Море, чайки и ля минор...

Я очнулся в тесной коморке с низким потолком. С трудом повернув голову, я увидел крошечный кусочек неба в маленьком квадратном окошечке под потолком. Хоть небо и было голубым, но мне казалось, что по нему лениво ползли не-то грязные облака, не-то недозревшие дождевые тучи. Где-то за стенкой слышались чьи-то шаги и ворчание. Я не мог, да и не хотел ни шевелиться, ни говорить, н плакать. Я лежал глядя в этот квадрат и пытался вспомнить кто я и как здесь оказался. Но в голове было пусто.
И тут я услышал скрип двери. За моей спиной послышались тяжелые шаркающие шаги. Кто-то ворчливо бубнил под нос.
— Что поделаешь?! Я должна была это сделать. Я так устала, тащив тебя сюда, а ты всё ещё спишь, лентяй! Мог бы и помочь своей Благодетельнице!
Я повернул голову в ту сторону, откуда на меня кто-то наползал и, вдруг, необъяснимый страх и тоска охватили всё моё существо. О, как мне хотелось оказаться дома! Но где он я не знал, и ничего не помнил, что было со мной до этого момента.
— Ну, что, очнулся, голубчик? Вставай! Я приготовила ужин. Мог бы и поблагодарить свою Благодетельницу!
Страх сковал меня. Я ничего не мог ответить. Но, эта женщина всем своим видом показывала недовольство. Её холодные серые глаза строго смотрели на меня, губы были поджаты и, хотя она прятала свои руки, я видел, как всё сильнее сжимались её кулаки.
— Не заставляй меня ждать! – тихо, но настойчиво скрипела она.
Я съёживался всё больше от страха и отчаяния. Понимая, что с этой женщиной лучше не ссориться, я пытался подняться на ноги, но ничего не получалось.
— Эх, ты! – презрительно скривила губы моя Благодетельница. – Ничего не можешь, тупица, ничего не умеешь! Зря я с тобой связалась! Толку от тебя никакого!
Я честно пытался собрать все свои силы, чтобы подняться и не расстраивать мою Благодетельницу, но каждое её слово всё больше и больше лишало меня сил и придавливало к земле.
И тут её терпение кончилось, и она закричала так, что в ушах зазвенело, сердце стало стучать сильнее, а за стенами начал усиливаться ветер, постепенно превращаясь в ураган. Я боялся дышать, хотел исчезнуть отсюда куда угодно, только бы не ощущать, не видеть и не слышать этого ужаса.
Но, всё рано или поздно заканчивается. И моя Благодетельница устала кричать и замолкла.
— Не хочешь, можешь не выходить! – презрительно фыркнула она, развернулась и ушла куда-то в темноту.
Немного успокоившись, я предпринял ещё несколько попыток подняться. Мне необходимо было получить её одобрение. Ведь она моя Благодетельница! Больших трудов мне стоило научиться стоять на ногах, удерживая равновесие. А когда я сделал шаг и не упал, у меня появилось чувство, похожее на надежду. Выйдя из своей коморки, я увидел недовольное лицо моей Благодетельницы:
— Сколько можно ждать!? Бестолочь, лентяй! Это же так просто! Никчёмная серость!
Я физически ощутил, как улетучивается жалкая надежда на одобрение, и всё моё существо заполняет липкий и серый страх и отчаяние.
Сколько я так жил я не знаю. Я ходил за ней, как питомец на верёвочке, делал что она говорила, ел, что давала. Однажды она взяла меня с собой, чтобы я помог нести ей из леса припасы, и тогда я вдалеке увидел Море. Это зрелище меня ошеломило. А к нему добавились чарующие звуки прибоя и крики Чаек. Я не позволил себе ни видом, ни словом выдать переполнявшие меня чувства. Они мне были не знакомы, но так приятны! Я спрятал их где-то глубоко внутри себя, чтобы потом, когда моя Благодетельница оставит меня одного, вытащить их наружу и ощутить их ещё раз. Они были так прекрасны… Они будили во мне надежду, что когда-нибудь, возможно я смогу ещё раз встретиться с Морем и Чайками, возможно смогу почувствовать по-настоящему то, о чём сейчас мог только догадываться.
