"Орловский транзит."

Человек бежал по перрону.Его глаза были как бы «на выкате». Со стороны казалось, что он в неадеквате.
Это был парень. Лет двадцати двух. Коротко стриженный. В кожаной куртке на «голое тело». В сапогах с расстёгнутыми
змейками, явно меньшими размера на два. Глаза у парня бегали из стороны в сторону.Он метался по платформе, как будто
искал кого — то. В руке у парня был нож. Кухонный. Сантиметров тридцать. Размахивая им, как саблей, он бежал, на секунду останавливаясь и
всматриваясь в лица людей. Пассажиры поезда Москва- Харьков шарахались в стороны. Высота платформы
города Орёл не давала им возможности спрыгнуть вниз и пропустить«ищущего с ножом». Он искал. Он явно искал кого-то. Он бежал дальше и дальше.
Он добежал почти до головы поезда. Он слишком спешил. Через минуту — две поезд должен был отправляться.
Крик «стоять» не остановил его. Двое миллиционеров, сбив парня с ног и обезъоружив его, со знанием дела ломали «уделанного».-Не трогайте его,-невысокая девушка
пыталась остановить поимку.-Нас ограбили в поезде. Это мой муж. Они отравили его. Клофелином. Он не пьяный. Их было двое. Украли все вещи.
Мы едем в Харьков.
В голове парня слышалось ещё что- то.
-В отделении разберёмся.
Поезд задержали. Опергруппа города Орла прыгнула с девушкой. Они поехали дальше. В Курск, надеясь по дороге задержать грабителей.
Парень был доставлен в рай отдел линейного отделения. ППС-ники сдали его тамошним «мусорам». Кратко объяснили ситуацию. Нож пошёл как дополнительная улика.
Хороший такой нож. Длинный. С деревянной ручкой. Сточенный переточеный. При размахивании он дребезжал, как фольга.
Уже был вечер. Почти ночь. В отделении" мест «не было. Парня поместили в» обезьянник" полуподвального типа, с одним зарешёченнным окном
у потолка. В помещении жутко воняло от находившихся там бомжей, сливушников и всякой вокзальной шушеры. Во рту у парня было не лучше.
Его сокамерники: Труся, Мутя и Колотя- Перегар, Головная боль и Чумное состояние- не отпускали.
Он спал час или два. От клофелина кружилась голова, терялась ориентация во времени и в происходящем.
Хотелось пить. В помещении было темно.
-Мы всё выясним,- пообещали менты и ушли. Его «жена» ушла тоже. С ними.
Он попытался подремать, сидя, на корточках и прислонившись к стене. Хоть чуть-чуть. И как- будто провалился в сон.
Свет, включеный неожиданно, ворвался ему в глаза.
— Вставай,- грубый голос, как — будто из светлой пустоты и дебелая рука, отделившаяся от силуэта, подняли парня на ноги.
Он увидел, как жилистый человек, с погонами майора, расстёгивает кобуру. Парню заломили руки за спину, прямо в обезьяннике надели наручники, посадили на табурет.
Рукоятью пистолета, замахнувшись от кобуры, майор наотмаш ударил парня в грудь. Тот упал набок. Застонал.
-Я таких, как ты, вывожу в лес и закапываю,- майор явно был доволен своим трюком. Видно он проделывал его не раз.-У меня…
Майору не дали договорить вернувшиеся из Курска опера.
-Это потерпевший. Мы с его женой до Курска доехали. Все вагоны обшмонали. Никого нет. Выводи этого. Пусть пишет заявление, если хочет.
Явно раздосадованый майор посмотрел на человека на полу. Человек посмотрел на майора. Человеку на полу было тошно. Это было написано на его лице.
— Выводи, -дал команду дежурному майор, дыхнув в его сторону перегаром. На секунду в его мутных глазах мелькнул злой огонёк, сменившийся злорадной улыбочкой.
