Я подслушала кое-что на платформе

Я сижу на платформе, жду поезд. Поезд редкий, все рядом со мной ждут его, как последний. На двусторонней деревянной лавочке, сзади меня сидят бабушка с внучкой. Лавочка, бедняжка, промокла от дождя, надулась и потемнела. Бабушка постелила для внучки свою старую кофту, сама села на пакетик. У девочки в руках 4 тоненьких желтых цветочка, желтых и робких как цыплята, у бабушки — потертая, пожукхлая газета, явно годов еще 80-х, сохранила… читает: "… к моменту смерти Хэмингуэя, в его доме насчитывалось около 57 6-палых котов… достояние США… малая планета в 1978 названа в честь Эрнеста Хэмингуэя..." Я слышу, как дождь капает по страницам, капает часто одна за одной, одна за одной, я вижу морю, серое и холодное, пугающее, оно явно не хочет, чтобы кто-то там искупался. «Ааап» волной и унесло с головой в бездну цвета асфальта. Вижу пустой берег, ветер почувствовал свою свободу, ошалел от пустоты и разгулялся вовсю, свистит, оглушает, стоит только один маленький деревянный домик, даже не домик, с избушка, коморка в один этаж и одну комнату, продувается насквозь, сейчас оторвутся последние корни и улетит. Я сижу на мокрых камнях, и не думаю, как я здесь и почему, ко мне подходит старик, белый иней на лице или это борода, прозрачные глаза вдавлены в жесткое лицо, смеются. «Не холодно?» — спрашивает, улыбается. «На, вот», — кидает мне на плечи рубашку в сине-зеленую клетку.
-А вам?
— А я закаленный, поживи ты здесь с мое, тоже привыкнешь.
— Вам здесь не одиноко? Здесь же никого больше?
— «Одиноко» это почти «спокойно», только без принятия себя. Это смесь уединения со страхом без имени, не знаешь, чего боишься, просто живешь день ото дня в одном доме с паникой, делишь с ней ложе, обед, досуг, а она пожирает тебя. Проходит время, ты понимаешь, что эта паника и есть ты, боишься себя, гонишь себя, потому что сам «ты» создал этот страх и думаешь, если избавишься от себя, то и боязнь уйдет. Но чем больше гонишь, тем сильнее ему хочется остаться, всеми лапками цепляется за место под солнцем. Ты не гони, а ласково пригласи за стол, погости, мол, чуток. А потом срастетесь, сживитесь. И станет тебе «спокойно».
Море улеглось, как будто кто-то спел ему колыбельную. Откуда-то вышел пушистый, серый как камни, шестипалый котенок.