Чужак (Глава 4)

Я сидел за столом, поглаживая края белоснежной, украшенной вышивкой скатерти, на которой ещё оставался минимум десяток не попробованных блюд, и жалобно ныл:
― Ости! Чем хочешь поклянусь, ты и прекрасная Мелена ― самые радушные и гостеприимные люди на свете, но… ик… если съем ещё хоть один кусочек…
Мой осоловевший сытый взгляд перемещался с одного аппетитного блюда на другое, но перегруженный желудок протестующе ворчал, обещая бурную, полную раскаяния бессонную ночь в «уединенном месте», и, понимая, что он как никогда прав, я усилил напор:
― Лопну, ей Богу, лопну… Пожалей напарника, а?
Довольный, раскрасневшийся после домашней наливки Остин похлопал по плечу:
― Ладно, ладно, продолжим дегустацию в следующий раз. Но, надеюсь, хотя бы, как его, для рюмочки «ягодного» в твоём желудке найдётся место? ― и он протянул «маленькую» ― размером чуть меньше кувшина ― прозрачную ёмкость на толстой ножке, назвать которую «рюмочкой» язык не поворачивался.
Тяжело вздохнув, окинул светлую и слишком чистую по сравнению с моей, комнату в поисках доброй жены жестокого напарника, надеясь на её помощь. Но черноглазая Мелена ушла укладывать детей спать, и это лишило гостя последних сил к сопротивлению:
― Бессердечный ты человек, ик, итак уже ноги отнялись. Как я доберусь к «себе»?
Брови Остина поползли вверх:
― К себе? Ещё чего! Заночуешь у нас… так что пей: после сегодняшних кошмаров это первое средство привести нервы в порядок. Завтра будешь… ― он почесал рыжие лохмы, подбирая слово, ― как этот, как его… ну, не важно.
Я обречённо уставился на дрожащую пурпурно-лиловую поверхность ягодной наливки и, мысленно помолившись, наконец решился глотнуть после пива этой чересчур сладкой, но чертовски крепкой отравы, надеясь хотя бы не сразу свалиться под стол. Но остановился ― глаза вдруг заслезились, и, промокнув их салфеткой, я в ужасе оттолкнул от себя домашнее вино…
Внезапно почудилось, что это не забродивший сок прошлогодних ягод плещется в большом бокале, а тёмная кровь пойманного мальчишки струится из открытой раны, заливая белоснежную скатерть Мелены. Перед глазами вспыхнули искры, осветив полутёмный подвал и привязанного к стулу сына городского казначея, уронившего кудрявую голову на грудь. Я смотрел на него с ухмылкой, потягивая вино из бокала, пока мрачный Бен заносил нож над горлом беспомощной жертвы…
Кажется, меня всё-таки угораздило сползти со стула на безупречно чистый пол гостиной. Перед глазами вращались, сливаясь в мутное кольцо, небесные огни, пока губы шептали отчаянное:
― Не может этого быть, не может… Господи, помоги…
Сверху склонилось ангельское лицо супруги напарника, бережно протиравшей мои горящие щёки влажным полотенцем. Она грустно охала, не переставая при этом ругать мужа:
― Да что ты за человек, а? Видел же, что он ослаб после болезни ― ему нельзя сейчас пить. Кто давал слово не приставать к парню, дорогой?
Тот что-то виновато бурчал, суетясь и хлопая себя по толстым ляжкам:
― Забыл, прости, милая, совсем забыл…
Кажется, «беднягу Дасти» перенесли на кровать, укрыв толстым одеялом. Я зажмурился, делая вид, что сплю, и, надеясь, что идеальное семейство наконец оставит гостя в покое. Не знаю почему, возможно, из зависти, но меня вдруг ужасно взбесило это сюсюканье ― «дорогой, милая»… Чёрт бы их побрал!
