Об общении, трудностях и развитии.

— Вы должны помнить о том, как важно соблюдать правила межвременного путешествия, — серьезным тоном говорила руководительница проекта, мисс Лаар.
Её подопечные, подростки Коул, Иман и Экуа, понимающе закивали головами.
— Хорошо. Напомню, вы не надеваете универсальный переводчик во время путешествия. Вы общаетесь только на староанглийском, даже если там будут люди, говорящие на ваших языках. Они сильно меняются со временем и ваша речь может вызвать вопросы. Особенно учитывая, что вы отправитесь в десятые годы двадцать первого века.
Последние несколько месяцев ребята работали над проектом по истории двадцать первого века. Они перечитали, переслушали и пересмотрели мириады источников по истории Земли того времени, и все — ради возможности самим отправиться в изучаемое ими время, на четыре века назад.
Около ста с половиной лет назад человечество открыло для себя путешествия во времени, тот инструмент, о котором раньше могли только мечтать и фантазировать. Резонанс был примерно такой же, как когда обнаружили лекарство от рака — в кратчайшие сроки новость разошлась по всей Объединенной Солнечной Федерации и люди замерли в ожидании подробностей.
Как и в случае с лекарством, прошло немало времени, прежде чем технология стала доступна широкой общественности. С необходимыми ограничениями, разумеется.
Они исследовали Кризис первой четверти — историческое событие, развернувшееся в двадцать первом веке по всему миру.
Кризис затронул как политическое поле и экономическое, так и социальное. Коул, Экуа и Иман как раз исследовали этот кризис, его причины и последствия. В их задачи входило в том числе и изучение факторов, предшествовавших Кризису.
К счастью, на календаре сейчас был 2485 год. Кризис давно закончился, а мир объединился ради развития и благополучия людей.
Больше не было ни стран, ни политических разногласий. Люди сделали то, что давно должны были — отставили конфликты и неурядицы ради развития. Не было больше местных и иностранцев — были люди.
Сначала они звали себя просто Землей, а затем, когда в 2177-м году завершилась колонизация Марса, люди провозгласили себя Объединенной Солнечной Федерацией.
Ребята уже выполнили большую часть проекта, и теперь им предстояло путешествие во времени для его завершения. Они исследовали довольно продолжительный временной промежуток, и в их проекте было множество задач, в том числе и ответы на определенные вопросы, возникающие при анализе того времени. Им оставался лишь один вопрос — “почему, имея достаточный технологический потенциал, человечество стояло на месте?”.
На самом деле, они могли бы найти достаточно информации в Интернете. Но путешествие было обязательным в рамках учебной программы. Все же, навык путешествия во времени в их эпохе был весьма важным — работодатели часто отправляли квалифицированных сотрудников в путешествия. К тому же, у большинства компаний были свои люди в разных эпохах.
Иман как-то показывал ребятам настоящую черно-белую фотографию, которую ему привез дядя. Она была не очень качественной, но это была настоящая бумага, а не цифровое изображение, и сделана она была на фотоаппарат одного из самых старых образцов.
Конечно, путешествие требовало серьезной подготовки.
Коул, например, все никак не мог смириться с мыслью, что ему придется оставить свой универсальный переводчик здесь, в этом времени. Он был не слишком уверен в своих языковых навыках.
Универсальный переводчик выглядел, как слуховой аппарат. Его база данных имела в себе знания о всех языках Земли, в том числе древних, как латынь, и искусственных, как эсперанто.
Универсальный переводчик распознавал то, что говорили собеседники своего носителя, и передавал ему уже переведенный текст голосом говорящего.
Такие переводчики были у всех в Объединенной Солнечной Федерации, ведь каждый человек говорил на языке той культуры, откуда он происходил. Да, пусть человечество и объединилось, но многообразие языков никуда не подевалось.
Для своего путешествия ребятам пришлось долго изучать староанглийский — форма английского языка, на которой говорили в двадцать первом веке.
Не сказать, что это было сложно. Коул всегда схватывал информацию на лету. Но говорить без универсального переводчика с кем-то, кроме семьи, так еще и не на родном эстонском, что ж — это новый опыт. И он серьезно нервничал. Впрочем, он знал, что его товарищи тоже волнуются — Экуа была еще более молчаливой, чем обычно, и постоянно дергала свои косы, то накручивая на пальцы, то отпуская, а Иман был взвинчен и нетерпеливо подергивал ногой, — и это, как ни странно, успокаивало его.
Вскоре мисс Лаар закончила инструктаж.
Учительница выдала им подходящую эпохе одежду и атрибуты — рюкзаки, справочники по староанглийскому и блокноты для записи наблюдений, — и отправила их переодеться.
Теперь подростки были готовы.
— Прежде, чем вы сдадите свои переводчики, — сказала мисс Лаар, — я должна вам напомнить, что устройство по путешествию было настроено на три человека. Так что как и отправиться, так и вернуться вы сможете только втроем. Давайте обойдемся без инцидентов, — нахмурилась она, отдав ребятам устройство.
Оно выглядело, как электронные наручные часы очень старого образца.
Она также протянула им три значка.- Прикрепите их на одежду и не снимайте: они напрямую связаны с устройством. Если кто-то из вас его снимет, остальные тоже не смогут отправиться в свое время. Не хотелось бы, чтобы вас пришлось искать группе путешественников.
— Мы будем осторожны, — кивнула ей Экуа, прикрепляя значок к вороту своей рубашки-поло.
— Да! Не волнуйтесь, мисс Лаар, — поддержал Иман, — мы туда-обратно и вернемся, — усмехнулся он.

