Уроборос

Не то чтобы предисловие, скорее небольшая оговорочка. Все персонажи вымышлены, хотя сходство вполне возможно. Бытие рождает сознание. Стало быть, и образы, порожденные здесь, бродят где-то в реальности. Получайте удовольствие и не переживайте о последствиях. Мы в свою очередь надеемся, что это чтиво как минимум не вышло слишком глупо.

I
Сентябрь. Так называемое бабье лето вошло в свои права, вселяя оптимизм и надежду в открытые сердца людей, оказавшихся волею судеб в этом городе. Студенты, выходящие из здания колледжа, расплывались в улыбках, чувствуя как на их лица падали солнечные лучи. Они не спешили домой, но и учиться в такой приятный день совсем не хотелось. Светлое, приятное на вид здание оставалось в одиночестве. Лишь у немногих ещё оставался впереди последний восьмой урок, который, однако, не мог испортить приподнятое состояние учащихся. Казалось, преподаватели вместо того чтобы вести уроки, подолгу засматривались в окна, предаваясь ностальгии или полуденному созерцанию красивейшего вида, открывавшегося из окна здания. На самом деле это завораживающий тон их повествования растворял восприятие студентов в самом себе и наталкивал на такие бредовые, но релаксирующие мысли. Время шло быстро и приятно, и предвкушение окончания учебного дня не могло не радовать.
Стоит сказать, что и по утрам это место казалось волшебным из-за своих дивных восходов, которые могли наблюдать бредущие в сонном состоянии студенты. Круглосуточный запах сирени окутывал эту коротенькую дорогу от остановки до дверей колледжа. Вдыхаешь этот аромат, и томная нега пытается вытеснить всю суету предстоящего дня и все трудности, связанные с получением новых порой непростых знаний. Лёгкое пробуждение приходит во время открытия входной двери, которая была выполнена из дуба. Резные узоры и завитушки как будто приглашали в сказку каждого входящего в здание. На входе тебя встречает знакомый охранник, который по-ребячески подмигивает и произносит какую-нибудь безобидную шутку, поднимающую тебе самооценку. На тебя обратил внимание он, а значит ты не пустое место.
Далее в коридоре запах сирени, который остался на улице, но ещё не совсем покинул память, сменяется на по-домашнему знакомый и любимый запах ванилина, доносящийся из буфета. В это шумное место утром крайне хочется зайти, ведь там ты встретишь своих товарищей, с которыми можно обсудить последние новости, взбодриться чашечкой ароматного кофе, съесть нежное и тающее на губах пирожное. Совсем голодные студенты могут выбрать один из более десяти видов салата или заказать чего более экстравагантного. Даже китайская кухня иногда бывала на прилавках этого чудного заведения. К нему мы впрочем, ещё вернёмся. Пересилив себя и пройдя мимо, идя по лестнице во время перемены, ты обязательно встретишь, целеустремленно идущих вверх и вниз преподавателей. «Идущие на смерть приветствуют тебя, Цезарь», — невольно вспоминается стандартная фраза римских гладиаторов.
Сейчас, в половине третьего этот путь преодолевала уборщица, поднимающаяся на четвёртый этаж, чтобы начать мыть полы в кабинетах. За день аудитории практически не пачкались, но уборщицы добросовестно каждый день выполняли свою нелегкую работу. Регина
Игоревна, так звали нашу клиненговую фею, была одета в белые бриджи и белую блузку. На её ногах были белые босоножки с черненькими бантиками-рюшечками на внешней стороне. Сочность её образу придавали резиновые перчатки апельсинового цвета и бордовые наушники, торчащие из ушей. Она привычно взяла на первом этаже ведро и швабру, и направилась в 405 кабинет. Открыв дверь, она в бодром темпе начала мыть и без того чистые полы. Недалеко от шкафа, стоящего в кабинете, она остановилась. Её внимание обратил на себя маленький медный кругляшек, лежащий на полу. Солнце отправляло свои лучи в окно комнаты, и трёхкопеечная монетка 1986 года отражала их в глаза уборщице с необычайной силой. Она моргнула несколько раз, и подумала, что где-то эту деньгу уже видела. Поколебавшись несколько секунд, она продолжила начатое дело, а монетка осталась лежать на том же месте.
Внезапно, она увидела, что её блузочка перестала быть исключительно белого цвета. Недавнее раздумье о монетке никак не могло оставить Регину, и метаморфоза, произошедшая с одеждой, никак не осознавалась. Поняв, в конце концов, что на белой ткани откуда-то появились красные капли, она подняла голову наверх и увидела странный предмет средних размеров и непонятной формы прибитый к шкафу маленьким гвоздиком. Стало ясно, что красные капли шли из двух отверстий, образованных в этом предмете. Дотянувшись до гвоздика, Регина выдернула его недавно наращёнными ногтями и принялась рассматривать. Отблеск от монетки слегка ослепил её до этого, и она долго не могла восстановить своё зрение. Когда же слепота прошла, на весь колледж раздался неистовый крик Регины. В её руках был окровавленный кривой и немного смуглый нос предположительно лица кавказской национальности. Уборщица упала в обморок, а нос покатился из её рук вдоль шкафа, пока не остановился ровно на трехкопеечной монетке. Одна ноздря его как будто на последнем вздохе пыталась втянуть медные деньги ушедшей эпохи. Из наушников глухо доносился чей-то приглушенный и неинтересный голос, поставленный как будто на повтор. Мало половин, повторял он.

