Как появились в Ленинакане Дугласы?
Ара Геворкян Возрастные ограничения 18+
В начале двадцатых годов мой дед Сетрак работал завскладом конторы «Заготзерно», жил неплохо и имел определённый успех у друзей, которые уважали его за бескорыстие и широкую натуру. По крайней мере так мне рассказывала бабушка. Но даже после трагической гибели дедушки в сороковых годах о нём вспоминали, как об очень добром и щедром человеке. Помню, как во время методической проверки одной из городских школ, директор, человек уже пожилой, к тому же автор нескольких книг, хорошо знавший моих родителей, вдруг неожиданно прямо за столом рассказал мне интересную историю:
— Ты знаешь, что меня сделал человеком твой дед по материнской линии. Мы жили рядом, а когда во время войны я, двенадцатилетний беспомощный мальчик, в одночасье лишился родителей, он часто навещал меня, давал советы, устроил на работу к себе в качестве помощника, совал незаметно в карманы деньги, звал в гости к себе. А однажды, когда я долго застоялся над полками его книг, он спросил у меня:«Сынок, скажи, что любишь читать из армянских писателей?» Я добросердечно признался, что люблю Туманяна и исторические романы Раффи. Он тут же оборачивается к твоей бабушке и говорит:«Эрикназ, заверни в пакет собрания сочинений Раффи и Туманяна и отдай Петросу. Это наш подарок ему, ибо нельзя не уважать человека, который любит читать.» В те времен а это был очень щедрый дар, потому что начиная с середины тридцатых годов запрещали издавать Раффи, хотя в его романах не было даже намёков на национализм, — сказав это, директор предложил тост замоего деда.
Шёл 1928 год. К тому времени дед уже имел троих детей — мальчика и двух девочек, ожидали рождения четвёртого ребёнка, и он был уверен, что родится сын, которому почему-то страстно желал дать шотландское имя Дуглас, так как ему очень понравился сэр Джеймс Дуглас, который помогал Роберту Брюсу в его борьбе против английского засилья. Сэра Дугласа убили в Гренаде, куда он повёз похоронить сердце своего друга Брюса. Эту книгу на армянском языке мне показала бабушка и сказала, что дед её перечитал десятки раз.
Сидит дед на берегу реки Арпачай, через которую проезжал сам Пушкин, пирует со своими закадычными друзьями и рассказывает о своём заветном желании назвать сына Дугласом.Но примерно через полчаса к ним подкатывает фаэтон, запряжённый пегими красавцами, и фаэтонщик Алексан, остановив коней у берега реки, вытаскивает хурджин с вином и радостно кричит:
— Сетрак, у меня два известия для тебя: одно хорошее, а другое — очень грустное, но выносимое, хотя чтобы вынести такое горе, я взял с собой хурджин хорошего кахетинского вина,- и Алексан с хитрецой смотрит на своих пирующих друзей и молчит… Потом нарочито медленно, закрывая широкой ладонью лицо сообщает:
— Первое хорошее известие — у тебя родился ребёнок. Второе грустное — девочка. Я не знаю как ты будешь её называть мужским именем? — и хохоча, положив на плечо огромный хурджин, с «трагическим» лицом спускается с фаэтона и присоединяется к пирующим.
Все молчат, ждут что скажет отец ребёнка, но Сетрак остаётся непреклонным, поднимает тост за новорождённую дочь и с уверенностью говорит:
— Пусть она, моя девочка, будет такой же мужественной, как сэр Дуглас. И пусть носит имя этого героя, как я и решил.
Но друзья на то и друзья, чтоб поддержать друга в «трудную минуту» и они, налив в огромные рога кахетинское вино, а это больше литра, громогласно объявляют, что обещают первых же родившихся детей по примеру друга назвать Дугласом, независимо от пола ребёнка.
У мамы было много друзей и подруг в детстве, Но четырёх мальчиков и трёх девочек звали Дугласами…
— Ты знаешь, что меня сделал человеком твой дед по материнской линии. Мы жили рядом, а когда во время войны я, двенадцатилетний беспомощный мальчик, в одночасье лишился родителей, он часто навещал меня, давал советы, устроил на работу к себе в качестве помощника, совал незаметно в карманы деньги, звал в гости к себе. А однажды, когда я долго застоялся над полками его книг, он спросил у меня:«Сынок, скажи, что любишь читать из армянских писателей?» Я добросердечно признался, что люблю Туманяна и исторические романы Раффи. Он тут же оборачивается к твоей бабушке и говорит:«Эрикназ, заверни в пакет собрания сочинений Раффи и Туманяна и отдай Петросу. Это наш подарок ему, ибо нельзя не уважать человека, который любит читать.» В те времен а это был очень щедрый дар, потому что начиная с середины тридцатых годов запрещали издавать Раффи, хотя в его романах не было даже намёков на национализм, — сказав это, директор предложил тост замоего деда.
Шёл 1928 год. К тому времени дед уже имел троих детей — мальчика и двух девочек, ожидали рождения четвёртого ребёнка, и он был уверен, что родится сын, которому почему-то страстно желал дать шотландское имя Дуглас, так как ему очень понравился сэр Джеймс Дуглас, который помогал Роберту Брюсу в его борьбе против английского засилья. Сэра Дугласа убили в Гренаде, куда он повёз похоронить сердце своего друга Брюса. Эту книгу на армянском языке мне показала бабушка и сказала, что дед её перечитал десятки раз.
Сидит дед на берегу реки Арпачай, через которую проезжал сам Пушкин, пирует со своими закадычными друзьями и рассказывает о своём заветном желании назвать сына Дугласом.Но примерно через полчаса к ним подкатывает фаэтон, запряжённый пегими красавцами, и фаэтонщик Алексан, остановив коней у берега реки, вытаскивает хурджин с вином и радостно кричит:
— Сетрак, у меня два известия для тебя: одно хорошее, а другое — очень грустное, но выносимое, хотя чтобы вынести такое горе, я взял с собой хурджин хорошего кахетинского вина,- и Алексан с хитрецой смотрит на своих пирующих друзей и молчит… Потом нарочито медленно, закрывая широкой ладонью лицо сообщает:
— Первое хорошее известие — у тебя родился ребёнок. Второе грустное — девочка. Я не знаю как ты будешь её называть мужским именем? — и хохоча, положив на плечо огромный хурджин, с «трагическим» лицом спускается с фаэтона и присоединяется к пирующим.
Все молчат, ждут что скажет отец ребёнка, но Сетрак остаётся непреклонным, поднимает тост за новорождённую дочь и с уверенностью говорит:
— Пусть она, моя девочка, будет такой же мужественной, как сэр Дуглас. И пусть носит имя этого героя, как я и решил.
Но друзья на то и друзья, чтоб поддержать друга в «трудную минуту» и они, налив в огромные рога кахетинское вино, а это больше литра, громогласно объявляют, что обещают первых же родившихся детей по примеру друга назвать Дугласом, независимо от пола ребёнка.
У мамы было много друзей и подруг в детстве, Но четырёх мальчиков и трёх девочек звали Дугласами…
Рецензии и комментарии 0