Чужак (Глава 9)

Солнце с любопытством заглядывало в разбитое окно палаты, туда, где ещё совсем недавно находились так и не пришедшие в сознание Юджин и Эмма, а сейчас ветер гонял по полу обрывок пожелтевшей от времени газеты… Я стоял посреди комнаты, растерянно опустив руки, и не понимал, как это могло случиться за такое короткое время. Получается, ребят похитили, пока я дрался с громилой, ведь Лурк, вместо того чтобы охранять их, нарушил мой приказ…
Застонав, схватился за голову, не замечая, что говорю вслух:
― Какой ещё «приказ»? Опомнись, Дасти, это же он ― начальник. Кажется, я схожу с ума… Но всё равно, Лурк не должен был оставлять их ― высокомерный урод, ты сейчас получишь…
Сжав кулаки, развернулся к двери, нос к носу столкнувшись с хмурым руководителем. Кажется, тот понял моё состояние без слов, сразу же скрутив руки взбешённому «герою». Его ехидный голос словно яд вливался в уши:
― Что такое, Дасти? Испугался, что «бестолковый начальник» бросил «детишек» без присмотра? Идиот… Я приказал своим людям унести обоих в другую палату, подальше отсюда, и поставил охрану. Ну как, успокоился, или всё ещё хочешь пустить кровь «уроду»?
Видя, что я уныло повесил голову, он отпустил посиневшие от его захвата руки, неожиданно похлопав по плечу:
― Остин проводит тебя к ним… Что уставился? Его драгоценной Мелене полегчало, и твой беспокойный обжора-напарник примчался на помощь «бедному Дасти». Не понимаю, за что только все тебя, дурака, любят?
Он ещё что-то бубнил, улыбаясь одними глазами, но я уже не слушал, бросившись в объятия сиявшего, как сегодняшнее солнышко, Остина… Оставив все разговоры на потом, мы поспешили в подвальное помещение, где за массивными стальными дверями под охраной суровых стражников находилась «особенная» палата, куда вернувшийся напарник меня и втолкнул. В по-домашнему уютно обставленной комнате стояли две кровати, на которых расположились очнувшиеся «потеряшки», окружённые симпатичными медсёстрами и на удивление довольным доктором…
Не успел я и слова сказать явно не понимавшему, что происходит Юджину, на порозовевшей физиономии которого застыла смесь смущения и испуга, как строгий голос нашего «медицинского светила» прогрохотал так, словно в палату заявился демон во плоти:
― Кто пустил постороннего? Пациенты ещё очень слабы, так что убирайтесь вон, господин сыщик ― им нужен покой, а не Ваши дурацкие допросы…
Я был так счастлив увидеть обрадованные глаза молодого напарника и прелестное личико улыбавшейся Эммы, что почти простил строгому доктору плохие манеры. Невежливо оттолкнув его с дороги, успел горячо пожать руки вернувшимся с того света друзьям, крикнув напоследок:
― Поправляйтесь скорее! ― пока смеющиеся «сестрички» выталкивали меня вон…
Парк у больницы хоть и не мог сравниться с нашим, но всё же ― был, и, устроившись на одной из его давно не крашенных, кособоких скамеек, мы с Остином торопливо обменивались новостями. Он слушал мою историю, тревожно потирая могучую шею, высказавшись о происходящем всего один раз, но так, что даже у привычного к подобным фразам младшего следователя загорелись уши. После чего печально вздохнул:
― Лучше всего Юджину сейчас бросить дело и уехать, боюсь, «эта тварь», ― он ещё раз выразительно пояснил, что думает о нашем враге, ― не оставит парня в покое. Мелене стало лучше, сегодня же отправлю её вместе с детьми к своим родителям. Они уже приехали и готовы позаботиться о них. А тебя, Дасти, не брошу, и не пытайся отговаривать ― я принял решение. Пока не покончим с этой напастью, никто из нас не сможет спать спокойно. Одному в таком деле не справиться…
Кивал в ответ, понимая, что он прав, и всё же, доверяя этому толстопузому добряку, так и не решился рассказать о подозрениях на свой счёт. Слушая о нашем с Юджином невероятном путешествии на «ту сторону», Остин смотрел как-то странно, и, хоть ничего не сказал в ответ, с его круглого лица не сходила ироничная ухмылка…
На вопросы о Мелене напарник сердито ударил кулаком в скамейку, отчего та подозрительно хрустнула и даже, как показалось, немного просела:
― Она ничего не помнит, или хорошо, как его, делает вид… Моя жена не только очень умная, но и упрямая женщина, Дасти, и, боюсь, если уж она решила молчать, этого не изменить. Поверь ― и упрашивал, и даже умолял ― всё без толку, видимо, этот тип её сильно запугал… Но с Остином Гиббом у него такой номер не пройдёт. Подожди, как его, до вечера ― разберусь со своими и перееду к тебе поближе…
Проводив его до коляски, решил снова наведаться в Архив, где не так давно работал. И хотя все бумаги, так или иначе относившееся к Дарси, были просмотрены, я почему-то надеялся найти новые зацепки ― ведь раньше, расстроенный трагическими событиями, действовал впопыхах и сгоряча. Впрочем, если подумать, и сейчас моё состояние было ничем не лучше…
Однако, покидавший больницу задумчивый Лурк одобрил это решение.
