Два дня в запасе
Klim Podkova Возрастные ограничения 0+
Павел положил на стол железнодорожные билеты.
— Вам надо уехать.
Марина с ужасом смотрела на лежавшие листочки.
— Надолго? – спросила она, еще надеясь услышать «всего на несколько дней».
— Да, надолго, — надежда беззвучным взрывом разлетелась на тысячи мелких осколков.
Она все поняла и заплакала. Всхлипывая, подвывая, как бабы в деревне воют:
— Господи! За что мне это все?! За что?!
— Вам надо уехать, — твердо повторил Павел. – И не кричи, ребенка разбудишь.
— Господи, у всех нормальные мужья и только мне достался вот такой вот… За что?!
Точно так же она выла, когда он уезжал блокировать «автобусы дружбы», направлявшиеся в Крым. Точно так же она выла, когда он уходил встречать «ультрас» из Тернополя, выходил на День освобождения города, на 9 мая. Он пропадал сутками, худел и чернел, уходил ночью и приходил домой только под утро.
Марина выла, понимая, что он уже все решил и решения своего не переменит.
— Ну ладно я, тебе на меня всегда было плевать! А ты о ребенке подумал?! О сыне ты, сволочь, подумал?!
— Именно поэтому вам надо уехать.
Господи! Ну как ей объяснить?! За себя он не боится, но если у него на глазах его Маринке начнут ломать пальцы…
— Вам надо уехать.
Марина упала на кровать, уткнулась лицом в подушку и зашлась рыданиями, потому что понимала: можно рыдать, кричать, бить его кулаками, становиться на колени – он все равно будет твердить свое «вам надо уехать».
— А ты?
— Я остаюсь.
Пашка, ее ненаглядный Пашка… Он всегда вызывался первым и брал на себя самую тяжелую ношу. Именно за это она его и любила. И вот он снова первым подставляет свои плечи.
— Ну почему опять ты?! Тебе что, больше всех надо?!
— Вам надо уехать, – повторил Павел, — давай, я помогу собрать вещи. Вы уезжаете завтра.
******************************************
— Граждане пассажиры, поезд отправляется, просьба провожающим покинуть вагон, — объявляла идущая вдоль вагона проводница.
— Ну, все, мне пора.
Марина молча кивнула.
— Как приедешь – выйди из вагона и стой на перроне. К тебе обязательно подойдут, стой и жди. Я переслал им твои с Дениской фото, вас узнают. Тебе помогут с жильем, регистрацией и работой. Мне не звони.
Марина снова молча кивнула.
Павел встал, взялся было за ручку двери купе, но резко обернулся, схватил сына, поднял его и прижал к груди.
— Пап, а ты скоро к нам приедешь? Скоро? – спросил малыш.
— Скоро, сынок, очень скоро.
Павел осторожно опустил ребенка на пол, быстро вышел из купе и побежал по вагону, на ходу кусая себе пальцы, чтобы не разрыдаться.
Сергея взяли на прошлой неделе, позавчера Алексея. У него в запасе всего два дня. За это время нужно провернуть кучу дел и успеть скрыться до того, как за ним придут. Есть надежное убежище, где можно пересидеть несколько дней и прежде чем рвануть на Донбасс он устроит укуркам «прощальную гастроль».
Поезд тронулся.
Глядевший в окно мальчонка обернулся к матери:
— Мама, смотри, папа!
За окном Павел быстрым шагом шел по перрону, стараясь не отстать от поезда. Он беззаботно улыбался и на ходу махал рукой – пусть сын запомнит его таким.
Малыш в ответ начал махать ладошкой.
Марина встала и прижалась лицом к стеклу.
— Пашка…
Поезд набирал ход. Павел перешел на бег и все продолжал улыбаться и прощально махать рукой. Вот он уже едва различим, пропал.
Марина вцепилась ногтями в стекло и в голос завыла.
— Вам надо уехать.
Марина с ужасом смотрела на лежавшие листочки.
— Надолго? – спросила она, еще надеясь услышать «всего на несколько дней».
— Да, надолго, — надежда беззвучным взрывом разлетелась на тысячи мелких осколков.
Она все поняла и заплакала. Всхлипывая, подвывая, как бабы в деревне воют:
— Господи! За что мне это все?! За что?!
— Вам надо уехать, — твердо повторил Павел. – И не кричи, ребенка разбудишь.
— Господи, у всех нормальные мужья и только мне достался вот такой вот… За что?!
Точно так же она выла, когда он уезжал блокировать «автобусы дружбы», направлявшиеся в Крым. Точно так же она выла, когда он уходил встречать «ультрас» из Тернополя, выходил на День освобождения города, на 9 мая. Он пропадал сутками, худел и чернел, уходил ночью и приходил домой только под утро.
Марина выла, понимая, что он уже все решил и решения своего не переменит.
— Ну ладно я, тебе на меня всегда было плевать! А ты о ребенке подумал?! О сыне ты, сволочь, подумал?!
— Именно поэтому вам надо уехать.
Господи! Ну как ей объяснить?! За себя он не боится, но если у него на глазах его Маринке начнут ломать пальцы…
— Вам надо уехать.
Марина упала на кровать, уткнулась лицом в подушку и зашлась рыданиями, потому что понимала: можно рыдать, кричать, бить его кулаками, становиться на колени – он все равно будет твердить свое «вам надо уехать».
— А ты?
— Я остаюсь.
Пашка, ее ненаглядный Пашка… Он всегда вызывался первым и брал на себя самую тяжелую ношу. Именно за это она его и любила. И вот он снова первым подставляет свои плечи.
— Ну почему опять ты?! Тебе что, больше всех надо?!
— Вам надо уехать, – повторил Павел, — давай, я помогу собрать вещи. Вы уезжаете завтра.
******************************************
— Граждане пассажиры, поезд отправляется, просьба провожающим покинуть вагон, — объявляла идущая вдоль вагона проводница.
— Ну, все, мне пора.
Марина молча кивнула.
— Как приедешь – выйди из вагона и стой на перроне. К тебе обязательно подойдут, стой и жди. Я переслал им твои с Дениской фото, вас узнают. Тебе помогут с жильем, регистрацией и работой. Мне не звони.
Марина снова молча кивнула.
Павел встал, взялся было за ручку двери купе, но резко обернулся, схватил сына, поднял его и прижал к груди.
— Пап, а ты скоро к нам приедешь? Скоро? – спросил малыш.
— Скоро, сынок, очень скоро.
Павел осторожно опустил ребенка на пол, быстро вышел из купе и побежал по вагону, на ходу кусая себе пальцы, чтобы не разрыдаться.
Сергея взяли на прошлой неделе, позавчера Алексея. У него в запасе всего два дня. За это время нужно провернуть кучу дел и успеть скрыться до того, как за ним придут. Есть надежное убежище, где можно пересидеть несколько дней и прежде чем рвануть на Донбасс он устроит укуркам «прощальную гастроль».
Поезд тронулся.
Глядевший в окно мальчонка обернулся к матери:
— Мама, смотри, папа!
За окном Павел быстрым шагом шел по перрону, стараясь не отстать от поезда. Он беззаботно улыбался и на ходу махал рукой – пусть сын запомнит его таким.
Малыш в ответ начал махать ладошкой.
Марина встала и прижалась лицом к стеклу.
— Пашка…
Поезд набирал ход. Павел перешел на бег и все продолжал улыбаться и прощально махать рукой. Вот он уже едва различим, пропал.
Марина вцепилась ногтями в стекло и в голос завыла.
Рецензии и комментарии 0