II

Полиция приехала практически мгновенно.
Будто крики Регины Игоревны добрались до утонченного слуха лейтенанта Клеверова, и повели его выправленное тело к выходу из отдела. Он невозмутимо оповестил коллегу, младшего лейтенанта Неверова, о предстоящем выезде на место преступления. Осенняя дорога от отдела до колледжа покорно продавливалась под колесами полицейской машины. Как будто время замедлилось и подчинилось сидящим людям в форме. Прохожие из окна автомобиля казались немного поникшими и склонившими голову. Несмотря ни на что день был такой же солнечный и теплый. Клеверов, понимая, что он приехал на место крайне быстро, несколько секунд побаловал себя запахом сирени. Он вспомнил о родительском доме, который ждал его в семидесяти километрах от города. К его великому сожалению, он редко бывал там. Служба… Последние полгода ему хотелось чем-то запечатлеть тот образ невозвратимого детского счастья, который возникал у него периодически перед глазами. Фотографии родных на столе не давали должного эффекта. А последние увлечения книгами стали давать в нём ростки неуверенности. Счастье ли там за городом? Может всё это усталость? О «карамзинской формуле счастья» он, конечно, не знал. Избавление от несчастье есть счастье.
Опрос Регины Игоревны, которая пришла в себя довольно быстро. В её инстаграме были весьма счастливые фотографии подруг. Теплый день, виды на Волгу, подписи поверх фото в духе: «Счастье в мелочах», «Солнечные лучики такие прикольные» или «Как же хочется, чтобы день не заканчивался, просто капец!». К тому же заботливый полицейский любезно угостил её пластиковым стаканчиком кофе из ближайшей закусочной. Напиток взбодрил её и навлёк на желание быть в центре внимания. Её грамотные ответы хотелось снять в прямом эфире и посмотреть. Скорее всего, подписалась бы пара десятков людей. Но всё же что-то вносило строгость в этот момент, которая не позволяла до конца расслабиться.
— Значит, вы, говорите, что нос висел на гвоздике? – заискивающе спросил лейтенант Неверов.
— Да, — ответила Регина, поправляя волосы.
— Висяк, — глухо сказал Клеверов, посмотрев сначала на свисающие осенние листья деревьев из окна, а потом вниз, на свои туфли, кончики которых едва выпирали из-за живота.
— Ну, не то чтобы висел, скорее был наглухо прибит к шкафу! — оправдываясь, сказала Регина.
— Глухарь, — чуть живее произнёс Клеверов.
— Так висел или был прибит? – спросил Неверов.
— Был повешен, — с уверенностью заявила уборщица.
Спустя час офицеры сидели в отделе. Их рабочий день подходил к концу. Вот-вот должны были прийти сменные. Из-за неприкрытой входной двери веял приятный вечерний воздух. В отделе чувствовалось спокойствие. Жизнь как будто только начиналась. Два молодых холостяка, недавно получивших зарплату, надеялись вскоре отдохнуть и забыть тягость прошедшего дня. Неверов любил в это время разгадывать кроссворды, попутно ставя в тупик своего коллегу, который не так часто и попадался на уловки.
— Философское течение конца 19 – начала 20 века, ставящее под сомнение мораль, религию, культуру – 11 букв? — спросил спокойным голосом Неверов.
— Ницшеанство, — подумав несколько секунд, ответил Клеверов.
Неверов проверил ответ товарища лейтенанта и занес его во вчерашнюю газету. Ему казалось, что Клеверов подсмотрел в интернете, но доказательств не было.
— Автор таких произведений как Миф о Сизифе и Калигула? – с небольшим надрывом спросил Неверов.
— Камю, — молниеносно ответил Клеверов, что-то писавший за своим столом.
— Прилагательное, заимствованное из английского языка и обозначающее безразличие, безучастие, равнодушие? – с надеждой на провал Клеверова спросил Неверов.
— Индифферентный, — невозмутимо и с английским акцентом ответил Клеверов.
Неверов закрыл газету с некоторой брезгливостью и озлобленностью. Внезапно возникшие чувства были адресованы то ли к всезнающему, но с виду пассивному Клеверову, то ли к индифферентным людям, источающим своё равнодушие на всё окружающее. В протоколе же после слов Регины Игоревны Галшановой «Был повешен» был зафиксирован предварительный вывод о самоубийстве через удушение. Отсутствие хозяина носа, который так и остался валяться на полу 405 кабинета, никого не взволновало. «Какой чудесный день, моя струится лень, в нирване просветления» — играло из радио, стоящего в отделе.

