Ай да Пушкин...

***
Год 1991.

Хазрет и Андрей уже пять часов были в увольнении и за это время, обойдя пару пивнушек, изрядно приняли хмельного на грудь. Город, где располагалась их воинская часть, находился в глубине обширной страны под могучим названием Советский Союз, и от того был немного и житницей, и кузницей, и здравницей. Из житницы в городе имелись несколько элеваторов, собиравших в огромных количествах зерновые с ближайших колхозов и совместных хозяйств. Пара хлебокомбинатов выпускали на прилавки магазинов душистый хлеб, особо ценившийся вместе с литровой бутылкой молока. Из кузницы город взял производство нечто особо засекреченного, но известного всему местному населению, от мала до велика. А из здравницы город обладал знаменитым медицинским институтом, где долгие шесть лет учились самые красивые девушки, приезжавшие со всего Союза, обучаться на Парацельсов и Гиппократов. Заняться двум парням в увольнении было чем, но они, выбравшись на свободу из уставных порядков, первым делом искали производное от житницы и здравницы, но чтобы подешевле и обязательно с хмелем и желательно с парой прелестниц в придачу. Поиски обычно заканчивались тройкой — пятеркой литров «Жигулевского» пива и удовлетворенные солдаты, возвращались нетрезвой походкой в унылое существование службы. В этот раз, еле передвигая ноги, они брели к части, чтобы, не попадаясь на глаза патрулю и отцам — командирам и по возможности не испортив парадную форму, преодолеть невысокий забор и тихо укрывшись у каптенармуса, отлежаться до вечерней поверки, чтобы на оклик старшины бодро произнести «Я».
Если бы не два негра, шедшие им по улице этого славного во всех отношениях города и искавшие вместе с осмотром достопримечательностей, так же как и два служаки большую и недорогую любовь, сие повествование можно было бы кончать, но четыре души, причем две из них были черными, как уголь, встретились. Хазрет, потомственный «интеллигент», выросший в отрогах кавказских гор и имевший счастье знать, что все люди как люди, а негры, вроде бы и люди, но какие- то не такие, предложил выпить, чтобы проверить, как к спиртному отнесется нутро негров. Андрей, подхватил под мышки новых знакомцев, повел их по наикратчайшему пути к пивной, откуда какие-то полчаса назад, солдаты, за неимением средств к дальнейшему продолжению банкета, отправились к месту службы. Естественно не Хазрет, ни Андрей, платить за напитки не могли, но новые знакомцы, демонстрируя белоснежные улыбки и постоянно чему-то своему, кивая, по всему были не против оплатить служивым гуляние и поговорить с ними о чем-нибудь наболевшем по душам.

