В Музпеде

Дела-дела…
дела – лишь пыль.
Слова? Слова…
хранят нам быль,
а с нею мысль
и нашу жизнь!..

…- Алло, привет, дочь, я приехал, – кричит сквозь шум машин в трубку мобильного телефона представительный мужчина средних лет, остановив свой автомобиль напротив старинного немного несуразное здания Музыкального педагогического училища на Введенской.
— Хорошо, пап, – радуется девичий голосок ему в ухо, – заходи в зал, мы уже на сцене.
Он торопится. Тянет массивную дубовую дверь со старинным железным кольцом вместо ручки на себя и привычно заходит внутрь уютного круглого холла с огромной «банковской» колонной посредине.
— Вы к кому? – преграждает путь немолодой охранник.
— На концерт, к дочке, – улыбается посетитель.
— На концерт? – удивляется сторож.
— На концерт, – уверенно давит гость, – дочь сказала, что вот-вот начнут!
— Да там же вроде и нет никого, – сомневается пожилой, – разве что пару человек конкурсантов осталось.
— Ну, во-о-от, – радуется представительный, – они и есть… наверно.
Охранник пропускает.
Мужчина по широкой помпезной лестнице с изящными колоннами и ярким огромным витражным окном, не раздеваясь, спешит на второй этаж в актовый зал, расположившийся в помещении бывшего костела. Акустика в зале божественная! Мужской академический бас летит легко, свободно, сочно, заполняя все пространство училища, но… женского хора неслышно. У двери в зал, не шелохнувшись, внимают голосу, ловя каждый звук, две девчушки в красивых бальных платьях, по-видимому, студентки-конкурсантки. Он, протиснувшись меж них, заглядывает внутрь, но на сцене кроме поющего никого не видит. Зал также пуст, лишь рядом с входной дверью трое, которые, недовольно обернувшись на звук, смотрят на него невидящим взглядом и, продолжая раскачиваться в так музыке, беззвучно открывать рот, подпевая.
«Пришелец» случайно громко хлопает дверью, поспешно закрывая её, и, уступив место конкурсанткам, достает телефон.
— Алло, дочь, а где в зале ты стоишь?
— Я ж сказала… на сцене, – потешно негодует та, – заходи в зал.
— Как на сцене? Как в зал? Там же мужик… поёт, жюри, конкурсантки.
— Какой мужик? Какое жюри, конкурсантки? – удивленно смеётся родной голос. – Нет тут никого, наш хор… и всё! Ждем, когда нас объявят. Заходи в зал, не бойся, тут все так делают.
— Странно, – жмет плечами отец и снова идет к скрипучей двери.
Внутри все по-прежнему, лишь один из педагогов в этот раз, сотворив недовольную гримасу в его сторону, идёт к нему, по пути продолжая дирижировать и широко беззвучно открывать рот в такт летящей волшебной музыки в этом божественном зале.
— Извините, – смущенно жмёт плечами посетитель и, медленно закрыв за собой дверь, растеряно идёт в сторону.
— Алё, дочь, – шепчет он в трубку, дабы не мешать слушать присутствующим.
— Ну, ты где? – перебивает его та.
— Перед актовым залом, но никакого женского хора в нём нет, – оправдывается отец, – там только поющий мужик и сердитое жюри.
— Да ты не к тому залу пришёл.
— Ну, как не к тому?! Тут один зал, в который мы с мамой вместе тебя слушать приходили, – обижается отец, – других нет! Я что, по-твоему, во сне тут был или теперь сплю?
— Да, погоди ты, – негодует дочка. – Ты на втором этаже?
— На втором, у главной лестницы.
— Как поднялся, направо свернул?
— Не-е-ет, – тянет он, – налево!
— А надо направо, – смеётся она.
— Как направо? – выйдя на центральную лестницу, растеряно смотрит по сторонам папа, – направо нет ничего, туалет только.
— Да какой туалет? – опять негодует девичий голос, – туалет на первом этаже.
— Так, стоп! – отрезает мужчина, – ты там стоишь на сцене, вот и стой! Как споёшь, набери меня, я пошёл вниз, жду тебя у входной двери.
Выключив телефон, он сердито смотрит по сторонам и, ничего не понимая под звуки летящего по коридорам Музпеда мужского баса, спускается на первый этаж к заветной двери, мимо которой здесь в училище, ну, никак не пройдёшь…
— Алло, пап, мы всё, – звенит довольный дочкин голосок в трубке его телефона спустя десять минут, – я у двери.
— Да?.. И я у двери…
— У какой двери? – смеётся она.
— У входной… в здание.
— Я не вижу тебя.
— И я не вижу, – волнуется отец. – Ты внутри или снаружи?
— Внутри, – дивится дочь.
— И я внутри, – теряется отец.
— Да ладно?
— Точно! – подтверждает он.
— Выходи на улицу, – беспокоится дочь.
— Вы-хо-жу, – паникует отец, – может мы с тобой, как в «Тарифе новогоднем» в разное временное измерение попали?
— Не знаю, – неуверенно тянет та.
— У тебя какой год?
— 2017-ый.
— И у меня 2017-ый! А дата?
— 27-ое ноября.
— Ну, вот, –вскрикивает он, – наконец-то, а у меня 28-ое!
— Как 28-ое? –пугается она.
— Да шучу я, шучу, – смеётся он, – тоже 27-ое.
— Точно? Не шути так!
— Точно! Не буду.
— Но, всё же, ты где?
— Не переживай, сейчас разберемся, – уверенно отрезает отец. – Видишь нашу машину с другой стороны улицы?
— Нет!
— По-нят-но! – неуверенно тянет он. – Ну, а что видишь?
— Невский!
— Какой ещё Невский?
— Проспект… Невский.
— Не может быть, –сердится отец. – Скажи-ка мне, милая дочь, а ты где сейчас выступала?
— В Кирхе, – ничего не понимая, цедит дочь, – точней в Петрикирхе… на Невском.
— Понятно!– не сдерживаясь, хохочет счастливый папа. – А мне кто сказал, что в Кирхе? Я-то за тобой, как обычно, в училище приехал.
— Фу-у, — облегченно выдыхает счастливая дочь…

Автор благодарит своего критика (ЕМЮ) за оказанную помощь, а также приносит свои извинения за возможное совпадение диалогов, имен, потому как рассказ является художественным, вымышленным, хотя и подслушан в разговоре ЕАнВ
08.12.2017г.