Семь

Солнце опустилось за горизонт, спрятавшись за бетонными коробками города. Асфальт постепенно остывает от его лучей, от бешеного ритма города. Улицы потихоньку замирают в предночной суматохе. Они готовятся к посиделкам местных алкашей, жирных, пьяных мамаш и отцов с детьми. Пока их отпрыски ковыряются в песке, лазают по установленным таджиками детским горкам, подслушивают смешные и непонятные слова своих родителей типа «блять, хуй, еб твою мать» и все такое, сами родители отлично проводят время. Их руки греют не ладошки сына или дочки, а бутылка дешевого, душного, как сегодняшний день (ну или моча), пойла, которое они называют пивом, пока их гортани обжигает не менее дешевая, мерзкая, обжигающая жидкость, которую они называют водкой. В темноте их лиц сложно разглядеть, зато сразу бросаются в глаза огоньки от сигарет, дым от них же, а в уши — унылейший тюремный шансон и «блять, хуй, еб твою…», ну вы поняли.
Он наблюдает подобную картину мира каждый божий день, особенно по пятницам и субботам, когда у большинства обитателей города выходные, а в пятницу «грех не выпить, хуле». Он живет в этом дворе, а вернее во втором подъезде двадцать первого дома. А вот квартиры у него, к сожалению, давно уже нет. Спит под лестницей, ест под лестницей. Единственное, нужду справляет в ближайших кустах, а не под лестницей. Сами жители к нему относятся с пониманием, а то так выгнали бы давно, а выгнать рука не поднимается — жалко его.
Все мы хотя бы раз задумывались о том, кто мы и зачем живем, в чем смысл жизни и есть ли этот смысл хоть в чем-то, что нас окружает. Но он не из таких ребят. Он всегда чувствовал себя одиноким, никакая философия его не волновала, в бога он не верил, да и вообще не задумывался об его существовании. Он просто жил и делал то, что должен был делать. Без доли сомнения, просто брал и жил. Этим его качеством многие восхищались, а те, кто его знают лично, восхищаются до сих пор. Сложно просто жить в мире, который находится на грани ядерной войны, страна в кризисе, цены безумные, люди все быстрее и быстрее теряют свое человеческое лицо, и на его место вползают рогатые библейские образы демонов и прочих Люциферов. Его и это не волновало вовсе.
Сосредоточенный, как самоубийца, он сидит на соседней от той скамейки с алкашами и ждет, когда они уйдут. Слушая их разговоры, он внимательно следил за огоньками сигарет, они его завораживали. Просидев в ожидании их ухода где-то около двух-трех часов, он встал с лавки, потянулся и побрел к той лавке, у которой тусовались алкаши. Почти полная пачка чипсов, немного сухариков с соусом барбекью, объедки то ли леща, то ли воблы остались после них. Что ж, неплохой улов сегодня, любит он пятницы. Он неуклюже собрал это все и так же медленно побрел в свой подъезд устраивать ужин. Из какой-то квартиры доносились звуки бьющейся посуды, ругань да матюки. Из другой квартиры, кажется у Димона со второго этажа, доносился все тот же тюремный шансон. Почти на чердаке, на двенадцатом этаже стояла шумная компания молодых ребят, угорающих по русскому рэпу и любителей подырявить бутылки и позже втянуть в себя сомнительного качества стафф. Но его это никогда не волновало, ментов он бы не стал вызывать, да и запугивать всяких гопников тоже.
Закончив трапезу и устроившись на картонке, накрытой старым ковром, который подогнал ему тот самый Димон со второго этажа, он отправляется в мир снов. Спать он очень любил. Кажется, он мог бы спать даже при арт-обстреле. Сны ему не снились уже очень давно. Для него сны — это все та же жизнь, только в тотальной пустоте и при этом полна покоя. В такие моменты его не существует, впрочем, как и нас с вами. Пока он спит, не существует ничего. Времени нет, мира нет, страданий нет, любви нет, ненависти нет, никого из нас тоже нет, да даже его самого нет, но он об этом не задумывается, не видит он в подобных мыслях хоть доли смысла.
Он проснулся от жары. Жара стояла настолько невыносимой, что соленые капли пота стекали по лбу вниз и со звоном падали на ковер. Не долго думая он поднялся со своего ложа, потянулся и вышел из подъезда. Солнце словно каратист сразу же нанесло несколько ударов своими лучами прямо в его глаза, от чего ему пришлось резким движением отвернуть голову влево и чуть вниз и зажмурить свои «подбитые» солнцем глаза. И это всего лишь десять часов утра. Что же будет твориться в обед?
