Кактус, рассказ

Николая Алексеевича Комлева, заведующего читальным залом Великолукской детской библиотеки, коллеги по его работе за глаза называли «Кактусом». Внешне, он, действительно, напоминал это колючее растение: волосы на голове редкие, всегда коротко подстрижены – голова, как иголками усеяна. Да и борода такая же: короткая, редкая и колючая. Бороду инвалид носил, конечно, не для форсу: израненные осколками скулы брить было просто невозможно. Да и шокировать читателей такими жуткими шрамами тоже не хотелось…
Ветеран опирался на палку, горбился, ходил медленно: сказывались последствия ранения на фронте. А по характеру он был совсем не колючим, а наоборот, — мягким, уступчивым, отзывчивым, доброжелательным и подчёркнуто вежливым. Говорил также медленно, как и ходил, порой слова его звучали напевно. И в жизни его всё было неспешным, размеренным. Иногда в очередях, стоящих сзади граждан раздражали его медлительные и лишние, как всем казалось, слова:
— Ммм… Голубушка, добрый день! Будьте так любезны, взвесьте мне вот ту небольшую селёдочку. Это не селёдка? А что? Ах, это иваси! Замечательно, пусть будет иваси! Я, знаете ли, очень люблю иваси! Просто чудесно, что эта рыба всегда бывает у вас в продаже…
Отец Николая бросил семью почти сразу после его рождения. Мать погибла в сорок втором под бомбёжкой. А в октябре сорок четвёртого сержант Комлев вернулся домой с одной ногой, на костылях. Полгода спустя он собственноручно, методом многочисленных проб и ошибок, сделал себе удобный протез. Тогда же устроился в детскую библиотеку. Заочно учился в культпросветшколе. О собственной семье он всегда мечтал, но не хотел быть обузой жене и детям, стыдился своей немощи. Одевался всегда подчёркнуто скромно, но опрятно. Впрочем, на богатые наряды у инвалида и денег-то не было. На сэкономленные рубли он покупал книги, которые и составляли всю его жизнь. А полки мастерил сам из всякого выброшенного людьми древесного хлама…
Так, тихо и незаметно Николай Алексеевич прожил почти тридцать лет. Как-то летом к ним в библиотеку пришла заведующая городским отделом культуры Наталья Леонидовна. Она о чем-то долго беседовала с директором библиотеки, а потом пригласила к себе Николая Алексеевича, чтобы поговорить с ним «тет-а-тет»:
— Ну, как Вам работается, Николай Алексеевич?
— Интересно работается. Я, знаете ли, люблю книги, люблю детей. Помогаю ребяткам определиться с выбором нужных книг, провожу тематические вечера, вместе разыгрываем театрализованные сцены из любимых произведений…
— Не устаёте ли? Как себя чувствуете в конце рабочего дня?
— Если интересно работать, то об усталости, любезная Наталья Леонидовна, думать, знаете ли, не приходится. Наоборот, стараюсь задерживаться в читальном зале, раскладываю книги по авторам и тематике, что-то подклеиваю. Так сказать, продлеваю книгам жизнь…Да и ребята по вечерам не сразу отпускают. Интересно с ними, знаете ли…
— А вот, директор библиотеки сообщала, что Вы несколько раз падали на работе со стремянки. Один раз даже потерли сознание. Приходилось неотложку вызывать.
— Да, было такое дело. Полез было на верхний стеллаж, а у стремянки ступенька одна была треснута. Забыл, знаете ли. За что и поплатился. Но хорошо, что всё благополучно кончилось.
— И Вы это называете благополучным?! Разве можно с Вашим здоровьем, с инвалидностью, да и в таком возрасте продолжать работать?! Ведь Вы же получаете пенсию! Не пора ли Вам серьёзно подумать об отдыхе?
— Наталья Леонидовна, голубушка, но мне всего пятьдесят четыре года!
— Я Вам не голубушка, а должностное лицо! А пятьдесят четыре года для инвалида – это серьёзный срок! Ещё раз ответственно и категорично Вам заявляю: подумайте о заслуженном отдыхе! Надо же, наконец, уступать дорогу молодым!
О сказанных ей последних словах заведующая отделом культуры сначала пожалела, но потом – мысленно махнула на это рукой: Бог с ним, с этим инвалидом, пускай думает что хочет, а Юлю Каргополову я всё равно определю на его место! С этими мыслями, не попрощавшись, Наталья Леонидовна покинула библиотеку…
Юля Каргополова заочно окончила институт культуры, она была племянницей заместителя председателя горисполкома. И должность заведующей читальным залом должна была стать для нее всего лишь переходным этапом перед назначением инструктором в отдел пропаганды горкома партии…
Николай Алексеевич не стал ходить по чиновничьим кабинетам, объясняя, что в работе у него остался весь смысл жизни, не захотел трясти перед «должностными лицами» боевыми наградами. Склоки и жалобы были не в его характере. Он безропотно написал заявление об уходе по собственному желанию, отправился в свой домик на окраине города, построенный еще дедом, отцом его матери…
Несколько дней Николай Алексеевич дома занимался сортировкой книг. Книги свои (а их накопилось около семи тысяч) он решил безвозмездно передать своей, теперь уже бывшей, библиотеке. А потому, собирал их стопками и перевязывал бечёвкой. За этой работой он не услышал ни стука в дверь, ни того, как к нему зашла толпа юных ходоков.
