение вам звонить. Ещё раз простите, что поднял с постели.
– Да, Серёжа, это очень интересно. Это вполне может быть так… Вот что! Я завтра с утра, часам к восьми сразу поеду в морг. Подъезжай и ты.
В морге их ждал ещё один сюрприз. По мимо того, что труп был найден у особняка Ельниковых, так его ещё и нашли на следующее утро после отъезда генерала. Сияющий Серёжа Вавилов не находил себе места от возбуждения.
– Наш! Платон Поликарпович! Наш труп! – радостно повторял он, расхаживая по маленькой комнатке заведующего.
Сам труп уже давно был захоронен. В такую жару неопознанные тела почти сразу после вскрытия отвозили на кладбище. Но вот личные вещи ещё остались, и Гусев сидел в нетерпеливом ожидании, когда их принесут.
– Платон Поликарпович, разрешите сначала я его вещи посмотрю? – обратился к нему наконец-то успокоившийся Сергей Вавилов. – Это ведь можно попробовать сделать отпечатки пальцев с инструмента и сравнить их с чужими отпечатками на сейфе и раме. Так мы точно узнаем, был ли этот мужчина в кабинете генерала. А ещё, – глаза Сергея загорелись огнём азарта, – можно сравнить их с отпечатками из нашей картотеки. Если повезёт, то мы и личность трупа установим.
– А вот это ты, Серёжа, хорошо придумал. Молодец! – похвалил его довольный за своего помощника Гусев.
Наконец им принесли небольшой металлически позвякивающий холщовый мешочек, и они, поймав пролётку, поехали в сыскное отделение.
Сергей по дороге что-то увлечённо рассказывал о возможностях дактилоскопии, а старший следователь по особо важным делам погрузился в свои мысли. «То, что мы нашли возможного злоумышленника – хорошо, но это ничего не объясняет в деле, а наоборот, всё только усложняет. Если выяснится, что Николая Костромина в ночь ограбления действительно не было в городе, то рушится вся версия. Под подозрением опять госпожа Ельникова. Что, если она возвращалась домой не на следующий день, как говорит, а в ночь после отъезда генерала. Столкнулась с вором, ударила его по голове, взяла деньги, колье для достоверности ограбления и ушла. Вор очнулся и убежал непонятным пока способом. Но опять этот чёртов ключ не вписывается. Ельникова могла положить его на место в любой день до приезда генерала. И это её признание...».
– Платон Поликарпович! Мы приехали! – позвал его Вавилов, с удивлением глядя на молча сидящего Гусева.
– Да, Серёжа, выхожу. Что-то задумался, – Гусев вздохнул и неловко выбрался из коляски.
– Ты, Серёжа, мешочек забирай. Как выяснишь, есть ли в кабинете отпечатки мужчины, сразу звони мне. Я пока буду у себя. А сейчас мне надо зайти к Потапову.
В кабинете помощника начальника сыскного отделения Потапова с утра было полно людей и уже накурено. Платон Поликарпович, дожидаясь окончания совещания, стоял у раскрытого окна в коридоре и с наслаждением вдыхал прохладный влажный воздух. Ночью прошёл дождь, и жара, наконец, спала. Но удовольствие от прохлады и запаха сирени из окна портили невесёлые мысли о расследовании. «Хоть и просил Август Генрихович «не выносить сор из избы», а если в ограблении окажутся замешены жена и шурин генерала, то шумихи не избежать».
– Вот вы где, Платон Поликарпович! – пробасил подошедший Потапов. – Нашли вашего Костромина. Он уже четыре дня живёт в поместье баронессы Загряжской. Кутит и играет в карты. Ну, а про его долг ротмистру Чащину вам уже докладывали. Про заказ на сейф генерала Ельникова мои осведомители ничего не слышали. Может, какой залётный работал. «Медвежатников» у нас давненько не было.