Не долго думая он побрел прогулочным шагом к местно пруду. Пруд этот выкопали лет пятьдесят назад, когда район только заселялся и еще не был частью города. Раньше в этом пруду купались люди, на его берегу жарили шашлык, мужички в бумажных пилотках стоя в теньке могли шлепнуть по сто грамм и обсудить «чо там у Нинки со второго подъезда?». Сейчас же в этом пруду купаются лишь бычки сигарет разного статуса, пустые баклахи из-под пива, гастарбайтеры-монтажники, делающие ремонт в подъезде неподалеку, бомжи как местные, так и нет, блевотина и прочий мусор.
Он не долго думая, с разбегу, будто профессиональный пловец, с небольшого уступчика сиганул в воду. Брызги разлетелись на пару метров во все стороны при этом обрызгав молодую мамку с коляской.
-Сука! Чтоб ты тут утонул на хуй! — писклявым и противным голосом крикнула она ему. Толко он вряд ли ее услышал, ибо плыл уже почти на середине пруда и будто скоростной катер держал курс на противоположный берег. Единственные звуки, которые до него добрались так это плач ребенка и звук «гвоздем по стеклу», ибо человеческим голосом это трудно было назвать.
Добравшись до берега он первым делом отряхнулся. Капельки воды в полете красиво переливались на солнце. Он обернулся посмотреть на тот берег, с которого он начал свой заплыв. Много людей: парочки, гуляющие за ручки, мамаши с колясками, мужики с пивом в руках, люди выгуливающие своих собак. Тот берег был асфальтированным, пригодным для комфортной ходьбы. Там постоянно кто-то шляется, то школьник уроки прогуливает, то бомж в кустах глушит последнюю бутылку водки. Ему это все не нравилось. Он любит лежать на траве закрыв глаза, сохнуть на солнышке и чтобы ни одна живая душа даже близко к нему не приближалась. Когда он лежал так на траве, он будто общался с солнцем. Подул прохладный ветерок, раздувая его грязные, мокрые волосы. Зябко. Он поднялся с травы и побрел в конец пруда, где вода уходит под землю. Там он долго сидел на куске бетонной плиты, смотрел на свое отражение в мутной заблеванной воде и не двигался. Даже почти не моргал. Воспоминания нахлынули на него, как только из-под бетонной плиты, на которой он сидел, выплыл головастик. Воспоминания были настолько блеклыми, что как бы он не старался он не мог вспомнить каких-то конкретных деталей, но точно вспомнил, что видел сны. Ему снилась темнота. В этой темноте из стороны в сторону медленно маячили какие-то причудливые шары, похожие на планеты. Рябь на фоне темноты напоминала звезды. Весь этот космос поражал его и он хотел остаться в нем навсегда.
Пока он залипал в воду и ловили духовные «приходы», его одиночество нарушил небольшой размера рак, выползший от туда же, от куда выплыл головастик. Рак медленно и величественно шагал по песчаному дну, будто шагает по красной ковровой дорожке. Добравшись почти до берега, тот остановился и долго не шевелился, будто наблюдал за ним. Ему тем временем стало очень интересно. Очень давно он не видел раков в этом пруду. Осторожно поднеся голову к воде он так же завис и пытался не шевелиться, дабы получше рассмотреть рака. Рак тем временем почувствовал опасность и решил, что лучшая защита — это нападение, и со всей силой обоими клешнями вцепился в его нос. Он не ожидал такого поворота событий и резким прыжком отскочил назад. Со стороны это выглядело будто он подорвался на мине и его тело от взрыва отбросило назад. Махая головой он пытается заставить рака отпустить его нос, но попытки тщетны. Немного отойдя от ахуя, он резким движение сверху вниз ударил пресноводного об асфальт и тот отпустил его. После этой потасовки у него распух нос, а у рака почти оторвалась правая клешня. Повторять подобный bossfight он не хотел и побрел в свой двор, не забыв при этом поссать за детской площадкой.
Во дворе все те же лица — вчерашние алкаши, только на этот раз без алкашки, а с минералочкой. Хотя у мужика из кармана торчит горлышко от «охоты». Видимо ему насколько хуево было с утра, что он трудом отлепил глаза от подушки и не смог отличить запах пердежа своей не менее «болеющей» супруги от собственного перегара, иначе объяснить почему он решил опохмелиться «охотой» не дается возможным.
Немного пошарив по мусоркам ему удалось раздобыть немного еды. Кусок протухшего сыра, вчерашний хлеб, немного колбасы (даже свежей) и объедки воблы. До самого вечера он пролежал в подъезде на своей картонке, ибо в падике прохладнее, чем на улице. Еще бы, вчера он услышал из обрывков новостей, доносящихся из какой-то квартиры, что сегодня будет самый жаркий день за последние лет пятнадцать, но при этом вечером будут осадки в виде дождя.
