СТРАДАНИЯ ФРИЛАНСЕРА.

Я вышел на улицу с ботинком под мышкой год назад, посмотрел на небо и попытался улыбнуться нависшему над головой свинцу. Моя улыбка была похожа на ржаной сухарь который можно повесить на березу.
Ботинок я вез Ларисе.
Ее сбил трактор недалеко от Красных ворот вместе с велосипедом. Теперь размер ее правой ноги с цифры 36 переместился к цифре 42 (как раз такой, как у меня).
Мои друзья собрались идти на митинг. Вы помните этот митинг?
Это был последний митинг, который можно было назвать митингом.
Я передал ботинок Антону. Антон нацепил ботинок Ларисе поверх гипса, и мы пошли митинговать с двумя костылями вместо лозунгов.
Эта баба, которую никто не любит, стоя на сцене, выдала самый длинный и красноречивый протестный вопль; толпа неодобрительно загудела и стала свистеть. Она свистела монитору предназначенному для дальних рядов. Я говорю: «Никто», потому что вокруг, метров на триста, все давали это понять, используя недвусмысленные жесты.
Передний монитор лишился дара речи, а Лариса и Антон потерялись.
Час назад из ОФИСА №1 в ОФИС №2 позвонила некто Раиса и стала, заламывая невидимые руки, просить Амвросия прислать к ним курьерской службой коробку с фотографом фрилансером. Амвросий (арт директор, многодетный отец, нудист, в меру религиозный прихожанин) дал ей мой телефон на том основании, что мы тезки. Поэтому когда монитор «случайно» отключился, я услышал звонок телефона.
В голосе Раисы звучала мольба о помощи:
— На корпоративе банка «Русский стандарт» нам не хватает десятого фотографа. Десятый по счету фотограф кинул нашу команду. Приезжайте прямо сейчас.
— О, Раиса, десятка — то самое число которое приносит успех, — ответил я, бросая на произвол судьбы митинг, — Вы же знаете, попасть в десятку мечтает каждый. Так где вы говорите находится Рублевское шоссе?
С проспекта Сахарова на шоссе попасть оказалось совсем не просто. Я сел в метро. Но метро туда не ходит. Пришлось взять такси на Кунцевской.
Таксист оказался грузином. На вид ему было лет семьдесят. Он уже вез узбека. Узбек старательно молчал. Чего не скажешь про грузина.
— О-о, дорогой, садись! Сейчас высажу этого падишаха и поедем к тебе, — потом сразу спросил, — А ты знаешь, кто я такой?
— Кто?
— Я, Телия Гиури! Слышал о «Динамо Кутаиси?»
— Нет.
— Нет!? Ты не слышал ничего про Гиури Телия? Ты вообще футболом интересуешься?
— Нет, но я знаю, что Марадона играл под десятым номером.
Таксист серьезно расстроился. Даже замолчал на секунду. Но секунда молчания для Телия оказалась невыносимой:
— Ты, как тебя зовут? А, Тимур. Приходи, Тимур, со своей женой к нам в детский футбольный клуб. Выпьем чачи, я расскажу тебе кто я такой, — при этом он хлопнул узбека по плечу, — А? Генацвале. Ты как? Живой?
Потом повернулся ко мне:
— Я с Марадоной лучший друг был. Вот столько вина выпил вместе, — при этом Гиури выпучил глаза и посмотрел вопросительно на узбека.
«Наверняка, лишнюю сотню попросит, когда до Рублевки доедем», — подумал я.
Так оно и вышло.
РОСКОШНАЯ ДЕРЕВНЯ

В толпе банковской публики (а это хрустящие платья и пиджаки с отливом) обслуживающий персонал совсем не выделялся. Даже Раиса выглядела как сотрудница похоронного бюро. Она обратила мое внимание на приятного мужчину:
— Это Француз, наш начальник.
Таким образом, я попал в поле зрения Француза. Увидев Француза, двух трех чуваков с пружинами за ушами и краем глаза девятого фотографа мне стало все понятно. Например, порядок мыслей Француза был таков: «Что за trou du cul? Почему у него один фотоаппарат? Какого xrena он не улыбается и почему на нем такая дурацкая полосатая кофта?»
Фотограф Гена имел на шее два фотоаппарата, жилет по имени ДЮЖИНА КАРМАНОВ, две вспышки, аккумулятор — родной брат радиоприемника Soni и набор улыбок — от заискивающей, до восторженной.
Он встречал публику с помощью особых жестов напоминающих жесты хореографа. При этом он менял улыбки на лице, как фильтры на объективе. Публика ему охотно позировала. Я смотрел на Гену как на учителя танцев и пытался делать тоже самое.
Когда поток гостей иссяк, я отправился к бармену выпить винца. Это увидел чувак с пружиной за ухом и доложил Французу. На третьем бокале терпение у Француза лопнуло и меня отправили на танцпол.
Фанера от группы «Дискотека Авария» горела в сердцах банковской молодежи. Та топтала литой бетонный пол в ритме бешеной волны.
Некоторые, казалось, взлетали под самый потолок в натуральном экстазе. Я, было, уже приноровился фиксировать девчачий визг, как появилась Раиса и сообщила, что Француз хочет со мной рассчитаться. Это была неплохая идея.
Мне дали денег и вытолкали за дверь — меня, Марадону!
Через два месяца позвонила Раиса и спросила: «Где фотографии?»
Я говорю: «Вы знаете кто я такой?»
— Кто?
— Я, Марадона. Лучший друг Тимура. Вы знаете сколько мы с ним вина вместе выпили?