ответный удар (Глава 2)

ГЛАВА 7: ИГРА С ОГНЁМ

Автобус, кряхтя, набирал скорость, увозя нас от библиотеки — этого хрустального гроба, ставшего ловушкой. Ледяное спокойствие тех двоих в деловых костюмах было страшнее любой погони. Они уже вычисляли наш следующий шаг.

По дороге в двух словах я рассказал Лизе о телефонном звонке, прозвучавшей угрозе и удобном самоубийстве Робертса. Она в ответ пояснила, как оказалась на старой промзоне. Лиза, с детства наученная отцом приемам слежки и скрытности, следила за мной через GPS-трекер. Услышав (через прослушку моего телефона) отрывок разговора с Торресом о «старом элеваторе», она не полезла в интернет. Она открыла цифровой архив отца, где нашла папку «Локации — промзона». Среди сотен снимков был и тот самый элеватор, с пометкой отца: «Слепая зона камер, подход с крыш, два выхода». Она знала не только КУДА мы поедем, но и КАК лучше всего за нами наблюдать. Но увидев, что на нас готовится облава спецов, решила помочь нам. И в первую очередь мне, так как уже поняла, что в смерти ее отца моей прямой вины нет и что рано или поздно к отцу-таки придут «Алфавитные мальчики» из-за его расследования.

Прошло минут семь. Лиза, не отрываясь от запотевшего стекла, говорила быстро и отрывисто и внезапно сменила тему:
— Следующая остановка — Пятая и Гранд. Там пересадочный узел. Будет три автобуса, такси на стоянке и вход в метро. Они это знают. Значит, перехватят там.

Я смотрел на отражение уличных фонарей на мокром асфальте.
— Значит, не выходим на остановке. — Я взглянул на водителя — пожилого человека в поношенной кепке, который уже пялился на нас в зеркало. — Водитель!

Я поднялся и, покачиваясь на ходу, подошёл к кабине, доставая из кармана последнюю, мятую двадцатку.
— Парень, — голос мой звучал устало, без угрозы. — У тебя сломалась задняя дверь. Не открывается. Не доезжая до Пятой и Гранд остановишься у строительного забора на Четвёртой. Я дверь с силой дерну, якобы проверить, и мы выйдем. Никто не заметит. Проблем не будет.

Он посмотрел на купюру, потом на моё лицо, в котором было написано больше, чем в любом протоколе. Он видел таких, как я. Усталых, загнанных, опасных.
— Задняя дверь и правда заедает, — буркнул он, забирая деньги. — Только быстро.

Автобус проехал ещё квартал и, с недовольным шипением пневматики, прижался к тротуару у длинного синего строительного забора. Мигалка «аварийки» вспыхнула оранжевым. Мы с Лизой рванули к задней двери. Водитель нажал кнопку, створки со скрипом разошлись. Мы выпрыгнули в холодную, наполненную запахом дождя и бетона темноту. Двери тут же захлопнулись, и автобус, как ни в чём небывало, поехал дальше, растворяясь в ночи.

Мы стояли спиной к шершавому забору. Сзади — стройплощадка. Впереди — пустынная улица, и вдали, в перспективе, уже виднелись мигающие огни одной, а потом и второй машины, резко подъехавших к той самой остановке, до которой мы не доехали. А затем одна из них рванула в нашу сторону, видимо к автобусу.

— Видишь? — я кивнул в ту сторону. — Работают чётко. У них на нас уже метка. Куда-то нужно спрятаться, чтобы не заметили нас на улице.

Лиза потянула меня за рукав в проём в заборе. Внутри царил хаос заброшенной стройки: котлованы, залитые мутной водой, груды ржавой арматуры, горы песка под брезентом. Идеальное место, чтобы споткнуться и сломать шею. Идеальное место, чтобы исчезнуть.

— Куда мы? — пробормотал я, спотыкаясь о бетонный блок.
— Туда, где не ходят, — она уверенно повела меня к тёмному, низкому зданию бывшей проходной. Дверь висела на одной петле. Пахло плесенью и мочой. Лиза достала из рюкзака маленький, но мощный фонарик с синим светофильтром (снова папино наследство) и осветила землю. В тройке метров от двери среди битого кирпича и шприцов виднелась чугунная крышка люка, почти незаметная в грязи. Кольцо было сорвано, но рядом валялся кусок арматуры.
— Ливнёвка. Отец снимал здесь серию о «городе под городом» для какого-то журнала. Эта сеть выходит в том числе к старой дренажной станции у реки. Оттуда — в доки.

Идея спуститься в подземелье, где нас можно было взять, как крыс в подвале, не вызывала восторга. Но идея остаться наверху, где уже начинали курсировать машины с затемнёнными стёклами, нравилась ещё меньше.

Я просунул арматуру в отверстие возле сорванного кольца и навалился на нее всем телом. Люк с душераздирающим скрежетом поддался. На нас пахнуло запахом столетия — стоячей водой, гнилью и холодом камня. Глубокая тьма.

Первой спустилась Лиза, ловко ухватившись за скобы ржавой лестницы. Я последовал за ней, стараясь не думать о том, что задвинуть крышку обратно изнутри невозможно. Мы оставляли за собой открытую черную дыру. Но искать нас в этой паутине туннелей — всё равно что искать иголку в стоге сена, полном других, более опасных игл.

Внизу нас ждал мир непреходящей ночи и постоянного звука капающей воды. Синий луч фонаря выхватывал сводчатый кирпичный потолок, туннель, уходящий в обе стороны, и коричневую воду глубиной по щиколотку. Лиза, сверившись с картой на телефоне — офлайн-схемой, загруженной видимо ранее, выбрала направление.

Мы шли молча, час, а может, два. Иногда над нами грохотал грузовик, напоминая, что мир наверху всё ещё существует. Мы перешли через решётку, отпиленную много лет назад, миновали разбитый водомерный узел, обошли завал из обрушившегося кирпича.

Наконец, Лиза остановилась. Впереди был тупик и ещё один крутой колодец с лестницей наверх. На стене кто-то когда-то нарисовал краской череп и буквы «О.D.- D.С.S» — дефицит кислорода — опасно, замкнутое пространство.
— Здесь. Выход в котлован недостроенного элеватора. Сверху — портовая зона. Близко к доку №12.

Мы полезли наверх. Крышка этого люка была легче, изнутри её можно было сдвинуть. Я прислушался. Сверху — только вой ветра в металлических конструкциях. Я толкнул крышку. На нас посыпалась грязь, а потом брызнул холодный, солёный воздух с Лос-Анджелесского порта.

Мы выбрались в гигантскую бетонную чашу заброшенного элеватора. Стенки её уходили в небо, а над краем виднелись краны и огни кораблей. Это был гигантский, идеальный каменный мешок. Но сейчас он казался крепостью.

В дальнем углу под козырьком из прогнивших досок стоял брошенный рабочий вагончик. Дверь висела на петлях. Внутри — хлам. Но вагончик был сухим.

Мы втиснулись внутрь. Лиза, дрожа от холода и адреналина, достала из рюкзака свёрток в непромокаемой обёртке — шоколад, крекер, мятные конфеты, бутылку воды. Делили молча.

Снаружи завывал ветер, где-то далеко гудел корабль. Нас не нашли. Пока.

Я сидел на перевёрнутом ведре и смотрел на Лизу, которая, свернувшись калачиком на груде мешков, уже засыпала с приоткрытым ртом, как уставший ребёнок. Мы ушли. Но я знал, что это затишье временно. «Аудиторы из ада» не остановятся. Они просто перезагрузят алгоритм. А нам нужен был новый план. И первым пунктом в нём значилось найти того, кто знал все финансовые нити этой паутины. Завтра. Если, конечно, завтра настанет.