***

Подростки стояли на нагретом от жары асфальте. Солнце пригревало их головы, а в нежно-голубом небе летали птицы. Ни один листик на дереве не шевелился — денёк был знойный и безветренный.
— Ладно. Мы здесь. Мы тут. Фух… — пробормотала Экуа, утирая пот с лица.
Коул показал партнерам два больших пальца:
— Отлично. Видите, это не страшно, правда?
— Меня сейчас стошнит, — пожаловался Иман, — это так внезапно произошло!
— Ну, а ты думал, как будет?
— Я думал, что это не настолько дезориентирует!
— Тише, пожалуйста, — прошептала Экуа, — мы же не одни.
Действительно: вокруг них было множество подростков примерно их возраста, и выглядели они все совершенно по-разному. Стоило, однако, отдать мисс Лаар должное: внешний вид ребят не выдавал в них граждан Объединенной Солнечной Системы.
Они были в международном летнем лагере для детей и подростков. Ребята знали, что именно сюда они направятся, так что были не удивлены — в конце концов, не стали бы их отправлять куда-то, не предупредив, куда именно, так?
— Ладно, пойдемте. Я так понимаю, у нас сейчас встреча с куратором нашего потока.
Итак, они двинулись, с любопытством разглядывая все вокруг. Иман мотал головой в разных направлениях, стремясь уловить как можно больше деталей, а Экуа задумчиво поглаживала одну из своих кос.
Вокруг стоял гул из самых разных голосов, а различные языки смешались в один фоновый шум. Казалось, будто лагерь и правда собрал в себе детей со всего мира.
— Как непривычно… — пробормотал Коул, — столько разговоров, и ни один непонятен даже немного.
— Скажи? Так привык слышать всю речь на казахском, что сейчас ощущение, будто на другую планету попал. Хотя и на Марсе есть переводчики.
Коул пожал плечами:
— А я на эстонском. А можешь что-то сказать? Никогда не слышал твой язык.
Иман открыл было рот, но их прервала Экуа:
— Мисс Лаар сказала нам не говорить здесь на своих языках…
— Да, ты права, — вздохнул мальчишка, — извини, дружище! По возвращении домой обязательно скажу тебе что-нибудь интересное.
Вскоре они подошли к главной площади лагеря. Детей явно ждали — на небольшой сцене стоял мужчина латиноамериканской внешности в оранжевой бандане и лучезарно улыбался новоприбывшим.
— Все пришли? — заговорил он в микрофон, — прекрасно! Добро пожаловать в интернациональный лагерь!
Мисс Лаар предупредила ребят об этом человеке — это был не только куратор потока подростков в лагере, но и такой же путешественник, как и они.
Не могли же троих детей послать в прошлое без присмотра, не так ли? Путешественники, прижившиеся в разных временных эпохах, были обыденностью. Они имели связь с людьми из будущего и были весьма полезными кадрами для компаний, особенно когда дело касалось истории или искусства.
— Это мистер Эскарра, да ведь? — прошептала Экуа.
— Кажется, да, — отозвался Коул, — гляди-ка. У него на майке тоже значок.
Он не ошибался: маленький значок был едва заметен на темно-серой майке мужчины, который с завидным энтузиазмом произносил приветственную речь и активно жестикулировал.
Скоро он закончил, объявив, что новоприбывшие дети разобьются на четыре группы, у каждой из которых будет свой вожатый.
— Пойдемте! — воскликнула Экуа, — нужно уведомить его о нашем прибытии.
Пробравшись через толпу подростков, троица нагнала куратора.
— Мистер Эскарра? — обратился Коул.
Мужчина взглянул на них.
— Да? — он взглянул на них озадаченно, однако, обратив внимание на значки на одежде ребят, понимающе улыбнулся, — аа, здравствуйте, ребята. Меня предупредили, что вы приедете. Экуа, Коул и Иман, так? Первый раз путешествуете, а? — он задорно подмигнул.
— Ага! Тут все такое необычное, — воодушевленно сообщил Иман.
— О да, — согласился мистер Эскарра, — первое время трудно привыкнуть. Что ж, перейдем к делу. У вас с собой есть все, что нужно для вашего исследования?
— Да, — отозвался Коул.
— Отлично. Можете приступать и, если у вас возникнут какие-то вопросы или проблемы, обращайтесь ко мне. Обычно я нахожусь в здании администрации, но если нет, то можете спросить у вожатых. Вам также должны выдать карту лагеря. А пока распределитесь на группы вместе с остальными ребятами.
— Хорошо, спасибо, — кивнул Коул.
— Ах, и еще, пока вы не ушли, — куратор задумчиво постучал пальцем по щеке, — вы, безусловно, знаете, что по условиям вашей школы вы должны быть тут не дольше дня, верно?
— Да, конечно.
— Славно. Просто решил напомнить. Также, пожалуйста, предупредите, когда соберетесь отправиться обратно — в здании администрации есть неиспользуемый кабинет, где можно сделать это без посторонних глаз. Что ж, удачи в вашем исследовании, ребята. Не потеряйте устройство.
— Спасибо!
На этом они разошлись.
Идя к толпе сверстников, которых делили на группы взрослые — судя по всему, вожатые, — Коул обратился к товарищам:
— Слушайте. Мне кажется, нам стоит разделиться и пойти в разные группы.
Экуа заметно удивилась:
— Разделиться? Мне, мм… не кажется это безопасным.
— Ну… я тут просто подумал, наша цель — это ведь поговорить и узнать как можно больше, так что, я думаю, по отдельности мы соберем больше данных в более краткий срок.
— Хорошее замечание, кстати, — подметил Иман, — а потом можем рассказать друг другу о том, кто с кем болтал и что делал!
— Ладно, с такой точки зрения это действительно кажется хорошей идеей. Думаю… нам стоит встретиться здесь, на площади, после сбора всей нужной информации.
— Согласен! Вот у-у… тех часов, — Иман показал на миловидные часы-столб пальцем, — в четыре вечера. Сейчас двенадцать, так что на все про все у нас четыре часа.
Коул и Экуа согласно кивнули.
— Договорились. Здесь, в четыре часа.
И они разошлись по только что сформировавшимся группам.

