День. Ночь.

— Хочешь, я смогу показать нашу комнату с эффектом присутствия? — он построил предложение с двуспальной кровати, в ракурсе закадычных знаний о штучном. Авторство побудительного сооружения не принадлежало Архипову, но полюбился единичный комплекс более всего ему. На обновлённой даче родителей Максима трое юношей и трое девушек из выпускного класса получили в культурное безнадзорное пользование одну треть от зимних каникул. По приезде, после чаепития и беглого обсуждения планов, ребята отправились на прогулку, где и нашли превосходной идею о возведении снежной прибрежной крепости. Каждому досталось румянца, трудового, эмоционального. Марат шутил об отсутствии крыши над головой, а закончил тональным обращением к аудитории на «ты» в «хочешь, я смогу показать нашу комнату с эффектом присутствия?!». Макс всё понял и натянул шапку на глаза: парень у предела к Зойке. До бесконечности нельзя о ней намёками дышать в первое лицо классной ответственности… Левый большой палец Архипова спустился к крестцовому сегменту позвоночника Майи, которой осталось откинуть лишь градус прохлады сквозь щель из окна. Нагая, любимая подошла к отверстию в стеклопакете и давлением ручек прекратила процедуру проветривания. До рождения наследников многогранник с привлекательными Глебовыми сейчас был их с Максом спальным районом.

Марат закрыл дверь. Он выходил на кухню, пил сок, ещё раз приложил ладонь к глазам гипсовой копии гладкошёрстного Барса у подножия лестницы на второй этаж. Тёплые. В полумраке этого не заметно, поскольку на фотографии ты резок и суров: осторожно, это работа. Страж мог бы засиять от счастья на светочувствительном основании, если бы донца зрачков снабдили элементарной заинтересованностью заказчика. Марат имеет доступ к материалам для люминесцентного ока. Замок не щёлкнул язычком.
— Сломался, что ли? — прошипел Глебов и постарался вспомнить количество звуковых сигналов успешного затворного прохождения. Максим не акцентировал на внимание при осмотре апартаментов, доводил до сведения нюансы, угощался радушием изнутри самого себя. Третьим выпускником ожидали Витта. К тому накатили родственники, дальние и дорогие, сомкнуть объятия радостей в редком событии. Девчонки хотели балансового наполнения. И заместителя старосты чаще, чем Витта. Марат, создавши зазор между частями дверного короба, наклонился к строптивой детали латунного цвета.
— Глеб, иди сюда. Глеб, — Зоя шептала его второе «имя», обнаружилась у оконного блока, за шторой, с пястью и нетерпеливым требованием пальцев подойти к миловидной владелице, — там у забора дичь.
Второй час ночи стал лунным. Наступление сумерек разогрело по верху ограды и «экватору» продолговатого дома беловатую тусклость фонариков. С увеличением плотности тьмы они перешли на излучение рыхлого золота, а периметр — мягкого хаоса в распределении уличного точечного прибора серебристого освещения. Платиновое небесное тело на мглистом крапчатом полотне чаровало аспидную кучность у ограды. Одеяние усохло и почернело. Зоя вложила силу в сжатие век и просьбу:
— Исчезни!
Как стук по входной установке космического корабля. Один и два. Снаружи не член экипажа, а искристой бездны дитя. С ним разговаривает Марат и называет того Тимуром. Глебова побежала к огромной постели, дабы расправить руки и обняться с ней. Подушкой с капелькой одеколона «Трепетное сердце». Пока девочки и мальчики наводили порядок после ужина, у Зои заболела голова и сдуло боль волшебным поцелуем. Принц вообще соорудил засов на скорую длань и на удивительно звонкие голоса двух подружек невесты басом направлял: «Остыньте!» Зойка смеялась, кокетливо сталкивала его прочь, и Глеб нехотя падал. Поднимался и отдалялся, останавливался и спрашивал, качал головой и оказывался у губ, тяжкий. Девчонки уже не сыпали ногтевой дробью по препятствию створки, рисовали снаружи сердечки в бумаге. Рослый кавалер желал «приятного пробуждения». Превращался в мужчину и натягивал пижамные штаны на ворсистые бёдра. Хотел выйти. Пройти сквозь бледнокожее, черноглазое месиво человеческого с чертовским, что взирало из зазора и вонзилось острейшими зубками в дверь.
— Марат!..