В кармане моей куртки, уже пропитавшейся запахом подземелья, лежала мятная конфетная обёртка, которую я «на автомате» туда засунул. Напоминание. Не о прошлом. О том, что в этой игре с нулевой суммой на кону стоит всё.

Я проснулся от тягучего гудка большого судна. Лиза уже не спала, а что-то искала в телефоне. Среди мусора в этом перекосившемся вагончике мы наконец спокойно поговорили.
— Они убили отца потому, что он был близок, — сказала Лиза, глядя в небо на всплывающий день. — Он сфотографировал не только Робертса. Он сфотографировал человека, который приезжал к нему за неделю до убийства. Человека в идеально сидящем костюме и в очках с затемнёнными линзами. Человек привёз конверт. Отец думал, что это плата за архив. Оказалось — аванс за молчание. А когда он продолжил копать…

— Почему ты не пошла в полицию? — спросил я, хотя знал ответ.
— К кому? К Робертсу? Или тому самому помощнику прокурора, который появился у нас через час после того, как вы ушли? Торресу?

Ледяная струя пробежала по моей спине.
— Торрес был у тебя?
— Он представился. Сказал, что работает с вами. Проявил участие. Спросил, не осталось ли у отца каких-нибудь… цифровых архивов. Он был слишком, слишком настойчив. Я соврала, сказала, что всё забрали те, кто убил отца. На самом деле я забрала свою старую куклу. В ней были спрятаны ключ, флэшки с частью архива отца и блокнот с его догадками.

Значит, Торрес был не просто «чистильщиком». Он был сборщиком информации, возможно, для Доменика, а может, и для кого-то повыше.

У нас было два варианта. Первый — принять предложение Фостера и исчезнуть. Второй…
— Есть третий вариант, — сказала Лиза, словно читая мои мысли. — Не бороться с системой. Взорвать её изнутри, используя её же правила.

— У нас нет такого запала.
— Есть, — она достала из кармана флэшку. — У отца был друг. Хакер. Зовут Крипто. Он брал отцовские намётки и искал цифровые тропы. Он нашёл кое-что. Не конечного босса. Но «менеджера среднего звена». Конгрессмена Коллинза. Этот человек — связующее звено между деньгами из порта и предвыборными фондами в Вашингтоне. У него своя игра, свои амбиции. И он ненавидит людей Фостера. Они не дают ему расти дальше.

План был безрассудным. Мы не будем шантажировать Доменика. Мы предложим сделку конгрессмену Коллинзу, отдадим ему листы тетради и расшифровки как оружие против его врагов внутри системы (Фостера и его патронов). Взамен он должен обеспечить падение Доменика «законным» путём — через слушания в своём комитете. И гарантии безопасности для нас.

Это была игра с огнём. Мы меняли одних скорпионов на других. Но это давало шанс на публичное правосудие, а не на тихое забвение.

Через анонимные каналы Крипто мы вышли на представителя Коллинза. Встречу назначили на нейтральной территории — в планетарии Гриффита, во время дневного шоу о чёрных дырах. Ирония была на грани гениальности.

Темнота, усыпанная искусственными звёздами. Голос диктора, вещающего о гравитации, которая искривляет пространство. Я и Лиза сидели в заднем ряду. Рядом с нами материализовалась тень — немолодой, строгий мужчина.
— Материал? — спросил он без предисловий.
— Гарантии? — парировала Лиза, её голос звучал твёрже моего.
— Слушания по делу о коррупции в портовой администрации Лос-Анджелеса начнутся через две недели. Доменик… его иммунитет будет оспорен. Ваши показания не понадобятся. У нас есть свои источники.

Он передал Лизе стопку документов — проекты резолюций, запросы в министерство юстиции. Всё выглядело легитимно.
— А мы? — спросил я.
— После первого дня слушаний вы получите новые документы, деньги и билеты в одну сторону. В Канаду, Мексику или в Новую Зеландию. На выбор.

Мы обменялись. Флэшка с данными Крипто, страницы тетради и распечатки Лизы, — в обмен на папку с политическими обещаниями. Тень растворилась в темноте раньше, чем зажёгся свет.

ГЛАВА 8: ОХОТА НА ЛИСА

В 17 часов вечера мы сидели и смотрели друг на друга в комнате почившего супруга миссис Элси в «Сансет Виста».
Трио, собранное самой судьбой для театра абсурда: я — разбитной детектив с призраком прошлого в кармане; Лиза — умница-отшельница, мстящая за отца с холодной решимостью следопыта; и Торрес — человек-загадка, который более суток назад мог быть моим палачом, а теперь утверждает, что стал мишенью сам.

— Варгас, у нас проблемы, начал Торрес.
— Удиви. У меня тут их целый набор, — буркнул я, — Выбирай на вкус.
— Макс Корман. Его нашли три часа назад в редакции. Мёртвым. Выглядит как сердечный приступ. Слишком удобный сердечный приступ.

Вот чёрт. Доменик начал зачистку. Он добрался до журналиста. Значит, намёк с «Зонтиком» сработал, но Макс видимо не успел ничего опубликовать. Теперь Доменик знал, что утечка есть, и закрывал все щели.

