Бегство (Глава 1)

Ангелов было четверо. Они стояли на вершине разбитой колокольни высоко над землей. Это были дети. Так они выглядели. Старшему лет десять, младшему где-то пять. Белые платьица, серебряные мечи и белые ободки на светлых волосах. Маленькая березка прижилась на высоте в расщелине стены, и ее ветки колыхались над обломками. Внизу здание бывших монастырских келий и трапезной частично освещено. Там укладывались спать. Это был детский дом. Протрубили отбой. На кухне открыто окно, что-то гремит, течет вода, моют какую-то большую кастрюлю, вполголоса переговариваются. Кто-то чистит картошку на завтра. Где-то в стороне за лесом проехал поезд. Еще светло, солнце не село, запад озарен розовым и оранжевым светом. Первая звезда уже зажглась. Ангелы молчали. Они ждали. Когда все стихло, погас везде свет, тогда послышалась молитва. Она звучала то шепотом, то вполголоса, потом замолкала, опять звучала. Слышался вздох, потом снова. Они слушали внимательно, опустив головы. Наконец стало тихо. Солнце давно ушло за горизонт и высыпали звезды. Было уже далеко за полночь.

Тогда заговорили ангелы. Старший из них объявил:
— Вы слышали всё. Мы посланы сюда, чтобы ответить на молитву.
Снова наступила тишина. Потом тот, что помладше, по имени Керен ответил:
— Разве это возможно? Молитва одна. А людей здесь много.
— Силы неравные, — вступил Давар.
— Зато Анна одна просит за всех, — сказал Шамуэль, самый младший.

Анна была монахиней. Она родилась в конце 19 века и очень рано лет пятнадцати ушла в монастырь. Когда монастырь разорили, Бог сохранил ее от расправы и от тюрьмы. Игуменья дала ей послушание, уйти жить среди мирян, быть тайной монахиней и служить людям. В этом же монастыре организовали детский дом, и Анна, устроившись нянечкой, посвятила себя сиротам и брошенным детям. Это была ее семья. За них она и молилась, о спасение душ.

— Вы забываете о тех, кто ушел в вечность, — это снова старший, его звали Савва, он показал глазами на небо.
— И среди них есть священники и монахи, — добавил младший.
— Все же здесь много неверующих, — с сомнением покачал головой Керен.
— Но это же дети. Их можно научить, — Шамуэль заглянул Керену в глаза.
— Мы обязаны помочь, — Савва приподнял меч.
— С чего начнем? – Давар тряхнул головой.
— Начнем с художника, — Савва словно уже имел план действий.
— Ему нужна защита, — Шамуэль просительно взглянул на старшего.
— И его нужно научить, — задумчиво произнес Керен.
— Защитим. И научим. С нами Господь!
Они подняли свои мечи к небу, и вдруг стали
невидимы. Какая-то птица прокричала в лесу, налетел ветер. Березка затрепетала на ветру. И все стихло.

Юрчик был долговязый и худющий. Брюки у него вечно короткие, рубашка мала. Он к тому же сутулился, и даже роскошные, пшеничного цвета волнистые волосы, лежали лохматой копной на голове, добавляя ему росту. К тому же он постоянно чувствовал голод. Отчим все пропивал, дрался, мать его боялась и не смела досыта накормить сына при нем. А поскольку отчим не работал и постоянно околачивался дома, то и приходилось парню частенько оставаться голодным.

В местной группировке он был шестеркой. Руководил всем один авторитет по кличке Сазан, а поскольку Юрчик в свои шестнадцать лет даже на учете в милиции не состоял, то и цена ему была никакая. С ним обращались снисходительно покровительственно, но не трогали. Вот бегал он быстро. Поэтому ни разу не попался, когда что-нибудь крал, в основном съестное. На серьезные вылазки его не брали, доверия не внушал.

В детдоме у него было одно дело. Там парнишка жил знакомый с их двора, родителей лишили родительских прав, а Леньку отдали в детдом, на казенные харчи. Вот за харчами то он и приходил. Ленька его на пять лет младше, Юрчик его припугивал иногда, на всякий случай, чтобы боялся, ну и чтобы делился едой. Ленька делился и боялся. Уже полчаса, как он должен прийти сюда за сарай, но видно не мог. Воспитатель никуда не уходит. Наконец прибежал испуганный, со свертком под мышкой и с виноватым взглядом.
— Слушай, ты́, я тебя почему жда́ть должен? – Юрчик угрожающе наклонился вперед.
— Воспитательница все время на площадке, никак не мог уйти, — Ленька немного отпрянул.
— Принес?
— Принес. Вот, здесь полдник и от обеда… – он подал ему завернутый в газету бутерброд с котлетой с двумя кусками хлеба сверху и снизу, а наверху еще две печеньки от полдника. А яблоко вытащил из кармана и отдал отдельно.
— Давай сюда. Деньги есть?
— Откуда, Юрчик? Ко мне же никто не ездит. Ты знаешь. — Ленька даже возмутился.
— А к кому ездят?
— Ну к некоторым… — уклончиво ответил паренек.
— Значит так. Мне нужны деньги. Думай, у кого можно взять. У младших пацанов возьми, у девчонок.
— Да как я возьму? Они нажалуются воспитателю.
— А ты пригрози.
— Да не умею я, Юрчик.
— Тогда укради. Ты же в спальне с ребятами, посмотри куда кладут и возьми. Ночью, когда спят, или днем, когда все гуляют.
— Да не могу я.
— А это видал? – он показал кулак. Кулак у него здоровый. Может поэтому его и не трогали. Ленька молчал.
— Я спрашиваю. Отвечать надо.
— Видал.
— Попробовать хочешь?
— Нет.
— Значит все понял, — Юрчик добродушно погладил его по голове, — Завтра в это же время. И попробуй кому-нибудь скажи, он достал складной нож…
— Я никому не скажу.