***
Налитое в кружки пиво быстро было распито четырьмя дегустаторами. После чего принесенные официанткой четыре кружки, не успев быть опорожненными, стали основой для интеллектуальной беседы новых знакомых.
— Вот скажи мне, Рафик,- Хазрет, забыв имя знакомого и его слегка переиначив, обратился к одному из негров.- Как тебе наше пиво?
Тот, которого назвали Рафиком, смущенно улыбался в тридцать два зуба и кивал.
— Ты еще спроси его, как ему наше солнце?- Втиснулся в разговор Андрюха.- Видишь, какие парни загорелые. Как оно у нас их отбеливает? А то у них в Африке оно по-другому печёт.
— Глупости говоришь. Меланина у них много.- Изрёк Хазрет, отпив полкружки пива.- Потому и цвет кожи у них другой.
— За то родинки и синяки не видны.- Прыснул в руку Андрей.
Хазрет, осуждающе посмотрел на товарища и подсев поближе к Рафику, продолжил разговор.
— Знаешь Рафик. Я не расист и меня тоже называют чёрным. А я — лезгин. К Вашим неграм я никакого отношения не имею, но в России зовут меня чёрным. А какой же я чёрный. Если с меня снять трусы, то моя задница белее снега. Белый я, но меня почему-то называют черным. Не порядок. Или взять Андрюху.- Он пальцем указал на сослуживца.- Он вообще русский, а иной раз ведет себя, как законченный рабовладелец. Меня не так давно в наряд на кухню поставил. Сам в караул ушёл, а меня на кухню. Где справедливость?
— Ты же к оружию, пока не сдашь зачет по уставу, не допущен.- Негромко проговорил Андрей. – Сдашь — пойдешь.
— И почему скажи мне, Рафик, я должен учить устав. Мне что без него жить нельзя?- Хазрет продолжал задавать вопросы черному собеседнику.- Оружием я пользоваться и без устава умею. И стреляю из автомата даже лучше него.- Он снова указал на Андрюху. – Из трех выстрелов выбил двадцать семь, а он только двадцать. Но в караул ему можно, а мне, который стреляет лучше его, нельзя. И где справедливость? Ему значит в караул и оружие, а меня, как чёрного, так на кухню определяет. То есть белые всех чёрных чморят. Разве это не расизм? И кстати. Почему у белых расизм есть, а у Вас, у черных расизма нет? Вы что своих черных не чморите?
Второй парень негроидной расы, несколько раз услышав слово «расизм», прижался к стенке, чувствуя, что тема, поднятая непонятными русскими, явно может вылиться в нечто, что может стать непреодолимым препятствием для дальнейшего продолжения учебы.
— Вот скажи мне, Рафик,- вновь вопросил Хазрет.- откуда ты родом?
— Нигерия.- Впервые произнес Рафик.
— Африка. А ты? – Вопросил второго Хазрет.- Ты откуда? Фром?
— Йемен.- Скромно и немного напугано ответил второй.
— А я из Дагестана. Есть такой место, где много гор. Там у нас и ледники есть и водопады. Короче там много чего есть, а вот негров у нас нет. Не заводятся они. То ли климат не тот, то ли нет для них у нас интереса. Так что я — белый негр. Белее шапок наших кавказских гор. А они,- Хазрет обведя взглядом зал пивной,- называют меня черным, а значит негром. Расизм в чистом виде.
Хазрет протянул руку к кружке и покачнулся на стуле.
Андрюха, допив кружку, поставил ее на стол.
— Это ты, Хазрет, сгущаешь краски. Я вот с тобой сижу и пиво пью. А надо будет, и морду за тебя набью. Какой же это расизм? И вообще я не пойму чего ты к ним пристал со своим расизмом?
— А у Вас, что есть кроме Ваших пустынь?- Вновь обратился уже подогретый Хазрет.
Негры, посмотрев друг на друга, одновременно подняли руки, подзывая официантку.
— Дохрена у них есть.- Опять негромко произнес Андрей.- Если песок есть, значит и нефти там полно. Песок — это всегда нефть. Значит, деньги у них точно есть. Но пить, как мы они не умеют. Да и молчат, как партизаны. Надо бы водки заказать. – Он немного употребил пива из Хазретовой кружки.- Тут из-под полы торгуют. Тогда может и поймем, что за человеки эти негры.
Официантка, подошедшая к столику с таким интернационалом, услышав от вояк тихо, но с желанием, понятные всем торгашам слова «нам бы водки», кивнула и в предчувствии неплохих чаевых, ушла за прилавок, где у нее отстаивался ящик сорокаградусного спиртного, разливаемого местной армянской братвой.
С водкой разговор стал быстрей и информативней. Вояки вспомнили самых известных солдатам негров. Каждое произнесенное имя было подкреплено горячительным. Выпили за мужа Ирины Понаровской. За Армстронга, который дудел на трубе. За Патриса Лумумбу и Анжелу Девис, пострадавшую от рук американских империалистов. За Нельсона Манделу выпили все стоя. Список знаний известных негров быстро опустел.
— Пушкин.- Рафик, уловив смысл беседы служивых.
— Ты это,- Хазрет напрягся,- нашего Пушкина не тронь. — Хазрету некоторым образом стало неприятно, что светоча русской поэзии считают негром.- Он не негром был. Он был араб. Так про него и говорили, что араб Петра Великого.
— Негр.- Упрямо произнес Рафик.
— Андрюха, скажи ему.- Обратился к сослуживцу Хазрет.
— Формально он прав. – Не согласился с товарищем Андрюха.- У него дед каннибалом был.
— Ганнибал.- Поправил Андрея Рафик.
— А какая разница?- Вступил в спор Андрей.- Дед его, как осел в нашей стране, так и жрать людей перестал. На службу царю нанялся. Женился. Детей родил. Фильм с Высоцким видел? Так что там крови негровской в нем если и было, то с напёрсток.
— Ты, Андрюха, его не защищай.- Хазрет, как представитель сынов гор, распалился.- Не был негром Пушкин. И точка.
— Я говорю, что если и был, то так, на самую малость.- Андрюха попытался немного успокоить собеседника.- На полшишечки. Наш он, русский.
— А я говорю, что он был потомком арабов.- Продолжал горячиться Хазрет.- Ты видел портреты Пушкина. Он не был черным. А нос, у него какой? Острый и длинный. Посмотри на них. У них носы мясистые и приплюснутые. Это у арабов такие носы острые, а у негров носы примятые. Значит, Пушкин был из арабов, а не из негров. Да и какая баба с негром в постель ляжет? Это или шалава или… — Хазрет не мог подобрать нужного слова.- Так что Рафик Пушкина нашего не тронь. Арабы его предки. И точка.
— Африка — я.- Показал на себя Рафик.- Аравия — он.
— Ты что же хочешь сказать, что арабы тоже негры?- С трудом выговорив, произнес Хазрет.
Рафик улыбнулся и кивнул.
— Весь мир Африка.- Раздельно произнес он.
Обстановка за столом заметно обострилась.
«Нерасист» Хазрет, услышав, что его опустили до какого-то потомка негров, закипел. Андрюха, так вообще изрек, что люди пошли от обезьян, что только добавило пороху.
— Люди вышли фром Африка.- Изрёк Рафик и получил короткий прямой в ухо.