— Объяснись, — теперь я нарушил тишину. Лиза посмотрела на меня и перевела взгляд на Торреса. В её руке, спрятанной в кармане куртки, угадывался контур какого-то небольшого предмета — электрошокера или баллончика. — Кто твои «работодатели»? И почему они решили, что ты стал расходным материалом?
Торрес тяжело вздохнул.
— Я не чистильщик в твоём уличном понимании. Я — специалист по управлению рисками в структурах, которые… существуют в серой зоне между разведкой, политикой и частным бизнесом. Доменик был активом. Он должен был обеспечивать поток определённых грузов через порт, не задавая вопросов. Вместо этого он начал строить свою маленькую империю, подставляя общую схему. Твое расследование, Рик, как раз и выявило его самоуправство. Изначально мне была поставлена задача наблюдать и… направлять расследование так, чтобы свалить всё на Доменика и Робертса, сохранив сеть.
— Значит, ты использовал меня, — голос мой прозвучал глухо.
— Использовал бы, — поправил он. — Но ты оказался непредсказуем. Ты влез по уши в эту историю и выкопал тетрадь, которая была не просто бухгалтерией откатов, а… техническим заданием. В ней были коды, точки входа, протоколы. Вещи, которые не должны были увидеть посторонние глаза. Как только это вскрылось, приоритеты сменились. Теперь заказ — тотальная зачистка. Всех причастных. Включая меня, как потенциальную утечку. Фостер дал нам шанс сдаться, чтобы не оставлять лишних тел в публичном месте. Мы его не использовали.
Его слова складывались в пугающую картину. Мы с Лизой думали, что воюем с коррумпированным судьёй и его прихвостнями. На самом деле мы наступили на хвост гибридному монстру — симбиозу государственных интересов, частных армий и криминальных схем.
— Что за грузы? — перехватила инициативу Лиза, её аналитический ум уже работал, отодвигая эмоции. — Оружие? Наркотики?
— Разные. Но главное —информация, — коротко бросил Торрес. — Данные. Компоненты. Люди. Порты — это артерии. Кто контролирует логистику, тот контролирует всё. А Доменик, этот мелкий тщеславный червь, решил, что может откусить себе лишний кусок и продать налево.
Мы с Лизой переглянулись. В её глазах я увидел то же понимание, что и у меня. Мы были не охотниками. Мы были дичью. И единственный наш шанс — стать настолько опасной дичью, чтобы охотники предпочли с нами договориться.
— У нас есть листы тетради, — сказала Лиза. — Вернее, её расшифровка. Я не отдала всех копий.
— Тетрадь у меня — Я решился раскрыть карты.
— У вас есть детали, которые ведут к Доменику, — возразил Торрес. — Чтобы ударить по системе, нужны доказательства, которые ведут выше. К Фостеру. К его патронам. Нужен внутренний сбой. Человек из системы, который решит, что его шанс выжить — в предательстве.
— И где нам взять такого человека? — фыркнул я. — Ты предлагаешь самого себя?
— Я — пешка. Меня сольют не задумываясь. Нужна фигура повыше. Та, которую не так просто убрать. Которая знает, где спрятаны все скелеты.
Он помолчал, изучая наши лица.
— Капитан Робертс мёртв. Доменик — на мушке. Но есть ещё один человек. Тот, кто десятилетиями сводил баланс между всеми игроками. Бухгалтер. Не в метафорическом смысле. Настоящий бухгалтер. Он знает каждый цент, прошедший через порт, каждый откат, каждый платёж в фонды. Его зовут Артур Финч. И он… коллекционер. Не денег. Гарантий. У него должен быть свой архив. Настоящая «чёрная книга» города.
Идея была фантастичной. Найти самого охраняемого человека в подпольной экономике города.
— И как мы его найдём? Он, наверное, давно в подземном бункере на Аляске сидит.
— Нет, — Лиза вдруг кашлянула, привлекая наше внимание. — Я… я думаю, я знаю, где искать его след. Отец снимал не только преступления. Он снимал… роскошь. Яхты, виллы, аукционы. Он говорил, что снимки денег всегда интереснее, чем снимки крови. В его архиве есть серия «Налогоплательщики». Ироничное название. Там люди, которые живут не по средствам. Один из них… скромный владелец бухгалтерской конторы в Санта-Монике, который раз в месяц устраивает частные ужины на своей вилле в Малибу с людьми вроде Доменика. Фотографии отца неважные, с дальнего расстояния, но… там есть номерные знаки гостей. И лица.
Она достала из внутреннего кармана водонепроницаемый чехол, в котором хранила флэшку и несколько фото. Среди них была чёрно-белая фотография: мужчина в очках выходит из лимузина у ворот виллы. Качество было так себе, но лицо можно было разглядеть. А рядом — чёткий снимок номерного знака.
— Это он? — я показал фото Торресу.
Тот внимательно всмотрелся и медленно кивнул.
— Финч. Старая лиса. Он всегда нанимал лучших телохранителей. Не головорезов, а бывших спецназовцев. Штурмовать его виллу — самоубийство.
— Кто сказал, что мы будем штурмовать? — в уголке рта Лизы дрогнуло подобие улыбки. — Мы же не бандиты. Мы — призраки. А призраки проходят сквозь стены. Через его систему безопасности.
План, который начала набрасывать Лиза, был дерзким и сложным. Он основывался на слабости любого параноика: его собственном контроле. Финч наверняка отключил свою виллу от общегородских сетей, имел свои генераторы, свою связь. Но была одна система, которую он не мог полностью изолировать — водоснабжение и канализация. Старая вилла в Малибу, построенная в середине прошлого века, скорее всего, имела выход ливнёвки в океан.
Нам нужны были схемы коммуникаций, данные о распорядке дня, модели сигнализаций. И тут у Торреса нашлось своё предложение.
— У меня есть… был… доступ к одной базе данных частных охранных предприятий. Я могу вытащить схемы безопасности объектов. Если Финч нанимал одну из топовых фирм, возможно, у них есть проект. Но для этого нужен компьютер и доступ в сеть. Не здесь.
Нашим новым убежищем стал старый фургон с мороженым, который когда-то принадлежал дяде Лизы и ржавел на задворках автосервиса. Туда мы провели электричество от соседнего гаража, установили анонимный мобильный интернет. Работали посменно: Лиза искала в архивах отца все детали о Финче и его гостях; Торрес, используя остатки своих служебных привилегий и знания о «задних дверях» в системах безопасности, искал уязвимости; я как в старые добрые времена, через бомжей и уличных торговцев пытался узнать, не идёт ли за нами новая волна охотников.
Через два дня у нас был готовый план. Не идеальный. Скорее, нереальный. Мы не могли выкрасть Финча. Мы должны были заставить его пойти с нами добровольно. И для этого нужно было предъявить ему доказательство, что его работодатели — те самые люди Фостера — готовы его ликвидировать. Нам нужна была приманка. И ею должна была стать та самая расшифрованная тетрадь.
— Мы устроим аукцион, — сказала Лиза, её глаза горели холодным синим светом от экрана. — Но не продажи. Обмена. Мы отправим Фостеру и Финчу одновременно одно сообщение. Фостеру — что Финч решил сдать архив в обмен на иммунитет от нас. Финчу — что Фостер, узнав о наличии архива, отдал приказ о его ликвидации. Но хочет сначала встретиться. И укажем одно и то же место встречи.
— Это спровоцирует бойню, — мрачно заметил я.
— Именно, — кивнул Торрес. — И в этой неразберихе мы и вытащим Финча. Ему некуда будет деваться. Его собственная охрана будет сражаться с наёмниками Фостера. Его убежище перестанет быть убежищем. Единственный способ выжить — бежать с теми, у кого есть хоть какие-то карты против его бывших хозяев. С нами.
Это была игра ва-банк. Ставка — наша жизнь против «чёрной книги» Финча. Если мы выиграем, мы получим оружие, способное обрушить всю систему. Если проиграем… нас даже не заметят в общей мясорубке.
Перед решающим днём я сидел на корточках у открытых дверей фургона, глядя на грязное небо Лос-Анджелеса. Ко мне подошла Лиза, протянула банку тёплой колы.
— Вы думаете, это того стоит? — спросила она тихо, без обычной стальной уверенности. — Ради правды о моём отце… и вашем напарнике?
— Не знаю, — честно ответил я. — Но я знаю, что если мы сейчас свернём, то будем бежать до конца своих дней. А я слишком стар, чтобы бегать. И у меня слишком много пятен на совести, чтобы прибавить к ним ещё и трусость.
Она кивнула, словно этого и ждала.
— Мой отец всегда говорил, что лучший кадр — это тот, ради которого ты рискуешь заглянуть в бездну. Кажется, скоро у нас будет целая серия таких кадров.
На следующее утро сообщения были разосланы. Ловушка захлопнулась. Теперь нам оставалось только занять свои места и наблюдать, как наши враги входят в клетку, которую мы для них построили. И надеяться, что мы сами не окажемся в ней вместе с ними.

ГЛАВА 9: ЛИВЕНЬ В МАЛИБУ

Точкой встречи выбрали заброшенную смотровую площадку на обрыве в Малибу — место, открытое всем ветрам и прицелам. Подъезд одна дорога, выезд — три: обратно по дороге, вниз по очень крутому склону к окружному шоссе, или вниз по отвесной скале в океан. Идеально и для засады, и для ловушки.

Мы заняли позиции за час. Торрес с винтовкой с оптическим прицелом — на крыше полуразрушенного кафе в двухстах метрах, с видом на всю площадку. Его задача — контролировать периметр и, в идеале, не стрелять. Я и Лиза — в бетонном дренажном коллекторе под самой площадкой. Оттуда, через решётку, было видно всё, как из первых рядов партера. Наша задача — дождаться развязки и выйти в нужный момент.

Они приехали почти одновременно, но разными путями.
Сначала подъехал Финч. На тёмном, блестящем чистотой внедорожнике с тонировкой «а-ля кризисный менеджер». Из машины вышли трое: сам Финч — щуплый мужчина в практичной ветровке-анорак, и двое его сопровождающих — крепкие, с короткими стрижками, внимательно изучающие окружающий ландшафт. Профессионалы. Они не стали выходить на открытую площадку, остались у машины, используя её как укрытие.