***

Иман был страшно воодушевлен. Подумать только, он — и путешествует! Он в целом очень любил все новое, но сейчас это было чем-то уникальным.
Его группу повели в пятиэтажное здание, где они должны были жить ближайшую смену. Иман, конечно, нет, но он все равно был рад. Наверняка у него будет сосед или даже несколько соседей по комнате, так что можно будет завести разговор. Мальчик очень любил общение, но новых людей он встречал нечасто. Обычно, когда у него появлялись планы погулять и познакомиться с кем-то, к его большой семье приходили гости или родственники, и он был вынужден сидеть с ними дома. Иман любил свою семью, но он видел их так часто, что обычно ему больше хотелось быть не с родственниками, а с ровесниками.
Они вошли в здание.
— Ребята, у вас есть полчаса, чтобы сложить свои вещи. После этого у нас по расписанию мастер-класс! — и, как только вожатая их отряда произнесла эти слова, дети разошлись по комнатам.
Иман зашел в комнату, где уже было двое мальчиков: кудрявый рыжий мальчишка с очень бледной кожей, что была усыпана веснушками и прыщами, и ужасно высокий парень, чьи глаза были закрыты длинной каштановой чёлкой. Они оба разбирали свои вещи.
— Привет! — воскликнул Иман, — мы, похоже, будем соседями. Как дела?
Челкастый парень повернул голову в его сторону.
— Нормально, — просипел он глубоким, басистым голосом.
Иман опешил.
Рыжий мальчишка помахал ему рукой, слабо улыбнувшись:
— Здравствуй. Меня зовут Киллиан, а это Рихтер. Там свободная кровать, — он указал на заправленную койку, — ты ведь не против?
— Не-а, — улыбнулся мальчик. Он прошел и уселся на плед, наблюдая, как сверстники разбирают свои вещи. У Рихтера, похоже, весь гардероб состоял из черного. Не жарко ему летом?
— А я Иман. Приятно познакомиться!
— Взаимно, — произнес Киллиан. Рихтер кивнул в знак согласия.
— Расскажете о себе? Сколько вам лет? Мне вот пятнадцать.
— Четырнадцать, — вновь раздался басистый голос Рихтера.
— А мне шестнадцать, — сообщил рыжий мальчишка, — мы с Рихтером уже знакомы, если честно. Познакомились пару лет назад на одном форуме, и вот встретились наконец, — Киллиан выглядел весьма счастливым по этому поводу.
— Я из Ирландии, — продолжил он, — а Рихтер из Германии.
— Да, — подтвердил Рихтер, — а ты откуда?
— Я из Об… — Иман растерялся на секунду, сообразив, что не может сказать им про Федерацию, и ему надо срочно вспомнить название страны, где жили его предки, — Казахстана, — сообщил он. Он по национальности был казахо-корейцем, так что, в общем-то, и Корея подошла бы.
— О, это здорово. Я слышал, там прекрасная природа.
— Так и есть!

