Все хорошо, что хорошо кончается
Райма Возрастные ограничения 16+
Не могу не вспомнить к случаю учителя словесности из знаменитой комедии Н. В. Гоголя «Ревизор». Помните? «Александр Македонский герой, но зачем же стулья ломать?» — говорил о местном учителе Городничий, когда тот с жаром объяснял тему урока, бросая на пол стулья. Нечто подобное произошло и со мной, молодой учительницей, недавно закончившей Педагогический институт и жаждущей сеять доброе, разумное, вечное, как сказал поэт, на благодатной ниве просвещения.
Пришлось мне работать в маленькой девятилетней школе в одном из заштатных городишек нашей необъятной Родины. Проблем с дисциплиной хватало: контингент учащихся был необычным. Школа находилась на территории так называемой «промзоны». Открыта была по многочисленным просьбам трудящихся одним из депутатов того района. И здесь учились не только ученики своего района: к нам стали присылать всех «неугодных и неудобных» из других школ города, как будто у нас не школа была, а исправительная колония. Так что можете себе представить эту «республику Шкид».
В этот день заболел один из учителей и завуч «ничтоже сумняшеся» подбегает ко мне и просит — умоляет объединить два седьмых класса, чтобы провести урок. Я соглашаюсь, хотя скрепя сердце, так как через неделю намечалась проверочная работа из самого Гороно, нужно было ребят к ней основательно подготовить. А тут два класса архаровцев. «Ну, ладно, — подумала я, — справимся». И справилась…
Тема была достаточно интересная, да и дети работали со всей серьезностью. Все, кроме одного. Парень он был невредный и не тупой, но учиться категорически не хотел. Уж он и за косички девчонок передергал, и жеваной бумагой поплевался, и записки со всякой гнусностью поотправлял отличникам, и под партой посидел, я оттуда его вытащила и карты с порнографическими фотками забрала, а урок все не кончается. На мои замечания реакции ни-ка-кой. Наконец, не выдержав, в гневе я крикнула: «Афанасьев, встань!» и, схватив свой учительский стул, кинула в его направлении. Стул был пойман на лету. За ножку. Затем был аккуратно поставлен на пол. Тишина в классе воцарилась — гробовая. Даже было слышно урчание в животе некоторых особо голодных учеников, у нас в школе не было тогда горячих обедов. Наконец-то, и Афанасьевуспокоился. Видимо, прокручивал в голове случившееся. Надо сказать, что парень он был сильный и рослый. И после уроков мог мне накостылять так, что пришлось бы срочно на пенсию по инвалидности уйти.
Но все сложилось иначе. «Сейчас прибегут родители. Ритуля, всё, тебе — тюрьма», -промелькнуло в моей голове. Я взглянула на часы, до конца урока оставалось семь минут. «Чего сидим, закачиваем работу и сдаем», — уныло сказала я и начала собирать вещи со стола. Все тут же склонили головы над своими тетрадками и разве что «перьями не заскрипели».
Прозвенел звонок. Класс опустел. В моей голове не было никаких мыслей. Абсолютно. Только помню, что сказала завучу, что был небольшой инцидент с учеником, возможно, придут родители, а сейчас у меня закончились уроки, я пошла домой.
Родители не пришли ни завтра, ни послезавтра. Ничьи не пришли: ни того мальчика, ни других учеников. А в кабинете тогда сидело около тридцати учеников. Но с того дня с дисциплиной у меня никогда не было проблем (ведь надо учитывать, что обучать приходилось отъявленных бездельников и двоечников, на которых в других школах рукой махнули). А они у меня на городские олимпиады ходили по предмету. На дополнительные занятия просились, а я еще выбирала…Все «товарищи с камчатки» из других классов, отстающие, то есть, здоровались со мной издалека, часто при этом рукой махали, как будто приветствовали самого вождя: видимо, им передали, что это такая учительница, что она может и стулом по башке, если что не так.
А Афанасьев? Закончил училище, сходил в армию, женился, детишки уж подрастают… И всегда здоровается при встрече (даже если идет по противоположной стороне улицы) и непременно справляется о моем здоровье. Не было в нем никогда обжигающей злости, которую многие копят годами и потом, идя по жизни, расплескивают.
Да, давно это было. Очень я жалею, что так поступила. Прощения прошу у Всевышнего до сих пор, понимая, что нельзя так педагогу вести себя!