III

На следующий день в колледже сложилась слегка странная обстановка. Нельзя было сказать, что среди студентов и преподавателей поднялась суматоха, но здание казалось полупустым. В остальном учебный день проходил как обычно. Однако на перемене в буфете небольшая группа студентов о чём-то слишком оживлённо переговаривалась.
— Тут что-то не так, — сказал глухо, но протяжно, парнишка с длинными волосами.
— Спасибо, Кэп! А то без тебя мы не знали, – ответила ему Скрытина Оксана, не отводя взгляда от своего чизкейка на тарелке.
— Ребята, нам нужно распутать это дело. Это же наша будущая профессия! Мы должны найти безносое тело нашего преподавателя, добыть улики и выяснить мотив случившегося. Будь это самоубийство…
— Или убиииийство, — шёпотом сказал длинноволосый парень.
— Да, или убийство. Я это и хотел сказать, — надменно произнёс Саша Крепостин с глазами как у покемона Джиглипуфа.
— Что ты предлагаешь делать? – громко прокаркала Вера Кречетова, которая трясла ногой и периодически поправляла свои кудрявые волосы.
— Для начала нам нужно всем надеть синие рубашки и приклеить на спину наклейки с надписью Полиция. Статус, девочки, очень важен! Ну, вы понимаете, о чем я говорю! – произнес голосом ютуб-блогера Хованского Крепостин, — Потом проведём дактилоскопию, ну, отпечатки снимем. Да и вообще, там могут найтись улики. Нужно провести повторный допрос с Региной. Вдруг эта тетёха что-нибудь вспомнит.
— Точно! И давайте погоны прикрепим к рубашкам, а на них будут буквы «ШП». Типа «Шарашкина полиция», — захлебываясь от смеха, прокричала Кречетова.
Все засмеялись и тут же поспешили собраться и отправиться в актовый зал за рубашками. И лишь длинноволосый парень пошёл в другую сторону. Ему не хотелось заниматься расследованием вместе с остальными. Их глупые шутки и ужимки его раздражали. Ребята казались ему нелогичными. Он считал, что рубашки необязательно должны быть синими. Подойдут и какие-нибудь пастельные тона. При слове «шарага» у него вообще потекли слёзы. С турецкого языка «Ага» означает господин. Погибший преподаватель, знавший кое-что о Турции, был толстым, и поэтому парень тайком, но с уважением звал его Шар Ага, «Господин Шар» по-русски. Длинноволосый единственный, кто по настоящему горевал по усопшему. Хотя почему по усопшему? Тело же не обнаружили! Значит, мой любимый преподаватель ещё может быть жив! Ведь смог как-то Волан-де-Морт семь частей без носа протопать, ещё и всякие коварные планы умудрялся выдумывать. Его ярко голубые из-за линз глаза заискрились. Он ощутил себя сверхчеловеком, над которым смерть была не властна. В него будто вселилась уверенность в том, что всё в этом мире можно устроить справедливо. Парень поднял высоко подбородок и походкой, немного напоминавшей марш, отправился прочь из буфета. Он споткнулся у самого выхода. Его взгляд немного потух. Парень оглянулся, чтобы убедиться, не увидел ли кто-нибудь его конфуз. Увидев возле кассы двух хихикающих девочек, он поправил волосы и удалился. Это был Максим Дорофеев.
Выйдя из колледжа, студенты отправились в недавно открывшееся через дорогу кафе под названием «Уроборос». Это было уютное заведение, в котором можно было найти как изысканные вкусности, так и бесплатный Wi-Fi. Создатель этого заведения позаботился о возможности посидеть в хорошей компании и приятной атмосфере. Музыка была не слишком громкой, людей в нём практически не было, а релаксирующий мятный цвет обоев и легкий запах ванили будто заставляли расстегнуть последнюю пуговицу на джинсах и слегка скатится от сытости и наслаждения под стол. На стенах висели репродукции вроде бы известных картин, однако мало кто обращал на них внимание. С уверенностью можно было сказать, что одна из них похожа на знаменитое творение Карла Брюллова «Последний день Помпеи». Но если приглядеться, то люди на ней смотрели не на небо, которое накрыло черно-багряным пеплом, а в крепко сжатые в руках смартфоны. Кто-то на картине плакал, кто-то молился, а кто-то стучал гаджетом об колено. Подпись под репродукцией гласила, что её название «Последний день вай-фая, и Фая в этом не виновата». Другая картина была похожа на верещагинский Апофеоз войны, только вместо черепов были смайлики. Третьей картиной была пародия на советский плакат «А ты записался в добровольцы?» На ней была изменена только надпись: «А ты, уже попробовал сочный «Руазбургер»? В дальнем углу стены располагалась полка с книгами, под которой была надпись: «Господь создал людей, чтобы ему было что почитать и станцевать на баре синими под минимал».
Ребята, переодевшиеся в синие рубашки и прикрепившие погоны ШП, подошли к барной стойке.
В это время в колледже прозвучал последний пронзительный, но приглушенный крик девочки, которую одногруппники так редко слышали. На следующее утро в гардеробе была обнаружена шапка с красно-белой эмблемой Noize MC. Красные вкрапления были на всей шапке, которая источала запах железа. И лишь профессионал мог определить, что ткань была покрыта засохшей кровью. Но Регина Игоревна, поднявшая шапку, не обратила на это внимание. Из отверстия в головном уборе выпала маленькая розовая субстанция, внутри которой были различимые контуры перевёрнутого эмбриона. Это было ухо, в мочке которого непонятно для чего была проделана большущая дыра. Реакция Регины Игоревны не заставила себя ждать. Писк. Обморок.