***
Экуа открыла дверь в комнату. Честно говоря, чувствовала она себя неловко — ей всегда тяжело давалось общение с людьми. Всегда, говоря с кем-то новым, она чувствовала, что ей нужно создать наилучшее впечатление, и каждый момент, казавшийся ей неловким, она долгими ночами, не в силах уснуть от стыда.
Признаться, ей было бы куда легче, если бы с ней был кто-то из ее приятелей. Иман всегда отлично растапливал лёд и был очень общителен, а Коул умел заинтересовать своим рассказом.
— Привет, — сказала она двум девочкам, что встретили её.
Они не ответили — лишь переглянулись с какими-то странными, не совсем понятными ей выражениями лиц. Кажется, это было непонимание? Она что-то не то сказала?
— Приве-ет, — наконец протянула одна из них, прищурив свои голубые глаза, — мы уже заняли кровати, осталась только та, у стены, — она показала на нее пальцем.
— Ох, конечно, — неловко улыбнулась Экуа.
Она присела на покрывало и приоткрыла свой рюкзак. Там были лишь блокнот и карандаш для исследования, а также карта лагеря. Краем глаза она заметила, что девочки снова переглядываются.
Они посидели несколько минут в тишине, пока они разбирали свои вещи. Наконец, девушка решилась разбить тишину:
— Эмм, я Экуа. А как вас зовут?
Девочки переглянулись вновь. На их лицах вновь было странное выражение — то ли непонимание, то ли что-то еще.
— Какое странное имя, — ответила одна из них, наконец, — Я Лесли.
— А я Кэтрин.
У Лесли были голубые глаза и русые волосы с челкой-шторкой.
У Кэтрин же были блондинистые волосы, зеленые глаза и кукольное лицо. Лесли на её фоне выглядела немного старше.
Экуа смутилась комментарию Лесли, но не промолчала:
— А почему странное?
— Не знаю, — он пожала плечами, — никогда не встречала кого-то с таким именем.
— У тебя милые косички, — заметила Кэтрин и усмехнулась, — если хочешь, можем быть приятелями.
— Оу, конечно, почему бы и нет!
Девочки снова переглянулись.

***

Вскоре после остановки в общежитии, группа Коула отправилась на групповое занятие. Они должны были посмотреть документальный фильм про основание Организации Объединенных Наций — ему показалось это неплохой идеей, учитывая, что лагерь фокусировался на единстве и многообразии.
Ему было приятно знать, что школы в его времени выглядят точно также. Приятно знать, что усилия людей в двадцать первом веке дают свои плоды.
На самом деле, он не сильно интересовался историей — больше астрономией. Но также, как звезды и планеты имели свойство медленно, но верно двигаться, так и люди. И его это невероятно восхищало.
Коул провел довольно большую часть детства, глазея в телескоп, читая источники про звезды и расспрашивая знакомых отца, которые бывали на Марсе.
Его любимая цитата была — «через тернии к звездам». Так что его всегда радовали люди которые горели своим делом, и его радовало, когда он видел результат их тщательных трудов.
Атмосфера в комнате, куда их привели для просмотра фильма, была весьма приятной. Вокруг было много мешков-кресел, в одно из которых он с радостью плюхнулся, а свет был приглушенный и теплый. На потолке висело что-то вроде проигрывателя, а на одной из стен висело белое полотно.
«Бьюсь об заклад, Экуа бы сейчас пищала от восторга», подумал он и улыбнулся. Ему было прекрасно известно о ее пристрастии к механизмам и инженерии, и, хотя он не совсем этого понимал, его это по-своему умиляло.
Рядом плюхнулись еще два подростка — две девочки. Он услышал их разговор:
— Так ты из Грузии? Давай перейдем на русский!
Вторая девочка мотнула головой.
— Почему это? — нахмурилась первая.
— Я приехала практиковать английский, — заметила девочка из Грузии.
— Но если…
— Внимание, пожалуйста! — воскликнул вожатый, и она не закончила свою фразу, — я попрошу вас сейчас быть тихими и посмотреть фильм. После этого я буду рад ответить на любые вопросы.
С этими словами он включил фильм с помощью пульта и уселся на кресло рядом с экраном.
Коул нахмурился.
«Сосредоточься на исследовании», сказал он себе.
И решил, что, наверное, задаст вожатому несколько вопросов. А поэтому приготовил свой блокнот и вник в просмотр.

***

Отряд Имана отправился на мастер-класс. Он проходил в «мастерской» — так, по крайней мере, назывался этот кабинет, — и у Имана просто глаза разбежались, когда он туда вошел. Там было столько приспособлений и материалов для рукоделия, начиная с банальных бумаги и мелков, заканчивая заготовками для вырезания из дерева и даже духовками — то ли для готовки, то ли для выпекания глины.
Их вожатая сказала, что искусство — один из самых эффективных способов разным людям понимать друг друга, и предложила заняться вырезанием небольших статуэток из дерева. Ребята должны были вырезать что-то особенное, связанное с их культурой, а затем представить свою работу и рассказать о том, что это и почему выбрали именно этот предмет.
Сама вожатая продемонстрировала небольшую деревянную статуэтку с китайским драконом и лучезарно улыбнулась, когда заметила, как восхищенно смотрят на ее работу дети.
— Разумеется, от вас не требуется такой же уровень детализации, — добавила она.
Итак, они расселись по местам. Вожатая, кажется, очень хорошо обращалась с деревом, и их занятие проходило в атмосфере дружелюбия и спокойствия.
Киллиан явно наслаждался компанией своего друга — он болтал и болтал, работая над своим деревянным котелком. Рихтер же кивал, и, кажется, даже улыбался, вырезая какой-то крест. Присмотревшись, Иман заметил на нем букву «R».
Сам он вырезал домбру — традиционный казахский инструмент. Его мама любила на ней играть, и, хотя Имана не смогла обучить, но его младшие брат с сестрой овладели им почти в совершенстве.
Ему было важно не напортачить с формой грифа, ведь он был очень тонким…
— Ух ты-ы, — восхищенно вздохнул он, заметив статуэтку в руках одной из девочек, — это что, кат?
Она подняла на него глаза и удивленно, но счастливо улыбнулась:
— Да! Ты что, тоже кореец? — поинтересовалась она, — обычно люди говорят «та самая корейская шляпа».
Иман хихикнул:
— Я наполовину кореец, наполовину казах. Можно посмотреть, как получается? Я осторожно! — заверил он.
— Хорошо, — улыбнулась девушка, протянув ему деревянную шляпку.
Он с уважением осмотрел ее, почти не дыша.
— Да у тебя талант! — заключил он, отдав кат новой знакомой.
Она захихикала:
— Спасибо! У тебя тоже очень мило выходит.
Мальчик глянул на свою фигурку: она не дотягивала до её уровня, но он ей, все же, гордился.
— Спасибо. Как тебя зовут? — поинтересовался он.
— Чжин Ри, — ответила новая приятельница.
— А меня — Иман. Приятно познакомиться, Чжин Ри! — он улыбнулся с такой радостью, что на секунду заболели щёки.
— Взаимно, Иман, — она тоже улыбнулась, хоть и более сдержанно, — а расскажешь про этот инструмент?
Глаза мальчика загорелись пуще прежнего, и он пустился в рассказ.