В Архиве бывшего коллегу приняли, не задавая вопросов. Воспользовавшись тем, что надышавшиеся пылью работники «пера и чернила» к полудню покинули свою «каторгу», чтобы пообедать на свежем воздухе, я снова внимательно осмотрел комнату, где всё произошло. И прежде всего ― тот самый шкаф… Это его Дасти Родж, раскачав, толкнул на лучшего друга. От одной мысли об этом сердце затрепыхалось в отчаянии, а на глаза навернулись слёзы…
С трудом заставив себя сосредоточиться, я внимательно осмотрел шкаф, осторожно ощупывая рельефные узоры на его дверцах:
― Вся верхняя часть наверняка была в крови, и её пришлось отчищать, ― достав лупу, вглядывался в тонкие завитки узора, ― но сделать это не так просто, должны были остаться хотя бы крошечные следы ― а их почему-то нет. На каменном полу тоже всё тщательно вымыто, ни капли в зазорах между плитами ― не припомню, чтобы наш уборщик Дени раньше так старался… А это ещё что?
По краям массивного шкафа кто-то явно пытался заделать большие вмятины или сколы, посадив отвалившиеся куски дерева на клей. И этот «кто-то» ― точно не мастер, потому что работа была выполнена кое-как, неровные стыки попросту закрашены в цвет тёмной древесины. Именно в этом месте громадина упала на ноги Дарси, вряд ли разломившись от удара…
С помощью кинжала отковырнул неровно приклеенный кусок резного дерева, обнаружив за ним достаточно большое углубление, пахнувшее кожей и смазкой для металла. Очевидно, раньше тут был какой-то механизм, и на противоположной стороне тоже…
В растерянности не спеша отошёл назад, стараясь найти то самое место, где стоял Дарси. Мой друг, любивший мастерить из дерева, сам придумывавший хитроумные поделки со скрытыми пружинами и потайными винтами…
― Боже, Бен… Неужели, это твоя работа? Выходит, ты заранее всё продумал ― секретное устройство, которое должно было сработать при наклоне. Например, пружины, вытолкнувшие стальные упоры ― благодаря чему при падении шкаф не раздробил кости сообразительного изобретателя. Или что-то в этом роде… Только Дарси знает, как это было на самом деле. Вот хитрец, всё точно просчитал… И когда успел?
От волнения я начал ходить по комнате, пытаясь ерошить волосы, которых не было:
― Выходит, он притворялся? Вряд ли, удар был слишком сильным ― возможно, потерял сознание от боли. Его унесли, как и я, посчитав мёртвым… и кто-то быстро всё подчистил. А дальше? Дохляк Пит сразу бы обнаружил, что Дарси ещё дышит. Значит, Бен погиб по пути в его «апартаменты» или… чёрт подери, до сих пор жив. Похоже, наш «трупорез» всё знал с самого начала, но почему-то скрыл этот факт ото всех. А от Лурка? Неужели и бешеный начальник тоже «в курсе» случившегося, меня же как доверчивого идиота просто водили за нос, разрешив похоронить пустой гроб?