— Дядя Коля, здравствуйте! Нам в библиотеке сообщили, что Вы ушли на пенсию! Как же так? А нам Вы ничего не сказали! – от имени ребят говорил Серёжа Крюков, семиклассник, сын прораба местного СМУ.
— Здравствуйте, ребятки! Вам я завтра в читальном зале именно об этом и собирался сообщить. Знаете ли, я собрался свои книги передать в библиотеку. Так что, круг чтения у вас расширится!
— Не надо нам такого круга чтения без Вас! Там в читальный зал пришла какая-то Юлия Сергеевна, шипит и шикает на нас! Не хотим больше туда ходить! Можно к Вам приходить будем?
— Конечно, мои милые! Только рад буду! Только, наверное, тесновато и неуютно у меня всем вам будет?
— А мы уже думали об этом! Если Вы, дядя Коля, не будете возражать, то наши родители помогут Вам сделать пристройку к дому для читального зала. Мы говорили с ними об этом.
— Как же так? Это, знаете ли, совсем неожиданно. На это, наверное, потребуются немалые средства. А где же их взять?
— Папа сказал, что материалы найдутся. И в леспромхозе тоже обещали помочь. Там у Эдика отец работает. Главное – Ваше согласие.
— Это всё так, ребятки. А не обидим ли мы таким решением нашу библиотеку?
— Я спрашивал об этом Юлию Сергеевну. Она сказала: «Скатертью дорога. Без вас только спокойнее.» Так что, книги передавать Вы, пожалуйста, не торопитесь. Они здесь понадобятся. Да и мы ещё свои принесём, добавим.
— Ну, раз так, тогда я не буду возражать. У меня тут тоже, знаете ли, кое-какие средства и материалы для ремонта припасены. Пусть и немного, но и я тоже хотел бы по мере сил и средств поучаствовать в этом деле…
Так, спустя пару месяцев, на окраине города возник неофициальный читальный зал, куда не зарастала ребячья тропа. И хотя этот зал неоднократно пытались «прикрыть» разного рода должностные лица, но всякий раз люди отстаивали любимую их детьми «избу-читальню». А сам Кактус в эти годы расцвёл, наполнился новыми жизненными силами. И жил он так еще почти тридцать лет. Жил бы, наверное, и дальше, если бы не лихие девяностые. Окраина, где стояла изба-читальня Николая Алексеевича приблизилась к центру города, начала обрастать вокруг всевозможными офисами, магазинами, банками. Как бельмо на глазу у новых русских стал этот старый домик. «Братки» не раз захаживали к старику, уговаривали его продать дом вместе с землёй.
— Как же я могу продать, товарищи-господа хорошие? Ведь сюда, знаете ли, ребятки приходят. Где же им тогда собираться?
— Ну раз не хошь по хорошему, придётся по-плохому! – ответил главный бандит.
В ту же ночь дом ветерана загорелся с четырёх сторон. Сам инвалид из дома выбраться не смог. Опоздавшие пожарные потом нашли на его обгоревших костях рук и ног куски скрученной проволоки, но заявить об этом никто не решился: были предупреждены. Причинами пожара назвали старую проводку, неосторожное обращение инвалида с огнём.
Менее чем через год на этом самом месте заканчивалось строительство гостиничного комплекса с казино, банком, рестораном и сауной на первом этаже. Но до торжественного открытия дело так и не дошло. В одну из ночей заполыхало это здание, а потом рванул газ. Остались лишь руины. Поджигателей, конечно, не нашли. Милиция сначала подозревала бывших воспитанников ветерана, которые, якобы, из чувства мести устроили поджог. Но доказать это не смогли. Да и не поджигали ребята, конечно. Не так их воспитывал ветеран-артиллерист…
С тех пор, со времени лихих девяностых, прошло ещё почти двадцать лет. На разрушенную площадку пришёл однажды высокий мужчина лет пятидесяти, осмотрелся, позвонил кому-то по мобильному телефону. И через неделю здесь закипела работа. Строили центр детского творчества и развития. А инициатором возведения этого объекта стал директор крупной строительной компании Сергей Крюков. Когда строительство было окончено, первых посетителей в фойе встречал большой портрет улыбающегося Николая Алексеевича Комлева. Вот такой, знаете ли, создал себе памятник, сам о том не гадая, простой, скромный и вежливый человек. А именно на таких людях и стоит Русская Земля.
Калуга. 2013 г.