ОЖ:ГМ. Глава IV-2. Излечение (Глава 6)

Первое, что почувствовал Кейранд, когда внезапно осознал, что всё еще живет – невыносимая жажда. Скрюченный сухой язык лежал на правом ряду зубов и не реагировал на команды шевельнуться. Затем мальчик понял, что лежит полуобнаженным на удобной кровати, накрытый тонким одеялом. Боли больше не было, осталась только чудовищная слабость.

«Ничего не понимаю… Почему так тепло? Так удобно? Собака… Гаротон… Куда все они исчезли?»

Шарн с трудом разлепил веки. Он увидел небольшую комнату. Светлые бежевые обои из-за которых помещение казалось больше, чем было на самом деле, окно в деревянной раме, за которым было уже темно, широкая кровать, на которой лежал Кейранд. Рядом с ней стоял стул. На нем сидела женщина в темной мантии и смотрела на него, не отрываясь.

— О, ты проснулся… — сказала она, вздрогнув.

«Воды… Пожалуйста…» — думал Кейранд, пытаясь шевелить ссохшимися губами.

Но женщина поняла его и без слов. Она вскочила и схватила с прикроватного столика графин с водой. Мальчик еще никогда с таким благоговением не смотрел на поток льющейся в стакан жидкости. Ведьма подошла к нему со стаканом в руке и помогла ему пить, приподняв его за плечи.

— Клянусь Фанкорной, ты всё еще ледяной, — прошептала она, смотря, как осушается емкость с водой, — Ну, как ты? Еще воды?

Кейранд покачал головой. Женщина аккуратно опустила его на прежнее место и поставила пустой стакан обратно на столик. Она погладила мальчика по щеке. Ладонь её была теплой и не по возрасту нежной.

— Ничего не бойся, Кейранд. Ты здесь в безопасности.

— Кто вы? – прохрипел мальчик.

— Меня зовут Диодена. Я ведьма, как вы, простые анкселы, это называете… Тебя привезли ко мне и попросили разобраться с твоей раной.

Кейранд чуть приподнялся и посмотрел на левое предплечье. Зрелище нагой, открытой взору искореженной плоти скрылось под белоснежными бинтами. Рука совсем не болела, но мальчик побоялся пытаться напрячь её.

— Не волнуйся. Она прооперирована и зашита. Тебе остается только ждать, пока рана не затянется.

Диодена положила свои мягкие ладони на плечи Кейранда и ласково, но настойчиво прижала его обратно к кровати.

— Не напрягайся. Тебе нужно больше отдыхать.

Видя, что мальчик не сопротивляется и послушно лежит на кровати, она села обратно на стул.

— А где… Где Гаротон? – спросил раненый, без особой надежды на ответ.

— Он здесь. В этом доме. Ждет твоего пробуждения уже третий день.

— Я спал два дня?!

Ведьма кивнула, прикрыв глаза.

— Я позову твоего друга сюда, но только после того, как ты ответишь на несколько вопросов. Ты готов? Если ты скажешь, что чувствуешь себя слишком плохо, я уйду, дам тебе времени отдохнуть побольше. Ты сможешь и прервать наш разговор на середине, если тебе вдруг станет плохо. Но Гаротона ты увидишь только после того, как я получу все ответы, — говорила она, сверля его взглядом своих голубых глаз.

Кейранд вымученно усмехнулся.

— Это шантаж?

— Ты находишься в моем доме, мальчик. И правила здесь устанавливаю я. Так что? Будем конфликтовать, тебе нужно время, или ты готов?

— Я… Я готов.

— Ты уверен? Можешь не торопиться. У меня времени предостаточно. Да и ты не похож на… Чрезмерно занятого анксела.

— Да, я уверен, — прохрипел раненый.

— Хорошо, — сказала Диодена, — Расскажи мне о своей семье, Кейранд.

— Что? – Шарн удивленно уставился на чародейку, — Зачем вам это знать?

