Вьюжный пейзаж. Отражение эха.

— Тамара нам хочет что-то сказать, — произношение Таисии отдавало отсутствием интереса к закулисному действу на лоне экспериментальной визуализации и говорило, мол, этот фокус у тебя не пройдёт. Энтузиазм полыхнул в её просьбе переместить двустороннее зеркальце и огонёк к «хорошенькому личику, где дрогнет вне приюта тёплого седла буквально каждый мускул». Тая сосредоточилась на себе в отражении и намеревалась довести до целого минуту. На тридцать шестой секунде, по клеточному секундомеру Леры, спутница воспользовалась пальчиками для удлинения линии рта. Язычок высунулся с характерными кривлянию звуком и трепетанием. Она засмеялась. И выхватила зажигалку под невинную песенку смеха.
— Я всем расскажу, что ты грелка, Валерка! — отскочив, подруга виртуозно совершила полный оборот вокруг оси на левой ножке и подбросила дивную старинную вещицу так высоко. Как сумела с мастерством заправского фокусника снять шапочку и увлечь накал страстей на дно цилиндрической шляпки. Вуаля! Серебристый кролик зажигалки пойман головным убором светопреставлению повсюду вопреки. Бушует шторм, а ты поёшь в его внутренностях и вот-вот спляшешь. Лера иногда впадала в поиски дыхания воздушного великана. Встреча обязательно должна была состояться в безлюдном переплетении, и тогда неспокойная душа расставляла руки в стороны и кричала. Сильнейший ветер уносил осадок от загвоздок. Существовать они не переставали, но съёживались перед величием помощника с мощными лёгкими. Тая пришла к великану. Чего уж вздрагивать от воя в сей зеркальный лакомый момент.
— Полегчало? — Лера подошла к подруге и взглядом намекнула о возвращении раритета хозяйке. Обратно черноволосая худышка вернула только шапку. Про остальное выразилась ясно:
— Эту чику я тебе не отдам, малышка. Она останется со мной до лучших времён. Поладим? Каково наблюдать отложенную шоковую реакцию на твоё представление, а? Не вынуждай меня зашвырнуть её в белое море большого сугроба, где таял пловец. Тамара нам хочет что-то сказать. Это мой входящий вызов.
Девушки забрались в машину и выслушали третью по громкой связи. Ничего особенного, хотя пожелание счастливого пути и некоторые тонкости празднования завтрашнего «второго рождения» растопили лёд в сердцах снежинок на окне. Тома побывала между жизнью и смертью, жуткая авария в тоннеле. Валерия завела мотор и дала задний ход. Нет дыма без огня, всё верно.
— Ты не возражаешь, дорогуша, уставилась в просвет четырёхгранной формы… — подначивала Лерка.
— Там ничего нет, Валерон, — отозвалась и обернулась с потешной улыбкой Таюша. Если губы свернуть в трубочку и осязать ими выпуклости зубов, то получается потешное. Главное, чтобы глаза положительно светились, исключая ухмылку.
— Ничего, которое держит за руку вариативное Только. Твои слова. Идёшь?

Изнутри домик напоминал коробку для транспортировки домашней утвари. Только великанову, пять на пять метров. Под ногами, к удивлению, не кряхтел от старости деревянный настил, причём бурые добротные доски расположили замысловатым случайному посетителю образом, ступенчато: горизонтальный ряд, вертикальный, диагональное наложение и мозаичный подгон без сучка, без задоринки. Лера в прыжке коснулась массивных, сучковатых в прошлом, неотёсанных брёвен потолка.
— Крепкий скелет, однако, — отметила среднего роста прыгунья с фонариком, — выдерживать, по мне так, тяжесть. Может, из-за них его перекосило? Внушают уверенность только пол и потолок. Стены худые, пропитки промеж щелей никакой. Очередной искусный подгон на минимум продуваемости. Похвальный расчёт будущих возрастных изменений. Либо же каркас задумки…
— Нам не опасно здесь ползать и разнюхивать? — Тая вжала тело в левый передний угол постройки, ближе к фанерному «оку» и дальше от крена. — Между небом и землёй.
Валерия обоняла кроткий аромат её парфюма тут чище, чем где бы ни было им находиться до прихода сюда. Тая не предпочитала какого-то конкретного автора-парфюмера, когда мир пестрит произведениями вкуса. Она умела не пахнуть за версту. Элегантная скромность. Тот же деликатный блеск бережливого запаха, вежливого по отношению к окружающим, сочился от рыжей кирпичной печурки по центру противоположной входу стены. Лера стояла рядом с ней и исследовала ладонью брикеты, их сладковатую ауру пламени в чреве. Сердце рождено, для того чтобы биться, а печь — согревать. Пусть только видом. Более в доме ничто не сжимало и не разжимало ноздри, как клапаны. Веяло поленцем в огне.
— Ты проводишь параллель, Тая, — развивала сравнение Лера, медленно приближаясь к подруге. — «Между небом и землёй» перевоплощается в «между жизнью и смертью». Не поэтому ли здесь две явно очерченных твердыни? Похож этот неказистый, не полностью замкнутый мир, на тоннель? Мы в силах увидеть свет в конце него. Под брезентом слева от печи — глянь, как аккуратно он подоткнут речным камнем — наверняка дровишки. Зажжём? Мне закрыть хлипкую дверь?
Таисии хотелось выставить руку вперёд и обозначить дистанцию. Она не испытывала холода, скорее, Валерию трясло от навязчивой идеи вновь овладеть зажигалкой.
— Не нужно. Мы тут совершенно вдвоём. Парочка сюда нос не совала. Между ними случилось недопонимание за две трети от начала семнадцатого километра. Два года и месяц назад. Девушка в эмоциональной буре хлопнула дверцей машины и умчалась в метель. Страшную. В бегстве от проблем и задумчивости с них же она чуть не наступила на заиндевевшие розы — его подарок. Засыпала их снегом, дабы глаза не кололи, но ветер не позволял добиться желаемого и оголял нещадно. Случайный свидетель её тщетной попытки не остановился и промчал дальше, зря только руками махала. Автомобиль её парня подбирался всё ближе и наконец поравнялся с нею. Девушка бросилась в спасительную, как ей казалось, толщу леса. А парень звал её. Негодовал от упрямства подруги. Дал по газам и был резок в торможении прямо напротив этого домика. Ему вдруг вспомнилась милая шутка от милой, когда они проезжали мимо него… Девушку не нашли, следственный процесс давил бы на основного подозреваемого. Если б тот тоже не канул невесть куда.
Лера отступила к дверному проёму и охлаждалась кислородом. Разожгло до кончиков пальцев, ими она смахивала снег с груди. Дверь не распахнута, а дыхание великана не терпит преград. Ей нужно. Спросить даже больше:
— Давно ли ты владеешь фактами, которые известны только им, Таисия?..