Фрагмент из "Родного дома"

Из забора одной избушки, скрещённой с другими «дачами», послышалось звонкое кукареканье петуха, способное разбудить всех соседей.
Алексей с парою капель пота на лбу, очнулся и замахал веками. Солнце, лезвием лучей резало окна. Он порезался ими, и вспомнив, что сейчас утро, полез руками под подушку.
Забавы ради оглядываясь, парень отряхнул остаток пыли со стола и выпрямил на нём скомканные листы. На них, слегка кривым, детским курсивом было написано:
«Я сильно надеюсь, что сегодня ночью мне приснится что-нибудь страшное.
Я так ждал некие сны, всё равно, заняться нечем.
Все интересные (для меня) книги давно прочтены, мысли одни и те-же, только форма другая.
Я устал.
Но, вот дача; дача мне нравится, правда думал будет жестче по правилам, но и так сойдёт, неплохо. Сегодня я специально напакостил папе, через силу, не хотел, но пришлось.
Я ждал наказания, но он отпустил, а жаль…».
В конце второго листа, он с довольным взглядом, поставил там галочку.
«Да я Чернышевский! — после, с радостной усмешкой сказал он в голове.
Рассвет обволакивал комнату толстыми лучами, высвечивая витавшую в ней пыль.
На полу, к шкафам, слева от Алексея, лежали шпателя разных размеров, собранных в безобразную кучу. С них стекала белая краска, пачкая паркетный пол.
Лёша с воодушевлением осматривал гостинную, и с тем же чувством ждал прихода папы; после, сфокусировавшись на часы, указывавшие на семь с минутами.
Сном скомканные одеяла валялись на просыпающемся отце. Сонные глаза осмотрели потолок, тело поднялось, руки откинули одеяла к краю кровати.
На окне висели зелёные жалюзи, которые таранились тусклым солнцем.
Отец томительным шагом вошёл в лоджию, где встретил его яркий рассвет. Усевшись на пыльный и дырявый диван, он потянулся к деревянной тумбе; там лежала пачка папирос.
Заброшенный дом покрытый красным кирпичом; заросший мхом фонерной крышей, и огорождённый зелёным металлическим забором, который не смог избежать ржавчины; открывает пейзаж с лоджии.