— А ты думал, я буду спрашивать твою группу крови, перечень твоих хронических болезней и аллергий? – усмехнулась ведьма, — Нет. А теперь, прошу тебя ответить на вопрос.

Кейранд замялся, не понимая, зачем женщина спрашивает его об этом и как ему выстроить свой ответ так, чтобы удовлетворить её любопытство. Ему нужно было как можно скорее встретиться с Гаротоном. Только он сможет правдиво рассказать о том, что происходит. Он – единственный, кому можно доверять.

— Ну хорошо, — не вытерпела чародейка, — Для начала, расскажи о своей матери.

И мальчик стал рассказывать о той женщине, что родила его. Рассказ выходил складным и даже увлекательно-горьким. Но потом ведьма резко прервала его вопросом, предугадать который не было никакой возможности:

— Так значит, ты родился второго января 2590-го года… Скажи мне, твоя мать родила тебя днем или ночью? Хотя, вряд ли ты знаешь такие подробности…

— Ночью, — твердо ответил Кейранд, — Мать, когда кричала на меня, всегда говорила «Будь проклята та ночь, когда…»

— Всё ясно, — прервала его Диодена, подняв ладонь, — Продолжай свой рассказ о матери и дальше, пожалуйста.

Дальше она стала задавать вопросы об отце Шарна, но очень скоро сдалась, поняв, что это бессмысленно – мальчик почти ничего о нем не знал. Она спрашивала, встречалась ли мать Кейранда с ведьмами, встречался ли он сам с ними до сегодняшнего дня. Мальчик абсолютно не понимал, какого черта Диодена задает такие вопросы, но честно отвечал, что сам никогда не имел дела с чародейками и его мать, скорее всего, тоже.

Услышав его ответы, ведьма встала со стула и подошла к огромному белому шкафу, стоящему у стены.

— Когда тебя принесли, на тебе была кожаная куртка, — сказала она, открывая дверцы, — Она очень пострадала, когда тебя ранили, но мои послушницы восстановили её.

Диодена повернулась к Кейранду, держа в руках вешалку, на которой висела та самая куртка. Начищенная и совершенно целая, даже лучше, чем до встречи с собачьими зубами.

— Я оставлю её на столе.

Ведьма положила предмет одежды на стол, вернулась на прежнее место и вновь стала, не отрываясь, смотреть на Кейранда.

— Конечно, я не могла заметить, что такая же куртка была и на твоем друге Гаротоне и не могла пропустить рисунок у вас на спинах. Череп с символом Анархии… Вы состоите в какой-то банде? Не волнуйся, я живу здесь, в глуши, и занимаюсь магическими исследованиями и врачеванием, войны с бандами нищих подростков меня не интересуют.

— Да. У нас есть банда… Могу я не говорить, как она называется?

Диодена кивнула.

— Можешь. Но я бы хотела, чтобы ты больше рассказал о ней. Какая у вас цель, какая философия?

— Мы просто хотим выжить. Наш лидер говорит, что, если в категории А нет власти, такие, как мы, должны её создать. Мир нам ничего не должен, значит, и мы ничего ему не должны. Мы верим, что закона нет, всё дозволено и цель оправдывает средства. В нашем братстве все равны и даже титул лидера легко потерять.

— Понятно… — сказала Диодена, отвернувшись.

— Вы не верите в то, что нас ждет успех? – спросил Кейранд.

— Знаешь, Кейранд… Всё, чего вы достигните– это красивые надгробия на кладбище. В лучшем случае. Иного членам уличных банд не дано. Анксел не прощает наивных амбиций…

Ведьма вздохнула.