***

Щелчок. Фотография сделана.
— Класс. Мы отлично тут выглядим, — улыбнулась Кэтрин, уставившись в экран своего телефона.
На нем были изображены трое: она, Лесли и Экуа.
Со своей активностью они уже закончили, и сейчас могли прогуляться по территории лагеря, залитой солнцем.
— Еще бы, — хмыкнула Лесли, весьма довольная.
— Ага. Надеюсь, мне вернут компьютер, — вздохнула она.
— У тебя есть свой компьютер? — с заметным интересом спросила Экуа.
— Ага, — усмехнулась Кэтрин, — не то, что другие мои одноклассники.
Они с Лесли опять переглянулись, на сей раз с небольшими улыбками.
— Мы с Кэт учимся в одном классе, — объяснила вторая девочка, — некоторые из наших одноклассников… — Лесли выделила слово «некоторые», — … такое видят только в классе информатики, — она издала то ли смешок, то ли фырк.
— Повезло, что не крадут. Хотя кто их знает, — засмеялась Кэтрин.
Экуа неловко хихикнула. Она совершенно не поняла шутки, и лишь нервно пригладила свою косу.
Девочки казались ей хорошими. Просто она, кажется, не совсем их понимала. Девушка успокаивала себя тем, что это все из-за различий во времени, в котором они живут.
Она молчала, вслушиваясь в их диалоги и все думала о том, как расспросить их о чем-нибудь, что помогло бы исследованию. Но вопросы так и не лезли в голову, а Лесли и Кэтрин не пытались включить её в разговор — они, конечно, не были обязаны! Но это никак не помогало ей, к сожалению. К тому же, ей было так неловко. Во время их групповой активности, стоило ей к ним обратиться, они переглядывались так странно, что ей становилось немного не по себе.
Экуа осознала, что отстает от девочек.
Она поспешила, решив, что все же заведет разговор, и коснулась плеча одной из них.
Кэтрин, — именно ее она тронула, — вздрогнула и резко сбросила её руку с себя, смерив девочку раздраженным взглядом.
— Что? — спросила она, снова глядя на нее как-то странно.
— Ой, извини! Я просто хотела спросить вас… я так и не узнала, откуда вы, — Экуа неловко улыбнулась.
Кэтрин провела ладонью по плечу, будто убирая пыль.
— Мы из Америки, — заявила она, — ты тоже?
— На самом деле, нет, — отозвалась девочка, — из Намибии.
— А-а, это в Африке? Мило, — хмыкнула Лесли, — а что ты будешь на ярмарке представлять?
Экуа не успела ответить: Кэтрин что-то шепнула на ухо подруге и они обе прыснули со смеху. Опять.
— Эм-м, пока не знаю. Может, что-то вроде… традиционных вещей. А вы?
— Мы? О-о, хм, не знаю…
— Я знаю! Нарисуем плакаты с нашими актерами. Американское кино — самое лучшее, это все знают.
— Точно! — воскликнула Лесли, — я думаю, нам стоит нарисовать Чарли Чаплина…
Они пустились в обсуждение своей идеи.
Экуа шла позади, не зная, что добавить в обсуждение. Она глубоко вздохнула: её попытка наладить контакт не удалась, но, может, чуть позже получится?