Конечно, дело было не в дурном, неблагодарном характере, а том, что я только что увидел ― прятавшийся глубоко внутри страх оказаться презираемым всеми «злодеем» выглянул из темноты моего беспамятства, сводя с ума тихим шёпотом в мозгу:
― Вот видишь, какой ты на самом деле, Дасти Родж! Безжалостный убийца, тварь…
Оставалось только скрипеть зубами, уговаривая себя:
― Ерунда, просто слишком много выпил, вот и мерещится всякая дрянь…
Беда была в том, что я сам себе не верил…
Часы на стене пробили пять раз, предвещая скорую зарю, а я не только не смог уснуть, а напротив, завёл себя до такой степени, что впору было вскакивать и бегать по чужому дому, будя сонных хозяев истошными криками:
― Это не я… Я никого не убивал!
Неожиданно скрипнула дверь, и кто-то на цыпочках вошёл в полутёмную комнату. Рука сама скользнула под подушку, к большому разочарованию не обнаружив там рукояти ножа, но сейчас я готов был броситься на незнакомца и с голыми руками. К счастью, хриплый голос Остина удержал меня от очередной глупости:
― Не спишь, Дасти? Я вот тоже всю ночь проворочался ― переживал, что подставил тебя, вот ведь дурак… Как ты?
И от его простых слов на душе вдруг потеплело ― я присел на смятых простынях, обхватив голову руками:
― Ничего, напарник… День вчера был слишком трудным, а тут ещё смерть старика Шаня… сам понимаешь. Вот и психую. И тело Бена пропало. Ох, пойду-ка, пожалуй, потихоньку домой; спасибо, что был рядом и так славно накормил ― теперь можно неделю не есть…
Остин грустно засмеялся, ероша рыжие волосы, когда простой вопрос поставил его в тупик:
― А как ты познакомился с будущей госпожой Гибб? Расскажи, если это, конечно, не секрет…
Напарник молчал, и у меня почему-то заныло сердце, или это интуиция подняла любопытную голову, предчувствуя интересный поворот.
― Ну что сказать, Дасти ― это Бен нас познакомил… ― его голос казался смущённым, ― видишь ли, только не говори никому: Мелена служила кухаркой в… публичном доме. Не подумай плохого, она честная женщина, просто после смерти отца оказалась в долгах и была рада любой работе. Твой приятель часто туда захаживал и однажды спас её от приставаний пьяного придурка.
Остин тяжело вздохнул:
― Он и рассказал о славной девчушке, которой не место в этом доме греха. Вот я из чистого любопытства и зашёл туда… Признаюсь, влюбился сразу, а через месяц выкупил долги Мелены и женился. Потом родились близняшки, наша радость…
Я похлопал его по плечу:
― Дай бог Вам счастья, напарник… Прости, что спросил, не провожай ― не маленький, сам найду дорогу. Встретимся в конторе.
Но отвязаться от упрямца оказалось непросто. Мы не спеша брели в предрассветном тумане, прохладный ветерок залезал под полы плаща, щекоча разгорячённые щёки и шею. Уставшая от бессонницы голова гудела, отказываясь думать, но когда за покосившейся оградой мелькнули смутные тени, спросил:
― Что там? Похоже на памятники…
Остин кивнул:
― Так и есть ― это старое кладбище, тут полно «обитаемых» склепов, ― он засмеялся, ― да не пугайся так… Здесь живут те, кому больше некуда податься. Я частенько хожу этой тропинкой ― так короче, да и спокойнее. Люди почему-то не любят подобные места, а бывалому сыщику, ― он с усмешкой показал на себя, ― всё равно…
Перед глазами всплыло страшное ночное видение ― связанный мальчишка в тёмном подвале.
― А есть там большие помещения? ― меня вдруг заколотила нервная дрожь.
Напарник хмыкнул:
― А что? Чем тебе казённая квартира не угодила? Неужели решил «переехать»?
Рука зачесалась ― так захотелось дать ему подзатыльник:
― Не угадал, возможно, где-то там находится место преступления…
Остин чуть не споткнулся, охнув:
― А ведь точно… Почему никто об этом не подумал? Здесь есть парочка подходящих склепов ― в старые времена богачей хоронили «с размахом», денег на «дом» для покойника не жалели. Сегодня же и посмотрим, да?