Пока он спал и переваривал пищу на улице и правда начался дождь. Он поднялся со своей картонки и побрел на улицу. Выйдя на свежий воздух, он испытал чувство легкости. По карнизу барабанил дождь, где-то далеко басили раскаты грома, молнии пока что не было, ветер заносил мелкие капли под карниз. Ему нравилась такая погода. Он сел на ступеньки, ведущие к подъездной двери, закрыл глаза и молча сидел, ловил лицом мелкие, быстрые капельки. Гром своими раскатами будто приближался к нему, становился все громче и громче, как вдруг наконец-то в небе сверкнуло. Именно в этот момент он открыл глаза и мельком успел заметить в предночном небе извилистые зигзаги розоватого оттенка. Его это немного напугало, так как после этого гром внезапно прогрохотал словно у него в подъезде, а не где-то в небе над районом. На секунду все замерло. Вечер перестал качать деревья из стороны в сторону, разговоры алкашей затихли в ожидании чего-то. В этот момент жизнь на районе остановилась настолько, что можно было увидеть воздух. Даже дождь на секунду прекратился. Никто не успел даже мысли позволить зародиться в голове, как дождь хлынул с еще большей силой. Алкаши тут же похватали свои бутылки с пойлом кое-как пытаясь бежать, наступая себе же на ноги, переместились под карниз, где все так же неподвижно сидел он.
-Бля, во прорвало-то!
-Ага… — задумчиво ответил другой.
-Слышь, Серёня, а чо такой грустный сегодня? Давно не виделись, выпить же взяли…
-Надо было больше брать… — не менее задумчиво с долей меланхолии в голосе ответил Серёня.
-Чо, опять Светка мозги ебет?
-Да бля, прикинь чо, Коль… — Серёня сделал глоток пива. — Я вчера со смены домой прихожу, а там, блять, она скачет на каком-то молодом мудаке, прикинь!
-Да ну на хуй!? — Колян был крайне удивлен таким событием.
-Ага… — Серёня залпом осушает банку пива и тянется за сигаретами.
-Коль, угости сигаретой по-братски, мои промокли к хуям.
-Держи, брат! — Коля протягивает Серёне мятую сигарету.
Пока алкошня курила, мимо проехало пару патрульных машин. Их мигалки были видны еще за несколько метров, но никто даже и не подумал бежать или даже дернуться — ливень такой сильный, что даже менты не рискнут выходить из своих машин. Тем временем он сидел рядом с этим двумя персонажами, слушая их истории, периодически обращая внимания на огоньки их сигарет и вздрагивая от внезапных раскатов грома. За левым ухом зачесалось.
-Ну и что дальше было? — неугомонный Колян продолжает заваливать вопросами Серёню.
-А чо потом… я эту тварь за волосы с этого сосунка, блять, стащил, об тумбочку ебнул пару раз, и потом этого отмудохал. Честно думал убью обоих. — у Серёни начинает дрожать голос, его руки затрясли от накрывшей его ярости вперемешку с ядовитой ненавистью. Молния практически ослепила всех троих стоявших под козырьком подъезда своим величием. Все они были в ожидании мощного взрыва грома, но услышали лишь жалкий пук где-то далеко от сюда. К этому моменту парни уже кое-как стояли на ногах. Скорее они не стояли на ногах, а пытались.
-Я тут подумал — почесывая подбородок и попутно подкуривая сигарету сказал Колян. — Я бы на твоем месте убил бы за такое.
-Да не ты чо… Посадят. — Испуганно ответил Серёня.
-Да и похуй, зато отомстил и показал, кто тут мужик, ёб твою мать! — угрожающее изрыгнул Колян.
Сразу же после этих слов Колян достает из-за пояса травматический пистолет и протягивает Серёне.
-Бля ты чо ахуел что ли!?
-Не, ну а хуйли? Она, значит, на хуях чужих прыгает, а ты, блять, страдать из-за этого должен?
-Не ну…
-Значит так! — агрессивно перебил Колян. — Сейчас потренируемся в стрельбе и пойдем к тебе восстанавливать справедливость!
-Бля, ну…
-Ебальник завалил! Ствол взял и вон тебе мишень. Видишь сидит?
-Вижу… — вздыхая выдавливает из себя Серёня.
-Вооот — одобрительно проблеял Колян. — Бери ствол, не выебывайся, целься в голову и стреляй.
Серёня взял в руки оружие, передернул затвор, и положил палец на спусковой крючок.
-Давай! Хуйли ты как баба, ёбанарот! — подначивает Колян.
Серега вздохнул, прикурил сигарету, и начал целиться сидящему молчаливому третьему персонажу прямо в затылок. Немного помявшись, Сереге подкатил ком к горлу. Содержимое недавно выпитой водки, пива, паленого портвейна со звуками грома выплеснулось на ступеньки ведущие к подъездной двери. Молчаливый повернул голову в сторону блевотины, бросил уставший от всего взгляд на Серегу и будто бы говорит ему «ну давай, я готов». Он отвернулся и продолжил залипать в летящие его лицо капельки дождя. Серега вытер рукавом слюни и блевотину со рта, что-то пробубнив под нос заново начал целиться.