Через три минуты подъехал Фостер. На чёрном «Субару» с неброскими номерами. С ним тоже было двое, но это были те самые «аудиторы из ада» в деловых костюмах. Выйдя, они оставили двери открытыми. Фостер сделал несколько шагов вперёд, его взгляд скользнул по внедорожнику Финча, и на его всегда бесстрастном лице появилось что-то вроде… разочарования.

В рации, что мы купили в хозмаге хрипло прозвучал голос Торреса:
— Все на местах. Финч нервничает. Его ребята сканируют склоны. У Фостера один смотрит на Финча, второй — на подъездную дорогу. Ждут третью сторону. Нас.

План работал. Они видели друг в друге угрозу, а не потенциальных партнёров.

— Пора зажигать, — прошептал я Лизе.

Она кивнула, достала телефон с одноразовой симкой и отправила заранее заготовленное сообщение на оба номера, с которых были получены подтверждения о встрече. Текст был одинаковым: «Архив черной бухгалтерии уже в пути к заинтересованным лицам. Вы являетесь свидетелями его передачи. Следующая остановка — федеральные СМИ. Ваш ход.»

Мы наблюдали, как оба, почти синхронно, достают телефоны, читают. Реакция была мгновенной и красноречивой.

Финч резко обернулся к своему внедорожнику, бросив на Фостера злой взгляд. Он что-то крикнул своим телохранителям. Один из них тут же вскинул компактный автомат и направив ствол в сторону скал, начал прочёсывать им возможные укрытия.

Фостер не дрогнул. Он медленно убрал телефон в карман, а затем сделал почти незаметный кивок одному из своих людей. Тот поднёс руку к уху. И в этот момент из-за поворота подъездной дороги выехал ещё один автомобиль — большой чёрный фургон без опознавательных знаков.

— Подкрепление Фостера. Всё — по плану, — сказал я, но в горле стоял ком. Видеть, как твой план сбывается с пугающей точностью, — зрелище не для слабонервных.

Фургон резко остановился, распахнулись задние двери. Оттуда высыпали четыре фигуры в чёрной тактической экипировке, но без опознавательных знаков. Штурмовой отряд.

И тут грянул первый выстрел. Не со стороны Фостера и не от людей Финча.
Сухой, чёткий хлопок снайперской винтовки прокатился по холмам. Одна из передних шин внедорожника Финча с шипением осела. Выстрел был предупреждающим. От Торреса.

На долю секунды на площадке воцарилась мертвая тишина, взорвавшаяся затем хаосом.
Люди Финча, принявшие выстрел за атаку Фостера, открыли огонь в сторону фургона. Тактики Фостера, дисциплинированно, ответили короткими, прицельными очередями, стараясь не задеть своего босса, который уже начал отходить к своей машине.

Это была не перестрелка. Это была бойня на уничтожение. И люди Финча, несмотря на свою подготовку, явно проигрывали в численности и оснащении. Один из его охранников уже лежал неподвижно. Второй, раненный, отползал за машину.

— Сейчас, — схватил я Лизу за руку. Наш выход был моментом между актами, когда внимание всех было приковано друг к другу.

Мы вылезли из коллектора с противоположной от площадки стороны и, пригнувшись, побежали по узкой козьей тропе, ведущей прямо к месту, где припарковался Финч. Нас отделяли от него пятнадцать метров открытого пространства и свинцовый ад.

Я выскочил первым, с «Кольтом» в руке, но не стреляя.
— ФИНЧ! К НАМ!!! МЫ ЗА ВАМИ!

Щуплый бухгалтер, прижавшийся к колесу своего внедорожника, метнул на нас безумный взгляд. Он видел, как упали его люди. Видел безжалостную эффективность команды Фостера. Видел, что его неприступная крепость рухнула в одно мгновение.

И он сделал выбор, не раздумывая, рванулся от машины к нам, спотыкаясь. Его раненый телохранитель попытался встать, прикрыть босса, но тут же был сражён очередью из фургона.

Мы вытянули Финча в узкий проход между скалами, ведущий к нашему заранее подготовленному побегу — старому, потрёпанному внедорожнику, спрятанному в зарослях в трех сотнях метров ниже.

— Заводи! — крикнул я Лизе, которая уже сидела за рулем машины. Я втолкнул Финча на заднее сиденье. Сам прыгнул рядом.

Торрес подбежал через мгновение, сбрасывая с винтовки тепловизионный прицел. Его лицо было мокрым от пота, но руки тверды.
— Двое бегут по тропе. У нас минута, — бросил он.

Мы выехали на грунтовку, ведущую круто вниз, к шоссе. В зеркале заднего вида я увидел, как на смотровую площадку выезжает фургон Фостера. Но они не стали преследовать нас по бездорожью. Они не были к этому готовы. Их сила была в точечных ударах, а не в гонках по холмам.

Мы ехали молча минут десять, пока не вырвались на оживлённое шоссе и не растворились в потоке машин. Только тогда я обернулся к нашему «гостю».

Артур Финч сидел, сгорбившись, его анорак был в грязных пятнах. Он тяжело дышал, но в глазах, за стёклами очков, не было страха. Был холодный, ясный расчёт.
— Вы… убили моих людей, — произнёс он хрипло.
— Нет, — отрезал Торрес, не отрывая глаз от дороги. — Это сделал Фостер. Как собирался сделать и с тобой. Мы тебя выдернули. Теперь у тебя один вариант. Рассказать всё, что знаешь о серых схемах порта.

Финч медленно вытер лицо.
— Вам нужна моя бухгалтерия, — это был не вопрос.
— Нам нужна правда, которая разорвёт эту систему на куски, — поправил я. — Ты даёшь нам документы — мы даём тебе жизнь. Не ту, к которой ты привык. Но жизнь.

Он смотрел в окно на мелькающие пальмы, будто оценивая стоимость каждого дерева.
— Фостер не остановится.
— Мы знаем, — сказала Лиза — Поэтому мы едем не в укрытие. Мы едем на встречу. Прямо сейчас.

Финч повернул голову, впервые взглянув на меня с искренним изумлением.
— Куда?
— К единственному человеку, у которого хватит власти и мотивов воспользоваться твоими документами и при этом держать Фостера на расстоянии, — ответил я. — К конгрессмену Коллинзу. Ты будешь нашим вступительным взносом и главным козырем.

В глазах бухгалтера мелькнуло понимание. Он кивнул, слабо, почти незаметно. Игра была закончена. Начинался последний, самый опасный обмен. И на кону была уже не чья-то карьера, а сам механизм власти, смазанный деньгами и кровью из порта Лос-Анджелеса. А мы с Лизой, Торресом и сломанным бухгалтером были песчинками, которые занесло в самые его шестерни. Оставалось только посмотреть, что перемелется первым.

ГЛАВА 10: БУХГАРТЕР И КОНГРЕССМЕН

Конгрессмен Коллинз согласился на встречу. Местом стал частный ангар в захудалом секторе малой авиации. Место, где можно было незаметно принять и так же незаметно вывезти груз.

Нас было четверо в потрёпанном внедорожнике: я, Лиза за рулём, Торрес на пассажирском и Финч, тихий и подобравшийся, как пойманная птица. Он уже час молчал, лишь изредка поправлял очки.

— Он сдаст нас при первой же возможности, — тихо сказала Лиза, глядя в зеркало на него.
— Он знает, что его единственный шанс — сделать нас слишком ценными для ликвидации, — ответил Торрес. — Его архив — это не доказательства против Доменика. Это схема всей сети. Коллинз это поймёт.

Ангар оказался закрытым. Рядом, на взлётной полосе, стоял небольшой частный реактивный самолёт с работающими двигателями — символ готовности к быстрому отбытию.