Я с размаха ударил кулаком по столу, около которого стоял, опрокинув чернильницу, и, тяжело дыша, смотрел, как тёмная лужа растекается по чистому листу:
― Ну держитесь, господа «сыскари», это вам так с рук не сойдёт… И тебе, Бен, придётся многое объяснить…
Уборщика Дени я нашёл в кладовой, где, забравшись с ногами на маленькую лавку, этот дальний родственник начальника Архива уничтожал лепёшку с явно заплесневелым и слишком «ароматным» сыром, миазмы которого уже просочились в коридор. Заткнув нос, решительно постучал в незапертую дверь:
― Давно не виделись, Дени ― что на этот раз украл?
Не спорю, я был очень зол, и этот толстый увалень просто попался под горячую руку. Однако его реакция на вторжение в собственные владения была необычной ― и без того пугливый воришка, увидев меня, чуть не подавился и, бухнувшись на колени, прокашлял:
― Только не жалуйтесь дяде, господин сыщик, Дени всё-всё расскажет…
Я вытащил его за пределы мира швабр и метёлок и, прижав к стене, «ласково» пожурил:
― Внимательно тебя слушаю, свиная морда…
История оказалась интересной ― накануне известного события Дарси сам проинструктировал уборщика, что и в какой последовательности тому следовало делать, пообещав хорошие деньги за выполненную работу и молчание. Думаю, ушлый напарник применил не только пряник, но и кнут, потому что, подозреваю, знал подноготную своего оппонента.
Третий раз выслушав краткие объяснения Дени ― как только Бена унесли, вырвал странные металлические штучки из шкафа, заклеив дыры, и тщательно вымыл пол и дверцы, ― я сообразил, что большего от него не добиться, и похлопал парня по плечу, отчего тот почти сравнялся цветом с белёной стеной:
― Так ты уже получил свою награду?
Дени замотал головой, прошепелявив мне на ухо:
― Господин Дарси сказал, что отдаст деньги, как только вернётся «к жизни». А он всегда держит слово, ей богу…
Вспомнив прижимистого напарника, недоверчиво хмыкнул на такое заявление, поспешив во владения Пита ― подвал, где находилась покойницкая, молясь, чтобы Дохляк оказался там, а не на очередном «вызове». На этот раз удача была на моей стороне ― тощий словно жердь, но жилистый Пит, пугавший новичков, не привыкших к его «особенным», закрывавшим пол-лица очкам, своей знаменитой улыбкой, от которой мурашки рысцой пробегали по коже, был на месте.
На самом деле Пит был добрейшей души человеком и встретил младшего агента в маленьком закутке своей лаборатории, где на полках стояли страшного вида банки и колбы с очень подозрительным содержимым, приветливым:
― Слышал, ты помог Юджину и его красотке выкарабкаться ― одобряю! Хочешь ветчины, свежайшая, со слезой… ― он поправил длинный до щиколоток кожаный фартук, указав на стол огромным мясницким ножом, на котором лежал его нехитрый, завёрнутый в простую бумагу обед.
Принюхавшись к этой трапезе, чихнул, невольно усмехаясь:
― Да у тебя тут пахнет то ли кислотой, то ли чем похуже… Как можно есть в такой обстановке?
Пит довольно улыбнулся:
― Это дело привычки, тут главное ничего не перепутать. Вот был случай…
Поднял руку, останавливая этот неиссякаемый фонтан красноречия:
― Сначала ответь на вопрос, только, пожалуйста, не виляй, всё слишком серьёзно… Ты ведь мой друг, и Дарси тоже, или… нет?
Его лицо словно ещё больше вытянулось, глаза погрустнели:
― Друг, не сомневайся… Но ты не об этом хотел спросить, да? Понимаю, Бен говорил, что рано или поздно догадаешься. Спрашивай уж, расскажу то, что знаю, а это совсем немного. Дарси любил напускать тумана, всё повторял:
― Меньше знаешь, крепче спишь…
Он зачем-то вытер руки о белоснежное полотенце и, вздохнув, уселся на видавший виды стул, указав мне на высокий трёхногий табурет. На душе вдруг стало тоскливо ― захотелось просто уйти отсюда ― наверное, было страшно услышать правду… Хотя жизнь научила Дасти Роджа сомневаться во всём, и поэтому, присев на краешек колченогого чудовища, я обречённо вздохнул:
― Слушаю, Пит…
Оказывается, Бен пришёл к нашему «трупорезу» накануне предполагаемой инсценировки, попросив о помощи, потому что, по его словам, мы оба оказались в трудном положении. И чтобы продолжить зашедшее в тупик расследование, Дарси предстояло «умереть», что ослабило бы бдительность врага. Всё должно было выглядеть натурально, и поэтому он не сказал о своём плане даже лучшему другу…
Во время своего повествования взволнованный Пит размахивал ножом, словно пытался разрезать кружившиеся в воздухе пылинки, его голос звучал очень искренне:
― Клянусь, Дасти, это всё, что знаю. Вот встретишь неугомонного, сам с ним и разбирайся. Я всего лишь помог ему выбраться, заменив тело твоего дружка на труп молодого, довольно похожего бродяги. И не спрашивай ― понятия не имею, где сейчас ошивается Бен. Кто знает, что в голове у этого парня…
Кивнул:
― Хорошо… Тогда последний вопрос, Пит ― Лурк в курсе?
