"На еду" или найду?

Одинокий мужчина, скрючившись, сидел по-турецки на холодной прожжённой куртке в одном из городских переходов метро. Это было его излюбленное место! И, честно, не только его – еще более полумиллиона или даже больше его подчиненных.
Покашливая он острой боли в груди, мужчина то и дело складывался пополам и сплёвывал кровь. Ну ее, эту куртку! Лучше как и раньше, сидеть у батареи на жеваном матрасе покойной бабушки… Хоть выходил не застуженным, а так!
Тут мужчине зазвонил телефон – он долго не поднимал. Почему? Да это же часть его задания. Спустя пол минуты агрессивного трещания из динамика, он закоченевшим пальцем нехотя нажал кнопку. Избавившись от фальшивого кашля и протерев рот рукавом от “крови”, он неописуемо официальным голосом пробасил:
— Слушаю вас.
В трубку долго молчали, но молчал и Аян. Он уже знал, почему молчат, поэтому упорно ждал ответа. И наконец дождался:
— Приветствую. Вы в офисе? – голос звучал еще более низко, чем голос Аяна, при том, что говорящий человек был младше его.
— Конечно, вы же знаете, я никогда не покидаю свой пост, — Аян молча заулыбался в трубку.
— Отлично, тогда высылаю сумму. Ваша очередь говорить.
В телефоне что-то тренькнуло, а Аян поддался на холод в последней фразе собеседника – поёжился. Который год уже работает, выполняет задания и похуже, но этого скупердяя он терпеть не может!
Аян специально усмехнулся в трубку, неуклюже встал, разминая затекшие ноги и прошел в середину потока людей, чтобы на том конце провода был слышен топот ног, шум поездов и свист ветра: он далеко не в офисе, а денюжка Урана уплыла в небытие и останется без информации, за которую была дана. Уран засопел, как бык, и ненавидящим голосом сказал:
— Вот значит вы как. Умно, ничего не скажешь. Только ваших всех уже убили, поэтому этот шаг и правда недурный. Ждите, вам осталось жить меньше минуты.
Бросили трубку. Аян, только Уран отключился, стал заливаться смехом. Человек, стоящий столбом посреди перехода метро, да еще и истерически смеющийся вызывает мало симпатии. А в случае с Аяном люди просто обходили его стороной и только прятали глаза – не их же это дело!
Мужчина не помнил, когда он в последний раз так смеялся! Это правда смехотворно! Простите, но, увы!
Да его люди — сильнейшие шпионы и хитрейшие вертихвосты в мире, и все это знают. Куда уж Урану до них. Они и правда огромная гордость Аяна, потому все полмиллиона человек он про себя называет «семьей». Конечно, дел они натворили немало, но, вообще-то, благополучно их разгребли.
Но опять зазвонил телефон. Сердце Аяна кувыркнулось и сильно ударило в грудь, отчего он снова закашлялся, но уже по-настоящему.
Этого звонка не было в планах.
Его, черт побери, не было в планах.
Отбежав к своей куртке, на которой сидел, он распихал по карманам вещи, что были под ней, разорвал табличку «На еду» и швырнул к дальней стене мисочку, которую украл у уличных котов.
Судорожно накидывая на себя куртку, он поднял трубку:
— Да?
— З-здравствуйте, начальник!..
Это был голос одного из самых молодых и талантливейших людей Аяна, его кличка – Гамлет.
— Да что ж с вами делать-то! – с улыбкой прикрикнул Аян, пытаясь унять мандраж, — Говорил же, по недоговоренности не зво!..
Но он понял, что-то тут не то.
— Эм, Гамлет? Говори.
В трубке послышался чужой указ «Говори!», глухой удар о человеческое тело и вскрик Гамлета.
— Гамлет! Что происходит!
Гамлет тихонько взвыл, давая начальнику понять, что он не может сказать что-то сильно пугающее его, и мужчина вполне поверил этому, ведь парень был сам по себе очень впечатлительной и тревожной натурой. В трубке на фоне послышался смех и еще один удар.
У мужчины уже сердце стучало в другую сторону, да что это такое! Что там творится?!
— Понимаете, начальник… Я-я правда не хотел, так вышло…
— Не оправдывайся! Где ты!? Где вы! Я найду… Я прибуду на место, только скажи!
Аян побежал в сторону выхода из перехода метро и вылетел на улицу.
Еще удар и грохот. Видимо, Гамлет теперь не стоял на ногах.
— Я-то у себя, начальник… а остальных н-нет. В смысле, их вообще больше нет, всех убили-и… – голос парня дрогнул и, такое чувство, наполнился слезами. Чисто юношескими слезами, которые всегда мешали работе, подобной их.
Аян нервно усмехнулся:
— Ой, что ты несешь, Гамлет… не смогли бы! Вы у меня самые лучшие на свете, вы выкрутитесь откуда захотите!.. Вы же успели стать мне семьей…
На фоне в трубке опять послышался издевательский гогот и какая-то речь. А Гамлет, похоже, слишком растрогался от слов начальника и теперь по его голосу было слышно, как он плачет:
— Н-нет, нет! Это правда!.. Я видел всё, я видел всех… – парень ужасающе всхлипнул, — Но теперь их уже никто не увидит! А пока…
Он так больше не может! Аян снова услышал удары, от которых по коже побежал мороз. Да еще и орущий голос:
— Говори по существу! Пока осталось, чем говорить!
Мужчину прошиб холодный пот. Это было слишком похоже на правду, но одновременно слишком ужасно для неё.