IV
Трагедия, случившаяся с толстым болтливым преподавателем и самой тихой унылой студенткой, наводили Максима на определенные мысли. Ему четко виделась связь этих странных обстоятельств, но он не мог понять в чем. Первый инцидент был совершен на верхнем этаже, а второй – в подвале. Нос и ухо. Черный и белый. Странно всё это, — думал он, развалившись на пуфиках в коридоре. Если у преподавателя отрезали нос, значит, его хотели лишить возможности дышать. Но зачем? Чтобы он задохнулся! – воскликнул он. Так, кое-что у нас уже есть. У девочки было отрезано ухо. Значит, цель была – лишить её слуха! А Noize mc? А причем здесь Noize mc? Ну, шапка то с его эмблемой! В этом есть определенно какой-то философский смысл. Мне необходима помощь. Помощь кого-то интеллектуального, способного уловить длинную логическую цепочку. Но никого умнее меня и логичнее нет. Только я могу разгадать, что угодно и ответить самому себе на любой вопрос. Черт возьми! Я нуждаюсь хотя бы в чьем то стороннем мнении. Эврика! Пойду к своей однокурснице Диане, она вроде бы устроилась работать в соседнем кафе с этим странным названием Уроборос.
В кафе было много народа. Кажется, именно сегодня там презентовалось новое меню, которое лежало на каждом столике в красной глянцевой обложке. Студенты трепали его, кидали, теребили, но в итоге, всё-таки с неописуемым ожиданием в глазах заказывали себе вкусняшку и поглощали её, растекаясь по столу слюнями. Пока студенты ждали свои заказы, Уроборос наполнял приятный запах готовящейся еды, которая заставляла забыть обо всех трапезах, случавшихся до этого момента в жизни. Необычность обстановки, при которой студенты вроде бы спокойно общались между собой, была вызвана жадностью и голодом в глазах пришедших студентов. Предвкушение еды мучило их, и ситуацию сдерживало лишь отзывчивое отношение официантки, которая мило успевала всем угождать. Если говорить о самом меню, то самым популярным блюдом недели были гросс-наггетсы. Их название было определено большими размерами спрессованных куриных кусочков, и переводом с немецкого слова гросс как большой. Напиток, который брали чаще всего, носил название «Зеленоглазая училка». В кафе проводился розыгрыш, при котором посетитель, нашедший в стакане бутафорский глаз с зеленым зрачком, получал черную шляпу и бесплатный проезд на такси до дома под песню «Зеленоглазое такси». Но студенты, заказывали его, чтобы почтить память преподавателя, у которого тоже были зеленые глаза. Так же популярен был мясной торт «Мамедовик», который по форме напоминал толи спустивший воздух футбольный мячик, толи неправильную форму человеческого черепа. Особо голодные компании студентов заказывали его вместе с диетическим салатом «Безушка-алисушка», к которому прекрасно подходил коктейль «Синие реснички». Также на витрине лежали упаковки заветренных макарон с сосиской-алиской.
Максим незаметно вошел в кафе, сел за свободный столик в углу и стал ждать своей очереди. Спустя пять минут к нему подошла Диана, часто терявшаяся среди посетителей. У нее были темные, распущенные, волосы чуть ниже плеч. Худощавая девочка была одета в джинсы и рубашку, поверх которых был белый фартук. В глазах отражалось амбивалентное ощущение чего-то задорного веселого и страшного дьявольского. Увидев задумчивого Максима, она плавно села напротив него.
— Ну что? С каким разговором пришел? — спросила Диана.
— Я тут разгадываю странные события, случившиеся в нашем колледже. Почти дошел до сути, — высокомерно вздохнув, сказал Максим.
— И в чём суть этих событий? Какая тебе понадобилась помощь от меня?
— Помощь? – расхохотался Максим. Чем ты мне можешь помочь? Ты же официанткой устроилась работать! Твоё образование дало резко по тормозам и теперь тебе не вылезти из социального слоя маргиналов. Я просто жду своего трамвая.
— Но уже два трамвая проехали в сторону твоего дома. Может тебе мелочи не хватает на проезд? – спросила Диана, протягивая Максиму 25 рублей.
Он моргнул несколько раз, приблизившись к Диане чуть ближе и шёпотом продолжил, быстрым движением забрав у неё деньги.
— Мне кажется, за всем этим стоит Кречетова, — сказал Максим, кивая вправо.
За соседним столом сидела Вера Кречетова. Она как обычно громко говорила по телефону.
— Мой бывший сегодня собирается встретиться с моим бывшим Сережей и поговорить насчет того серебряного колечка. Но они оба дебилы и я не приду на это всё смотреть. Зато Леша подарил мне цветы и золотую брошку. А Витя хотел меня подвезти сегодня после учебы. Капец! На фига мне всё это? Я была лучше его бывшей, но эта дура про меня что-то натрындела. Меня бесит всё это. Капец!
Максим прищурился, смотря на Кречетову, как будто передавая ей всю тяжесть и остроту своих голубых глаз.
— Вот видишь, она крайне подозрительная! Хотя, зачем ей всё это. — задумавшись о мотиве, произнес Максим.
— Не говори ерунду, — сказала Диана. Кречетова сама жертва и трагедия в одном флаконе. У неё семь пятниц на неделе и проблем с три короба. Да и не могла бы она такое продумать. Нос, ухо. Здесь явно орудует психопат.
Полицейским в лице Клеверова и Неверова пришла разнарядка, по которой в районе города пропала восемнадцатилетняя девушка с черными вьющимися волосами и среднего роста. Заявление о её пропаже написали сразу семь парней. Как оказалось, она им была должна немаленькую сумму денег. В её квартире была обнаружена надпись, написанная кровью: «То самое чувство, когда ты круче всех». Веру Кречетову больше никто не видел. Ирония заключалась в том, что неделю назад ей нагадала цыганка прожить ещё 70 лет.

