Август

Пришёл как-то в наш мир Лютый Демон. Скучно стало ему у себя в Аду, где ползают блудницы, готовые отдаться бесовщине по шевелению пальчика с длинным и острым когтем. Демону осточертели эти низкопробные шалавы, густо покрывающиеся гноящимися язвами в наказание за свою прежнюю разгульную жизнь, но вновь обретающие былую красоту здорового сияния при малейшем касании чудодейственного когтя прислужника Дьявола до их воистину срамного тела. Загорелась чертовщина не менее лютым желанием, чем всё его зловредное лихое естество, воспылать нежной страстью к невинной и женской душе; не испортив её злыми помыслами, утолить сверхъестественную жажду к непорочной взаимной любви. Он явился на поклон к Князю Тьмы, поцеловал Драконий Перстень, в коем содержались капли крови антагониста Сатаны, и, встав на колени, с опущенной безрогой головой, позволил дерзость, выказав охоту отлучиться. Дьявол мягко посмеялся, что вышло, как всегда, уничтожающе гулко.
-Скажи, Август, ты хочешь развлечься? Или изменить своей всецело угрожающей природе? Подняться в облачка на мерзких белых крылышках? Влюбиться и найти себе невесту?
Демон поднял на Господина бесовские червлёные глаза и облизнул одним из двух шершавых языков отсутствующие губы.
-Последнее, Сир.
Князь встал с пылающего трона, представлявшего собой переплетение изуродованных душ особо состоявшихся грешников, сменяющихся по мере поступления более ретивых извращенцев, и поплыл в низ, на уровень с просителем о боли, остановившись позади и возложивши пепельные ледяные пясти тому на плечи, отчего в широкой груди Августа раздался странный стук.
-Это сердце, не пугайся, и оно должно разбиться, только так ты сможешь вернуться в отчий дом в качестве одного из моих многочисленных рыцарей. Пусть это сделает… невеста, после того, как ею станет. Если же у неё не получится, что ж, участь твоя незавидна, ты вернёшься всё равно и будешь подстилкой для монарших моих ягодиц. На всю твою оставшуюся муку. Иди, ха-ха, блаженный. Как выйти отсюда по личным беспочвенным нуждам, что караются Ангельской Плетью, ты знаешь — умертвить до конца чью-то здесь угнетённую душку. Сотри какую-нибудь из блудниц, сегодня, где нет завтра и вчера, я дам тебе такое исключительное право. А ещё месяц, или тридцать дней земного ада, по истечении которого ты вновь предстанешь предо мной. Не больше. Не меньше. Не больше… Не меньше-е-э-э…

-… меньше давление!!-Духи в голубых халатах, ряженые в облики людей, рьяно суетились над телом на операционном столе, принадлежащим молодому парню, сбитому более получаса назад старой легковушкой, краснели, потели, выкрикивали разные малопонятные термины и меж собою немного чертыхались, вытаскивая с того света бедного болвана, решившего прогуляться в черноте осенней ночи по неосвещённому участку автотрассы и поплатившегося за глупость приветом клинической смерти, переломами костей и разрывом внутренних органов. Тщедушная, простреленная тёмными, а чаще глупыми, делишками душонка этого «вампира», пьющего свою же собственную кровь, бледнела и хирела слева от телесного сосуда, вынужденная свернуться в камеру хранения, особый кокон временного заключения под стражу смиряющего гонор миссий волокна, пока одиссея занявшего её тёпленькое место в вещественном мире не закончится. Передержка Ангела — мягкая и оздоравливающая, Демон погружает в транс, не калечишься и ладно, просто жди. Но Август ждать не собирался.
-Заканчиваем, птенчики, бороться — смысла нет… коль далее — жить будет. Всё! Он — наш. Отвоевали.

В двухместной палате интенсивной терапии явственно запахло смертью. Ноздри Августа расширились, соблазнённые знакомым первозданным ароматом, сопровождающим само сотворение демонических икринок, процесс восстановления дефектной оболочки ускорился в разы, тоненькая струйка крови вытекла из казённого носа, а глазные яблоки раскалывались раздразнённым в регенеративной спешке внутричерепным давлением. Демон умерил естественный пыл, выждав пятнадцать минут, судя по часам под потолком, показывающим три семнадцать ночи; прочувствовал сросшиеся кости и целостность порванных тканей; ощутил лёгкость низменного организма и сильнейший позыв к началу активных поисковых действий. В помещение с белыми стенами вошла хорошенькая медсестра в тугом салатовом халатике и фиолетовой до пояса косой; покрутилась около якобы спящего сегодняшнего пациента, повздыхала, вытирая красный след в лице с румянцем, стиснула зачем-то мизинец на мужской стопе, коей Август тут же резко дёрнул, выпучив на труженицу серые глаза.
-Ой!-Девушка хватается за сердце, спрятанное в полную мякоти манящей грудь.-Вам полагается быть… тише.
Молодой человек не сводит с дежурной сотрудницы медучреждения немигающего взгляда. Парень уж слишком живой, но взор этот словно бы мёртвый. Ни слова не произносит, и отойти от себя не даёт. Оля подносит пухленькую ладонь к своему горлу, нежная кожа царапается крашеными ноготками; ей сложно дышать, она опускается на краешек больничной койки; ком в глотке разрастается, рутина повседневного дыхания становится болезненной необходимостью, которую так важно получать. Зрачки Августа убегают влево, там, за покойником, остановилась тень. Странствующие Души, лягушки, что прыгают из тела в тело, поражая накопленными нечистотами действующих коренных обитателей и заставляя тех выйти вон, беспризорники, покинутые всеми, и всегда самоубийцы, их странствия кончаются однажды, поскольку они заживо гниют. Изгои, без понятия о вечности и чести. Собратьям с оными не совладать, а вот демон может. Да только хочет ли? Грудастая красавица заваливается на спину совсем ничего не соображая, заталкивая пальцы в рот. Скоро случится замена. Август наблюдал подобный переход и раньше, но не вмешивался, не в его природе помогать. Да девица ему приглянулась.
-Не тяни-ка к ней свои грязные лапки. Иди найди другого претендента. Пока ещё цела.
Тень наливается зеленоватой слизью, похоже, намечается конфликт интересов. Девчонка стискивает челюсти до хруста, рискуя лишиться зубов. Секундная стрелка часов замирает. Кровавая слезинка скатилась по впалой небритой щеке.
-ВОООН!!!
Газеты ещё долго будут смаковать историю, приключившуюся в одной из городских больниц, где в палате разлетелись вдребезги неизвестно от чего новые прочные пластиковые стёкла, в стены, пол и потолок въелись многочисленные брызги несмываемого серовато-жёлтого вещества, отвратительно воняющего гноем. Палату закрыли, вставили окна, не используют никак, находиться в ней невозможно. А было это пятнадцать дней назад.