Когда мы приблизились, дверь ангара приоткрылась, пропуская нас внутрь. Пространство было пустым и хорошо освещённым. В центре, рядом с чёрным седаном с затемнёнными стёклами, стоял сам конгрессмен Коллинз. Этот человек не походил на улыбчивого политика с плакатов. Он был в тёмном пальто, его лицо казалось вырезанным из гранита — жёсткие линии, холодные глаза. С ним были два человека, не похожие на помощников. Секьюрити.

— Мистер Финч, — произнёс Коллинз, игнорируя нас троих. — Вы выглядите… потрёпанным.
— Меня выдернули из-под расстрела, конгрессмен, — голос Финча дрогнул, но быстро нашёл привычную, отчётливую тональность бухгалтера. — Ваши конкуренты решили, что я стал обузой.

— Конкуренты, — Коллинз кивнул, словно это было самое естественное слово. Его взгляд скользнул по нам. — И вы принесли его мне. В качестве подарка?
— В качестве элемента сделки, — вышел вперёд я. — Финч и его архив — в обмен на публичное падение Доменика и гарантии. Нам — исчезновение. Ему — защита и, возможно, статус свидетеля.

Коллинз медленно прошелся по бетонному полу, его шаги отдавались эхом.
— Доменик… мелкая рыбка. Его уже выбросило на берег. Он кончен. Его отставка будет оформлена на следующей неделе. «По состоянию здоровья».
— А Фостер? — спросила Лиза.
— Мистер Фостер, — Коллинз позволил себе тонкую, беззубую улыбку, — является проблемой. Но проблемой управляемой. С правильными… аргументами.

Он подошёл к Финчу вплотную.
— Архив где?
— В безопасности. Цифровая копия в трёх разных местах с самоактивацией самоуничтожения. Физические документы… в другом месте. Вы получите доступ к схеме потоков, именам бенефициаров, номерам счетов. Всё, что прошло через мои руки за последние пятнадцать лет.

— И что вы хотите взамен?
— Новую жизнь. Не здесь. И гарантию, что ваши… конкуренты не настигнут меня там.

Коллинз кивнул, как будто услышал ожидаемый ответ.
— Всё это осуществимо. Но сначала — демонстрация доброй воли. Один файл. Который я могу использовать немедленно.

Финч замолчал. Он смотрел на нас, потом на Коллинза. Он понимал, что как только отдаст хоть что-то, его ценность начнёт падать. Но иного выхода не было.

— На вашем планшете, — тихо сказал он. — Через пять минут придёт ссылка на зашифрованное облако. Пароль — дата дня вашего рождения в формате ГГГГММДД и слово «Феникс». Там будут транзакции из предвыборного фонда вашего оппонента на прошлых выборах. Деньги из порта.

Коллинз не стал скрывать интереса. Он махнул рукой одному из своих людей, тот подал планшет.
— Проверьте.

Минуты тянулись мучительно. В ангаре было слышно только гул реактивных двигателей снаружи.

— Данные подтверждаются, — наконец сказал помощник. — Это то, что нужно.

Коллинз снова посмотрел на Финча, и теперь в его взгляде было нечто вроде уважительной жадности.
— Договорились, мистер Финч. Вы будете доставлены в безопасное место. Оформление документов займёт сутки. — Затем он повернулся к нам. — Что касается вас троих… Ваш счёт оплачен. Самолёт ждёт. Вы можете выбрать: Торонто через три часа или Сидней через двенадцать.

Это был момент истины. Всё, за что мы боролись — падение Доменика, безопасность — предлагалось на блюдечке. Но цена была наша полная капитуляция. Исчезновение. Забвение.

— А правда? — вдруг спросила Лиза, и её голос прозвучал оглушительно громко в пустом ангаре.
— Простите? — Коллинз нахмурился.
— Правда о том, что случилось. О том, кого убили. Она будет похоронена вместе с Домеником? Всё списали на него одного?

Конгрессмен вздохнул, как взрослый, уставший от вопросов ребёнка.
— Мисс Дюваль, иногда правда — это роскошь, которую общество не может себе позволить. Иногда важнее стабильность. Чистый лист. Я даю вам шанс начать с чистого листа. Советую им воспользоваться.

Я посмотрел на Торреса. Он стоял неподвижно, его лицо было маской. Он получил то, зачем пришёл: крах Доменика и, возможно, свою главную роль в этой новой расстановке сил.

Я перевел взгляд на Лизу. В её глазах горел тот самый огонь, который горел в её отце — упрямый, неудобный, требующий справедливости. Пусть даже бессмысленной.

— Мы… нам нужно обсудить, — сказал я, чувствуя, как слова звучат фальшиво.
— У вас есть пять минут, — Коллинз повернулся к Финчу. — Мистер Финч, пройдёмте. Вас проводят.

Финча увели к чёрному седану. Он не оглянулся.

Мы отошли в угол ангара, к пустым бочкам.

— Это ловушка, — первым нарушил тишину Торрес. — Самолёт может не долететь. Или долететь, но с нами случится «несчастный случай» через месяц. Коллинз всегда рубит концы.
— Значит, мы не садимся в самолёт, — сказала Лиза.
— Тогда что? — я сжал кулаки. — Мы выйдем отсюда и Фостер, и Коллинз, и все, кому мы неудобны, будут охотиться за нами до конца наших дней, которые окажутся очень короткими.
— Нет, — Торрес покачал головой. — Есть другой путь. Мы не сбежим. Мы нанесем удар. Последний.

— Каким образом? — спросил я.
— Финч отдал ему только одну крошку. А у него есть весь пирог. Но Коллинз не знает, что у нас есть… копия этой крошки. И мы знаем, где искать остальное.

Лиза уставилась на него.
— Ты что-то недоговариваешь.
— Когда я вытаскивал схемы безопасности для виллы Финча, — тихо сказал Торрес, — я нашёл кое-что ещё. Протокол экстренной эвакуации. Для данных. При срабатывании тревоги ядро архива не стирается. Оно автоматически копируется на автономный сервер. На случай, если сам Финч захочет его уничтожить под давлением. У него есть флешка-ключ. Без неё архив заблокирован. Но место… я знаю место.

Это была авантюра. Невероятная, самоубийственная.

— Коллинз заберёт Финча и выжмет из него всё. У нас есть, может быть, несколько часов, пока он не начнёт этот процесс, — сказал я.
— Значит, нам нужно опередить его, — ответила Лиза. Её глаза горели. — Мы находим этот сервер, забираем данные. И тогда у нас появляется настоящий козырь. Уже не для сделки. Для войны.

Мы стояли, осознавая тяжесть выбора. Самолёт на взлётной полосе гудел, обещая то ли спасение, то ли плен. За пределами ангара ждал город, полный врагов, и призрачная надежда на ядреную правду, спрятанную на каком-то сервере.

— Рик? — спросила Лиза. В её голосе не было страха, лишь ожидание.

Я посмотрел на дверь ангара, за которой гудел реактивный самолёт. Потом на грязный бетонный пол под ногами. Место, где начиналась и, возможно, заканчивалась вся эта история.

— Чёрт с ними, — выдохнул я. — Давайте найдём этот проклятый сервер. Кто-то же должен поставить в этой пьесе точку, а не многоточие.

Мы развернулись и пошли прочь от самолёта, обратно в ночь. К новой точке старта в последней игре.

ГЛАВА 11: ХРАНИЛИЩЕ ГРЕХОВ

Дверь ангара захлопнулась за нами, отсекая гул самолётных двигателей. Вместо него нас встретил низкий гул ночного Лос-Анджелеса и колючий ветер с океана. Мы стояли в зоне, освещённой лишь одиноким фонарём, трое самоубийц, только что добровольно вернувшихся на арену.