V

На следующий день весь колледж разговаривал о пропавшей Кречетовой. Большинство всерьёз скорбели по её исчезновению, кто-то припоминал ей старые обиды, несколько подружек из её свиты роптали и надеялись на её обнаружение. Кречетова всем всегда говорила о том, чтобы в её личную жизнь не лезли и ни с кем её не сравнивали. Но та бешеная периодичность появления фотографий и историй в её инстаграмме, громкие переговоры по телефону, и та лёгкость, с которой она могла оскорбить человека, указывали на то, что она бы была довольна. Её персона не оставила равнодушной никого.
Даже Максим Дорофеев, относящийся к Кречетовой с иронией, пытался включить её в общий клубок загадочных исчезновений. Он был уверен, что толстый учитель, гиперспокойная фанатка Нойза и крикливая Кречетова пропали по вине одних и тех же обстоятельств. Он исходил из некоторых фактов. Все трое были знакомыми, и пропали за очень короткий промежуток времени. Так же на предполагаемых местах пропажи были обнаружены странные жуткие улики: нос, ухо и кровь. Подозрительным ему казалось бездействие полиции, ругань между знакомыми Кречетовой, и это внезапно появившееся кафе Уроборос. Нашему юному детективу казалось, что ответы он сможет найти именно в нем за стаканчиком кефира. «Кефир вкусный и не вредит фигуре» — часто повторял Максим.
В Уроборосе в это время разгорелись нешуточные дебаты между одногруппниками Кречетовой.
— Это все ты виновата! Она же просила тебя съездить с ней в молл! — буркнула, моргая своими черненькими глазками, Скрытина.
— А может это из-за Леши, на которого ты положила глаз! — парировала высокая красноносая девочка по фамилии Сыкова.
Третья подруга обвиняла обеих девочек сразу. Стоит сказать, что на их скандал в кафе никто не обращал внимание. Из посетителей в Уроборосе был лишь Максим, которого хоть и утомляли эти склоки, но за два года учебы он к ним привык. Остальные постоянные посетители сидели по домам, пребывая в панике, прокатившейся по учащимся колледжа. А вот эти три девочки после получасового выплеска гнева, как ни в чем не бывало, вместе вышли из кафе и уехали на машине в неизвестном направлении. Максим же после пятого стаканчика кефира обнаружил орфографическую ошибку в обновлённом меню кафе. Над надписью «за три штуки Крикливого гриля по 59 рублей — четвёртый бесплатно» было выгравировано красивыми буквами «крЕчащие» цены. Он, разумеется, с надменной ухмылкой поспешил сообщить об этом подошедшей к столику Диане. Та в свою очередь похвалила внимательность Максима и пообещала исправить надпись.
— Какая символичная ошибка! Пропала Кречетова и у нас тут КрЕчащие цены, — с волнением сказала Диана.
— Я пришёл не для того, чтобы демонстрировать свои довольно незаурядные познания в орфографии. Всем известно, что я хорошо знаю русский, да и некоторые другие языки. Как ты знаешь, я побеждал на конкурсе чтецов мордовских стихов в Новокуйбышевске, был конферансье на петушиных боях в Сызрани, да и на Версусе я бы любого разъе…
— А ради чего ты пришёл? — уловив момент, перебила его вдруг Диана.
— Мне, кажется, что пропажи наших общих знакомых — звенья одной цепи. Я подошёл к разгадке очень близко. Мой аналитический центр, — взмахнув волосами, продолжил Максим, — говорит мне о грядущем раскрытии мной этого дела. Я как Шерлок Холмс без вредных привычек, как Эркюль Пуаро, только с идеальной дикцией и без мерзко-тонких бельгийских усов. Как Мисс Марпл без, сама понимаешь, чего, — усмехнувшись, прокричал Дорофеев.
— Ближе к делу, — утомившаяся от работы, но ни в коем случае не от Максима, сказала Диана.
— А ещё я подозреваю, что место, в котором ты работаешь, тут как-то замешано, -сделав круговое движение головой, пробасил Максим.
На этих словах Диана пальцем показала ему знак тишины и, наклонившись, прошептала.
— Я тоже так думаю. Но здесь говорить нельзя, нас могут услышать. Встречаемся завтра в 7.00 в 405-ом кабинете. Там я и поделюсь с тобой кое-какими мыслишками.
Окинув взглядом пустое кафе, Максим одобрительно кивнул. Он подмигнул, тем самым давая понять, что согласен на дальнейшие аккуратные действия. Встав, Дорофеев, понимая, что у него теперь есть верный помощник в его деле, не попрощавшись, удалился из Уробороса.
Через 14 часов Регина Игоревна обнаружит на парковке возле колледжа автомобиль, на котором уехали те три девочки. Она позвонит, чтобы сообщить об этом лейтенанту Клеверову, не открывая двери машины, иначе читатель бы вновь услышал в своих ушах её привычный крик. Из дырок в водительском, боковом и заднем сиденьях торчали три аккуратненьких, розовеньких, слегка пупырчатых, но неуродливых языка.
Из радио в машине тихо доносилось хрипение разочарованного в людях псевдоалкоголика: «В Челябинске лучше торчать...»