А в наше время этот номер не прошел бы. Судьба моя сразу же была бы предрешена: арест и по этапу. Но тогда все закончилось хорошо. Школа продолжала работать в штатном режиме. Думаю, не обошлось без Божественного провидения, не иначе. Или мне дьявольски повезло?
Пришлось мне работать в маленькой девятилетней школе в одном из заштатных городишек нашей необъятной Родины. Проблем с дисциплиной хватало: контингент учащихся был необычным. Школа находилась на территории так называемой «промзоны». Открыта была по многочисленным просьбам трудящихся одним из депутатов того района. И здесь учились не только ученики своего района: к нам стали присылать всех «неугодных и неудобных» из других школ города, как будто у нас не школа была, а исправительная колония. Так что можете себе представить эту «республику Шкид».
В этот день заболел один из учителей и завуч «ничтоже сумняшеся» подбегает ко мне и просит — умоляет объединить два седьмых класса, чтобы провести урок. Я соглашаюсь, хотя скрепя сердце, так как через неделю намечалась проверочная работа из самого Гороно, нужно было ребят к ней основательно подготовить. А тут два класса архаровцев. «Ну, ладно, — подумала я, — справимся». И справилась…
Тема была достаточно интересная, да и дети работали со всей серьезностью. Все, кроме одного. Парень он был невредный и не тупой, но учиться категорически не хотел. Уж он и за косички девчонок передергал, и жеваной бумагой поплевался, и записки со всякой гнусностью поотправлял отличникам, и под партой посидел, я оттуда его вытащила и карты с порнографическими фотками забрала, а урок все не кончается. На мои замечания реакции ни-ка-кой. Наконец, не выдержав, в гневе я крикнула: «Афанасьев, встань!» и, схватив свой учительский стул, кинула в его направлении. Стул был пойман на лету. За ножку. Затем был аккуратно поставлен на пол. Тишина в классе воцарилась — гробовая. Даже было слышно урчание в животе некоторых особо голодных учеников, у нас в школе не было тогда горячих обедов. Наконец-то, и Афанасьевуспокоился. Видимо, прокручивал в голове случившееся. Надо сказать, что парень он был сильный и рослый. И после уроков мог мне накостылять так, что пришлось бы срочно на пенсию по инвалидности уйти.
Но все сложилось иначе. «Сейчас прибегут родители. Ритуля, всё, тебе — тюрьма», -промелькнуло в моей голове. Я взглянула на часы, до конца урока оставалось семь минут. «Чего сидим, закачиваем работу и сдаем», — уныло сказала я и начала собирать вещи со стола. Все тут же склонили головы над своими тетрадками и разве что «перьями не заскрипели».
Прозвенел звонок. Класс опустел. В моей голове не было никаких мыслей. Абсолютно. Только помню, что сказала завучу, что был небольшой инцидент с учеником, возможно, придут родители, а сейчас у меня закончились уроки, я пошла домой.
Родители не пришли ни завтра, ни послезавтра. Ничьи не пришли: ни того мальчика, ни других учеников. А в кабинете тогда сидело около тридцати учеников. Но с того дня с дисциплиной у меня никогда не было проблем (ведь надо учитывать, что обучать приходилось отъявленных бездельников и двоечников, на которых в других школах рукой махнули). А они у меня на городские олимпиады ходили по предмету. На дополнительные занятия просились, а я еще выбирала…Все «товарищи с камчатки» из других классов, отстающие, то есть, здоровались со мной издалека, часто при этом рукой махали, как будто приветствовали самого вождя: видимо, им передали, что это такая учительница, что она может и стулом по башке, если что не так.
А Афанасьев? Закончил училище, сходил в армию, женился, детишки уж подрастают… И всегда здоровается при встрече (даже если идет по противоположной стороне улицы) и непременно справляется о моем здоровье. Не было в нем никогда обжигающей злости, которую многие копят годами и потом, идя по жизни, расплескивают.
Да, давно это было. Очень я жалею, что так поступила. Прощения прошу у Всевышнего до сих пор, понимая, что нельзя так педагогу вести себя!
А в наше время этот номер не прошел бы. Судьба моя сразу же была бы предрешена: арест и по этапу. Но тогда все закончилось хорошо. Школа продолжала работать в штатном режиме. Думаю, не обошлось без Божественного провидения, не иначе. Или мне дьявольски повезло?
Рецензии и комментарии 0