— Я знаю, что ты всё равно меня не послушаешь, так что давай пойдем дальше. Поговорим о твоем друге, Гаротоне. Он готов ради тебя на любые опасности, ты знаешь? – впервые за всё время разговора Диодена улыбнулась, — Моей послушнице пришлось очень постараться, чтобы не дать ему пройти в операционную, где мы работали с твоей раной. Ты тоже не похож на труса. Уверена, если бы Гаротон оказался на твоем месте, ты сделал бы всё возможное, чтобы спасти его. Расскажи мне, как вы с ним познакомились.

И Кейранд вновь начал говорить. Но к концу его рассказа произошло нечто странное. Дверь приоткрылась и Шарн увидел девочку, примерно одного с ним возраста. Диодена тут же вскочила с места и бросилась к ней, закрыв дверь за собой, так что толком рассмотреть ровесницу Кейранд не смог.

Но одна деталь ему запомнилась точно и ярко: желтые радужки глаз девочки-подростка и их черная склера.

«Как такое возможно?» — взволнованно думал он, сердце бешено заколотилось от шока, — «Мне показалось? Нет, я ведь точно видел… Но такого ведь не может быть… У меня глюки от потери крови?»

Он глубоко вздохнул, унимая сердце.

«Да, наверное, что-то такое. Или показалось… Или с мозгами что-то не то из-за этой чертовой раны…»

Дверь открылась и в комнату вновь вошла Диодена. Она не стала проходить вглубь помещения, а так и осталась стоять у двери, держась за круглую дверную ручку.

— Прошу прощения, Кейранд, я должна идти, послушнице стало плохо. Спасибо за разговор, перед тем, как заняться ребенком, я зайду в комнату Гаротона и приглашу его сюда. Можете разговаривать хоть до рассвета, я вас не ограничиваю. Теперь, мне пора.

Не успел Шарн ответить ей, как ведьма вышла обратно в коридор. Он услышал звук удаляющихся шагов.

Через несколько минут в комнату ворвался явно возбужденный и счастливый Гаротон.

— Шарн! Черт тебя дери, ты живой! – воскликнул он прямо с порога.

Он рассказал ему и о стрелках, и о том, как они везли его к ведьме, о порядках, которые царят в этом доме.

— Это вообще охрененное место! – восклицал парень, — Тут кормят три раза в день, и душ есть и кровати мягкие, я такие только на картинках видел! Вот бы на всю жизнь тут остаться…

Через несколько часов, когда их разговор всё еще продолжался, вошла Диодена.

— Простите, что прерываю вас, мальчики, но у меня важное дело к тебе, Кейранд. Ты, Гаротон, можешь идти, но… Я хотела бы, чтобы ты остался и тоже послушал меня. Я думаю, твоему другу не помешает совет от близкого человека. Ты останешься?

— Да, конечно, — сказал мальчик и встал со стула, — Садитесь, пожалуйста.

— Спасибо, — улыбнулась ведьма, занимая его место.

Сам Гаротон сел на кровать Кейранда.

— Итак, Кейранд… Твоя рана будет заживать довольно долго. Как минимум, несколько недель. У нас имеются сильнодействующие магические мази, которые сократят этот срок до одной недели, но я хочу предложить тебе нечто другое. Существует особое заклинание, одно из заклинаний школы Исцеления. Ты избавишься от раны за десять-пятнадцать минут, останется только шрам. Но ритуал будет очень болезненным. Тебе придется пострадать. Такую боль вряд ли можно сопоставить с той, которую ты пережил, но тебе придется сложно. Усыпить тебя я не смогу, заклинание действует так, что ты всё равно проснешься. Зато, через один день, ты уже будешь дома.

Ведьма внимательно смотрела на него, ожидая его реакции.

— Что ты выбираешь? Мне лично всё равно, неделю ли ты пробудешь здесь или всего сутки.

Кейранд задумался.

— Я бы предпочел ритуал… Гаротон, а ты что думаешь?