Он опёрся о подоконник и выглянул в окно. Повертел головой и сказал:
– Погодка то какая! Красота! Лет шесть назад, вот как раз перед вашим назначением, отправили мы на каторгу некоего Яна Кольского. Промышлял у нас в губернии такой «мастер» по сейфам. В воровской среде его Двуликим Янусом прозвали за любовь к лицедейству. Он, когда начинал охоту за сейфом, любил наряжаться то монашкой, то почтальоном, то бродячим музыкантом. Так он изучал дом и распорядок жизни хозяев. Но ему ещё долго в кандалах ходить. Там ограбление получилось с разбоем. Купчик помер.
– А у меня вот, Владимир Анисимович, появился неопознанный труп «медвежатника». В морг с улицы доставили. Умер от разрыва сердца. При нём полный набор инструментов. Подозреваю, что он может быть замешан в деле генерала.
– Интересно, – оживился Потапов. – А описание его есть?
– Только общие сведения в заключении патологоанатома, – Гусев, порывшись в папке, протянул ему листок бумаги.
Потапов, взглянув на заключение, немного подумал и разочарованно произнёс:
– Маловато, конечно. Под такое описание многие подойдут.
– А мне вот Серёжа Вавилов обещал пальчики снять с инструмента. Можно будет по картотеке попробовать поискать владельца этих пальчиков. А зная личность грабителя, может, и ниточки к Ельниковым найдём.
– По продаже имения, Платон Поликарпович, пока работаем. Людей мало. Хороших осведомителей тоже.
– Понятно, Владимир Анисимович. Но хоть какую-нибудь маленькую зацепочку найдите. Хоть полниточки.
Они распрощались, и Гусев отправился в окружной суд на доклад к Августу Генриховичу: он просил Гусева ежедневно сообщать ему о ходе расследования. У Штольца Платон Поликарпович узнал о полной политической благонадёжности семейства Ельниковых и щепетильном отношении генерала к казённым средствам. Август Генрихович также недвусмысленно намекнул, что труп взломщика очень даже кстати.
Вернувшись к себе в кабинет в дурном расположении духа, Гусев даже не стал пить чай, как он это обычно делал перед началом работы. Секретарь Алёша, успевший хорошо изучить характер старшего следователя, решил дать ему время на «остывание» после разговора с начальством, поэтому молча стучал по клавишам пишущей машинки.
«Легко сказать: сделайте из взломщика обвиняемого. Мне что написать, что ключ от сейфа он нашёл случайно на столе, а рану на макушке получил, упав головой на некий металлический предмет, когда спускался с балкона?» – негодовал Платон Поликарпович. Но постепенно успокоившись, он стал думать о том, как повести разговор со сторожем Матвеем. «Матвей на первый взгляд обычный служака, преданный своим хозяевам. Их он всегда будет защищать. Но не хитрец. Чем-то надо его сбить с толку, каким-то фактом, тогда он, может быть, проговориться… А собачки его, возможно, не такие уж и хорошие. Может, тоже спят ночью, как и сторож… Но всё равно непонятно, как вор попал в кабинет. Может в сговоре с Матвеем? Но навряд ли сторож пойдёт на это. Старик живёт один, ни дома, ни детей. Деньги то и завещать даже некому. Нет, он на это не пойдёт, вора покрывать не будет… Ладно, поеду-ка я к генералу, может, что на месте соображу».
Просмотрев ворох бумаг, поступивших по другим делам, написав пару писем и загрузив секретаря бумажной работой, Гусев встал из-за стола. Выходя из кабинета, он услышал за спиной звонок телефона. Это звонил Сергей Вавилов.
– Платон Поликарпович! Пальчики с инструмента я снял. Пальчики хорошие. На дверке сейфа я нашёл несколько похожих, но на раме портрета таких следов нет. Там в основном отпечатки пальцев генерала. Есть несколько чётких отпечатков его жены. Ещё я обнаружил на раме пальчики неизвестного лица. Сейчас пойду в архив опознать наш труп.
– Серёжа, ты молодец! Спасибо. Я уезжаю к генералу. Звони туда, – ответил ему Гусев и остался стоять с поднятой трубкой в руке.
Он рассеяно смотрел в пол и недовольно сморщил нос и надул щёки. «Вот тебе, Платоша, и простенькое дельце. Не зря оно мне с самого начала не нравилось. Появился ещё один фигурант. Похоже, Николай Костромин не так прост. Кто-то ему помогает, помимо сестры», – подумал Платон Поликарпович и опустил, наконец, трубку телефона.
