Ануарчик говорит про деньги

Художественный блог

16 апреля 2013

Недавно мне пришла мысль, что мы с Ануарчиком – как два старика. Сидим себе по вечерам на свежем воздухе, вяло болтаем да смотрим на деревья. Да и темы для разговоров у нас всё такие… стариковские, что ли. Как начнем беседовать, так уходим в какую-то философию.

Вообще, это Ануарчик все начинает. Его мало интересует практическая жизнь; по крайней мере, за эти три недели, что мы с ним знакомы, он ни разу толком не рассказывал, чем занимается, как время свободное проводит, какие планы у него на будущее есть. Он больше порассуждать любит на темы разные. И как начнет говорить, так сначала кажется, что у него просто настроение плохое и говорит он только ради того, чтоб негатив выплеснуть. А прислушаешься – вроде неглупо излагает и не согласиться с ним трудно.

Вчера вечером я вышел в сад, предварительно заварив в своей большой кружке чай с облепихой. 16 апреля, а в Астане настоящее лето. Днем было около 20 градусов, и даже вечером солнце по-прежнему греет. Воздух – влажный, ароматный, сладковатый. Весна окончательно пришла в наш город.

Я присел на стул в беседке и, попивая чай, смотрел на ветки деревьев, на которых крошечными точками зеленели молодые листочки. Минут через десять пришел Ануарчик. Поздоровался и сел на соседний стул – тот, который был ближе к столу. Достал сигареты и закурил. Курит он, нужно сказать, много – по моим меркам. Часа за два может скурить сигарет 6-7. Я же выкуриваю не больше двух, да и то – курю только с Ануарчиком. Не знаю, может, он тоже курит только со мной.

Он докурил сигарету и глубоко вздохнул. Потом, не глядя на меня, вдруг спросил:

— Артем, как ты относишься к деньгам?

— Ну, это зависит от сопутствующих обстоятельств.

— А я вот все больше начинаю ненавидеть деньги. Подумай только, скольких людей они испортили. И ведь, казалось бы, деньги изначально придумывали, чтобы служить людям, а в итоге получилось, что человек стал служить им. В какой-то момент истории люди упустили тот смысл, ради которых деньги придумывались. И все началось с того самого человека, который первым положил свои монеты в сундук. Так сказать, спрятал на будущее. И от этого ощутил себя более могущественным, чем остальные.

Вот смотрю я на своего отца. Он человек не бедный, ты знаешь. Позволить себе может, если не все, то многое. Деньги любит больше всего на свете; много раз объяснял мне, что это самое главное в жизни. Все детство вдалбливал в меня, что я должен, в первую очередь, думать о том, как «капитал создать». Каким образом – он не говорил; «капитал создай и любую проблему можно будет решить». Он-то свой капитал создал и, насколько я знаю, не совсем честными путями. Разное рассказывают, но, зная моего отца, я могу в это поверить. Дело даже не в этом; я, вообще, о другом.

Вот он разбогател. Купил себе машину крутую. Квартиру посолиднее взял. Наконец, дом купил. Может себе позволить хоть четыре раза в год за рубеж летать. Но вот я подумал: что еще принесло ему это богатство? Стал он от этого более хорошим человеком? Или хотя бы не стал ли он более плохим человеком? Полюбил ли он после этого окружающих? А его полюбили? Стал ли он счастливее, в конце концов?

Нет, не стал. Его богатство было самоцелью. Мне кажется, многие на эти грабли наступают. Стать богатым – еще не подвиг. Подвиг – стать богатым и после этого четко осознавать, что с этими деньгами делать, то есть не потерять жизненные ориентиры. Не допустить ситуации, при которой деньги станут главенствовать над тобой. Наверное, непросто это, но ведь в редких случаях у некоторых получается. И почему у моего отца не получилось? Да потому что деньги, их количество, всегда были для него самоцелью. Чем больше – тем лучше.

Да и потом это ведь статус. Друзья-то его – все ему под стать. Но знал бы ты, что это за друзья. Друзья по финансам. Он с ними всегда только по деловым вопросам общается, по личным – очень редко. Если дружба с человеком может быть как-то выгодна моему отцу, то он с ним сблизится. А если человек в какой-то момент теряет свою деловую привлекательность, то они с отцом перестают общаться. Даже если до этого казались очень хорошими друзьями. Сколько уже таких историй было за все время. Сначала вроде дружат, проекты у них какие-то общие, нахваливают друг друга, напиваются вместе до поросячьего визга, а потом смотришь: пропал человек из поля зрения.

Ануарчик ненадолго замолчал, а меня во все время, что он говорил, не покидала мысль: как же гармонично его речь переплетается с очарованием теплого весеннего вечера, щебетанием воробьев и запахом еще мокрой почвы. И неважно даже, что конкретно он говорил: само его желание рассказывать и рассуждать поражало своей уместностью.

— Раньше я, кстати, тоже старался мыслить, как отец, – продолжил Ануарчик. – Подражал ему, ну ты знаешь, как это бывает по детству и юности. Мне тоже казалось, что деньги – самое главное в жизни. Однажды, лет семь назад, один случай заставил меня по-другому посмотреть на это. У нас была одна родственница, не самая близкая, но все-таки родственница. Нестарая еще женщина, лет 45 ей было, наверное. Она заболела, да так ей не повезло, что врачи давали ей всего 10% на выживание. Нужны были деньги на лечение, и к моему отцу, как к состоятельному родственнику, обратились за помощью. Сумма для него была, я думаю, не самая огромная. Вечером я услышал, как он сказал матери, что-то вроде «сами виноваты, вовремя не лечились, а теперь побираются». Я в то время был большим идеалистом, и мне казалось, что даже при 10% на выживание можно бороться. Да я и сейчас так думаю. Но отец, видимо, посчитал, что деньги будут потрачены впустую. А он очень этого не любит.

В итоге другие родственники кое-как насобирали ей на операцию, но она ее не пережила. Вот тогда я и подумал: а зачем вообще нужны эти деньги, если даже не пытаться с их помощью спасти чью-то жизнь. С отцом я, кажется, пару месяцев старался не пересекаться – избегал.

Ануарчик достал из пачки еще одну сигарету и закурил. Вид у него был умиротворенный.

— И знаешь, что я для себя решил?

— Наверное, никогда не становится богатым? – предположил я.

— Не-а. Наоборот, я стану богатым. Чтобы доказать самому себе, что все-таки возможно разбогатеть и не стать мудаком. Я это недавно придумал. Такое вот испытание. Если у меня получится стать состоятельным и при этом не стать хуже как человек, я смогу собой гордиться. Разбогатеть сейчас любой мошенник может, а ты вот попробуй разбогатеть, притом честно, и не превратись в скрягу и негодяя. Это сверхзадача. Это серьезно.

Ануарчик с удовольствием выпустил дым изо рта и, впервые за вечер посмотрев на меня, улыбнулся.