VI

Да сколько уже можно терпеть этот непонятный сюжет?!!! Сколько можно держать меня в неведении, — вопил у себя в уме Максим Дорофеев. Он приехал заранее в колледж и украдкой взял ключ от 405 кабинета. Ему казалось, что в данном случае одиозный лозунг для альтруистических порывов «цель оправдывает средства» будет уместен. Он поднялся на четвертый этаж и открыл дверь кабинета. Насколько же он был шокирован, увидев, что-то наподобие носа на полу. Максим думал, неужели улики не были подобраны? Что же за бардак творится в этом расследовании? Может это нечистая сила? Дорофеев ударил себя в коленку, сказав вслух, что мистика может быть только в умах невеж и на бумаге. Но… его глубокая фантазия пошла своим чередом и некому было этот поток остановить. Максим представил, что если все останки тел, которые были найдены, встретятся в одной комнате. Кровь Кречетовой могла бы стать озером, а языки её подруг лежаками, которые плещутся по комплементарной им субстанции. «Классно же всё таки сформулировал» — пробормотал Максим, — «Но от мистики не избавился», — грустно продолжил он. «А что бы смог прошипеть нос моего преподавателя в ухо, моей одногрупницы?», — похохотал у себя в уме Максим. Он бы ничего ей не просопел. Ему не о чем ей сопеть. Песню её любимого Нойза? Но не сопеть же «мое море прошу тебя не выплюни меня на берег?»… Все-таки ухо нос не выплюнет. Максим хрюкнул от удовольствия над своим прогнозом и из глаз у него прыснули слезы. А языки, торчащие из тех машин, наверняка лизали бы кровь своей предводительницы Кречетовой. Подумав об этом, Максиму стало мерзко от самого себя, но это состояние длилось несколько секунд. Всё это лишь глупые фантазии. Причем ему очень было непонятно, когда и где он узнал о языках.
В это время, лейтенант Клеверов докладывал начальству о количестве бензина, который удалось сократить за месяц в ходе своей работы. Он представил два странных самоубийства на окарине Самары, и зная шефа, подкинул ему в конце раскрытое дело о незаконно построенном магазине. Клеверов знал, что никаких сбоев быть не может, и, несмотря, на слабую доказательственную базу, его отчет сулил ему звездочку старлея. Он был далеко от истины, улик и жизни, о которой мечтал несколько лет назад. Его эрудиция и хорошие физические показатели разбились о быт офицера МВД, отсутствие возможности для подвига и желание коллег заработать на своей службе большие деньги.
Младший лейтенант Неверов, завидовавший черной завистью Клеверову, не находил себе места в отделе. Он не понимал, почему всегда его обходит такой ленивый, попустительски относящийся к делу человек? Наконец ему надоело это размышление и он решил съездить в сторону колледжа, где случилось столько непонятных происшествий. Первым делом он решил съездить в кафе Уроборос. Действительно, кафе с названием змеи, которая пожирает самого себя, может таить в себе много интересного. Неверов приехал на рабочей машине в кратчайший срок. Зайдя, он удивился, что Уроборос был забит битком молодыми людьми, которые кричали, стоя у кассы. Было ощущение, что их не обслуживали долгое время. На