– А принеси-ка ты мне, Алёша, чаю, – обратился он секретарю. – Подумать мне надо. К генералу позже поеду.
Гусев сел за стол, откинулся на спинку кресла и, сложив на груди руки, погрузился в раздумья. «Если мы оставляем Николая в главных подозреваемых, то его помощник, получив от него ключ от входной двери и информацию о месте нахождения ключа от сейфа, проникает в кабинет и ударяет вора по голове. Затем открывает сейф и забирает деньги, а в качестве оплаты берёт колье. Потом так же через дверь выходит, забыв почему-то положить на место ключ. Вор приходит в себя и убегает неизвестным нам способом. Слишком много допущений… Ладно, сторож Матвей, скорее всего, не причастен. Он просто проспал воров, да и собаки тоже. Это предположение можно допустить. А вот с ключами всё сложнее. Это надо знать наверняка. О-хо-хо! Как бы ни просил Август Генрихович, но без огласки не получится. Придётся задерживать Николая Костромина и доставлять под охраной ко мне на допрос… Может, поднажать на Анну Прокофьевну? Она дамочка нервная, щепетильная. Если припугнуть слегка, то может и признается, что проговорилась Николаю про место хранения сейфового ключа. Да и про ключ от входной двери надо у неё поинтересоваться между делом». Размышления старшего следователя по особо важным делам прервал секретарь Алексей. Он с довольной улыбкой поставил на стол Гусева небольшой чайник с чаем и поднос с кучей булочек.
Отпив чая и откусив сразу пол булочки, Платон Поликарпович продолжил разбирать свои предположения. «Пока версия с помощником самая жизнеспособная. Посмотрим, что будет говорить Костромин. Остаётся только понять, как вор проник в кабинет. Причём попасть туда он должен был раньше помощника Николая Костромина. Что-то мы пропустили или недосмотрели… Надо ещё раз хорошенько проверить хозяйственные помещения и чердак. Ну, а если рассматривать чисто криминальную версию. Что мы имеем. А имеем мы одни вопросы… Предположим, наш «медвежатник» как-то узнал о продаже имения госпожой Ельниковой и как-то проник в дом генерала. Но просто проникнуть мало, надо ещё знать, где находится кабинет с сейфом. А дальше появляется загадочный некто, который бьёт его по голове, забирает часть денег и уносит ключ от сейфа. Ерунда какая-то. Нет, надо допрашивать Костромина».
Платон Поликарпович встал и обнаружил, что съел всё булочки. Рассердился сначала на себя, а потом на секретаря Алексея.
– Алёша! Я же просил тебя не приносить мне столько булок! Я скоро ни в один костюм не влезу! Вызови мне по телефону Потапова.
Алексей, виновато опустив голову, начал вызывать коммутатор. Дождавшись соединения, он протянул трубку Гусеву.
– Владимир Анисимович! Нужно отправить наряд полиции к баронессе Загряжской и задержать Костромина. Попрошу сделать это пооперативней. И ещё мне надо пару человек для осмотра дома генерала Ельникова. Я сейчас отправляюсь туда.
– Эк вы размахнулись, Платон Поликарпович! Что? Дело с мёртвой точки сдвинулось? Сергей вам уже успел доложить, – с шутливым неудовольствием ответил Потапов.
– О чём доложить? – удивился Гусев.
– Он опознал ведь ваш труп! Его отпечатки с инструмента совпали с отпечатками Яна Кольского. Помните, я вам сегодня утром рассказывал? Он, видать, сбежал и в родные края подался. Где-то, видимо, отлёживался. А когда деньги кончились, стал втихаря дело искать. Как-то узнал про продажу имения Ельниковой и решил подломить сейф у генерала.
– Вот как? Ну вот и выясните, как он узнал про продажу имения, – по-деловому среагировал Гусев на полученное известие.
– Ох! Завалили вы нас работой, Платон Поликарпович. На вас одного работаем уже четыре дня! – с плохо скрываемым возмущением проговорил помощник начальника сыскного отделения.