— А-а, в общем все равно! Пока в-вы доедете, они убьют и меня, поэтому я стараюсь тянуть время…
О, милый Гамлет! Зачем же было так все говорить! Чем он думал!? Бедный парень, что с ним делают! Крик человека на фоне, тугие удары и надрывающийся голос Гамлета – как до этого могло докатиться?
— Говори, говори, пожалуйста! Только скажи, что надо, не испытывай судьбу, прошу тебя! Я найду решение!
Аян, говоря это, уже бежал на полпути к своему офису, он перескакивал через клумбы и обгонял бесполезных медлительных прохожих. Кровь, казалось, совсем застыла, да и сердце не билось, потому что всю дорогу его тело было холодное, будто он долгое время стоял на морозе в одних носках.
После очередного удара Гамлет стал надрываться и кашлять, точно хотел выкашлять себе легкие, от чего у мужчины что-то застонало в груди.
— …они говорят!.. говорят, вы должны приехать и сдаться, ведь вы… – он опять всхлипнул, хотя было бы чем там всхлипывать, – Ведь вы остались ни с чем и ни с кем! Вас, к-конечно, тоже убьют… и всё перейдет в руки к ним.
В голове у Аяна творилось невесть что. Кто, почему и зачем – он до сих пор не верил.
— Нет, запомни, милый Гамлет… я понятия не имею, что у вас там творится, но я буду так скоро, насколько смогу и, я не знаю… прости меня за все, если что-то такое было. Главное, держись там ты…
Он не воспринимал такой поворот событий, он не знал, что делать. Он боялся. Впервые в жизни он боялся чего-то. Вот так абсурдно все оборвалось, оборвалось с ничего… Теперь он и правда чувствовал себя тем одиноким мужчиной, который сидел в переходе метро с табличкой «На еду». Он еще ничего не понимал.
Вот и его здание – скрытое здание офиса. Оно выглядит совершенно обычным, нетронутым. Аян все еще не верил, не мог верить, что что-то настолько масштабное и пугающее могло случится именно здесь.
Легкие горели огнем, ноги гудели, а вспотевшая рука до сих пор сжимала телефон, хотя звонок уже давно был сброшен.
Мужчина стремглав вбежал в главный вход, подозревая, что его будут поджидать у секретного выхода. И не прогадал — на главном этаже никого не было. Отовсюду тянуло холодом, было отвратительно тихо. Только из его кабинета доносился топот ног и голоса.
Его голова была пуста и одновременно забита. Мужчина боялся больше не за себя, а за Гамлета и за то, сможет ли тот рассказать все. Одна только мысль, что парня уже может не быть в живых, пробирала его до костей.
Вот дверь в кабинет! Он, не задерживаясь ни на секунду, распахнул ее так, что она слетела с верхней петли.
В лицо Аяна грянули конфетти, хлопушки и голоса, слышался чей-то смех, громкий лай собаки, и все это сплелось в сплошной комок перед начальником.
Автоматически закрыв лицо от цветных клочков бумаги и ленточек, теперь он распахнул глаза – перед ним стояли все. Такие яркие, шумные, наряженные, и это только те, кто сумел вместиться к нему в кабинет. Долговязый Пилюля прикрикнул, чтобы все замолчали, и негромко затянул:
— С днем рожденья тебя…
Весь этот нестройный хор подхватил фразу и Аян, пребывая в глубочайшем шоке, обернулся – в коридор постепенно стал прибывать народ. И все его люди, все пели эту несчастную фразу.
Когда все закончили, снова поднялся гул: кто-то потянулся обнимать именинника, кто-то – хлопать по плечу, а кто-то пытался устоять на стуле, чтобы сделать совместное фото на память.
— Что происходит-то? Гамлет? Где он!? – громко прервал всеобщий шум Аян, озираясь.
Наступила гробовая тишина, и только неровный стук подошвы по ступенькам объявлял о том, что парень как раз бежит сюда. По толпе прошелся шепот, а Пилюля все это время звонко щелкал происходящее на фотоаппарат.
— Я здесь, начальник! Я, все мы… мы тут, — запыхавшись, говорил тот. Он протиснулся между людей к Аяну, расцветая застенчивой улыбкой, — И, как вы уже поняли, мы все решили сделать вам, так скажем, сюрприз…
— Даже розыгрыш! – донесся чей-то бас из толпы.
Все засмеялись и снова загомонили, но только один Аян, по совместительству виновник торжества, стоял бледный как мел.
И тут он вспомнил, за что Гамлету дали такую кличку – он с семи лет ходил в театральный кружок. Как можно было не догадаться! О, Боже милосердный!
Мужчину стала брать дрожь от одних только переживаний. Ох, нервишки-то сдают! Такое точно скоро сведет его в могилу.
— И мы, знаете ли, еще больше растрогались, когда услышали, что вы сказали! Ну, тогда, по телефону. Про семью и всё такое… Мы тоже вас бесконечно ценим! – сиял Гамлет, и уже тогда Аян стал подозревать, чья была идея устроить всё это. Мужчина поднял трясущуюся руку к русым волосам и медленно провел по ним.
Почему-то нахлынувшая тоска ко всем этим людям, к самому себе и этому дурацкому его положению не дала ему покоя. Та же рука теперь скользнула к лицу и впилась в глаза – так рьяно слезы старались побороть мужчину.
Многие заметили это и по толпе прошлось умилительное, смущенное и восторженное «О-о-о-о-у!», после чего дамы тоже принялись лить ненужные, но радостные слезы. И только сейчас Аян по-настоящему что-то понял.