Пит положил нож на стол, посмотрев как на недоумка:
― С ума сошёл? Нет, конечно… Иначе меня бы уже вышвырнули из этого заведения или посадили в каталажку за фальсификацию…
Торопясь покинуть подвал, я нервно кусал губы:
― Как мог Бен скрыть «такое» от напарника? Выходит, не доверял… Или всё дело в потери памяти? Чёрт его подери… Надо как можно скорее разыскать зас…ца. То, что на местах преступлений постоянно видели хромого человека, видимо, означает ― Дарси следит за негодяем…
От волнения меня знобило, и ноги спотыкались на ровном месте, но я продолжил рассуждать:
― Почему же этот тупица сам не пришёл и не объяснил ситуацию? Потому что опасно ― или враг не купился на его «фокус со смертельным исходом», или… эта тварь подобралась слишком близко, и я могу случайно проболтаться. Неужели кто-то из своих ― Лурк, Остин или Юджин? Не верю, хотя за Лурка поручиться не могу… А что насчёт обоих напарников ― почему я так им доверяю, хотя знаю всего несколько месяцев…
Забрался в коляску, прислушиваясь к оглушительному грохоту готового разорваться сердца:
― Так вот оно какое ― настоящее отчаяние… Что может быть страшнее предательства друзей, и что глупее ― слепого доверия? Потеряв память, ты, Дасти, уподобился слепцу, просящему помощи у незнакомцев ― вынужден полагаться на них и даже доверять свою жизнь, не имея возможности проверить, смотрят ли они на несчастного с сочувствием или, смеясь, корчат ему рожи и готовят ловушку для простака…
Расстегнув тугой воротник форменного сюртука, я вытирал ладонью стекавшие по щекам солёные капли пота, а может, и не его одного. Срочно нужно было выпить, и, подстегнув лошадей, направил их к тому самому трактиру, где в драке умудрился получить памятный удар по макушке и в который, если верить Лурку, наведывался каждую пятницу, просиживая штаны в гордом одиночестве…
― Сегодня как раз конец недели, почему бы не возродить подзабытую традицию? Вдруг объявится тот, кого ты так долго и упорно ждал ― должно же Дасти Роджу хоть в чём-то повезти…
В трактире было немноголюдно ― слишком рано для подгулявшей публики, и, подозвав к себе приветливо кивнувшего слугу, сказал:
― Тащи лучшую выпивку на моё обычное место, хочу напиться…
Тот понятливо проводил посетителя к столу у окна, подав пару запечатанных кувшинов и миску с «горячим», по виду напоминавшим подогретые остатки вчерашнего ужина. Я не стал привередничать, быстро наполнив кружку, и, сделав первый глоток, удивился фруктовому аромату и изысканному вкусу напитка, тронув замершего провожатого за локоть:
― Эй, как там тебя, не знал, что в вашем свинарнике подают приличное вино…
Парень наклонился, обдавая запахом жареной рыбы и лука:
― Я ― Тони, господин сыщик, Ваш вечный должник, ― и, видя мой изумлённый взгляд, добавил, ― Вы спасли нашу с женой малютку Пэнни, вытащив из горящего дома…
Пожал плечами:
― Прости, Тони, не помню…
Он вздохнул, смахивая невидимые крошки со стола:
― Понимаю, это после несчастного случая. Я тогда вынес раненого господина на улицу и подозвал старика Шаня, сделав всё, как велел Ваш друг…
От волнения сердце на мгновение замерло:
― Какой «друг»?
― Тот самый, что сейчас прислал Вам хорошего вина… Позвать его?