***
Итогом диспута было битье лиц негроидной расы за покушение на нашего Пушкина, за Африку и весь мир, ну и профилактика, чтобы негры о себе много не думали. Никто не хотел признавать себя носителем негритянской крови. Расизм победил, но усилиями комендантского патруля в отдельно взятой пивной был пресечен, а приказом командира части еще и примерно наказан десятью сутками ареста на гарнизонной гауптвахте.

***
Конец 90- х.

Капитан Хачамуков принимал на плацу пополнение. Призыв, после лихих 90-х, был мал и решительно не соответствовал нормативам. В батарее под его командой был огромный некомплект солдат. С сержантами давно были перебои, а уж с рядовым составом была вообще жуть. Служить было некому, а потому офицеры практически через день принимали на себя сержантские обязанности. Благо старый друг Андрюха осел в военкомате и в часть Хазрета, регулярно отбирал пополнение. Но с этим пополнением он явно подложил старому товарищу свинью, в виде двухметрового амбала чёрного, как смола и судя по говору на чистом русском языке веселящего своим прибытием в часть новых сослуживцев.
— Становись.- Отдал команду сопровождающий от военкомата.
Прибывшие немного потолпившись, разобрались в одну шеренгу.
— Равняйсь!- Прокричал сопровождающий.- Смирна!
И вначале бегом, а потом, перешедши на строевой шаг, подошел к Хазрету.
— Товарищ капитан. Пополнение в количестве семи человек для прохождения службы прибыло. Старший прапорщик Устинов.- Бодро доложил военкоматовский.
— Здравствуйте товарищи!- Громко поздоровался капитан Хачамуков.
Новоприбывшие нестройно ответили на приветствие.
— Сержант Кулько.
— Я!- Из-за спины командира, раздался голос встречающего пополнения сержанта.
— Всех препроводить в баню. Переодеть. Накормить.
Пока сержант разбирался с новичками, Хазрет пристально вглядывался в фигуру, доставшемуся ему негра.
— Вот же Андрюха!- Прошипел он сквозь зубы. – Прапорщик!- Обратился он к сопровождающему. – Как фамилия того, черненького.
— Пушкин, товарищ капитан.
— Ай да Пушкин. Вот же сукин сын.- Тихо проговорил Хазрет.- Оставил-таки после себя наследство.

Август 2020 года