Прохор

Мы с отцом сидели на скамейке во дворе и наблюдали, как мои сыновья играют в футбол.
Отец то и дело соскакивал с места и начинал громко кричать:
-Держи, держи его. Отбирай мяч, пасуй, беги, беги, забивай…
Я сидела, и меня смех раздирал от папиных эмоциональных комментариев.
А он видел, что я заливаюсь смехом и смущался. Потом опять садился и старался сдерживать себя, но через пять минут он опять забывал и начинал опять кричать:
-«Папа, а вы в детстве играли в футбол?»
-«Конечно,- отвечал папа, — в детстве я бегал быстрее всех.
И играл очень хорошо, правда, у нас был большой дефицит с мячом. Мы что только не пинали, –смеялся папа,- хорошо, матушка моя была мастерицей на все руки, она нам шила мячи.»
При слове дефицит у меня всплыло много воспоминаний. Слава богу, про дефицит не знают наши дети. Как вспомню нужду в девяностые годы, просто страшно становилось, но были и смешные моменты. С прилавка сметалось все, что есть, даже не мерили, потому что знали, что смогут продать хоть что, был-то дефицит абсолютно на все. Помню, как по талонам ходили в продуктовый магазин. А в талоне за месяц было на человека всего по килограмму сахара, риса, двести грамм сливочного масла, одна пачка мыла, пачка сигарет и бутылка водки. А потом как можешь, так и живи.
Помню, как на работу принесли десять штук помад. И они все были одного ярко морковного цвета. Так мы, даже не открывая, разобрали их. Пойдет, не пойдет было все равно, зато помада…
Моя коллега смеялась каждый раз, вспоминая историю с обоями. Принесли на работу пять рулонов обоя. Так она сразу все купила. Так обрадовалась, что хоть сможет обновить свою кухню в шесть квадратных метров. Начала делать ремонт. А оказалось, что пятый рулон другого цвета.

-«И как моя аже шила мячик?»- спросила я, ели приглушив смех от нахлынувших воспоминаний.