— Куда? — спросил я, закуривая. Рука дрожала лишь слегка. Адреналин превращался в тягучую, свинцовую усталость.
Торрес достал свой телефон, активировал экран.
— Протокол указывает на объект в Индастри. Старое здание телефонной станции «Пасифик Белл», построенное в шестидесятых. Там до сих пор находятся резервные коммутаторы и серверные стойки для нескольких правительственных подрядчиков. Идеальная маскировка. Арендуется через подставные фирмы, конечный бенефициар — офшор на Кайманах. Финч был прагматиком. Он выбрал место с идеальным камуфляжем, бесперебойным питанием и физической охраной, которая даже не знает, что именно охраняет.
— Охрана? — уточнила Лиза, уже доставая свой ноутбук из рюкзака.
— Частная компания, уровень B. Два человека на въезде, один на обходе. Стандартные процедуры. Но у них есть тревожная кнопка, связанная с местным отделом шерифа. И, что важнее, с Фостером.
— Значит, нам нужен тихий вход, — проворчал я. — Без сигналов.
— И без времени на разведку, — добавил Торрес. — Коллинз уже допрашивает Финча. Когда он поймёт, что полного архива у него нет, он бросит все силы на поиск сервера. Или прикажет его уничтожить.
Лиза, устроившись на капоте нашего внедорожника, уже запустила какую-то программу.
— Здание… есть в архитектурных планах. Подземный уровень. Три входа: главный, служебный и… технический коллектор для кабелей. Он выходит в соседнюю ливневую канализацию. Старая система.
— Опять под землёй? — я с горечью выдохнул дым. — Мне начинает это надоедать.
— Зато это наш путь, — сказал Торрес. — Въезд в коллектор перекрыт решёткой, но не забетонирован. Мы сможем проникнуть, минуя основные посты охраны.

Мы снова сели в машину. Лиза за рулём вела нас через спящие индустриальные кварталы. Я смотрел в окно, на проплывающие в темноте силуэты цехов и складов. Мы опять шли ва-банк. Последняя ставка. Если сервер окажется пустым, или его уже очистили, или мы попадём в засаду — это конец. Нас не просто убьют. Нас растворят, как щепотку соли в этом огромном, равнодушном океане города.

Через сорок минут мы припарковались в двух кварталах от цели, в тени полуразрушенного гаража. С собой взяли только необходимое: фонари, инструменты, оружие и ноутбук Лизы.
Технический коллектор нашли быстро — неприметный люк в асфальте за забором с колючей проволокой. Замок был старый, ржавый. Торрес справился с ним за минуту с помощью лома и тисковых кусачек. Люк с скрипом поддался.

Внизу нас ждал узкий туннель, затянутый паутиной и пропахший сыростью. Мы двинулись по нему, освещая путь узкими лучами фонарей. Через пятьдесят метров туннель упирался в кирпичную стену, в которой была вмурована тяжелая стальная дверь с кодовым замком.

— Дальше — внутрь, — сказал Торрес. — Код должен быть…
— Пять-семь-два-три-один, — тихо проговорила Лиза, не отрываясь от экрана телефона, куда она вывела схему старой сигнализации здания. — Стандартный код по умолчанию для аварийных дверей этой серии. Они его не меняли.
Торрес ввёл цифры. Раздался щелчок. Дверь подалась внутрь.

За ней открылось техпомещение — лабиринт из серых металлических шкафов с мигающими огоньками, гудящих трансформаторов и толстых кабелей, сходящихся в единые жгуты. Воздух был сухим и прохладным от работы климатических систем. Это было сердце цифрового мира Финча.

— Ищем стойку под маркой «Кронос» или «Атлас», — сказал Торрес, оглядываясь. — Финч любил классическую мифологию. Это будет выделяться.
Мы разделились, быстро пробегая взглядом по табличкам. Помещение было огромным. Внезапно Лиза замерла у ряда стоек в дальнем углу.
— Здесь. «Кронос-012».

Стойка действительно отличалась от остальных — более массивная, без лишних индикаторов. На ней висел простой замок. Торрес достал отмычки, но Лиза остановила его.
— Подожди. Смотри. — Она указала на едва заметную тонкую нить проволоки, натянутую между дверцей и рамой. — Механический датчик вскрытия. Примитивно, но эффективно. Если открыть неправильно — включается локальная сирена и, возможно, подаётся сигнал.
— А как правильно? — спросил я.
— Нужно ввести код отключения на панели сбоку, — она нашла небольшую клавиатуру, скрытую за откидной панелью. — Девятизначный. И это не стандартный код двери.

Мы замерли. У нас не было времени на подбор. Торрес сжал кулаки.
— День рождения Финча? Номер его первой фирмы?..
— Номер ячейки, — вдруг сказал я. Голос прозвучал хрипло. — Из «ЛокерПоинт». 118. И код, который Джек сказал мне запомнить. 478231.
Все посмотрели на меня. Это была чистая интуиция, сродни помешательству. Но у нас не было других идей.
Лиза медленно набрала цифры: 1-1-8-4-7-8-2-3-1. Панель мигнула зелёным. Раздался мягкий щелчок. Нить-датчик обвисла.

Торрес осторожно открыл дверцу. Внутри, на полках, лежали несколько неприметных чёрных коробок — автономные серверные блоки с собственными дисками и источниками питания. Никаких мигающих лампочек. Просто тихая, спящая мощь.

— Подключай, — кивнул я Лизе.
Она достала из рюкзака переходники и тонкий ноутбук, начала нащупывать порты. Через минуту экран ожил, запросив пароль.
— Флэшки-ключа у нас нет, — пробормотал Торрес. — Но, возможно, есть запасной вариант. Финч не мог допустить, чтобы его записи оказались навеки заблокированными, даже для него самого.
— Попробуем его кодовую фразу, — предложила Лиза. — Ту, что он дал Коллинзу. Дата рождения и «Феникс».
Она ввела. Экран ответил отказом.
Тишина в помещении стала давящей. Где-то над нами, на первом этаже, могли уже ходить люди Коллинза или Фостера.

И тут я вспомнил. Всё, с чего началось. Последние слова Джека, его странная улыбка. «Запомни цифры, партнёр. Пригодится в будущем.» Это было не просто про ячейку. Это был ключ ко всему. К его смерти. К смерти Леона. К этой паутине.

— Введи код ещё раз, — сказал я Лизе. — Только код. Без номера ячейки. Только шесть цифр. 478231.
Она посмотрела на меня, потом набрала цифры.

Экран дрогнул. И… открылся.

Нас встретил интерфейс файлового менеджера. Папки с именами, которые говорили сами за себя: «Доменик», «Портовая администрация», «Транспортные схемы». И ещё: «Фостер», «Комитеты», «Внешние контакты». И одна, самая большая папка: «Коллинз».

Мы смотрели на это хранилище грехов, это цифровое чёрное сердце коррупции. Здесь была не просто бухгалтерия. Здесь были сканы документов, расшифровки разговоров, даже фотографии встреч. Полное досье системы.

— Копируй всё, — тихо приказал я. — На все носители, что есть. Быстро.
Лиза уже вставила три портативных диска. Полоска прогресса поползла по экрану. 1%… 2%… Это заняло бы время.

И в этот момент где-то наверху, в здании, раздался приглушённый, но отчётливый звук — металлический лязг открываемой тяжёлой двери. Потом шаги. Не один человек. Возможно группа.

Торрес метнулся к двери нашего техпомещения, прислушался.
— Они здесь. Охрана или нет, но они идут сюда. Вниз.
Я взглянул на экран. 15%. Слишком медленно.