***

Отряд Коула возвращался с просмотра фильма. Он считал, что проделал хорошую работу — вожатый дал ему весьма развернутые ответы на вопросы, и мальчик уже чувствовал, что хорошая оценка у них в кармане.
— Так вот, я не понимаю, почему, зная русский язык, ты не хочешь поболтать на нём? — Коул снова случайным образом слушал разговор двух девочек.
— Кто тебе сказал, что я на нем говорю? Сказала же, я из Грузии, — раздраженно отозвалась её собеседница.
— Ну, так это… так вы же были в составе Советского Союза!
— К сожалению, — фыркнула девочка.
— Это почему к сожалению? — насупилась вдруг другая.
— Ты из России?
— Ну да!
— Это многое объясняет, — грузинка покачала головой.
— И что же это объясняет?
— Твою любовь к стране, в которой ты даже не жила.
— И что, что не жила? Мне очень много про это рассказывали, там было так здорово! Мы и в космос летали, и в войне победили, и все люди были равны…
— Равны? — вмешался Коул, не поверив ушам.
Девочка скрестила руки на груди:
— А ты чего подслушиваешь? Равны, — заявила она, — уж не знаю, что вам там в Америке рассказывают…
— Я из Эстонии, — огрызнулся он.
— Ну и что, у вас там нет неравенства?
— Есть, — ответила другая девочка, — но по крайней мере, нам можно выезжать из собственной страны, а за едой не надо в очереди стоять. Не говори о том, чего не знаешь, — грубо сказала она и, не дожидаясь ответа, сказала Коулу:
— Пошли вперед.

***

Время близилось к обеду, и все отряды отправились в столовую. Было весьма людно, но мест хватало всем, а выбор еды был довольно разнообразный.
Экуа взяла свой поднос и нашла глазами своих новых знакомых.
Теперь-то она точно с ними поговорит, верно?
Она глубоко вздохнула.
«Всё будет в порядке», подумала девочка и присела к ним за стол.
— Привет, — произнесла она.
Девочки махнули ей и продолжили свой разговор.
«Ладно. Дождусь, пока закончат, перебивать их неприлично, наверное...»
Время тянулось. Секунда за секундой, минута за минутой. Тарелки пустели. Девочки все говорили и, кажется, внимания не обращали на неё и её попытки заговорить. Наконец, Экуа попыталась обратиться к ним еще раз:
— Девочки, слушайте, я хотела спросить…
Кэтрин громко и раздраженно вздохнула:
— Ну что? Мы же разговариваем. Вы там что, вообще в Намибии о вежливости не слышали?
Экуа опешила:
— Ой, нет, я просто… извините, я хотела узнать…
— Что ты вообще увязалась за нами? — Лесли смерила её неприязненным взглядом, — иди сядь к своим друзьям, наверняка у вас больше тем для разговора, — она показала пальцем на стол, за которым сидели несколько темнокожих ребят.
— Но вы же сами предложили быть друзьями, — удивленно ответила девочка.
— Вы и правда недалекие, видимо, — хмыкнула Кэтрин, — мы это потому, что так надо. Нам с тобой неинтересно, ты просто стрёмная. К тому же, я видела, как ты пялилась на мой телефон. Думаешь, мы не понимаем? Ты же наверняка его украсть захотела.
— Я совсем не хотела! Меня просто заинтересовало его устройство!
— Ну да, конечно. А мы слепые. Слушай, радуйся тому, что мы терпели твою навязчивость всё это время. И оставь нас в покое уже.
— Извините, — пробормотала Экуа. В её горле встал ком. Она взяла поднос и, не глядя на Лесли с Кэтрин, ушла от из столика подальше.
Аппетит резко пропал. Ей не захотелось доедать обед, хотя он и был очень вкусным.
«Что я сделала не так?», подумала она, оставив поднос и выйдя из здания столовой.
Она присела на ближайшую лавку, и её глаза неприятно защипало.
«Наверное, я и правда была слишком навязчивой», с горечью решила девочка, поджав губы.
«Я ведь всё испортила. Почему? Я ведь так старалась быть хорошим приятелем. Почему им со мной неинтересно? Почему, когда я наконец решаюсь действовать, все заканчивается вот так?»

***
Чем больше Иман говорил с Чжин Ри, тем больше чувствовал себя по-странному счастливо. Не так, как в тот раз, когда он победил в олимпиаде по биологии, и не так, когда мама сказала ему, что у него будет младший брат или сестра — как-то совершенно иначе. Это было уникальное чувство.
Чжин Ри была милой и тоже увлекалась биологией, а еще она любила читать, и её любимым цветом был синий. Она познакомила его со своей подругой, Кён Хи, и за обедом они болтали там много.
А Киллиан и Рихтер оказались довольно приятными ребятами — они были такими участливыми, даже несмотря на немногословность Рихтера.
После обеда у компании появилось свободное время для прогулки, и в основном они ходили по территории лагеря. Киллиан рассказывал Чжин Ри о статье, которую он вычитал в научно-популярном журнале, а Рихтер и Кён Хи слушали какую-то песню на его телефоне через проводные наушники.
— Честно, — сказала Чжин Ри, когда они сели на скамеечке, наслаждаясь прохладой тени, — я так рада, что у моих родителей хватило денег отправить меня сюда! Смена только началась, а уже столько всего произошло. Мне вот, например, ужасно понравилось вырезать из дерева, — она нежно улыбнулась, прокручивая в руках свою статуэтку, — нас ведь еще повезут на два дня в горы — не могу дождаться.
— А потом и ярмарка культур! — поддержала её подруга, — там наверняка будет столько всяких интересных штучек… может, даже разрешат приготовить что-то!
Иман улыбнулся.
Да, у его новообретенных товарищей еще целая смена впереди. А у него… у него исследование. Он пробудет тут меньше дня и больше никогда не увидит этих прекрасных, интересных людей. Не увидит своих новых, но успевших полюбиться друзей, не съездит с ними в горы, не сделает совместные фотографии, не поучаствует в ярмарке в конце смены.
— Всё хорошо, Иман? — обратилась к нему Чжин Ри, слегка обеспокоенная, — ты что-то притих.
— Да, извини! Просто задумался, — ответил мальчик, улыбнувшись ей. Она улыбнулась в ответ и внутри что-то затрепетало, а затем болезненно кольнуло. Он уже скучал.
Неужели он и правда никогда-никогда больше их не увидит? Неужели он никогда так и не будет соседом Киллиана и Рихтера, и неужели больше не увидит улыбку Чжин Ри?