-«Это был длинный процесс, помню, как она брала шкуру и желудок овцы при забое, потом его обрабатывала солью, потом сушила, а перед этим она его надувала и он становился как мешок, как кувшин, это большие желудки, а маленькие были почти круглые. Постепенно матушка научилась шить очень хорошие мячи уже из кожи.
-Шить? Мячик? — переспросили мои только- что подошедшие дети.
-Да, шить и мало того, она умудрялась из шести или пяти кусков кожи сшивать оболочку, оставляя при этом все швы внутри. Получался замечательный мяч. Но настоящий мяч нам привез из Германии Прохор. Был у нас такой в ауле человек. Поговаривали, что Прохор убежал подальше от всех в казахский аул, от себя, от своей несчастной любви. А кто-то говорил, что ему гадалка нагадала счастья в казахских степях. Но чтобы ни было, он жил в нашем ауле. Его трудолюбие и открытый, дружелюбный нрав, снискали ему уважение всего аула.
У него был сын Сережа, он был моим сверстником. Он родился с вывернутыми стопами. Его мать так и не взяла на руки ребенка и даже не приложила к груди. Не успела. Умерла.
Прохору пришлось самому растить и воспитывать ребенка. У него был двойной удар, умерла жена, и на руках остался сын инвалид. Он мучился с ним, сильно, не знал, как его пеленать, как кормить. К его счастью ребенок был очень спокойным и не капризным. То ли был такой от природы, но как будто ребенок понимал, что он не такой как все, довольно быстро привык спать на животе.
Так он и очутился у нас в ауле. Он переехал с сыном к нам в аул и начал вплотную заниматься приращением лошадей. За девять-десять лет работы у него было уже табун лошадей.
Продав несколько лошадей, он свозил сына на прием к врачам в Германию. Но и на сей раз все было безрезультатно.
Когда он был рядом, нам всем было тяжело играть в футбол. Все знали, что футбол его мечта. Но он просил нас сыграть, и мы все собирались и гоняли излохмаченный мамин мяч. А Сережа стоял рядом и улыбался нам.
Стоял на костылях, и были видны все его скомканные и неподвижные суставы на ногах и, наоборот, сильные плечи и сильные руки, которые ежесекундно помогали передвигаться телу.
Вот так он и привез когда-то нам мяч с очередной поездки.
Он так радовался за нас, как будто сам играл, а мы тогда первый раз почувствовали, что это такое — настоящий футбольный мяч.
— «Ата, а что стало потом с этим мальчиком с больными ногами?»- спросил мой старший сын, которого тронула его история.
Отец посмотрел на внука и продолжил:
-«Прохор уже потерял надежду, что вылечит сына. Везде ему говорили, что суставы это сложно, ну тогда может и медицина была не на таком уровне, чтобы делать какие-то операции.
В ауле аксакалы посоветовали Прохору показать Сережу мулле, который мог лечить любые болезни.
Прохор повел к нему своего сына.
Мулла, осмотрев Сережу сказал:
-Возьму его лечить. Но лечение займет три- четыре месяца, лечение строго постельного режима, если согласны, то попробуем.
У Прохора проснулась еще одна надежда, он поближе сел к мулле, чтобы слышать его лучше и замер в ожидании его слов:
-Необходимо тебе, Прохор, забить лошадь, возможно и не одну. Только обвертывание конским жиром даст результат в лечении суставов.
Это должен быть жеребец, не меньше и не больше пятилетнего возраста. Надо его откормить, как минимум три месяца, нам пригодится жир с грудной части»
Наши предки не зря видно любили именно эту часть конины. Здесь и мясо более нежнее и жир как мясо, был невероятно вкусным. Именно из этих частей и готовили «казы»
Через три месяца все приготовления были завершены, жеребца откормили. Перед тем, как забить, пригласили муллу, который прочитал молитву и высказал свои намерения вслух.
Все мужчины, присевшие на корточки, при молитве раскрыли ладони, произнося молитву с имамом и в конце все вместе в голос сказали: «Аминь!» и провели ладонями по лицу.
Мулла сел рядом с остальными мужчинами и отобрал самые нужные части для лечения мальчика. Отдельные длинные ребра с жирком и мясом свисали на рейках. Под каждым из них поставил миски. Под солнечным теплом из каждого ребра начал капать жир.
Со следующего дня мулла начал свое лечение. Сначала он долго читал суры из Корана и постепенно начал обильно смазывать конским жиром его конечности, приложив остатки к конечностям мулла крепко завязывал его ноги. Сережа первые дни нежился, процедура ему нравилась.
Так проходило время.
Целый месяц и десять дней длилась эта процедура. От соприкосновения Сережа уже хныкал.
Ему было не больно, но у него было много мозолей на бедрах и на руках, потому что своими руками опирался на них. Ему было до тошноты скучно лежать почти в неподвижном состоянии.
Ему уже были не приятны соприкосновение рук к его ногам. Его тревожило какое- то необъяснимые ощущение: что-то творилось с его ногами, и он их постепенно перестал чувствовать, было ощущение постоянного щекотливого состояния.
Ровно через 40 дней мулла с помощью нескольких мужчин, осторожно, не отрывая ноги от пола, посадили Сережу на табуретку. Мулла всех предупредил, что связки сейчас как резинки и одно резкое движение – они могут порваться. Двое мужчин держали Сережу за подмышки и двое держали его за ступни. Когда его посадили на табуретку, то его ноги неестественно висели, как будто чулочки.
Мулла присев на корточки стал медленно и осторожно выворачивать его стопы. Картина была не для слабонервных. Вывернув ноги, мулла, приставил к ногам две доски, толщиной в ногу и крепко завязал их.
То же самое он провел со второй ногой.
Сережа не смотрел на свои ноги. Ему и не было больно. Ему было уже все равно, так как он устал лежать. И был рад, что его хоть посадили.
Когда закончилась вся эта процедура, положили Сережу уже на спину.
В таком положении он пролежал уже двадцать дней.
Через двадцать дней мулла снял доски и освободил его ноги.
Прохор всегда был рядом, и, когда он увидел результат, он заплакал. Все, кто был рядом, плакали, плакали от счастья.
А потом Сережа постепенно начал заново учиться ходить. Сначала с костылем, а потом, когда окрепли мышцы, костыли ему и не понадобились. Через полтора года он уже бегал с нами, играл в футбол.
А Прохор в знак благодарности готов был подарить мулле целый табун лошадей.
А Мулла сказал ему:
-«Не надо мне табуна, достаточно одной лошади за мой труд. Не благодарите меня. Благодарите Аллаха, что мы встретились с вами.
-Аллах всемогущ и если ему угодно, то он излечит любую болезнь, я только звено и действие в цепи событий. Значит это уже было предопределено Всемогущим.
И мы должны были встретиться». Тут папа задумался и замолчал.
-«А почему Сереже было не больно, ата?»- неугомонно спрашивал мой сын.
-«А потому, что конский жир имел и обезболивающее, и разжижающее свойство. Не все умеют пользоваться этим жиром. Он как целебный, становился в руках знающих людей и так же при неправильном употреблении становился опасным для здоровья. Пережиженные суставы если рвутся, то это сложный процесс, но не для нашего муллы, он лечил и не такие болезни.»
Папа замолчал. И мои мальчики тоже притихли.
— Вот такая история, мои дети,- сказал ата, и мы все тихонько встали и медленно побрели домой. Каждый думал о своем.
А во время ужина не было уже привычного для меня шума.
Дети как будто повзрослели после услышанных истории и притихли. Они были до сих пор под впечатлением услышанного рассказа аташки.



Асанар 01.05.2017