часах было 7.53, но никто не подходил к кассе. Кафе вообще работало с девяти, но люди, каким-то образом смогли проникнуть в него. Неверов прокрутил эту мысль в голове несколько раз и подошел к стаканчику у кассы. Он был раздражен, зависть к Клеверову пронзала его до самой глубины, и его действия были судорожными. Неверов хотел крикнуть официанта для допроса, но вместо этого задел стаканчик, на котором было написано «благотворительность должна быть тайной, чтобы не стать заработком». Из пластиковой субстанции медленно паря в воздухе высыпались оранжевые лепестки, которые как будто переключили своим полетом музыку в колонках и заиграл Вагнер «Полет Валькирий». Неверов долго не понимал сложившегося момента, пока не увидел, что летящие лепестки – это тщательно накрашенные ногти, на которых написаны русские буквы. Лепестки-ногти упали плавно. Неверов брезгливо, но, не отворачиваясь, составил из ногтей фразу «знаешь, значит не спишь!». В его голове была мысль, что он превзойдет Клеверова, потому что он, в конце концов, сообразительнее. Клеверов – выпендрежник и ничего больше! Клеверов – это человек, который не имеет никаких черт настоящего офицера. Он много раз приписывал мои достижения себя, поэтому я, младший лейтенант Неверов, должен решить эту головоломку в кротчайшие сроки без помощи моего напарника. Цвет ногтей и монетка 1986 года указывали на Регину Игоревну. Краска была очень свежей, а буквы были написаны издевательски коряво. Осознав ужас происходящего, Неверов выбежал из кафе и побежал в сторону колледжа. Жалость в его сердце не проникала, потому что он уважал Регину. Она могла стать свидетелем грандиозного преступления и помочь следствию. Но она алчно решила завладеть монеткой-ровесницей крушения Чернобыльской АЭС, и в этом был её выбор. Её Судьба. Неверову казалось, что преступник обязательно объявится именно в этом территориальном промежутке. Этому его учило учебное пособие, информация их которого всплыла внезапно в голове. Бежать нужно на место первого преступления! К этому его подталкивала интуиция. Внезапно Неверов почувствовал, что его ноги стали тяжелыми и непреподъемными. Он посмотрел назад и увидел лишь белое пространство. В его голову вонзилась стрелой мысль о том, что это очередные происки Клеверова. Неверов вдохнул в себя воздух что есть сил, но случайно посмотрел вниз. Его ноги постепенно стали исчезать, а весь процесс стал перемещаться на туловище. Неверов уже вбежал на третий этаж колледжа, но на этот момент от него уже осталась только мысль о зависти к везунчику Клеверову и больше ничего. Ни ногтей, ни языков, ни крови, ни ушей, ни носа… Ничего не осталось от младшего лейенанта Неверова кроме зависти.
А это время Максим Дорофеев, находившийся в 405 кабинете уже около пятнадцати минут, упал на пол от невыносимого звука, раздавшегося за дверьми. Ему резало уши от постоянно повторяющегося сверчка. Как будто гигантская резинка стирала весь мир за дверьми кабинета.
— Максим, а вот и я! Надеюсь, не заждался! Я сама право устала от всего этого театра, — веселым и задорным голосом сказала Диана.