В это время раздался звонкий голос воспитателя Галины Макаровны:
— Соколов! Соколов, ты опять за территорию уходишь? Что тебе там нужно, около сарая? Что негде больше гулять? Иди на площадку. Я кому говорю?
— Легко отделался сегодня. Завтра чтоб деньги принес! – Юрчик быстро повернулся и побежал через пустырь.

Ленька побрел на площадку. Настроение было ужасное. Нужно что-то делать. Ни отнять, ни украсть он не мог. Это исключено. Юрчик шпана. Мог и ножом. Он с такими бандитами ходит. Может Нине Петровне сказать, директору. Она хорошая. Она в милицию заявит. Нет, это еще хуже. Юрчик же не один, их много. Одного заберут, остальные отомстят. Нужно уходить из города, из детдома. А куда? Где-то у мамы сестра живет, но это далеко. Денег нет на поезд. Да и кто ему билет продаст на пассажирский поезд одному. Ему только одиннадцать лет. Надо идти на вокзал. Там хоть как-нибудь можно пробраться в вагон. Только бы уехать. Уехать. Пока светло. Что с собой взять? Он побежал в корпус, взял перочинный ножик, фонарик, карандаш, альбом и пятнадцать копеек. Он нашел их давно на остановке, мечтал купить мороженое, а Юрчику конечно соврал, что нет денег. Это все, что у него было ценного. Вышел на улицу, сел на скамейку возле окна, немного собраться с мыслями. Мимо бежал Алешка, они с пацанами в войнушку играли. Алешка младше его на два года, но они дружили.
— Ленька, ты че?
— Да так.
— Я думал что-нибудь случилось.
— А что, по мне заметно?
— Ага. Какой-то невеселый. Каникулы летние начинаются, а ты не радуешься.
— Слушай, Алешка, а ты умеешь секреты хранить?
— Конечно умею, — он подсел к нему на скамейку.
— Честно-честно?
— Честно-честно!
— Ну смотри… понимаешь, Алешка, мне нужно убежать.
— Совсем из детского дома!?
— Совсем.
— А куда же ты пойдешь?
— Я еще сам не знаю куда. Главное, мне нужно уйти. И уйти нужно сегодня. Или вечером, или ночью.
— Ну я бы побоялся… А что это у тебя за альбом?
— На, посмотри, — Ленька равнодушно протянул ему альбом.
— Ух ты! Это ты рисовал!? Вот это самолетики! Это наш истребитель, да? А это фашист.
— Мессершмитт.
— Здорово. А это парусник. А это кто? Похоже нарисовано! Вот здесь еще. Даже меня нарисовал? И ты никому не показывал?!
— Никому. Слушай, Алешка. Ты можешь этот альбом сохранить? Я осенью к школе, может быть вернусь.
— Конечно могу… Я его под матрац положу, и никто не найдет. Только ты возвращайся обязательно… А то я тут скучать буду.
— Я тоже… но мне очень нужно уйти. Не могу тебе объяснить. Может быть потом когда-нибудь. Так. Обещай мне, что не будешь ходить за территорию, и держись подальше от сарая, там шпана иногда появляется. Обещаешь?
— Обещаю.
— Ну иди посмотри, где Галина Макаровна, скажешь мне.
— Я бегом, — он возвращается почти сразу, — она в кастелянную пошла.
— Ну все, пока, Алешка!

Ленька подбежал к монастырской стене пробрался через дырку и побежал в сторону города. На верху колокольни появились двое: Савва и Шамуэль. Они сидели на краю башни и смотрели вслед мальчику. Видимо они были здесь уже давно и наблюдали обе сцены с самого начала. Старший встал.
— Полетишь за ним. Прикроешь его. Посади в товарный поезд, который идет на восток. Около старого кедра над озером останови поезд. Проводишь его прямо в скит к отцу Спиридону.
— Все сделаю, Савва.
Шамуэль бросился вниз, раскинув крылья, они были широкие и светлые, но он сразу же стал невидим. Савва еще постоял на колокольне. Потом тоже исчез.