Остров

За окном простирались бескрайние поля, окутанные утренним туманом. Мы находились в пути уже четвертые сутки, суета поезда слилась в единую симфонию из голосов, стука колёс, шелеста упаковки и еще тысячи оттенков самых разнообразных звуков человеческой жизни в ограниченном пространстве вагона. В какой-то момент ты перестаешь сходить с ума от скуки, приняв ее как должное и растворяясь в этом чувстве с головой. Именно в этот момент можно ощутить истинную гармонию с природой за окном. Все, что было до этого – фальшивый восторг, вызванный отсутствием альтернативы.

Изредка нам удавалось выскочить на улицу. Погода с каждым днем менялась все сильнее, из-за чего солнце на каждой следующей остановке жарило все более нещадно. Мы приближались к югу. Раскурив по сигарете, гуляли по станции минут десять, после чего возвращались в вагон, сетуя на духоту и выключенные кондиционеры.

Пока мимо проносились деревья, местами уже желтые, несмотря на начало августа, в голову лезли воспоминания о недавней встрече со старым другом. Еще пару дней назад, посреди нашего долгого путешествия по стране, во время вынужденной пересадки мы успели заскочить в самый маленький паб, который мне только приходилось наблюдать. Он еле-еле вмещал в себя десяток человек и был местом «для своих». Около барной стойки толпились несколько подростков. Сомневаюсь, что их возраст перевалил за шестнадцать лет. Готы, панки и прочие личности, отдающие флером маргинальности. Был среди них и спортивный с виду парень. Вне пространства паба я бы смело причислила его к члену уличной банды. На потрепанном дермантиновом диване спала пьяная девушка. Пока мы лицезрели бурные приветствия других членов этой разношерстной семьи, пришедших в паб, бедолага успела упасть на пол.

Внутри играла громкая музыка, стены были увешаны постерами. На барной стойке находилась шахматная доска с незаконченной партией. Бармен – парень примерно нашего возраста – выглядел самым обычным из всех, включая нас. Прямо за его спиной помимо алкоголя висела бита.

– За все приключения, произошедшие сегодня вечером. – с этими словами мы осушили первые шоты клюквенной настойки. Это была самая дешевая выпивка, которую я только видела в заведениях. Но по качеству она не уступала той, что подают в других пабах.

После мы выпили еще по четыре шота, с каждым разом придумывая все более интересный тост. Некоторые из посетителей заговаривали с нами о мелочах. Парень с кличкой Коммунист просил оставить ему немного на дне, на пробу, после чего получил от бармена сливочно-халвичную настойку в крышечке из под пива.

Атмосфера внутри кричала о том, что мы инородное тело. Гости, которые могут провести тут несколько часов своей жизни, но после обязаны уйти и никогда не возвращаться. Иначе микрофлора испортится, и это навсегда сломает что-то внутри этого места. Никто никогда не узнает, что именно изменилось, но даже воздух станет другим. И дальнейшее существование этого спрятанного от глаз общества заведения окажется под угрозой.

Когда мне удалось вдохнуть свежий воздух реальности, картинка за окном оказалась все той же. Посреди кустов в кучке стояли старые деревянные домики. Одни посреди бесконечного поля, обжигаемые солнцем. Оторванные от всех, живущие в своём уникальном мире. В голову закралась мысль о том, что некоторые вещи должны оставаться неизменными. Как одинокий полу-маргинальный паб. Как стоящая посреди бескрайней пустыни деревушка. Человек обязан знать, что где-то посреди бесконечного потока жизни есть остров. Неизменный и прекрасный остров, где время остановилось. Место, в котром он вновь сможет почувствовать себя живым.

Поезд качался из стороны в сторону. Облака рассекали ослепительной чистоты голубой небосвод. Жизнь продолжалась.

05.08.25