***
Коул к своему удивлению обнаружил, что у него с Марикой, — той девочкой из Грузии, — удивительно много общего.
После обеда их отряд отправился на групповое занятие, и они разговорились.
Марика была низкорослой округлой девочкой, но вела она себя довольно взросло, как показалось Коулу.
— Ты извини, кстати, что я тогда вмешался в ваш разговор, — сказал он ей.
— А, забудь. Я уже сама начинала злиться, — отмахнулась девочка.
Их следующей активностью было создание культурного коллажа — по крайней мере, именно так объяснил это их вожатый. Они были в комнате с множеством разных принадлежностей для творчества. Им выдали по белому листу картона, а также ручки, карандаши, маркеры, краски с кисточками, ножницы, клей, журналы про туризм и множество изображений на темы культур. Ребята должны были создать по небольшому коллажу про свою страну или национальность, а затем рассказать о том, что на нем изображено.
Задание показалось Коулу не очень интересным — он не особо любил творческие задачи, — но работа есть работа.
Марика же, с другой стороны, казалась ужасно воодушевленной и сосредоточенной. Она так придирчиво рассматривала фотографии и аккуратно вырезала их, что выглядела, как ювелир за кропотливой работой.
Их сверстники перебалтывались время от времени, но не они. Девочка явно была слишком сосредоточена — Коулу не хотелось ей мешать.
— Прошу прощения, ребята, — сказал вдруг вожатый, до этого работавший за ноутбуком, — мне нужно отойти на какое-то время. Заканчивайте коллажи и ждите, хорошо? Я ненадолго.
Итак, ребята остались сами по себе. Комната быстро наполнилась балаганом и общением, но работа продолжилась.
— Какие они шумные, — буркнула Марика, не отрываясь от своего коллажа.
— И не гово… — Коул не успел ей ответить. Девочка, с которой они поспорили некоторое время назад, споткнулась, и стакан с грязной от краски водой угодил прямо на плакат Марики.
На секунду повисла тишина.
— Ты что, совсем с катушек съехала?! — воскликнула она, со жгучей злобой уставившись на сверстницу.
— Я же не специально! — поспешила возразить та.
— Не специально она, как же! — Марика вскочила со стула. Её взгляд был пропитан гневом, — решила мне плакат разрушить? Доказать, что ты лучше меня, потому что я на русском говорить не хочу?
— А ты везде ищешь повод ненавидеть русских, да? — голос второй девочки тоже повысился, — ты и он! — она показала на Коула, — вам же мозги промыли о том, какие мы плохие!
Теперь на них смотрел весь отряд.
— Ничего нам не промывали! — теперь поднялся и Коул, — это твоя страна почему-то решила, что лучше знает, как жить её и моей! — его так взбесили её обвинения, что он и позабыл, что никогда не жил в Эстонии, лишь в Объединенной Солнечной Федерации, и всего лишь читал о событиях, происходящих в это время, а не проживал наяву…
— Нет бы спокойно извиниться, надо же везде приписать, будто мы тебя ненавидим, — продолжил он.
— Пф! От неё? Извинения? — фыркнула Марика, — вряд ли от таких, как она, можно дождаться хоть каких-либо извинений. Вообще.
— О чём я и говорю, — процедила девочка, — было бы куда лучше, если бы вас к нам вернули, может тогда осмыслили бы.
— Ах, вернули? — внутри у мальчика что-то лопнуло, — да ты вообще знаешь, о чем говоришь?
— А ты? — огрызнулась девочка и толкнула его.
Коул вмиг позабыл о всяком самоконтроле и толкнул её в ответ сильнее.
— Уж явно побольше твоего! — парировала Марика.
— Вот-вот, — согласился Коул, подходя к ней ближе, — приятно, наверное, жить в иллюзии, что ты белая и пушистая, — он указал на нее пальцем; его практически трясло от злобы.
— Отстань от меня уже! — воскликнула девочка и неприязненно шлёпнула его руку.
В ответ Коул ударил её в лицо.

