Четыре истории

Зря они прислушались к усталости и остановились: если бы потратили на ходьбу ещё полчаса, то не засыпали бы под открытым небом на лоне степной природы. Только Майя с воодушевлением и восклицала, что «ничего не зря! вы зацените, какие тут виды!...» ну и тому подобное; суетилась, искала выгодный ракурс и утомила щёлканьем до показательной красноты ушей фотогеничных Николя и Дину. «Майя!» — Коля «Николя» Саныч зычно позвал назойливую портретистку «откушать в почтенной компании», пока кучеряво-волокнистое исчадие цивилизации смотрело приглядной лапшой из тарелочки. Майка не отозвалась. Зато Дина вскрикнула от испуга; глянула себе под ноги и завопила: МАЙЯ!!! Степь и сумрак исторгли броском её окровавленную фотокамеру из себя. Тело девушки, которая излучает счастье с последнего автопортрета, а позади неё друзья собираются на ужин, так и не было найдено.
~
Кеня никогда не верил в сказки про Пожирателя Мёртвых с чердака. Пребывание в детском доме мальчишке-подростку виделось ни радужным, ни бесцветным, преимущественно тучные рыхлой плотью воспитатели утомляли, а ничейная толстокожая (тоже преимущественно) ребятня раздражала сама по себе. На «Иннокентия» рослый и могучий дать фиолетовой сдачей Кеня упрямо не отзывался, поэтому взрослому коллективу пришлось перейти на «Кешу», прочей же малолетней общественности выбирать между «Кешей» и «Кеней» возможность была великодушно предоставлена. Двое закоренелых хулиганов – пакостников тихих и отвратно тощих – решили разобраться с неверием одноземца кардинально, с демонстрацией воочию легендарного представителя ужасов в тёмном месте над головами. Они поклялись уйти навсегда и в тот же день из обители слёз и улыбки, если тот, Пожиратель, не покажется неверующему. Стас и Вадик взяли в мерзкие руки-жгуты по свежей дохлой крысе и до восхода солнца поднялись с Кеней на чердак через потайной ход, поскольку основной был уже давно на замке. «Приманивать будете?» — усмехнулся на тушки мальчишка. Подростки не ответили, положили приманку на старую парту и скрылись, все вместе, за вонючей плесенью шторой наблюдать. «Пусти!» — потребовал Кеня, когда Вадим больно впился пятернёй в его плечо, выдавливая из горла «сердце, сердце…». Стас рванул за помощью неудачно: наткнулся на парту, перевернул её – тушки вылетели с поля зрения во тьму недосягаемости. А Кеня ржал до колик в боках: ну и спектакль, парни! От шума сверху вскочила в своей постели молодая и новенькая кухарка Риммочка. Второпях глотнула минералки из бутылки на прикроватном столике и поперхнулась. Как она кашляла, вряд ли кто слышал, потому что Стасик бегал по этажам дома и сводил домочадцев с ума сценой о помощи. Римма задохнулась, тщедушное тело нашли в коридоре. Из разверстого рта покойницы пили слюну крысы.
~
Руслан закрывал смену в восемь вечера, ибо приходил сменщик и приходилось отправляться на покой. Когда начальство предлагало сверхурочные, резчик металла радовался продолжению резки. «Иди станцуй вокруг станка, — говорили ему шутники, — какой ты довольный». И трудяга пританцовывал в душе предприятия, после накала и преодоления вызовов организации трудоспособного организма. Закончилось пятничное, столь редкое по сравнению с остальными недельными днями, сверхурочное лакомство, Руслан смыл пот и грязь вон с кожи перед очередным глотком праздной порции отдыха. Вышел в робкий дождь и конец октября на стоянку для автомобилей за оградой из недолговечного профлиста, который планировали заменить на сплав внушительности и респектабельности. Его машине требовалась та же замена. Можно постоять рядом с ней немного и помечтать, как желает она оставаться с ним всюду: и сегодня, и в старости. К горлу Руслана приставил нож и приказал садиться в машину и вести пассажира до банкомата на улице Снимай-свои-деньги-дружок лихой паразит. «Если нож меня взрежет, ты отправишься на тот свет», — твёрдо пообещала жертва будущего ограбления. Остриё влезло под самый подбородок, чтобы и там впечататься в нервные слои. «Я знаю о металле всё, а ты только то, как причинять им боль…» — резчик оборвал слово, незаметно для всех глаз мира намертво впившись в шею вредоносного человека сзади. Ел его кровь быстро и не смакуя. Труп мужского пола будет расчленён и уничтожен без остатка малейшего смехотворного предположения о вампирах.
~
«Более здравого потребителя, чем ты, страшно представить рядом!» — подтрунивала над любимым мужчиной прелестная Вероничка, когда Толик начинал крутить шарманку о полезности здорового образа жизни. Он позволял себе это вот за рулём их верного микроавтобуса в мгновения глупостей или грубостей со стороны незадачливой братии водителей. Легчало так от здравия речей в салоне: педали словно бы переключались сами, сиденье становилось массажным креслом, дорога – исключительно в лучшее. «Приплыли, чудесный капитан!» — известила первая помощница и плавно обвела ладонью действительность за окном. Да, им понадобится реально много солнца, чтобы высушить болото после таяния снегов на загородном участке. Вероника играючи сжалась в комочек страхов, ведь Анатоль попросил её пока не выходить из машины: ему не понравилась «подозрительная» коряга, торчащая лапой из земли. «Я тебя вижу, бравый осанистый сударь!» — доносился из микроавтобуса голосок возлюбленной со смешливыми нотками. Он же призывал Толика вернуться, а не стоять и вязнуть в почве рядом с «чёртовой штукой»; он же дико носился кругами и перешёл на визг с применением чудодейственной силы озарения в миг перед смертью. Она чувствовалась за спиной, и Толик больше всего захотел вновь увидеть свою Вероничку. Не обнять, не коснуться – войти в зрительный контакт прежде, чем… Девушка села за руль и проехала вперёд, глупо и грубо. Толя выкарабкался внутрь их массы спасения без искры в голове. Без огня поцелуя в любимой им жизни. И будто умом повредился. И ей говорили о нём доктора: навсегда. Но более здравый спутник, чем он, глубинам женской верности Вероники не представлялся рядом.