— Отключай и забирай диски! — крикнул я Лизе. — Мы уходим!
— Но мы не скопировали и половины! — в её голосе впервые прозвучала паника.
— Бери то, что успела! Остальное… уничтожим.

Торрес уже достал из кармана небольшой термитный заряд — стандартный инструмент «чистильщика» для экстренного уничтожения улик.
— Дайте сигнал, — сказал он, глядя на меня.

Я посмотрел на Лизу, которая с бешеной скоростью отсоединяла диски, на экран, где полоска замерла на 22%, на папку с именем «Коллинз». Мы пришли за правдой. Мы нашли её. И теперь нам предстояло решить: попытаться вынести хоть часть, обрекая себя на погоню с неполным арсеналом, или спалить всё дотла, лишив врагов этого оружия, но и себя — окончательной победы.

Шаги на лестнице становились всё громче.
— Рик! — позвала Лиза, зажимая в кулаке три тёплых портативных диска.

Я посмотрел на термитный заряд в руке Торреса. На дверь. И принял решение.

ГЛАВА 12: ШОУ

Шаги на лестнице уже отдавались эхом в бетонном колодце. Я посмотрел на термитный заряд, на диски в руке Лизы.

— Уничтожаем, — выдохнул я. — Лиза, бери то, что есть. Торрес, готовь…

— Не трогайте данные, — женский голос, резкий и чёткий, прозвучал не сверху, а из глубины техпомещения, из-за очередного ряда серверных стоек.

Мы все трое рванулись в сторону, застигнутые врасплох. Из тени кабельного канала вышла Эвелин Шоу. Выглядела она на десять лет старше и на двадцать — мудрее. Никакого дорогого костюма, только тёмная практичная куртка, джинсы, волосы убраны в строгий хвост. В руках она держала планшет. Но во взгляде была та же сталь, что и раньше.

— Шоу? — имя сорвалось с моих губ само собой. — Чёрт возьми, ты…
— Молчала. Пряталась. И следила. В том числе за вами, Варгас, — она сделала несколько шагов, её глаза бегло оценили сервер, диски в руке Лизы, заряд у Торреса. — Если вы активируете этот заряд, вы уничтожите единственное, что может их остановить. По-настоящему.

— Они уже здесь! — прошипел Торрес, кивая на дверь. Шаги вот-вот должны были обрушиться в коридор.
— Нет, — Шоу покачала головой. — Это не они. Это мои люди. Двое бывших коллег из отдела киберпреступлений, которые ещё помнят, что такое присяга. Я вышла на этот объект через те же цепи, что и вы, Торрес. Через устаревшие протоколы безопасности, которые Финч ленился менять. Я появилась здесь на час раньше.

Я ошеломлённо смотрел на неё. Вся эта одиссея с нами — а она уже ждала в финале.
— Конверт… фотография… это была ты.
— Это было предупреждение. И приглашение. Мне нужен был кто-то со стороны, чтобы расшевелить муравейник. Кто-то, на кого не падёт тень от моего прошлого. Вы справились. Блестяще. — Она подошла к серверу, провела пальцем по клавиатуре, ввела ещё одну команду. Экран показал новое окно — удалённое подключение. — Но игра в анонимные послания окончена. Теперь нужен финальный акт. И для этого нужны оригинальные данные. Все.

— Коллинз уже в пути! Фостер тоже! — Лиза сжимала диски так, что костяшки пальцев побелели.
— Я знаю, — Шоу говорила удивительно спокойно, как будто вела деловые переговоры. — Поэтому мы не бежим. Мы встречаем. Но не с пустыми руками, а с полным архивом, уже загруженным в защищённое облако, привязанное к трём крупнейшим новостным редакциям и… что более важно… к определённым лицам в Комитете Сената по надзору за разведкой. Не к Коллинзу. К его оппонентам.

План был ошеломляющим по своему масштабу и наглости.
— Ты хочешь устроить аукцион… на государственном уровне, — медленно сказал я.
— Я хочу соблюсти процедуру, — поправила она. — Только ареной будет не зал суда, а тихий кабинет в Вашингтоне. Данные Финча — это не улика для обвинения Доменика. Это карта сети, в которую вплетены Фостер, Коллинз и люди над ними. Эту карту можно использовать, чтобы вырезать раковую опухоль, а можно — чтобы шантажировать. Я предлагаю первое. Коллинз, уверена, предпочтёт второе. Наша задача — сделать так, чтобы у него не было выбора.

В дверь постучали. Три чётких удара. Шоу кивнула.
— Войдите.
Вошли двое мужчин в тёмном камуфляже, с профессиональными, невозмутимыми лицами. Они молча встали по флангам.
— Копирование завершено. Оригинальный сервер можно оставить. Он больше не имеет ценности, — сказала Шоу. — Теперь вам нужно выбрать, Варгас. Вы можете взять свои диски, уйти в тень и пытаться торговаться с Коллинзом или Фостером, имея на руках 22% правды. И вас будут преследовать, пока не добьют. Или…

Она сделала паузу, смотря прямо на меня.
— Или вы отдаёте диски мне. Остаетесь частью моего плана. Легитимными источниками, чьи показания и добытые доказательства оформляются по всем правилам через надёжные каналы. Вы получаете не просто защиту. Вы получаете защиту с печатью. И шанс, что смерть Джека Гаррисона и Леона Дюваля будет не просто «раскрыта», а станет частью официального отчёта, который похоронит карьеры очень могущественных людей. Выбор за вами.

Это был не выбор. Это была иллюзия выбора. Она предлагала систему против системы. Закон — против беззакония. И все козыри были у нее в руках.

Я посмотрел на Лизу. В её глазах читалась та же усталая решимость. Она устала бежать. Устала от теней.
Я перевел взгляд на Торреса. Он медленно убрал термитный заряд. Его путь «чистильщика» завёл его в тупик. Путь Шоу был единственным, что указал выход.

— Что нужно делать? — спросил я, и мой голос прозвучал чуждо.
— Сейчас, — Шоу позволила себе лёгкую, почти невидимую улыбку, — вам нужно будет просто выйти отсюда со мной. А затем сделать одну очень важную вещь.
— Какую?
— Ничего, — ответила она. — Абсолютно ничего. Молчать. И позволить закону — настоящему закону — сделать свою работу. Это самая сложная часть.

Она повернулась и направилась к выходу, её люди прикрывали фланги. Мы, обменявшись последними потерянными взглядами, последовали за ней — трое призраков, вышедших из подполья, чтобы сдаться на милость единственной силе, которой ещё можно было хоть как-то доверять. Силе холодного, расчётливого порядка, который олицетворяла Эвелин Шоу.

Снаружи, у служебного входа, ждал неприметный фургон. Начинался рассвет. Где-то в этом городе Фостер и Коллинз уже отдавали приказы. Но впервые за много дней у меня не чесалась спина. Мы больше не были дичью.

Мы были доказательством. И оружием. И Шоу только что взяла нас на прицел. Оставалось надеяться, что она целится в правильную цель.

ГЛАВА 13: СЧЁТ НА СЕКУНДЫ

Решение было принято. Мы выбрали Шоу. Теперь нужно было добраться до первой контрольной точки — заброшенной парковки старого торгового центра «Сансет Плаза». Оттуда, по словам Шоу, нас должны были забрать. Впервые за много дней у нас был не химерический план, а приказ. И от этого было не спокойнее, а даже немного странно.

Мы ехали на своем внедорожнике. Ночь была густой, с низкой моросью, превращавшей свет фонарей в грязные размытые пятна. Торрес сидел на пассажирском, его глаза безостановочно сканировали боковые улицы. Лиза на заднем сиденье молча сжимала рюкзак с дисками — нашим скромным вкладом в амбиции Шоу.

