Близость

Доминик стоял у озера и, чиркая о коробок, сорил лучинками на движимые воды. Последние две штуки он передержал, перетерпел, нанюхался дымящей вони; нагнулся и пальцы смочил; одежду снял и полностью отдался… тоннам амниотической жидкости. Представив чрево матери, которую не знал, его взрастил детдом и душные глухонемые стены. Он не потонет в ней, само собой, этой озёрной колыбели, плод полежит на дне и отдохнёт, нырнувший в мысли… Я всплыл, вздохнул и я родился! Каков момент! Который не забыть!!! Хоть что-то буду помнить… Я сам его добился. Жаль. Вы помогите мне родиться, хоть как-то тужьтесь за меня…

-Доминик! Эй, где ты?-Тай осматривает территорию заповедного местечка, куда они приходят иногда с приятелем шептаться о смыслах нудной жизни, прихватив пару спальных мешочков и сладкую бутылочку текилы. Сегодня «голышом», До не стал его дожидаться, часами ранее оповестив о том коротким сообщеньем в телефончик. Темно уже на местности и слабый ветерок колышет заросли осоки. Пришедший достаёт фонарь из рюкзака, прощупывая светом молчаливое пространство… Вытаскивая позже тело друга из воды… Паникуя отсутствием дыхания… Оказывая первую, где-то мельком отложившуюся, помощь… Реанимируя поверхностными знаниями этого паршивца… Суетясь над ним, шепча другому свою искреннюю просьбу:-Помоги. Ты Слышишь и Видишь. Где он?..

Доминик ходил по воде. Стопы не мокли, и он — пёрышко. Парящее, как солнышко, в сей ясный день. И он — центральная фигура, равноудалённая от сочных зеленью цветочной бережков. Он может пойти крестом: Север и Юг, Восток и Запад. Покинуть же место своей гибели До не в состоянии. Парень осознаёт, что на земле его не стало и что никто, кроме него, в том не повинен. Он видит тело, а также Тая, пытающегося зажечь в нём новый чили. М-м-м. Лицо чешется. Нельзя сказать, что он спокойно наблюдает всю эту картину. Огорчает обречение на оседлый образ бытия. Жариться под этим дико палящим божком, забыв про Ночь и как она спасительно прекрасна. Доминику настолько горячо! Он вспыхнуть готов! Пролить бы слезинку за самого себя. Поплакаться. Она бы зашипела так: ш-ш-ш. До отворачивается. Улыбается. Корявенькой улыбкой. Он уродлив. Он капается. Поднимает упавший глаз и вставляет в глазницу. Задом наперёд. Тай что-то там балует с грудной клеткой. Солнце ушло. Капельки вбегают в пятки. Как их много! Жидких Домиников. За пяткой пухнет грудь… Доми разлетается оладьями повсюду…

-Дом! Доминики!!! Ха-ха-ха!-«Спасатель» прям без ума от одного открывшегося глаза бледного и холодного, но ожившего «купальщика». У которого и раньше бывали в голове всякие «проказы». Он живёт с ними давно, только Тай ему чернеть не позволяет. Братья же они, по годам сиротским.-Тай, я умер?-Не знаю, тебе лучше знается какой ты До. И кто ты после.