— Лично я был бы счастлив провести тут еще недельку, но Цинтлер и Мальтер понятия не имеют, где мы, — водя ногтем большого пальца правой руки по губам, сказал Гаротон, — Я бы попросил госпожу Диодену связаться с теми стрелками, которые нас вытащили, и передать им, чтобы они навестили этих двоих, но… Я боюсь, ни Мальтер, ни Цинтлер не будут их слушать. Оставлять тебя одного и ехать в город я тоже не могу. Просто потому что, раз уж так вышло, я должен привезти тебя обратно домой живым и здоровым… Так что да, лучше соглашайся на ритуал, если, конечно, чувствуешь, что готов.

Кейранд перевел взгляд на Диодену.

Следующим утром его ввели в небольшую цилиндрическую комнату, стены, пол и потолок которой были сделаны из темного камня. Мальчик не был уверен, но, похоже, его провели туда по каким-то подземным ходам, и сама комната тоже находилась под землей.

Всё это ему страшно не нравилось. Темный камень давил со всех сторон, в комнате было холодно и Кейранду приходилось ежиться, чтобы хоть как-то согреться. Но больше всего ему не нравился единственный предмет мебели, который был в этом помещении – большой каменный алтарь прямо по центру. Он был размером примерно с хирургический стол, по бокам покрыт странными рельефными изображениями, а на поверхности виднелись выгравированные и покрытые красной краской пентаграммы и магические символы.

— Ложись на алтарь, — сказала мальчику Диодена.

«Ну, что ж… Отступать поздно. Я уже принял решение…» — подумал Кейранд, заглушая взбунтовавшиеся нервы.

Он вскарабкался на каменную глыбу, пользуясь здоровой рукой. Дионена жестом попросила его лечь. Когда Кейранд выполнил просьбу, она подошла к нему и провела двумя пальцами по запястью его правой руки. На том месте, где прошли её пальцы, появилась полоска желтого света или скорее сгусток какой-то энергии, вытянутый в линию. Кейранду и так всё происходящее очень действовало на нервы, он запаниковал, увидев магию и невольно попытался дернуться, но не смог. Чем бы это ни было, оно крепко прижимало его руку к холодной каменной поверхности.

— Не нервничай, Кейранд. Так надо, — сказала ему ведьма мягким голосом, — Пожалуйста, ляг обратно.

Мальчик посмотрел на неё со страхом. Диодена мягко улыбнулась ему и ласково кивнула. Её добрый взгляд несколько успокоил Кейранда, он поддался внушению и послушно опустился обратно на алтарь.

После этого чародейка подобным образом зафиксировала ему правое предплечье, потом запястье раненой левой руки, после чего перешла к ногам. Вскоре Кейранд понял, что двигаться уже не может. Ведьма встала с левой стороны алтаря и погладила пациента по щеке.

— Ты уверен, что готов, Кейранд? – спросила она, — Ты можешь отказаться в любой момент, это твоё право.

«Будь, что будет…»

— Да, я не передумаю.

«В конце концов, она сказала, что это будет не больнее укуса той псины… Так что переживу как-нибудь», — подумал Кейранд, рассматривая массивные плиты на стенах.

Диодена жестом руки подозвала двух молодых послушниц, стоявших в отдалении. Они подошли к алтарю и принялись разбинтовывать рану мальчика.

— Кейранд, отвернись. Зачем тебе смотреть на неё? — сказала ему ведьма, — Тебе не хватает красочных описаний твоего друга Гаротона? Отвернись, я не хочу, чтобы отсюда ты уехал с поломанной психикой.

Шарн с явной неохотой повернул голову набок, вернувшись к изучению каменной плиты. Он почувствовал, как последняя марлевая лента скользнула по его предплечью, и теперь оставались только швы, соединяющие края раны.

Пока послушницы работали с бинтами, Диодена набирала какую-то жидкость в шприц.

— Я введу тебе анестетик на то время, пока буду снимать швы, — пояснила она, — Чтобы не причинять тебе ненужной боли. Но когда мы начнем ритуал, от него не будет толку.