VII

Голос доносился со всех сторон и как будто из неоткуда. Радовал тот факт, что прекратился звук, напоминающий ластик. Это позволило Максиму сконцентрироваться на мыслях. Было раннее утро, но кабинет просматривался довольно хорошо. Наш юный сыщик понимал, что было утро, но не помнил почему. В окне было пусто. Они как будто были все такие же прозрачные, но за ними был сплошно белый фон.
— Где ты? — протяжно спросил Максим.
— Нигде! — все с тем же задором ответила Диана.
— А как же ты со мной разговариваешь? — с непонятно откуда появившимся превосходством в голосе буркнул Дорофеев.
— С помощью клавиатуры. Я печатаю слова, и получается диалог, — стала объяснять Диана.
— Ты Стивен Хоккинг в юбке или профессор Ксавьер, отрастивший волосы? — засмеявшись, спросил Максим, — или это ты все это устроила?
Его окутал страх. Он как будто отчётливо все понял, что происходило с начала учебного года. Неужели Диана, которую он знал почти два года, могла порешать столько людей. Но главное зачем?! У него возникло ощущение, что сейчас будет последний шанс задать все вопросы, и то, что Диана знает на них ответы. Прошла ещё секунда и привычное высокомерие вновь окутало Максима. Он понял, что он должен ответить на все вопросы здесь и сейчас сам, а не с помощью Дианы.
— Не отвечай! Я сам все понял! Ты, и именно ты убила всех этих несчастных. Но где мотив? Ааа, я понял! Ты религиозно-оккультная маньячка с каннибалистическими наклонностями и извращенностью накормить человечной других!
-Чего, чего? — играя удивление и подавляя смех, спросила Диана, — почему религиозная и откуда оккультизм?
— Толстяк преподаватель, — всхлипнув, но удержавшись от слез, начал Максим — был убит за чревоугодие, и это у нас первый смертный грех. Потом убила эту, как её, молчунья которая. Ну у, в общем, за уныние. Это второй грех. Кречетова погибла на безрассудство и похоть. Её подружки за гнев, который выплескивали друг на друга без причины. Регина Игоревна погибла за свою алчность. Глупышка мыла полы в этом кабинете не спуская рукава с огромными ногтями, а когда узнала сколько стоит та монетка, то вылизала здесь все до блеска. Младший лейтенант Неверов погиб из-за своей зависти. Вот тебе и смертные грехи, — подытожил Максим.
Его окутала паника. Он отчётливо понял, что про последние два убийства не знал до этого. Информация о них как будто родилась у него в голове сама собой. Вдруг это я их всех?
— А откуда оккультизм? — перебила его мысли Диана.
— Нос, Ухо, кровь, волосы, ногти — все это находилось либо на месте преступления, либо подкидывалось. Все это символы, но я не буду тебе о них рассказывать, — задрав чуть вверх нос, сказал Максим.
Он не понимал эти символы, но показать свою неосведомленность он не решился. Одновременно паника стала окутывать его ещё сильнее, ведь об улике в виде ногтей Регины Игоревны он не знал. Пытаясь прогнать эти мысли, он продолжил.
— Кафе Уроборос названо, прямо как мифическая змея, пожирающая сама себя. Типа люди едят других людей. Заурники, Кречата гриль гросс-наггетсы и тому подобное. Я сразу разгадал!
— А может кафе так назвали казахи? — внезапно спросил голос.
— Почему казахи? — с недоумением проговорил Максим.
— Ну, у Скриптанита под таким названием альбом вышел. Репер такой невнятный, грубоватый, хамоватый…
— Не надо меня путать! — закричал Максим.
— А я и не путаю! Откуда ты знаешь про последние два убийства? — спросил голос.
— Не знаю, — внезапно для самого себя резко ответил Максим.
— А откуда про последние улики знаешь?
— Не знаю! Я не делал этого! Я не убийца!
— А грехов то было семь, и последний был тщеславие или высокомерие, — сказала Диана.
И что? — невозмутимо спросил Максим, — ко мне то как это относится? Постой, постой, постой! Так кто ж ты наконец?
— Не переживай, я всего лишь автор и все это был абсурдный вымысел. Абсурд и ничего больше.
— Но оставишь ли ты меня в живых?
— Как и любой вымышленный персонаж, ты будешь жить, пока они будут читать.

Послесловие

А все это собственно ради развлечения. Люди сейчас получают удовольствие от любого треша, угара или чего-нибудь колышущего нервишки. Поэтому здесь и много намёков на убийства, каннибализм, разбросанные органы. Но все это сбылось даже на бумаге едва ли. Все негативные события являют собой аналогии, метафоры или симулякры, то есть несуществующую реальность. Это ясно напоминает нам новости по телевизору, или якобы случавшиеся события, любезно демонстрируемые и со смаком описанные в интернете. Вспомнить ютуб хотя бы. Верить в этом может лишь человечек, у которого отсутствует боль в голове под названием критическое мышление. Шутка. Мышление точно лучшее лекарство от всех болезней. Не читая, не думая и не мысля, мы будто юла крутимся по жизни бессмысленно. Мы поглощаем еду в торговых центрах. Тупые сериалы в нас вкладывают стереотипы поведения, а всеобщая пустота ежедневно поглощает нашу жизнь целиком. Намеки на каннибализм в рассказе будто намекает на общество всеобщего потребления. Вот такие якобы наши якобы мысли пришли нам в этом рассказе. Надеемся, вам понравилось!