***
Время близилось к четырем часам. Коул шёл к главной площади, расстроенный и все еще озлобленный.
Словесный конфликт перерос в небольшую драку — к моменту, когда вожатый вернулся, подростки успели друг друга неплохо помять. Их разняли и отчитали, но в глазах остальных это они с Марикой инициировали потасовку. И эта несправедливость, наверное, злила его больше всего.
Давно он не выходил так из себя, очень давно.
Коул остановился и дал себе глубоко вздохнуть несколько раз.
“Скоро это закончится”, — подумал он, — “скоро мы вернемся домой и закончим наконец этот проект.
Эта мысль его немного успокоила и мальчик продолжил свой путь.
Вскоре он был на месте встречи и заметил Экуа.
— Привет, — сказал Коул, подойдя ближе, — как исследование?
— Не очень, — призналась она упавшим голосом, — я не слишком много людей расспросила. Извини.
Экуа отвела взгляд куда-то вниз.
Мальчик вновь глубоко вздохнул. Он знал о проблеме своей подруги с общением, но обычно она не была слишком острой.
— Ничего, забудь. Давай дождемся Имана и пойдем уже отсюда.
Девочка кивнула, все ещё не глядя на него. Возможно, он мог звучать менее раздраженно, когда говорил это.
-… Прости. Непростой день выдался.
— Понимаю, — кивнула Экуа, — у меня тоже. Все хорошо.
Они замолчали.
Прошла минута. За ней и пять. Иман задерживался, но они ждали. Что им оставалось, в конце концов?
Минули десять минут. За ними и пятнадцать.
— Где его носит?
Двадцать.
— Думаю, нам стоит его поискать, — предложила Экуа.
— Да, ты права. Пойдем.
Но найти его так и не получалось. Иман словно под землю провалился.
— Может… может стоит попросить помощи у мистера Эскарра? — спросила Экуа после долгих поисков.
— Возможно, да… — пробормотал Коул ей в ответ. Они как раз шли по небольшому скверу: все остальные места они обыскали.
Мальчик начинал волноваться. Иман мог опаздывать, но обычно он предупреждал и приходил в течение пятнадцати минут. Искали они его, кажется, минут тридцать, если не больше.
— Коул! — воскликнула девочка, — вот же он!
Она не ошиблась: на одной из скамеек собралась компания подростков, среди которых и был их товарищ.
Ребята поспешили к ним.
— Иман! А мы тебя везде ищем, — воскликнул Коул.
Лицо другого мальчика внезапно посерьезнело.
— А-а… привет, ребята… — пробормотал он.
— Ты их знаешь? — спросила одна из девочек в компании.
— Мы учимся вместе. Извините, можно мы заберем Имана на пару минут? Мы недолго, правда.
— Разумеется! Мы подождем, — одобрительно кивнул рыжий мальчик.
Итак, их троица воссоединилась. Вот только привычная расслабленность Имана будто растворилась в воздухе.
Они завернули за угол.
— Тебя где носило? Мы должны были встретиться еще час назад! — воскликнул Коул.
— Ну, я выискивал информацию для проекта, которым ты так озабочен, — огрызнулся Иман.
— Я заметил, как ты выискивал, — хмыкнул Коул в ответ.
Они замолчали на пару мгновений.
— Ребята, давайте лучше пойдем, — предложила Экуа, — у нас явно у всех был тяжелый день.
Коул кивнул:
— Да, пошли.
— Нет.
Чего?
— Чего? — опешили ребята.
— Я не хочу. Идите без меня. Я хочу остаться тут! — заявил Иман.
— Ты… шутишь, да? — с надеждой спросила девочка.
— Нет. Я не хочу домой! Тут ведь куда лучше!
— Готова поспорить… — еле слышно произнесла Экуа.
— Ты что творишь? Мы же без тебя не отправимся домой, ты что, забыл? Иман, очнись, ты тут был меньше дня! Не валяй дурака!
— И что?! Мне тут нравится, люди вокруг добрые, и…
— У нас и дома люди добрые, — возразил Коул.
— Я не могу! Я влюбился!
Подростки замолчали.
— Ты и правда издеваешься, — наконец сказал Коул.
— Да какой издеваюсь! Ты не понимаешь!
— Нет, Иман, это ты не понимаешь! Нам надо вернуться в наше чёртово время и закончить чёртов проект, а быть здесь ни у меня, ни у Экуа желания больше нет, так что мы в большинстве, вот и всё! Хватит вести себя, как эгоист!
— Ребята, хватит, давайте…
— Эгоист?!
— Да, эгоист!
Иман снял свой значок и бросил его на землю.
— Думай, что хочешь!
— Прекратите, ну, пожалуйста!
— Нет, Экуа. Пусть катится, — скривился Коул, — он нас променял.
— Да успокойтесь вы оба!
Раздался оглушительный треск.
Кажется, кто-то из них наступил на значок.

***
Паул Эскарра чувствовал себя устало. За окном было уже темно, но ему нужно было закончить отчёт и отправить его мисс Лаар. Кажется, она будет не слишком рада такому грандиозному провалу.
“… Подытоживая, могу сказать, что результаты путешествия оказались, мягко говоря, неожиданными.”
Он тяжело вздохнул.
А ведь у него были такие высокие ожидания от детей, выросших в парадигме уважения и диалога.
«И все же», — подумал он, — «надежда есть».