А пока что я ощущал только страх липкий, и пожирающий меня изнутри. Я пытался защититься от него как мог. Я пел. Музыка меня всегда поддерживала, но и она была такая хрупкая и нежная, что нуждалась в защите. И тогда я спрятал музыку глубоко внутри себя и начал лепить для нас оболочку, собирая всякий мусор, какой мог найти поблизости и налепливая его на себя.
Через какое-то время моя оболочка так выросла, что я больше не мог двигаться. Я опять лежал на полу своей коморки и глядел в квадратное окошечко под потолком.
— Ну что из тебя за помощник! – упрекала меня моя Благодетельница. – Сколько можно валяться! Я тебе посвятила столько времени и сил, а сколько продуктов на тебя извела! А ты тут отдыхаешь!
Я с тоской вспоминал Море и Чаек, полагая, что больше их не увижу и не услышу никогда. Я с надеждой ждал смерти.
Однажды, после глубокого забытья, которое принято считать ночным отдыхом, я услышал страшный грохот где-то за стеной и пронзительный крик моей Благодетельницы. Снаружи началась настоящая буря. Сильным порывом ветра снесло крышу с моего убежища. Я жил в постоянном страхе всё это время, но сейчас пришёл в ужас. Что-то изменилось! Ветер вдруг утих, я, вместо почерневших от времени досок над головой, увидел звёздное небо…
Было удивительно тихо. Благодетельница не приходила ко мне, и я понял, что она больше не придёт никогда. Это было странное чувство! Я так привык к моей Благодетельнице, ведь она заботилась обо мне, кормила меня, говорила, что делать, а что не делать. И так было жить хоть и страшно, но просто. А теперь мне нужно самому решить, жить или умереть. А если жить, то как? Что теперь делать? Где взять еду? Страшно!
И я, мучаясь сомнениями, продолжал лежать на полу полуразрушенного дома, весь облепленный мусором, который со временем превратился в мою броню.
Шли дни… Я смирился с тем, что медленно умираю. Но, однажды ранним утром над моей головой появились Чайки. Они кружили надо мной и кричали так радостно, что впервые в жизни слёзы потекли из моих глаз. Я вспомнил о тех чувствах, которые спрятал глубоко внутри себя и мне вдруг захотелось ещё раз увидеть Море и услышать умиротворяющую песню его волн.
Я попробовал пошевелиться. Броня, которую я наращивал много лет дала трещину. Я засмеялся первый раз в жизни и от нахлынувших на меня чувств закричал изо всех сил:
— Море! Я иду к тебе! Я хочу быть с тобой!
Я почувствовал, как неведомы мне радостные силы наполняют меня и, приложив невероятное усилие, встал. Вся моя броня осыпалась кучей мусора и легла у моих ног. Я почувствовал невероятное облегчение. Я смеялся сквозь слёзы и плакал от радости. Я не чувствовал своего тела, как будто его и вовсе не было. Моим единственным желанием было лететь вслед за Чайками к Морю. И я полетел.
— Бриз! Бриз! – галдели Чайки.
— Бриз… Бриз… — шуршало Море своими волнами.
-Это я! – кричал я. – Это я!
Я летел на перегонки с Чайками, иногда опускаясь к Морю, чтобы поиграть с волнами. Потом резко поднимался к облакам, чтобы почувствовать какие они на ощупь.
— Наконец-то свободен! – ликовал я. – Теперь я буду с вами всегда! Я вспомнил кто я! Я знаю всё! Я могу всё! Я спою для вас самую красивую мелодию…
Теперь я абсолютно счастлив, потому что со мной Море, Чайки и ля минор…