Он «пробулькал» что-то явно без извинительного тона. Парню было плевать. Он хотел пить. Башку ломило. К головной боли прибавилась ноющая боль в груди.
— Вы конечно можете написать заявление. Но мы ничего не гарантируем. Если что, мы вам сообщим в Харьков… Да, у вас есть деньги?
-Нет.- Мы вам выпишем бумаги. По ним вы оформите билет. Бесплатно.
— Можно чаю?..-Вот бумага. Опишите сначала что произошло, что украли? как? Приметы.
— Их было двое. Лет по сорок. Они ехали с нами в купе. Из Москвы. Предложили выпить. Я отказался.
У них руки все в наколках. На каждом пальце «перстни». Я им историю рассказал, как ехал из Москвы, на третьей полке, у туалета. Страшно устал.
Не спал почти сутки. Я лёг, а ноги в проход выставил. У меня туфли были«Саламандра». Немецкие. Так их сняли. Я проснулся- туфлей нет. Одна тётка дала мне шлёпанцы. Тридцать восьмого размера. А это был апрель. Так я в
этих шлёпанцах на вокзал и приехал. Они посмеялись. Мы легли спать. Жена внизу. Я на второй полке. У нас сумка тяжёлая, кожаная, чёрная. С товаром. Я её наверх, в нишу засунул.
Тяжёлая сумка. Кил сорок. В сумке импортная косметика. Мы в Мытищах покупали. На 2000 тысячи долларов!.. Я у товарища одолжил, под проценты.
-Чё дальше было?!- Мне не спалось, я пошёл в бар. Жена в купе осталась. Этих двоих не было. В вагон-ресторане я их увидел. Выпил с ними сто грамм, чтоб отвязались. И тут-же пошёл спать… Наверное бармен с ними в сговоре.
Они мне что-то в водку плеснули. Я лёг спать. Их не было. Среди ночи жена кричит:«наш чемодан тащат!!»
Я вскочил. Прыгнул вниз, как раз станция Орёл… Сапоги украли. Новые. Турецкие. У меня сорок второй. А «эти» мне оставили «свои». Зековские. Сорок или сорок один.
-Дальше!-Я выскочил на платформу...-Нож зачем взял?-Я машинально, под клофелином.-Откуда знаешь про клофелин? — Да слышал.
— Опиши, что и там в сумках. Мы тебе сообщим, как и что. Потом. Если найдём. Но я сомневаюсь. Приметы не существенные. Тягонина.-миллиционеры явно без интузиазма ждали утра.
-Где подписаться?-Здесь. Деньги есть?-На пару беляшей хватит. -Мы вам сообщим, если чё.
Билет, на котором не значилось места, оказался на пристежной стул, в проходе купейного вагона. Через мужчину протискивались люди: в туалет, в буфет, покурить, опять" в своё купе".
Очень хотелось пить, спать. Хорошо хоть билет бесплатный.
Он задремал. Он пытался вырубиться под стук колёс яркого, тёплого, солнечного утра.
Его не много будили люди, задевавшие " сидящего прямо на проходе". Он дремал. Ему было всё равно. Он хотел домой.
Он теперь знал, что такое клофелин. Как чувствует себя под ним человек. Он теперь будет использовать его. И для милиции тоже. И в Польше. И для продажи. Он тогда ещё не знал этого. Он просто ехал. Ехал домой.
Через пару месяцев из Орла пришла отписка. Так мол и так. Никого не поймали. Жулики, со слов свидетелей, оказывается сидели под платформой, пока все по перрону бегали.
А потом спокойно сели в другой поезд и уехали. Но мы мол ищем. Так что«вдруг чево».
Сапоги сорок или сорок первого размера пришлось выбросить. Носить их было не возможно. Приходилось подгибать большой палец на ноге. Две тысячи долларов, взятых в долг, пришлось долго отдавать. Это были
«бешенные деньги». На дворе был 1992 или 93-й год.