1
Он почувствовал ужасную боль в затылке. Его рев был слышан на всю округу. В глазах помутнело, в ушах звенело, но у него хватило сил подняться и побежать.

2
Спотыкаясь об собственные ноги, собрав все столбы и пару раз нырнув лицом в лужу, он все еще недоумевал что же все таки происходит, как вторая пуля догоняет его прямо в середину позвоночника. Он снова грохнулся на землю, делав мощный кувырок вперед.

3
Третий выстрел сразил наповал пару пальцев на левой ноге. Кровь смешивается с лужами и каплями дождя на машинах становясь один целым со стихией. Серега с Коляном приближались медленно, но с каждой секундой все ближе и ближе.

4
Не смотря на то, то Серега был близко, он умудрился промахнуться и попасть по колесу стоящей рядом белому форду.

5
Бедняга тем временем пытался спастись ползком. Он полз вдоль дома, где жил и за ним по асфальту тянулась кровавая полоса, которая смешиваясь с лужами образовала кровавые океаны. Он выл от боли, но дождь и гром заглушали его страдания. Пуля прошла зацепив ухо и унесла его с собой.

6
Шестая пуля попала ему в бок и судя по хрусту, который слышал только он, сломала пару нижних ребер. Сил ползти совсем не осталось и он остановился. Тяжело дыша перевернулся на спину и глядя в темно-красное ночное грозовое небо у него все так же не было мыслей, но он знал, что это конец.

7
Колян с Серегой настигли его. Пока Колян прикуривал сигарету, Серега шатаясь целился бедняге прямо в глаз.
-Ну что… добегался, сука? — со звериной злостью выплеснул Серега.
Бедняга перевел взгляд в вороненый зрачок ствола, он буквально смотрел в глаза смерти. Небольшая вспышка, хлопок и снова невыносимая боль. Дыхание участилось, кровь хлыстнула прямо на ботинки этих двух алкашей.
Молча, не издавая ни одного звука алкаши скрылись во дворах. Двор тем временем стал не детской площадкой, а мясокомбинатом, по которому снуют голодные крысы.
Утро. Дождь закончился пару часов назад, в воздухе еле заметно весит причудливая дымка. Вдали слышны звуки метел и туда-сюда снуют люди в оранжевых жилетах. Он лежал весь в крови, устремив взгляд оставшимся глазом на мусорные контейнеры, в которых он частенько искал себе еду. Его зрачок расширился не реагируя на свет, дыхание прекратило двигать его сломанные ребра, силы покинули его. Его больше нет.
Еще через несколько минут над его четырехлапым телом склонилось три человека.
-Бля, нихя себе! Смотрите! — Девушку затрясло от увиденного.
-Ух ебаный в рот! Что за пидорасы это сделали? — откусывая шаурму удивленно, но без капли злости сказал мужик в кепке.
-Да пиздец… может скорую вызовем? — Девушка в панике. Она полезла в сумочку за мобильником, но звонок сделать ей помешал мужик с шаурмой.
-Да какая на хуй скорая, ты чо? Тут ветеринарам звонить нужно… — Он откусывает еще и не отводит взгляд от трупа.
Третий персонаж почесал голову, посмотрел на часы. Его немного потряхивает и к горлу подкатывает, но скорее не от увиденного, а от выпитого вчера.
-Ага, будто приедут они… он сдох уже. Оставьте тут, дворники скоро это уберут и двор заодно от кровищи отмоют. — Отвернувшись от них мужик побрел в сторону ночного магазина в надежде, что водку-то ему уже продадут. Медленно бредя в даль мужик постепенно растворялся в районе словно уходит в закат.
Солнце выглядывало из-за туч, люди начали заполнять улицы района и города в целом своими телами. Кто-то в магазин поправлять здоровье, кто-то спешит на работу. А память о нем так и останется кровавыми разводами на асфальте между бетонной коробкой и детской площадкой, пока его будет гнить где-то за городом на какой-нибудь свалке. К сожалению, жизнь все равно продолжается, даже когда рухнул мир и умерла вселенная.