«Плаза» предстала перед нами мрачным бетонным призраком. Огромная пустая парковка, освещённая лишь парой работающих фонарей, погружена во тьму и туман. Мы остановились в тени у дальнего входа, в условленном квадрате F-12. Двигатель заглох. Тишина, нарушаемая только шелестом дождя по крыше.

— Никого и это мне не нравится, — пробормотал Торрес, и его рука легла на рукоять пистолета.
— Рано, — я посмотрел на часы. До назначенного времени оставалось семь минут.

Именно в эту секунду хрустнул гравий под колёсами другой машины. Она материализовалась из служебного проезда между зданиями, выключив фары. Чёрный внедорожник с затемнёнными стёклами. Он остановился в пятидесяти метрах от нас, поперёк нашего потенциального пути к отступлению.

Из него, не спеша, вышли трое. Да, трое. Те самые «аудиторы». Двое в тех же деловых костюмах, теперь слегка помятых, а между ними — новый. Крупный, в тёмной тактической куртке, с короткой стрижкой. Его осанка кричала о другом прошлом: не офис, а поле боя.

— Фостера не остановило твоё сообщение, — тихо сказала Лиза. — Он прислал инкассаторов.
— Они не для переговоров, — констатировал Торрес. Его голос был ровным, холодным. Голосом профессионала, видящего работу других профессионалов. — Крупный в куртке будет прикрывать. Двое других пойдут во фланги. У нас времени в обрез, чтобы принять решение. Сидеть в машине — откуда нас выкурят или подожгут или бежать — тогда они расстреляют нас в спину.

Я смотрел на их размеренные, несуетливые движения. Они не прятались. Они просто занимали позиции, как шахматисты, делающие первые, очевидные ходы, зная, что противник уже в ловушке.

— Что предлагаешь? — спросил я, глядя на Торреса.
Он повернул ко мне голову. В его глазах не было ни страха, ни злобы. Был лишь чистый, ледяной расчёт.
— Я предлагаю, наконец, сыграть в мою игру. Выбегайте к бетонному островку с мусорными баками слева. Это единственное надежное укрытие на парковке. Я прикрою вас.

— А ты?
— Я займу их. У меня есть пять, может, шесть выстрелов, прежде чем они поймут манёвр.

Это был не план. Это было самоубийство с отсрочкой. Но альтернативы не было.
— Пошли, — толкнул я Лизу в дверь.

Мы вывалились из машины на сырой асфальт и рванули в сторону бетонного островка. Это были какие-то пятнадцать шагов, которые показались бесконечным бегом через открытое поле под прицелом.

И грянул выстрел. Но не в нас.

Торрес выстрелил в горящий фонарь над нашими головами. Стекло и пластик с дождём осколков посыпались вниз, погружая нашу зону в глубокую тень. Это был гениальный ход. На секунду он дезориентировал «аудиторов», вынудил их искать укрытие.

Мы достигли бетонных баков, нырнули за них. Следующая пуля пришла уже от них — сухой, приглушённый хлопок с глушителем. Пулю принял бок нашего укрытия.

И тут началась настоящая работа Торреса. Он не стал отстреливаться от машины. Используя темноту и наш побег как отвлечение, он бесшумно выскользнул с противоположной стороны автомобиля и, пригнувшись, начал быстрое фланговое движение вдоль ряда машин, припаркованных у стены торгового центра. Он не стрелял. Он перемещался зигзагом. Заставляя их гадать, откуда будет следующий удар.

Один из «аудиторов», тот, что был в костюме, допустил ошибку — высунулся из-за своего внедорожника, чтобы получить лучший угол обстрела по нашему укрытию. Хлопок. Торрес выстрелил с дистанции в сорок метров, с колена, из-за колеса старого пикапа. Пуля ударила в капот внедорожника в сантиметре от руки стрелка. Промах. Аудитор отпрянул.

Но крупный в куртке не был впечатлён. Он жестом приказал одному отвлекать Торреса, а сам, используя машины как прикрытие, начал широким полукругом заходить нам прямо в тыл. Мы с Лизой оказались в клещах. Я выглянул и увидел его силуэт в конце ряда. Он поднимал руку с пистолет-пулеметом.

Я вскинул «Кольт», выстрелил наугад, не целясь, лишь бы заставить его залечь. В ответ прилетела очередь из трёх пуль. Одна просвистела над головой, две ударили в бетон, обдав нас острой крошкой. Мы были прижаты.

И в этот момент произошло то, чего нападавшие не ожидали.

С дальнего конца парковки, со стороны главной дороги, на большой скорости, ослепляя фарами, ворвались два чёрных Chevrolet Suburban. Они просто мчались по мокрому асфальту, как два блестящих клинка. За секунды они преодолели пространство до нас, резко затормозили, развернувшись поперёк, заблокировав «аудиторам» путь к их внедорожнику.

Двери распахнулись. Из них выскочили в тёмной свободной одежде, быстрые, беззвучные. Четверо. Они просто действовали. Двое двинулись на крупного, используя свои машины как щит. Двое других — на растерявшихся «аудиторов» у внедорожника.

Перестрелка была короткой, жестокой и односторонней. Люди из Suburban стреляли прицельно, экономно, на подавление. Пистолет крупного был сбит выстрелом в предплечье. Он вскрикнул, упал на колено. Его напарники, видя полное тактическое превосходство, бросили оружие и подняли руки. Всё заняло меньше двадцати секунд.

Тишина снова вернулась на парковку, теперь нарушаемая только тяжёлым дыханием и приглушёнными командами новых игроков.

И только тогда из пассажирской двери первого Suburban вышла Эвелин Шоу. В тёмном плаще, спокойно без суеты. Она прошла через парковку, минуя своих людей, которые уже надевали наручники на «аудиторов», и остановилась ровно посередине между нашим укрытием, нашей машиной и местом, где на животе в наручниках лежал крупный.

Её взгляд встретился с моим поверх мусорного бака.
— Варгас. Вы живы. Хорошо.
Потом она повернулась к тому месту, где, прижавшись к пикапу, замер Торрес.
— И вы, Торрес. Интересный тактический манёвр. Рискованно. Но эффективно.

Она сделала паузу, оглядев картину разгрома.
— Кажется, мистер Фостер не смог смириться с потерей своих активов. Он отправил уборщиков. К счастью, я всегда заключаю контракт с более надёжной клининговой компанией.

Она подошла ближе, и теперь её голос звучал тише, только для нас:
— Этот инцидент… считайте его последней проверкой на прочность. И на лояльность. Вы её прошли. Теперь давайте закончим то, что начали. Всё остальное, — она махнула рукой в сторону обезвреженных людей Фостера, — уже не ваша забота.

Из-за спины Шоу вышел один из её людей, указывая нам на открытые двери Suburban. Мы выбрались из-за укрытия, ноги немного дрожали. Торрес медленно шёл к нам, вставляя пистолет в кобуру. Его взгляд на Шоу был оценивающим, но в нём появилось что-то вроде усталого уважения.

Мы сели в тёмный салон внедорожника. Двери закрылись, отсекая вид парковки, где люди Шоу уже загружали пленников во вторую машину. Двигатель мягко заурчал.

— Теперь, — сказала Шоу, поворачиваясь к нам с переднего сиденья, — давайте поговорим о настоящем архиве. И о том, как с его помощью поставить точку в этой истории так, чтобы её уже никто не смог переписать.

Машина тронулась, увозя нас из зоны перестрелки — из последней вспышки насилия в этом деле — прямиком к холодному, расчётливому финалу за столом переговоров с законом. Но теперь мы знали: Шоу была не просто адвокатом. Она была полководцем. И мы, наконец, были в её армии.