Матренин двор (Глава 11)

***
Софья Петухова бежала к Матрениному двору по глубокому снегу. Шедший накануне снег завалил единственную в селище дорогу, которая никогда, сколько помнила Соня, не чистилась. Новость от Петра заставила её покинуть дом, который был её панцирем от всех бед. Она, накинув на себя тулупчик, бежала по глубокому снегу. Тулуп нараспашку. Валенки на босу ногу. Волосы выбились из-под платка. Едва вбежав в сени, она громко позвала хозяйку. Матрена вышла в сени. За ней следом увязался подросший за осень медвежонок.
— Матрена Ивановна беда!- выкрикнула Соня.- У старосты нашего дочка слегла. Горит вся. В беспамятстве. Петя мой пришел, говорит не жилец она. Она и так калечная, так и еще отец её в район на совещание уехал. Помоги девочке!- И Софья заревела. Видно старая рана о потерянном ребенке вновь вскрылась и потому, едва услышав о беде, случившейся в семье самого ненавидимого в селе человека, не смогла удержаться, чтобы не призвать к помощи ту, что смогла ей помочь.
— Зайди в дом. Оденусь и пойдем.
Матрена надела на себя пальто, завязала на голову оренбургский платок и принялась застегивать одежду на нежданной гостье. Поправила ей волосы и платок.
— Валенки надо бы тебе переобуть, а то, как у ребенка, левый на правом, а правый на левом,- улыбнувшись, произнесла Матрена.- Снимай обувку.
Глядя на босые ноги соседки, она быстро кинулась за печь, откуда принесла какие-то тряпки. Обмотав ноги Софьи, обула её.
— А теперь пойдем, покажешь, где живет председатель. Костик, будь дома,- ласково сказала она медведю.- Остаешься за хозяина.

***
По заснеженной дороге, увязая в глубоком снегу, по остаткам колеи, пробитым Уазиком старосты, след в след за шедшим впереди мужчиной, кутаясь от пронизывающего до костей ветра, шли две женщины. Вел их Петр Васильевич Петухов. Он был единственный, кто знал всех жителей села. Они шли к тому дому, где жил со своей семьей человек, изрядно портивший им жизнь и наживающийся на их бедах. Недавно бандиты, крышевавшие село, привезли «гуманитарку», но практически вся она осела в руках председателя. Остальным жильцам достались жалкие крохи. И вот пришла к нему беда. Но нашлись в селе трое сердобольцев, которые на свой страх и риск, шли на помощь его дочери, когда- то ставшей инвалидом, а сейчас подхватившей не весть знает, откуда-то взявшуюся хворь.

***
— Ирина,- постучал в дверь старосты Петухов.- Я тебе Матрену Ивановну привел. Открывай.
Внутри дома что-то упало, потом дверь скрипнула и на крыльцо вышла женщина, держащая в руках лампу «керосинку».
— Петя, ты?- спросила она.
— Я. Вот к тебе на помощь пришли с женой и соседкой. Она может помочь.
— Проходите скорей в дом, а то холодно.

***
Матрена Ивановна скинув пальто, в сопровождении хозяйки прошла к девочке.
— Давно болеет?- задала она вопрос хозяйке.
— Второй день. Вчера есть не захотела, а сегодня совсем слегла.
Матрена поцеловала лоб девчушке. Кожа была сухой и горячей.
— Надо бы девочку раздеть, чтобы я ее легкие послушала.
Мать и Софья в три руки раздели девочку и Матрена, согнувшись, приложилась ухом к спине ребенка.
— Милая подыши. Только глубоко дыши,- попросила Матрена.
Пару минут она прислушивалась то к одной стороне спины девчонки, то к другой, потом выпрямилась и сказала:
— Пневмония.
Мать девочки от испуга села на пол. Это был приговор для девчонки, живущей в селе, где нет ничего, способного остановить болезнь.
— У Вас с мужем есть связь?- вопросила Матрена, обращаясь к хозяйке все еще сидевшей на полу.
— Есть.
— Звони мужу.
Женщина бросилась в горницу, откуда вытащила старый спутниковый телефон.
— Я же просил тебя мне не звонить,- раздался из трубки голос старосты.
— Женя, Арина заболела. Горит вся огнем. К нам Матрена Ивановна пришла, говорит, что у Арины пневмония,- перемежая слова с рыданиями, проговорила жена главы.
— Черт! Твою мать! Я же просил тебя никогда и никому не показывать, что у нас есть связь,- ругался в телефон староста.
— Слушай меня засранец,- отобрав телефон у жены Арапова нетерпящим возражения тоном, произнесла Матрена Ивановна,- бери ручку и бумажку и пиши…
Женщины оторопело смотрели на старушку, которая оказалась единственной способной призвать председателя к разуму. Она диктовала ему список необходимых лекарств, добавив к нему шприцы и горчичники. Потом вопросила:
— Ты все записал?- и после получения утвердительного ответа отключила связь.
Петухов, потоптавшись у порога, вышел на улицу.
— Ну, дела,- только и смог произнести он.