Я согласился, но ускорил шаг ― мне была неприятна сама мысль о том, что совсем рядом может находиться «пыточная», в которой… Напарник толкнул локтем в бок:
― Вот и добрались… Время ещё есть, попробуй отдохнуть, Дасти, а я пойду ― супруга будет волноваться…
Мы простились и через несколько минут, лёжа в холодной постели после очередной безуспешной попытки уснуть, подумал, что надо бы поговорить с Меленой о Бене Дарси. Что-то подсказывало ― они были знакомы гораздо ближе, чем думал её любящий растяпа-муж.
Можете считать Дасти Роджа слишком недоверчивым, склонным преувеличивать опасность человеком, но у этой молодой черноглазой красавицы при нашей встрече был такой внимательный, изучающий взгляд… Он заставлял чувствовать себя беспомощным, перевёрнутым на спину жуком, над которым нависла смертельно острая булавка. В усмешке её ярких, как спелая ягода, губ, казалось, притаилась угроза:
― Кто бы ты ни был, будь осторожен, парень ― с Меленой шутки плохи…
Зло чертыхнувшись, попытался прогнать эти странные мысли, но они упрямо продолжали атаковать бедную забывчивую голову. Отчаявшись заснуть, я смирился с тем, что через пару часов придётся тащиться на службу, и, как ни странно, именно это помогло расслабиться, позволив ненадолго забыться беспокойным сном.
Утром я, конечно, опоздал; окинувший меня насмешливым взглядом начальник на этот раз не стал, по своему обыкновению, ворчать, сразу огорошив:
― Хочешь посмеяться? Бывший глава клуба «Заблудшая душа» Адам Чадински сошёл с ума ― этот ненормальный сегодня утром притащился в контору, утверждая, что ночью ему явился не кто иной, как покойный Бен Дарси! И что самое смешное ― пытался его убить. Представляешь? Этот «мистик» даже продемонстрировал следы удавки на шее… Что скажешь?
По его хитрым глазам стало ясно, что Лурк уже в курсе нашего визита к «магу».
― Чёртов Остин, а ведь клялся, что всё останется между нами… ― это было неприятно, но, не растерявшись, я сделал изумлённое лицо:
― Странно, мы с напарником были у него вчера ― он показался вполне адекватным любителем заработать на человеческой глупости. Впрочем, судя по всему, наш «маг» не против подлечить нервишки крепким «живительным эликсиром», но кто я такой, чтобы указывать ему, что пить и с кем… Возможно, один из его недовольных клиентов пришёл посчитаться со знатоком потустороннего…
Лурк засмеялся, демонстративно принюхавшись:
― Это точно… Что вчера пили ― знаменитую наливку Гибба? Хорошая вещь… Кстати, ― в голосе начальника зазвенела сталь, ― я, кажется, ясно сказал ― дело Дарси закрыто, и надо заниматься убийством старика-контрабандиста. Смотрю, у вас с Остином появилось свободное время, неделя ― не так уж и много, Родж. Пошёл вон…
Мне не надо было повторять дважды, и, выскочив из кабинета, я нос к носу столкнулся с напарником. Он поджидал у двери, понурив голову, и сразу же схватил за рукав:
― Я ничего ему не рассказывал, Дасти. Видно, Лурк поставил кого-то следить за нами…
Кивнул:
― Похоже на то. Лучше тебе не связываться с неудачником, Ости, а то пострадаешь. Дальше я уж как-нибудь сам… ― и, не дожидаясь ответа, быстро пошёл в сторону дома старика Шаня. Надо было поговорить с соседями: кто знает ― вдруг повезёт? Тем временем из головы не выходили слова Лурка о появившемся Бене: что греха таить ― в душе я, подобно ребёнку, продолжал надеяться на чудо, хотя собственными глазами видел смерть друга…
Ближе к полудню пришлось вернуться, спрятавшись в тенистой аллее: Мелена всегда сама приносила обед любимому мужу. Оставалось только подкараулить её на выходе из парка, что я и сделал. Она встретила меня спокойно, словно ожидала этого, и, приветливо улыбнувшись, поинтересовалась самочувствием. Так и хотелось взять её за подбородок и, заглянув в насмешливые, лукавые глаза, спросить:
― Признавайся, лиса, что помимо интрижки вас связывало с Беном Дарси? ― но вместо этого вежливо улыбнулся:
― Госпожа Мелена, клянусь ― всё, что я сегодня услышу от Вас, отправится со мной в могилу…
Она засмеялась, и от этих нежных переливов сладко сжалось сердце:
― Дасти, с чего ты решил, что я буду откровенничать с потерявшим память убийцей? ― коварная искусительница погладила тонким пальчиком щёку «жертвы», окончательно смутив «грозного сыщика», ― но, пожалуй, на один вопрос ты получишь ответ. Спрашивай, а то близнецы скоро проснутся…
Я никак не ожидал подобной фамильярности и потому растерялся, что ещё больше рассмешило Мелену. Она едва коснулась пухлыми губами моего уха, шепнув:
― Когда вспомнишь, о чём хотел спросить ― приходи, дорогу знаешь…
Жена моего доверчивого рогоносца-напарника ушла, оставив после себя дразнящий цветочный шлейф и короткое, словно удар под дых, воспоминание: я увидел её просвечивавшее через прозрачную сорочку восхитительное тело и собственные пальцы, срывающие этот невесомый покров…
Смущённый и злой, попытался взять себя в руки:
― Не верь ей, Дасти, эта женщина лжёт также легко, как дышит. Она просто манипулирует тобой, пользуясь потерей памяти. Кто знает, как всё было на самом деле? ― я перевёл дыхание, ― итак, Мелена открыто назвала меня убийцей. Хитрая бестия точно что-то знает, или… она ― одна из нас? Вот же, называется, устроил допрос ― всё только ещё больше запуталось…
Задумавшись, я чуть не наткнулся на напарника, сидевшего на знакомой скамейке и безо всякого удовольствия ковырявшегося в горшочке с ароматным мясом. Рядом с ним на красивой салфетке стояли большой нераспечатанный кувшин и парочка румяных булок.
― Что такое, Остин? Где твой знаменитый аппетит? ― меня так и подмывало посоветовать ему получше приглядывать за женой, но благоразумие победило.
Любитель вкусно покушать с готовностью поделился сдобой, буркнув:
― Ты всё ещё считаешь Остина Гибба предателем? Обидно…
В ответ пришлось быстро уничтожить обе булки, делом доказывая свою непоколебимую веру в его честность, и он быстро повеселел, заставив опустошить кувшин с каким-то приторно- сладким напитком. После чего мы обсудили последние новости и пришли к решению, несмотря на запрет начальства, всё-таки посетить господина «мистика».
Я поглаживал живот, прислушиваясь к подозрительному бурчанию в его глубинах:
― Давай сам схожу к этому Адаму ― Лурк точно рассвирепеет…
Но Остин упёрся:
― Пойдём вместе… Ничего он нам не сделает ― есть наводка, что этот шарлатан покупал подозрительные снадобья у Шаня. Так что придраться не к чему ― мы, как его, расследуем убийство старика.
Я одобрительно похлопал напарника по плечу, и вскоре служебная коляска остановилась у особняка бывшего предводителя клуба «Заблудшая душа». Тот встретил нас почти с распростёртыми объятиями. Бедняга был не на шутку перепуган ― его растрёпанные волосы стояли дыбом, глаза слишком возбуждённо блестели, видимо, от чрезмерного употребления «эликсира». А тощая как у гусака шея была замотана шёлковым платком…
В кабинете Адам Чадински с готовностью продемонстрировал нам «следы нападения», и помрачневший Остин крякнул:
― Похоже, душили тонким шёлковым шнуром. Знаю я одного любителя таких верёвок, но он уже пару лет как вкалывает на рудниках острова Пейри ― оттуда ещё никто не сбегал… Как же Вам удалось выкрутиться, господин «маг»?
Несчастный Адам чуть не плакал:
― Слуга услышал шум и вовремя пришёл на помощь, иначе… ― он шумно высморкался в большой платок, хлюпнув покрасневшим носом ― господин Лурк мне не поверил, но это был Ваш приятель Дарси…
Мы с Остином нависли над пострадавшим «любителем поболтать с призраками» как коршуны над обречённой птичкой:
― На чём основаны эти слова? Вы разглядели его лицо? Он что-то сказал?