В горле словно застрял ком, и, не в силах говорить, я просто кивнул, мысленно ликуя:
― Наконец-то хоть что-то. Кто бы ты ни был ― пора нам познакомиться, «друг»…
Тихое шуршание за спиной заставило напрячься, а когда чужая тяжёлая ладонь легла на плечо, пальцы тут же сжали рукоять кинжала. Хриплый, напоминавший кашель негромкий смех не на шутку взбесил:
― Ну-ну, Дасти Родж, опусти оружие ― оно тебе не понадобится, во всяком случае, сейчас. Пей, вино отличное, мне удалось привезти несколько бутылок с «той стороны», а я пока сяду напротив ― мы же давно не виделись… Только сначала пообещай не действовать сгоряча и с применением грубой силы, как ты любишь. Или я уйду, и никакого разговора не будет. Согласен?
Подавив растущее желание схватить «весельчака» за руку, бросив через плечо, кивнул:
― Давай попробуем…
Длинный, до пола, странно шелестевший плащ полностью скрывал фигуру незнакомца, так же как глубокий капюшон ― его лицо. Единственное, что я сумел заметить, пока он величественно огибал стол, словно корабль небольшую скалу, что этот тип, как Дарси, был довольно высок, но точно не прихрамывал.
Ещё он оказался обладателем хотя и неестественно хриплого, но всё же молодого голоса. Его худые руки, выглядывавшие из широких рукавов, явно принадлежали человеку, никогда не знавшему тяжёлого физического труда. Длинные узкие пальцы могли говорить об аристократических корнях владельца, или ― горячей любви к музыке. Наконец, просто артистической натуре ― например, любителю мистики и создателю прекрасных иллюзий Адаму Чадински. Да, негусто…
― Ах, Адам, Адам ― почему же я раньше о тебе не подумал? Доверился рассказу испуганного человека, подвергшегося нападению ― которое он, кстати, мог сам организовать ― и якобы «случайно» заброшенному на «чужую» сторону. А что если там, на повороте дороги, как раз и находится загадочный переход между нашими мирами? Конечно, вряд ли всё так просто, к тому же, как проверить своё внезапное озарение ― наброситься на него с кулаками, сорвав, наконец, маску с негодяя? А если промахнусь, и он опять уйдёт….
Пока эти мысли лихорадочно крутились в моей голове, с ней начало происходить что-то странное ― она вдруг стала лёгкой и пустой, как улетающий в небо разноцветный бумажный фонарь, в то время как ноги налились страшной тяжестью, прирастая к соломенному полу трактира…
― Вот идиот, вино наверняка отравлено…
Смех незнакомца был немного грустным, слова же звучали ласково, словно добрый дедушка бранил неразумного внука:
― Ну что же ты, Дасти… Пора бы уже знать ― не стоит пить всё подряд, если находишься среди «чужаков» или, тем более, врагов, ― он снова засмеялся, ― не пугайся, это я не о себе. Вино не отравлено, просто небольшая «добавка» не даст тебе наделать глупостей и очистит разум. Поверь, это как раз то, что надо запутавшемуся младшему агенту Роджу. А то, честно говоря, ты такой тугодум ― давно пора было во всём разобраться…
Я почувствовал, что поневоле заливаюсь краской ― ведь этот мерзавец, как ни крути, был прав. Но в то же время меня распирало от злости, потому что сил не осталось даже поднять руку, чтобы сорвать с него капюшон. Так хотелось заглянуть в это бесстыжее, наверняка ухмылявшееся лицо, а ещё лучше ― от души плюнуть в него…
― Чёрт, какого… чтоб…
Но в одном противник точно не солгал ― голова заработала лучше. Я внезапно успокоился, отбросив бредовое желание силой мысли приподнять дарёную бутыль «отравы», запустив её в голову наглеца, и сказал так, как будто ни капли не сомневался в своих словах:
― Не такой уж Дасти Родж и тугодум, Адам… Вычислил же тебя. Давай, докажи, что я не прав, сними капюшон ― обещаю, посмеёмся вместе…
Над нами повисла та трагическая тишина, которую часто описывают в любовных романах, когда внезапно вернувшийся муж застаёт супругу в объятиях лучшего друга. Трое в комнате, словно умоляющее взять его в руки заряженное ружьё на стене… Ну, или что-то в этом роде. Во всяком случае, я, как и те несчастные, затаив дыхание, ждал ответа…