-Август, твой сезон прошёл.-Алые розы она не любила, и Демон дарил их ей день за днём, улыбки всё шире да шире, на каждый кровавый букет. В Ольгу не попало ни осколка, Август сберёг её плод, за который она усердно молилась на Небо шесть глухих лет. На седьмой год оно всё же ответило, поэтому Оля светилась от счастья. Поглаживая лепестками роз двухмесячное чрево.-Я знаю, это будет мальчик.
Они лежали на большой двуспальной кровати в квартире девушки, забеременевшей искусственно, от мужчин она давно устала. И тут явился Он. Воплощённый Идеал, конечно. Пусть и младше на десяток лет. Оля с ним такая молодая!
-Я знаю, что тебя зовут Антон, но ты почему-то величаешь себя Августом. Моя кошка тебя не любит.
Демон сунул в этот милый ротик очередную ложечку с ванильным мороженым, спросив, а любит ли она? Его. Как мужчину. Оленька увела невероятно голубые глазки в сторону, чтобы сказать: ты — демон. Если бы сейчас счастливица взглянула на него, не сомневалась бы нисколько в иной реальности случайных и комплиментарных слов. Но Август вовремя собрался, не испугав её до верного несчастья бесовским всплывшим оком.
-Почему я демон?
-Почему?
-Да.
Взявшись за его цветочную футболку, всю расшитую ромашкой полевой, проказница потянула на себя ждущие ответа губы, облепив их сладким поцелуем, скушав ложечку приятных натуральных удовольствий.
-Потому что ты поработил и украл моё сердце. Разве ангелы так поступают. Нет. Ты демон, Август. И я люблю тебя.
А он? Что изменилось в Лютом, кроме вида? Сказать бы — ничего. И это будет правдой. Ольга засмеялась. Он смех её любил.
-Девчонки меня стали звать невестой. Дурочки. А как им возразишь? Похожа я на демона невесту?
Оля вскочила и понеслась в другую комнату, шурша там упаковкой. Отсутствовала двадцать три минуты. Вернулась с «рожками» на ободке в распущенных волнистых волосах, помадой чёрной на устах, чулках кромешно-чёрных, белье интимном белоснежном, на высоченных каблуках. Покрасовалась, повернулась, а из лопаток два ножа, как крылышки, торчат, и рукояти их она сжимает кулачками…
-Похожа, Август?!-Руки выправлены в запад и восток, убийственны острейшими клинками.-Похожа?!!!
Тридцать дней земного ада. АДА. Дурак, ищущий в аду! невинность. Глупец, пороком сотворённый, чтобы НЕ ЛЮБИТЬ. И сердце, всего лишь только для битья.
-Похожа…
Август раскраснелся, упав на подушки, в груди отчаянно кололо. Отец, ты сущий Дьявол!!! Зачем тебе те капли чуждой крови?! «Дабы общаться с Ним, мой рыцарь Август. Невинная душа в твоей невесте есть, чиста она и непорочна. Та дочь, что развивается внутри. Любовь твоя взаимна, ты мог и не спасать, но уберёг. Эту душу. Избавив также мерзость от страданий, странствующие губят плод, хотя того и не желают. Заключённая выпорхнет из кокона вот-вот. Твоя благородная, скажем так, цель немного изменила нашу стандартную клетку полного безразличия, приблизив к ангелоподобной. Догадываешься, какая бабочка появится оттуда? Достойный обновленный кандидат в духовные спутники по жизни для этой женщины, которую он знает благодаря тебе. Я даю тебе ещё одно исключительное право — забрать глупую хворь из его головы и пронести сюда. Я выбью из тебя её ударами Плети лично. Всякую хворь. Ты вернёшься, мой Лютый Август, твой удел — лютовать. Возвращайся. Сейчас.»