Чародейка дождалась пока обезболивающее не начнет действовать, потом наложила на раненую руку Кейранда жгут и занялась швами. Только начавшие заживать края раны вновь расползлись в стороны, зияя перерезанными сосудами и блестя обнажившейся костью. Мальчик этого не видел, всё так же смотря на каменные стены.

— Приготовься, Кейранд. Сейчас начнется, — предупредила его Диодена.

Она подвела свои ладони на расстояние в несколько сантиметров от раны. Они засветились ярким белым светом, и почти сразу мальчик взвыл от боли и заметался. Да, болело не так, как от собаки, немного меньше. Но только немного. Кейранд ощущал, как его плоть растет, чувствовал, как она расползается на обоих краях раны. Ощущение было страшно мерзким, но из-за боли мальчик его почти не замечал. Диодена хладнокровно молчала, не обращая внимания на мучения пациента и лишь сосредоточенно водила своими сияющими ладонями по воздуху.

Через десять минут всё наконец закончилось. Ладони чародейки перестали светиться, мальчик затих, от раны остался лишь огромный шрам.

— Ты молодец, Кейранд, — сказала ведьма, протирая его лоб от выступившего холодного пота, — Ты выдержал.

Полоски света, четко фиксирующие тело пациента на алтаре, растаяли, но сил шевелится у Шарна уже не было.

— Спи, Кейранд, — прошептала ему Диодена, — Ты заслужил немного покоя.

Она закрыла ему глаза ладонью, и через мгновение Кейранд уснул.

Проснулся он через какое-то время в своей комнате. Разумеется, рядом сидел Гаротон.

— О, Шарн! Очнулся наконец! Я заколебался тебя ждать. Часа три тут сижу, бл***, даром, что делать больше нечего.

Мысленно вспомнив и перебрав все события последних дней, Кейранд перевел взгляд на левую руку. Она выглядела совершенно здоровой. Портил привычный вид только шрам, но он служил лишь элементом декора. Достаточно осмелившись, мальчик поработал рукой – напряг её, согнул в локте, выпрямил. Он не почувствовал никакой боли. Определенно, конечность была абсолютно здорова.

Кейранд переглянулся с Гаротоном. Он увидел в его взгляде ту же мысль, что вертелась в голове у него самого: «невероятно!».

— Шрам классный, — прокомментировал действо Ретар, — Блин, эти ведьмы реально пи***тые! Только вот, с временем она нас… Мягко скажем, обманула.

— С временем? А сколько меня там держали?

— Где-то около часа.

Шарн удивленно посмотрел на друга.

— Не может быть! Я не мог пролежать там столько времени! Не час, никак!

— Кейранд, я взгляда с часов не сводил, пока тебя ждал. Тебя держали столько времени, сколько я и сказал. Ну, плюс-минус пять минут.

— Но… Я не мог, я с ума бы сошел столько терпеть эту боль…

— Хочешь сказать, они там еще что-то делали с тобой? – напрягся Гаротон.

— Конечно. После операции меня отрубили, я не знаю, что Диодена могла делать со мной дальше…

Но тут они услышали шаги и скоро дверь открылась. Вошла та самая ведьма, которую они обсуждали.

— А, Кейранд, ты проснулся, — улыбнулась она, — Как раз вовремя. За вами уже приехали.

За нею вошли стрелки Заран и Дират. Они шокировано уставились на шрам мальчика, на месте которого меньше недели назад была огромная зияющая рана.

Началась суета, ни времени, ни возможности задать Диодене вопрос насчет ритуала не было. В итоге, оба успокоили себя мыслями, что на вид Кейранд жив и здоров – и это главное.

Машина подвезла их прямо к штабу Мертворожденных. Искренне поблагодарив своих спасителей, мальчики вышли из салона и направились к старому зданию. Теперь им предстояли долгие объяснения с братьями по банде, обоюдные упреки, облегчение, что всё закончилось хорошо и возврат к старой нищенской жизни.