Бедный «мистик» замахал руками:
― Было темно, но я слышал странные звуки ― этот человек точно хромал. Говорят, на ноги Дарси упал шкаф, правда? К тому же, мне прекрасно знаком голос Бена ― мы иногда выпивали вместе, и ещё ― запах его одеколона, такой раздражающий аромат хвои и тёмной восточной смолы, той, что жуют. Она же запрещена законом, но Дарси всегда находил её у контрабандистов. Поверьте, он был отчаянный парень, кроме него никто бы не решился так открыто демонстрировать свои пагубные привычки. Как только господин Лурк это терпел?
Я задумался: вот, значит, чем так приятно пахло, когда Дарси входил в комнату. Запретные привычки, говоришь, связь с контрабандистами ― час от часу не легче…
― Этого мало, чтобы обвинить «покойника» в нападении, господин «маг»: во-первых, ему раздробило все кости, исцелить такое могло только чудо. Во-вторых, смолой пользуются многие, это не доказательство, а что касается голоса ― со страха всякое могло померещиться, ― слова Остина звучали очень убедительно, и я его поддержал:
― Успокойтесь, Адам, Вы же не видели лица нападавшего… Наверняка кто-то решил поживиться за Ваш счёт, это место кишит преступниками. Мой Вам совет ― наймите круглосуточную охрану, а лучше хотя бы на время уезжайте в другой город, куда-нибудь подальше отсюда. С Вашим-то талантом…
Адам Чадински грустно кивал:
― Я так и поступлю, вещи уже собраны, и экипаж готов. Но… господин Дасти Родж, ещё раз повторю, хоть Вы и не верите ― Бена Дарси нет среди мёртвых. Ваш покорный слуга имел неосторожность узнать его тайну, и убийца решил избавиться от любопытного «мистика»… Думаю, Дарси разыщет меня и закончит начатое. Когда услышите о гибели «несравненного мага», ― он усмехнулся, ― вспомните этот разговор…
Бывший предводитель клуба «Заблудшая душа» вышел из комнаты не попрощавшись, и, глядя на обречённо ссутулившуюся спину, я понял, что почему-то верю его словам. Конечно, не тому, что Дарси жив ― с такими ранениями это невозможно, но тот, кто приходил сегодня ночью, как-то связан с происходившими в городе событиями. А значит, негодяй не успокоится, пока… Бедняга Адам.
Мы выбрались из молчаливого полумрака «мистического дома» на солнечную, полную света и шума городскую улицу, но настроения это никому не улучшило. Грустный Остин, помявшись, спросил:
― Думаешь, это мог быть Бен?
Деланно рассмеялся:
― Я, конечно, потерял память, но не рассудок же, чтобы верить в подобную чепуху. Кто-то из любителей «потустороннего» устроил грандиозную мистификацию, пока не знаю ― кто и зачем, но, обещаю ― обязательно с этим разберусь. Кстати, раз уж твой напарник такой «забывчивый парень», расскажи мне о Дарси. Так будет легче найти подозреваемого…
Нахмуренный Остин уже забрался в коляску, но не торопил кучера. Весь нелёгкий мыслительный процесс отражался сейчас на его сосредоточенном лице, закончившись тяжёлым вздохом и удивлённым:
― Мы проработали бок о бок почти три года, но оказывается, я почти ничего о нём не знаю… Дарси приехал из какого-то маленького городка, семьи ― не было, о друзьях он никогда не распространялся. Весёлый и смешливый, хороший собеседник и слушатель, Бен ни с кем не ссорился, но и к себе не подпускал. Ты был первым, с кем он действительно сблизился, и знаешь, теперь вдруг почему-то подумалось ― вы ведь могли быть знакомы раньше. Например, вместе учились, а?
Пожал плечами, не зная, что на это ответить, но на душе сразу стало так тревожно, словно, блуждая с завязанными глазами, я всё ближе подходил к краю пропасти. Одно неверное движение, и… полёта в бездну не избежать.
― Ах, Бен, что же нас связывало?
Внезапно появившийся всадник осадил взмыленного коня, и, увидев его, побледневший Остин привстал с сидения:
― Зак, что ты здесь делаешь?
Курносый мальчишка, запыхавшийся так, словно сам только что бежал по пыльной дороге, выпалил:
― Хозяин, с госпожой Меленой беда!